Принцесса самозванец и целебная маска

Глава 38 Weber Farmicum

Назир был одет с иголочки. Благородный тёмно серый пиджак с едва заметными вертикальными полосочками был дополнен голубой рубашкой и бордовым галстуком с золотыми орнаментами. Ухоженная бородка и опрятно подстриженные усы придавали ему вид волшебника, который притворяется фокусником.

Назир сидел за столиком казино, и ловил на себе косые взгляды. В таких местах никто обычно не назначает свидания. От Назира пахло дорогими духами и больших ставок он не делал. Он просто коротал время и явно кого-то ждал. Вдруг к нему подошла невысокая скромно одетая девушка, она поздоровалась с ним, и они направились в ресторан.

— Итак. Ты хотел меня видеть. Мне сказали что у тебя очень срочные новости — сказала Барбара.

— Да. Правда не столько срочные сколько ужасные. Это касается Нимхэ.

— Не произноси его имя! Здесь повсюду прослушка! Пошли в другое место!

— О, поверь это самое не прослушиваемое место. С тех пор как запретили запрещать электронные импланты, в казино самая современная радиоглушилка. Ни единого байта не просочится ни сюда ни отсюда.

— Ладно. Но называй его по-другому. Так что ты хотел сказать?

Назир выдохнул, посмотрел барбаре в глаза, сделал многозначительную паузу и сказал:

— “По-другому” злодей. Он просто использует нас.

— Скажешь тоже… — рассмеялась Барбара — Понятное дело что он святоша, настолько влиятельные люди другими не бывают.

— Ты не поняла. Я накопал на него информацию. Ты знаешь что это он основал Лебенсборн?

Барбара рассмеялась. Она посмотрела на Назира как на десятилетнего братика, раскрывшего тайну Деда Мороза. Она взяла Назира за руку и нежно прогладила её, затем снисходительно улыбнулась. Тот напряг руку и посмотрел на неё с осуждением, но она взяла его руку второй рукой, и ласково посмотрела в его глаза. Но Назир не успокаивался, он буравил Барбару взглядом до тех пор, пока она не сдалась. Она вздохнула, и стала рассказывать всё по порядку.

— Нимхэ конечно стар, но лебенсборн гораздо старше. Его основал даже не Гиммлер. Гиммлер был представителем одного из кланов немецкой аристократии, той самой, которая хотела уйти в тень по американскому рецепту.

— Это как?

— Поставить над собой одноразовых демократических марионеток, чтобы безнаказанно править из тени. Но всё пошло не по плану. Ну сам знаешь, сорок первый, сорок пятый, всё такое. Ну да ладно. Хватит криптоистории, говори, что ты узнал?

Назир отпустил руку Барбары, скрестил руки на груди и облокотился на спинку.

— Жена Нимхэ это Юлия Петровская. Преступный гений фармакологии и глава совета директоров Вебер Фармикум. Европейская простуда - это её рук дело. Она специально разработала этот вирус, чтобы потом продавать от него вакцину.

— Это всё?

— Нет подожди, когда я был в кабинете Нимхэ в вестминстерском дворце, я прихватил сувенир.

— Ты что заразен?! — отшатнулась Барбара.

— Нет. Дело не в этом. Я видел договор о поставках вакцины, саму бумагу мне сохранить не удалось. Но я запомнил сид криптографического идентификатора сделок купли продажи вакцин. Я выяснил что Петровская продаёт вакцину поштучно, за огромные деньги.

— И что ты хочешь этим сказать?

— У меня есть две дозы. Для меня, и для тебя.

Назир вновь взял Барбару за руку и пристально глядя ей в глаза, тихо сказал:

— Давай сбежим отсюда, ты и я вместе.

Барбара отвернулась.

— Я в тебе разочарована. — строго сказала она — И дело даже не в том, что имея такие возможности как твой этот сид идентификатора, ты бросишь всех этих людей на растерзание вирусам. Это трусливый поступок, но оправдать его ещё можно. Ты думаешь одна эта вакцина способна защитить нас от всех последующих атак? Мне мерзко находиться в присутствии такого безынициативного червяка, фу!

Барбара выдернула свою руку, и собралась уходить, но Назир остановил её.

— Постой, Барбара! Я сделаю всё чтобы быть с тобой! Скажи что мне нужно сделать?

— Ты сам должен знать! — сказала Барбара и рывком набросила на плечо ремешки своей сумочки.

Барбара стала уходить нарочито медленно. Она склонила голову и прикрыла лицо руками, от чего пошла ещё медленнее боясь оступиться. Назир немного помедлил но вскоре вскочил и подбежал к Барбаре чуть ли не на цыпочках.

— Постой, барбара. Я знаю что я должен делать. Уничтожить “по-другому” мне не по зубам, но я могу сорвать его планы. Могу замедлить его и возможно спасти пару миллионов жизней. —добавил он приосанившись.

— Ты правда на это способен? — дрожащим голосом прошептала Барбара.

— И не сомневайся.

Барбара вытерла платком слезинку, шмыгнула носом, и ласково погладила Назира по щеке. Она обняла его, и тихим голосом прошептала ему на ухо:

— Через две недели будет революция. Косичка и Аарон готовят силы, чтобы выступить на стороне коммунистов. Джомни будет наступать с юга на север. С окраин Лондона к центру. Спрячься и не выходи на связь. Готовься, когда мятеж Джомни будет подавлен, мы вернёмся в наше гнёздышко. Только ты и я. — улыбнулась она Назиру.

— Подожди, но откуда ты знаешь?

— Аарон и Косичка сказали. Не думай об этом. Мы с ними просто друзья.

***

Джомни сидел в камере и размышлял. Увлекшись политикой, он совсем позабыл о своём главном задании. Он так и не узнал, как именно его отец связан с Блэквудами. Он не знал где сейчас Нимхэ, и не попал ли он в беду. При мысле о том насколько глупо это звучит, он даже усмехнулся. В любом случае Британии оставалось недолго, по крайней мере в прежнем виде.

Джомни сильно утомился за последние несколько дней. Ему совсем не хотелось думать о том, что скорее всего он заперт в этой камере навсегда. Он разлёгся на нарах, глубоко и сладко вздохнул, и решил насладиться отдыхом, безопасностью и одиночеством, по крайней мере пока они приносили ему успокоение. По его ощущениям это должно было продлиться не менее двух недель. Мысли оставили его наедине с приятным чувством выпрямленной спины. Он сладко зевнул, и решил насладиться крепким сном.

— Инглиш, на выход. К тебе посетитель — постучали в его дверь тюремщики.

Джомни тяжело вздохнул, и гремя наручниками направился куда сказали. В конце тёмного коридора его ждала открытая дверь, возле неё стояли два бритоголовых охранника в чёрных костюмах, явно не имевших ничего общего с тюремщиками. Когда он вошел в комнату там стоял металлический стол и два стула прикрученных к полу. Джомни сел на стул, и откинулся на спинку. Он больше ничего не ждал. Он просто слушал жужжание залетевшей в комнату огромной осы и смотрел в пустоту.

Через некоторое время за дверью послышались чеканные шаги. Дверь распахнулась и в камеру вошел строгий молодой мужчина в сером плаще и фетровой шляпе старинного фасона. Он учтиво поздоровался с Джомни и обратился к нему на русском языке со странным северным акцентом:

— Примите мои соболезнования.

— Не стоит, я заслужил. — вздохнул Джомни.

— Разве вам не известно о гибели экипажа одного атомного крейсера?

— Какого ещё крейсера? — спросил Джомни, и заметил как вздрогнул.

— Простите, я не представился. Меня зовут Иван Кошкин. Я помощник министра транспорта России. Я занимаюсь безопасностью лично министра, и сбором информации по его поручению.

Кошкин снял шляпу, положил её на стол, провёл пальцем по виску, и в его зрачке загорелся маленький едва заметный огонёк, вполне техногенного характера. Свет в комнате моргнул и отключился на несколько секунд. Потом снова разгорелся. Иван едва заметно усмехнулся и уверенно продолжил.

— Конфиденциальность нашего разговора я возьму на себя. Даю вам слово русского инженера, что всё что вы мне скажите останется строго между нами, Джомни.

Джомни опустил глаза. На его лице проступила скорбь по его сослуживцам, морякам Матери Гидры. Он скорбил по тем парням которые успели стать для него чуть ли не семьёй. Мысль о том, что он больше не сможет увидеться с капитаном казалась ему совершенно безразличной. До этого момента.

— На той субмарине было слишком много секретов, а на остальных ещё больше. Капитан затопил субмарину, вместе со всем содержимым, чтобы секреты Живы не достались никому. Он сдался в плен, пожертвовал собой, чтобы британцы получили то что хотели.

— Остальных субмаринах? У Живы есть ещё подлодки?

— Гм. — удивился Кошкин и искоса взглянул на Джомни.

— Так вы хотите заполучить эти секреты?

Кошкин надменно усмехнулся, посмотрел на Джомни как на ребёнка и спокойно пояснил.

— Его секреты не магические. Это не более чем технологии, наши инженеры не нуждаются в промышленном шпионаже, чтобы воссоздать их. При необходимости.

— Так чего же вы от меня хотите?

— Нам известно о вашей встрече с Вишневскими. Вы вообще знаете кто они такие?

— Обычные местечковые царьки. Просто не в меру амбициозные и технологически подкованные. В Африке много похожих.

— Это верно. Но у Вишневских огромное влияние в Восточной Европе. А после этих трагических событий с эпидемиями они держат в страхе всю Европу. Как вы вероятно догадываетесь нас это не устраивает.

— И что же вы хотите от меня?

— Нам нужно чтобы вы использовали свой политический вес и способствовали свержению самозваного короля, и восстановлению конституционного строя.

— Так вы меня вербуете?

— Формально да. Только так я мог добиться встречи с вами. Понимаете, политическая нестабильность и чехарда правителей противоречит интересам России во внешней политике.

— Но если уйдёт Вишневский, то на троне останется его большой друг. — усмехнулся Джомни — Чем они отличаются?

— Заметьте. За всё время что вы знакомы с Живой, он не нарушил ни единого закона, и он нашел возможность стать законным королём Великобритании, используя лазейки в их собственном законодательстве, кому как ни вам знать об этом. — усмехнулся Кошкин.

— Он просто мстит. Мстит за то что британцы использовали его технологию во зло.

— Его мотивы нам неизвестны, но его дела говорят сами за себя. Он вам не рассказывал что он устроил в Индии?

— Нет.

— Гм. Если будете сотрудничать с нами, возможно мы сможем удовлетворить ваше любопытство.

— У меня нет любопытства.

— Отнюдь. Именно оно заставило вас связаться с племянником лорда Блэквуда.

— Вы правы. Мне правда интересно, почему моя родина торговала сырьём именно с ними. Думаю, раз вы так осведомлены, вы вполне могли бы в качестве жеста доброй воли рассказать мне о том, почему эфиопский вольфрам используется для провоцирования эпидемий со спутников?

Кошкин был сосредоточенно суров.

— Скажите, — продолжал Джомни — На тех оставшихся четырнадцати спутниках стоит что-то вроде лампы Конрада, верно?

— Вы слишком упрощённо представляете, но да.

— А я ведь даже не знаю, не работаете ли вы на старого короля, или его свиту. Единственная причина думать что это не так, это то что вы осведомлены о Матери Гидре и тех биоинженерных чудесах, что там творились. Но даже если так, что мешает вам взять эти спутники, и покончить со всеми угрозами интересам России раз и навсегда?

— Как говорил один советский маршал “Мы не уничтожаем врага, мы его побеждаем”.

Кошкин ещё немного помолчал и глядя в глаза Джомни сказал:

— “По-настоящему независимая и процветающая Африка - не противоречит исконным интересам России.”

— “А вот процветающая Россия это кость в горле Британии.” — продолжил известную цитату Джомни.

Вдруг свет моргнул ещё раз, а Кошкин удивлённо глянул в сторону. Огромная оса летавшая по комнате гулко бухнулась на металлический стол. Оса стала ползать по столу шелестя ножками и выписывая бессмысленные каракули. Кошкин взял осу на руку, немного поиграл с ней, и аккуратно выпустил обратно на стол. За тем он взглянул на осу и сказал:

— Такие талантливые парни как вы или Нимхэ, это своего рода наша прививка от шовинизма. Да, мы стараемся поддерживать чистоту на Земле, но у нас нет монополии на цивилизацию, и никогда не будет.

Кошкин глубоко вздохнул, посмотрел Джомни в глаза и сказал:

— Вишневские передали британцам технологию, разработанную Петровской на основе технологии её мужа. Это была своего рода ловушка, которая захлопнулась в момент когда британцы почувствовали себя всемогущими. Вишневские хотели натравить Британию на нас, тем самым дать себе возможность укрепить своё влияние в Европе. А Петровская,она просто хотела создать спрос на продукцию своей фармацевтической империи. Но британцы оказались хитрее, и использовали своё оружие против Речи Посполитои, и соответственно против Вишневских. Так что узурпация власти в Британии это просто месть. Мелочная, скотская месть за свой проигрыш. Вы должны остановить этот абсурд, Джомни.

— У меня нет власти. Я не могу приказывать коммунистам что делать. Я могу только иногда влиять на решения высшей партноменклатуры.

— Этого будет достаточно. Ваша задача очистить коммунистическую партию от реакционных элементов.

— Но как? Это же несущие конструкции партии!

Кошкин усмехнулся так, что показал свои белоснежные зубы.

— Разделяй и властвуй. Освежите в вашей искусственной памяти историю политических репрессий, технологию опричнины. Не маленький, разберётесь. А когда закончите мы выйдем с вами на связь.

Кошкин встал учтиво попрощался, неторопливо надел шляпу, и собирался уже уходить, как вдруг остановился и сказал:

— Да. Ещё кое что. Вас держат как можно дальше от всех остальных коммунистов. В течении недели “Бастилия будет взята”.

Кошкин провёл пальцем по виску, в его зрачке снова моргнул тот огонёк, и свет снова моргнул. Он улыбнулся, приподнял шляпу, и ухватился за ручку двери, но она оказалась закрытой. В недоумении он ещё несколько раз её подёргал, и инстинктивно ощупал то место. где обычно носят оружие.

Джомни усмехнулся и протянул руку к осе, которая заползла ему на указательный палец. Кошкин продолжал дёргать ручку двери, и даже постучал пару раз, но в ответ он услышал лишь крики паникующих охранников и недовольных заключённых.

Вдруг оса несколько раз взлетала с руки Джомни, и садилась на неё обратно. Затем она взлетела и приземлилась на стену, прямо под зарешетченым окошком, потом обратно села на палец, а потом села на стену в противоположном от окна углу. Но Джомни продолжал сидеть. Тогда оса села обратно на палец Джомни, и укусила его своими челюстями.

В момент болезненного укуса в голове промелькнула вспышка. Он понял, какое сообщение эта оса хотела передать ему. Джомни молниеносно но осторожно взял осу в руку, подскочил к Кошкину, буквально швырнул его в угол, и прикрыл своим телом. Недоумённый Кошкин не сразу понял что произойдёт, но джомни был так уверен в своих действиях, что Кошкин решил ему довериться. Кошкин отвернулся лицом к боковой стене закрыл глаза и заткнул уши.

Мощный взрыв пробил огромную дыру в стене. Взрывная волна ударила будто кувалдой по ушам, и в мгновенье ока заполнила всю комнату пылью и дымом. Когда Джомни и Кошкин посмотрели на стол и стулья, увидели лишь обрывки блестящего листового металла.

Из огромной сияющей солнцем дыры в стене, высунулась довольная физиономия седовласого ирландца. Он закашлялся и сказал:

— Он здесь, Косичка! Заводи танк! Надо же, глаз алмаз! С первого же выстрела нашли!

Когда дым и пыль слегка рассеялись, старик закашлялся разгоняя дым рукой с гранатой, посмотрел на Джомни и спросил:

— Вылезай быстрее! С кем это вы тут обнимаетесь?

— Это КГБшник, Финн. И он мне должен.

Джомни усмехнулся, осторожно взял руку Кошкина, передал ему осу и был таков. Кошкин посадил осу в свою шляпу, прикрыл её платочком, и стал отряхиваться от пыли. Он подергал искарёженную и заклинившую танковым снарядом дверь, задумчиво пригладил свой затылок, цокнул языком и покачал головой.