Принцесса самозванец и целебная маска

Глава 25 Эффект ночной бабочки

— Так это и есть Сингапур? — скривившись переспросил Джомни.

— Да — ответил Нимхэ спускаясь по трапу на причал.

— А где небоскрёбы, транспортные развязки?

— На кирпичи разобрали. — Ответил Нимхэ. Он поправил свою белоснежную морскую форму и заправил прядь волос под фуражку.

Загрустившая проходная грузового порта оказалась довольно престижным зданием, по местным меркам. Уставший асфальт дорог и проросшие высокими сорняками дорожные островки отделяли ржавые портовые ангары, от ещё более коррозировавшего городка. Жалкие покосившиеся лачуги соседствовали с тёмными и замусоренными квадратами, которые некогда были огромными небоскрёбами, а теперь представляли из себя груду бетона, из которой нищие работяги добывали металлический лом.

Заходящее солнце обвело контуром на равнинной местности небольшой городок, построенный в лучших традициях азиатского запустения. Собранные из чего попало домишки, облокачивались друг на друга, как беспризорные дети. Первые этажи были густо украшены цветастыми неоновыми вывесками и символами всевозможных религий, от логотипов вездесущей газировки до буддистских кошек и образов Богоматери на любой вкус. Кроме хорошего, конечно.

Нимхэ и Джомни в своих формах выглядели как инь и ян, их белоснежные брюки и опрятные рубашки с коротким рукавом выделялись на фоне местных смуглых азиатов как цапля над тропическим болотом. Они пробирались среди мельтешивших торговцев и уличных поваров на другой конец города. Маленький азиатский мальчик попытался залезть в дамскую сумочку Нимхэ, и сразу же был пойман за руку. Пока Нимхэ пытался от него что-то узнать медленно разговаривая с ним на ломанном малайском, Джомни сунул руку в карман и изо всех сил вцепился в свой бумажник, благодаря судьбу за то что вовремя вспомнил где он находится.

Но вдруг его уже успели ограбить? Вдруг кошелек уже пустой? Джомни стал на пустое место между прилавками и решил проверить не пропало ли чего. Смугленькая улыбчивая продавщица подумала что он хочет что-то купить, и громко и приветливо замяукала на местном языке. Она доставала всевозможные фабричные безделушки такого низкого качества, что даже в самых бедных местах Африканского Содружества Джомни не встречал ничего подобного. Как только он положил кошелек в нагрудный карман продавщица схватила его руки, и, поставив их на подобие вилок погрузчика, стала нагружать на них всё что попадалось ей под руку. Джомни не успел отреагировать. Его внимание приковал плакат на котором Богоматерь с младенцем Иисусом рекламировали кока-колу. Хищная продавщица учуяла слабость. Она заметила интерес к своему товару, и стала предлагать всё новые и новые интерпретации икон эпохи возрождения, искаженные рекламными оскалами и дополненные продакт плейсментом.

Вдруг Джомни ощутил как воротник его рубашки врезается ему в горло. Он только успел выпрямить руки чтобы покупки посыпались на прилавок а не на тротуар.

— Сувениров на обратной дороге накупишь. — сказал его спаситель, и они торопливо шагая повернули на другую улицу.

— Да уж. С тех пор как дикий глобальный капитализм проложил свой путь мимо Сингапура, местные капиталисты совсем одичали... — задумчиво отметил Джомни.

— Прекрати душнить, ботанидзе! — смеясь ответил Нимхэ — Пошли лучше по борделям прошвырнемся.

— Ну разумеется! — обрадовался Джомни слегка переигрывая.

— Только будь осторожен, — тихо и серьёзно сказал Нимхэ — местные торговки "варениками" ещё более ушлые. Если не умеешь с ними договариваться, они с тебя три цены сдерут!

Гуляки замедлили шаг и перед ними открылась довольно богатая улица. Высокие дома в старинном японском стиле соседствовали с маленькими храмами азиатских религий и постройками, довольно неплохо стилизованными под европейскую колониальную архитектуру. В больших окнах домов, праздно воздыхая и покуривая сидели красивые девушки всевозможных рас и национальностей. Большинство из них были одеты в откровенные вечерние платья но экзотики тоже хватало. Начиная от платьев восемнадцатого века, с размашистыми шелковыми фонарями на рукавах, включая мрачные готические наряды и заканчивая азиатскими кимоно.

Вскоре туристы стали напротив большого здания стилизованного под салун дикого запада. Нимхэ показал одному из охранников свою кокарду с логотипом Матери Гидры, и охранник учтиво приподнял свою ковбойскую шляпу ещё сильнее прищурив свои раскосые глаза. Войдя внутрь, Нимхе отправился к барной стойке, а Джомни стал в сторонку от выхода ожидая сигналов от своего ушастого шефа. Пока Джомни рассматривал других гостей и хозяек, к нему подошла миниатюрная молодая женщина в синем шелковом платье, с неестественно белой кожей и приятным азиатским лицом.

— Добро пожаловать, гость из далёких краёв! — сказала она манерно жестикулируя руками — Вы вероятно устали в своём опасном странствии и желаете снять комнату?

Джомни посмотрел на Нимхэ, который уже во всю обнимался с женщиной в красном платье, иронично задрал нос и прищурившись оглядел остальных женщин. Затем он оценивающе оглядел худенькие на его вкус бёдра азиатки и сказал:

— Вашу "комнату", я бы снял на денёк другой.

Женщина деловито улыбнулась, манерно шагнула навстречу Джомни, и бесцеремонно оценила качество его драгоценных запонок и позолоту звёздочек на его погонах.

— Целых два дня! Однако, вы достаточно самоуверенны как для человека с гражданского флота, ну что же, милости просим... — Сказала женщина, указала рукой на ближайшую дверь и направившись к ней добавила — Меня зовут Жанетт.

Джомни заметил ехидный взгляд Нимхэ, уже приступившего к поцелуям, и подмигнул ему. Жанетт сопроводила Джомни в комнату и нежно поглаживая его спину закрыла за ними дверь. Она стала напротив него и начала снимать с себя бижутерию. Отстегнула брошку, и, соблазнительно обхватив её губами обнажила свою грудь. Видя едва заметную но красноречивую реакцию Джомни, сняла с головы большую агатовую заколку, распустила свои чёрные волосы и не отрывая взгляда от Джомни положила в рот ещё и её. Джомни начал было расстёгивать рубашку, но Жанетт рассмеялась, и отложив бижутерию в сторону, приблизила свои губы к его губам. Она нежно отодвинула его руки и стала расстёгивать его рубашку сама, пристально и жадно глядя в его глаза. Расстёгивая пуговицы одну за другой, она спускалась всё ниже и ниже, и когда застёгнутых пуговиц совсем не осталось, дверь распахнулась, и в комнату с громким хохотом ввалились Нимхэ со своей блондинкой в красном платье.

— Я думал вы уже закончили! — громко сказал Нимхэ, не переставая хохотать — В таких вопросах нужно быть проворнее! Эх, всему тебя учить надо!

— Так ты знаешь Живу? — громко спросила Джомни Жанетт, раскрыв глаза с удивлением граничащим с шоком.

— С Живой покончено. — сказал Нимхэ и снял руку блондинки со своей груди. — Теперь я принцесса Нимхэдриэль!

Нимхэ резко выдернул шпильку из головы, расправил длинные волосы и принял пафосную позу. Только сейчас Джомни заметил, что Нимхэ успел переодеться в красное платье блондинки, а та в свою очередь была одета в его одежду. Нимхэ вновь вернул руку блондинки на свою грудь, и заодно взглянул на её часы.

— Давайте поскорее, агент Инглиш должен ещё успеть на секретное задание. И не испорть ему штаны, Жанетт!— сказал Нимхэ и схватив блондинку за ягодицы страстно прижался к её животу.

— Обижаете, я в своём деле не хуже чем вы в своём! — воодушевлённо сказала Жанетт, ловко расстегнула ширинку Джомни, ухватившись за молнию губами.

— Да, уж, я то знаю какая ты мастерица. — Сказал Нимхэ и посмеялся.

Спустя двадцать минут, оба туриста в сопровождении Жанетт и Летиции покинули салун, и направились в соседнее заведение. Осклизлая серая постройка была стилизована под европейский средневековый замок, внутри которого обитал круглогодичный октоберфест. Через большую парадную дверь, стилизованную под подвесные ворота, Джомни рассмотрел что творилось внутри. Официантки в светлых париках разносили гротескно большие кружки с пенными напитками, в конце зала за остеклённым камином непрерывно вертелся поросёнок на вертеле, похожем на трезубец. Нимхэ стал перед входом и стал поправлять одежду Джомни.

— Эх, Жанетта всё таки оставила пятно! — с досадой сказал Нимхэ, оглядывая штаны Джомни. — Хотя, с другой стороны, в большой политике такие знаки имеют большое значение. Они подчеркнут твою самцевитость.

— В большой политике? — Усмехнулся Джомни, а женщины непонимающе переглянулись.

— Ты что же, до сих пор не понял где мы? — серьёзно спросил Нимхэ.

— Ну, перепихнуться пошли... — начал было Джомни.

— Эх ты, агент! — покачал головой Нимхэ. — Оглянись вокруг! В этом неприметном месте влиятельнейшие люди покупают и продают целые страны! Этот злачный райончик, на самом деле как территория Организации Объединенных Наций!

— Да, только в ООН проституток больше. — грустно заметила Жанетт.

— На квадратный метр. — Добавила Летиция.

Нимхэ продолжал прихорашиваться осторожно поглядывая по сторонам улицы. Джомни с серьезным лицом оглядел женщин осуждающе цокавших языком. Он лихорадочно начал вспоминать что знал про Сингапур и его роль в истории, но вспомнил только то, что во времена глобальной экономики это была точка сосредоточения очень большого количества крупнейшего бизнеса. Формально обретя независимость, Сингапур мгновенно развился до одного из крупнейших азиатских сити, через него проходили огромные богатства, для которых всем игрокам нужна была тихая нейтральная бухта. Вероятно он таким и остался. Может быть уже и не богатым, но вполне себе нейтральным местом.

— Ну и ладно, — сказал Нимхэ доставая из дамской сумочки плоскую фляжку со спиртным. — может его простота ещё сыграет нам на руку. За политику, девочки!

— Теперь я понял почему с нас взяли так мало, я рассчитывал что придётся оставить в три раза больше. — Сказал Джомни и потянулся к кошельку, но потом понял что ляпнул глупость.

Жанетт снисходительно улыбнулась нежно опустила его руку и пояснила:

— Мы не берём лишнего, примета плохая. Понимаешь Джомни, мы работаем за идею, да и видеть тебя и других мужчин отдохнувшими и более уверенными в себе доставляет нам искреннюю радость.

— За какую такую идею? — спросил окончательно запутавшийся Джомни.

— А ты не задумывался, почему за последние сто лет не было ни одной по настоящему крупной и концентрированной войны? — сказала ему Литиция и протянула Нимхэ крышечку от фляги — Это всё потому, что мужики с пустыми яйцами куда сговорчивее.

— И разговорчивее. — с улыбкой добавила Жанетт.

Джомни наконец понял. Главный доход этих домов, не сфера услуг, а информация, которую расслабленный посетитель может сболтнуть в процессе. Все эти женщины были не пленницы или жертвы, они были придворными дамами, своей эрудицией и осведомлённостью не уступали гейшам. Нимхэ опустошил очередную крышечку и стал наливать горячительное для Жанетт.

— Это не те китайцы которых вы ждёте? — спросила Летиция Нимхэ.

— Не знаю, возможно. Китайцы суровые ребята, очень скрытные и по азиатски жестокие, без обид Жанетт. Если их разозлить, их наёмные убийцы легко доберутся даже до меня. — Сказал Нимхэ, выпил из фляги остатки рисового самогона и вздрогнул всем телом. Женщины согласно закивали головами.

Нимхэ и Джомни попрощались с женщинами и продолжали ждать на ярко освещённой ночной улице тех, с кем планировали о чём то договориться.

— А тебе не страшно говорить с китайцами? Они же такие опасные, может быть договоримся с кем-нибудь другим?

— Страшно. До жути страшно. По-этому говорить будешь ты.

— Я? Но я даже не знаю о чём нужно договариваться!

— Не беспокойся, тебе просто нужно договориться о покупке шести противоспутниковых ракет.

— Ну, не бойся, — сказал Нимхэ и погладил Джомни по щеке — ты сильный человек, Жанетт это увидела в тебе, к тому же, ты ведь всё ещё умираешь на затонувшем пароме, помнишь? Что тебе терять?

— Ладно. — согласился Джомни — Будут тебе ракеты.

— Вот этот парень мне нравится... — улыбнулся Нимхэ, и взяв Джомни под руку приготовился играть роль эскортницы.

Зайдя в замок, Нимхэ и Джомни увидели длинное помещение под каменным сводом. Вдоль стен стояли лавки со столами за которыми плотно набились разнообразные богато одетые посетители. Одна лавка была свободна. За столом напротив неё сидел здоровенный китаец. Он был военно-морской форме и гротескно большой белой фуражке расшитой золотом. Рядом с ним сидела миловидная китаянка. Джомни попросил разрешения составить им компанию, и китаец широко улыбнувшись пригласил их к столу. Китаец пожал руку Джомни и сказал:

— Я Вей Ван, а вы наверное из Эритреи?

— Эфиопии, меня зовут Джомни Абэба. Добрый вечер даге Ван.

Джомни немного знал китайский язык. В одной из китайских провинций его имя означало "мудрый ёж" поэтому он произнёс его с такой интонацией, чтобы китаец его понял, но улыбнулась лишь женщина, вероятно знавшая эту шутку. Пока Нимхэ и китаянка учтиво молчали, Джомни и Ван заказали сытный ужин в лучших традициях октоберфеста и в предвкушении стали рассуждать о не менее вкусных темах. Немного обсудив тонкости русского языка и культуры перешли к обсуждению китайского искусства и истории, неизбежно перейдя к темам войны.

— Как жаль, что на моем месте сейчас я, а не мой брат, большой специалист по северной Африке, между прочим! Он бы о стольком мог вас спросить! — заметил Ван.

— Я не так уж и много знаю о нашей древности, в основном я изучал новейшие времена, кроме того мой отец воевал в американо-африканской войне и мне просто некуда было деться от бесконечных историй о его ратных подвигах. — сказал Джомни и развёл руками. — Кстати о войне. Как я понимаю вы капитан первого ранга, а проводите досуг в таком месте? — спросил Джомни и ухмыльнулся.

— Краткий досуг. Я сюда не в отпуск приехал. — ответил капитан, и поблагодарил подоспевшую к столу официантку.

На узком столе образовался парад немецких блюд. Жаренные сосиски расселись на тарелках, как пехотинцы на танках, они источали пряный дым и аппетитно поблёскивали капельками жира на своих румяных мундирах. Гусиные крылышки были уложены на жаренной картошке как винтовки на продажу. Простоватые закуски из варёной капусты с тыквенными семечками, сопровождались мелкими соусницами с душистыми приправами и торжественно поднятыми ложечками. Ближе к углам стола, несли свой дозор четыре огромные пивные кружки, с белоснежными шапочками пены.

— А вы, сяо Джомни, судя по форме вы младший офицер, да ещё гражданского флота, там по службе продвигаются намного медленнее... Сколько вам лет?

— Мне восемнадцать. — гордо сказал Джомни, и добавил — Скоро будет.

Ван посмотрел на него чуть ли не с завистью, но потом заподозрил подвох и усмехнувшись спросил:

— Вы наверное на маленьком катере ходите, там всегда дефицит офицеров, что ж это впечатляет, я в вашем возрасте даже кадетом ещё не был

— Нет на атомном крейсере. Великолепном старинном, могучем. Но я здесь не по этому. Я здесь от имени Великого Взломщика. — Сказал Джомни и китайцы с тревогой переглянулись. — Мой шеф не одобряет сделки заключенные на пустой желудок. Предлагаю сначала поужинать, а затем уже будем говорить о делах.