Притворись бабочкой

Глава 31

Дьяволица и адреналин

– Зачем только нас собрали в такую погоду? Не могли сразу в зал отвести? – возмущается Несс, и я соглашаюсь с ней, ведь жара не щадит. Только начало лета, а пекло уже адское.

Мы сидим на подушках вместе с остальными и изредка поглядываем друг на друга. Все замирают в ожидании прихода главного координатора, так как она обещала рассказать нам хорошие новости. Даже не представляю, что они придумали, чтобы разбавить наш отдых, но все же надеюсь услышать что-то интересное.

Среди присутствующих – почти все те, кого я уже видела на завтраке. Однако Маккоя и Салли нет, хотя Сандра уже заняла свое место напротив нас с Аддерли. Она застенчиво опустила голову и начала перебирать руками траву. Мэри тоже находится здесь, только она далеко отсела от всех, на крыльцо ближайшего домика. По ее безразличному виду можно понять, что ей совершенно наплевать на происходящее и желает она одного – приложить голову к подушке и побыстрее уснуть. Я даже заметила, как она несколько раз закрывала глаза и облокачивалась на перила.

Остальные либо оживленно разговаривают между собой, либо, наоборот, сидят в одиночестве и тоскуют. Признаться, я узнаю себя в последних. Застенчивость, стеснительность… Если бы со мной рядом не оказались Ванесса, Лэйн и Маккой, то я бы так и осталась пугливым аутсайдером. Благо эти люди дают мне веру в себя; когда они рядом, то помогают мне справиться со многими трудностями.

– Ну что, Джи, – оборачивается ко мне Аддерли, – я уже вжилась в роль семнадцатилетнего ботаника?

Мы одновременно заливаемся смехом и ловим на себе удивленные взгляды. Ботанкой Ванессу назвать сложно: броский макияж, яркие малиновые прядки и пирсинг на лице не позволяют принять ее за типичную отличницу, каких привыкли видеть в учебных заведениях.

– Боюсь, тебя слишком быстро раскроют, – не переставая смеяться, говорю я ей.

Ванесса включает фронтальную камеру на телефоне и аккуратно поправляет волосы, поглядывая на экран. Она пытается уложить прядки так, чтобы некоторые из них были красиво заправлены за ухо, а оставшиеся небрежно свисали, кокетливо прикрывая глаз.

– Да всем плевать. Посмотри вокруг, никакой организации, – говорит она, и я вновь киваю.

Действительно, от лагеря я ожидала большего. Думала, за нами будут ходить, следить за каждым шагом, вышло же наоборот. Нам предоставили свободу, огромный выбор занятий. Можешь проваляться все дни на кровати, если пожелаешь, а можешь перепробовать на себе все развлечения подряд. В любом случае свобода выбора – не только минус, но и преимущество. Нельзя однозначно склониться в какую-то определенную сторону.

– Нам же лучше, – поддерживаю я ее. – Не придется волноваться.

– А ты волнуешься? Кстати, насчет ботанок, я не одна такая экстравагантная здесь. – Ванесса загадочно закусывает губу. – Только приглядись…

Мне становится безумно интересно, что имеет в виду Аддерли. Она кого-то скрывает, вот почему светится почти каждый день. Я хоть и приходила домой по ночам в последнее время, но все равно замечала улыбку на ее лице. Значит, Несс все-таки удалось найти своего человека.

– Ты серьезно? – изумляюсь я. – Ты кого-то встретила тут, да?

Во мне бушуют восторг и радость за нее. Она достойна лучших людей рядом.

– Пока не буду раскрывать все карты. – Несс держит интригу. – А ты видела сегодня моего братца? Вижу, вы неплохо проводите время.

Ванесса снова вгоняет меня в краску. Улыбаюсь про себя, а затем вновь поникаю. Вспоминаю, что разошлись мы с Лэйном не на самой приятной ноте. Как бы я ни сблизилась с ним, меня все равно мучит его вранье. Он знал о Дарене, но не сказал ни слова, и такое поведение действительно заводит меня в тупик. Почему Лэйн скрывал от меня правду? Почему притворялся незнакомцем, если был очевидцем моей исповеди перед самой собой?

– Сегодня не видела, – немного грустно отвечаю я Ванессе. – А ты?

– Отец нашел нас и теперь хочет встретиться с Лэйном. Он должен поговорить с отцом, потому что мы больше не можем жить так, как раньше.

– Вы сбежали, ничего ему не сказав?

– Он был занят возвращением своей богатенькой дуры. – Аддерли пожимает плечами. – Поэтому мы воспользовались шансом и быстро свалили. Не дождется он никаких предупреждений. Даже хорошо, если понервничает. Говорят, стресс хорошо гоняет кровь.

Она ухмыляется, а я чувствую безумное сожаление. Лэйн и Ванесса достойны материнской и отцовской любви. Хочется закричать от несправедливости: почему кому-то – все, а кому-то – ничего? Так всегда было, но разве это честно? Столько людей страдают без семьи. Тяжело осознавать, сколько детей опустошены и потеряны. Их сердца жаждут заботы, ласки и просто любви.

– Не надо жалости, Джит. – Несс меняется в лице, моментально раздражаясь. – Мы в порядке, нам не привыкать. Лишь бы этот старый хрен отстал.

– Ты считаешь, что Лэйн справится? Сможет убедить его в обратном?

Если у Кеннета все получится, то он изменит не только свою жизнь, но и жизнь сестры. Я слышала о его планах, поэтому отчетливо осознаю: нужно дать Лэйну свободу. Тогда он сделает все возможное, чтобы обеспечить Ванессу и себя, а потом достигнет всех поставленных целей и обретет спокойствие. Я верю в Лэйна, ведь его упорство не может ему не помочь. А хоккей станет самым любимым хобби. Я постараюсь убедить Лэйна заняться им поскорее, дабы не терять драгоценное время.

– Попытка не пытка. Лэйн умеет оказывать влияние на людей. С отцом, конечно, другая ситуация, но мы не имеем второго шанса. – Несс приобнимает меня за плечи и бодро хихикает. В ней есть надежда на светлое будущее, и это самое важное.

– Если что, обращайтесь ко мне. Я тоже постараюсь помочь, – предлагаю я Несс свою поддержку, которая, возможно, окажется не лишней.

– Спасибо, ангел. – Она благодарит меня и треплет за макушку. – А вот и дьяволица.

Я хмурюсь от неожиданности. К нам быстрым, смелым и уверенным шагом движется высокая длинноногая девушка, гордо подняв голову. Ее волосы, на одну половину иссиня-черные, а на другую – пепельно-серые, доходят до плеч. Девушка похожа на ведьму. Она вся в черном – высокие ботильоны с ремешками, кожаные лосины, широкая майка с надписью Devastated^[3] и ремень на осиной талии.

Мистический образ незнакомки всех поражает. Они сразу же косятся в ее сторону и внимательно разглядывают. Где-то слева от нас слышатся первые перешептывания, а вдали раздается смех. От общественного осуждения тут явно не скроешься, но мне кажется, что она и не пытается. Ее определенно все устраивает.

– Твоя новая знакомая? – Вижу горящие глаза Аддерли и без слов понимаю.

– Эффектная, да? – Ванесса не спускает взгляда с девушки, и та в ответ прожигает ее.

– Очень.

Когда она подходит, в нос ударяет аромат довольно приторных духов, который исчезает так же быстро, как и появился. У незнакомки, как по мне, очень противоречивый образ. Я даже не спешу вступать в диалог, потому что смущаюсь нарушить ее зрительный контакт с Несс.

– Пройдемся? – Голос девушки очень мягкий, завораживающий, с легкими нотками хрипотцы.

Она подает Аддерли ладонь, и та, хватаясь за нее, поднимается с места и хлопает по спине и ногам, сбивая прилипшую траву. Я чувствую себя лишней. Отворачиваюсь, напоследок кивая Несс, чтобы та могла уйти со спокойным сердцем.

Я слежу за тем, как девушки отдаляются, и наконец остаюсь одна, в той самой атмосфере, где каждый только за себя, и немедленно превращаюсь в неуверенную девочку, которых здесь более чем достаточно. Мигом опускаю взгляд.

Мне не дает покоя ночной сон. В нем Дарен открылся с новой стороны: был грубым и резким. В жизни он становился таким только в самых критичных ситуациях.

Думаю о браслете. А ведь веревочка действительно порвалась перед тем, как я приехала в лагерь. До настоящего момента я даже не думала так глубоко над смыслом этого порванного браслета. Я посчитала, что веревка просто износилась. Но… Дарен смог найти объяснение этому маленькому событию даже во сне.

– Мисс, рядом с вами свободно? – Маккой появляется очень неожиданно, и я невольно подскакиваю на месте. Он занимает место на подушке Ванессы и с улыбкой глядит на меня.

Эванс выглядит посвежевшим и радостным. Видимо, тяготы с проектом закончились, и он решил отдохнуть. С его плеч упала гора ответственности.

– Свободно, мистер, – подхватываю я игривую волну настроения парня. – А почему вы один, без Салли?

Эванс отсаживается немного дальше, забирая с собой подушку. Хорошо, что мы располагаемся в углу: никто не мешает нам рассесться удобно.

– Я немного приболел, поэтому сяду подальше. Салли осталась дома, она разговаривает с родителями по «Фейстайму», – объясняет Маккой, и я понимающе киваю.

– О-о. – Я начинаю волноваться. – А что с тобой?

Где Эванс успел подхватить простуду? Здесь тепло, кондиционеры в домиках не работают. Может, он переборщил с холодной водой?

– Горло дерет. – Маккой касается шеи и неприятно морщится. – Я выпил пол-литра холодной воды. Да, Джи, залпом. Жажда замучила.

Таращусь на него в непонимании. Эванс всегда подходит ко всему очень внимательно, а сейчас так неосмотрительно себе навредил.

– Я взяла с собой леденцы от горла. Тебе дать? – спрашиваю я его, вспоминая, что мама положила мне в сумку целую косметичку с лекарствами на все случаи жизни.

– Салли уже дала, но спасибо за предложение. – Он осматривается, пока я с грустью гляжу на газон. – А ты чего такая задумчивая? Я смотрел на тебя издалека, ты над чем-то очень долго размышляла.

Эванс раскусил меня за секунду! Я чувствую сомнения, рассказывать ли ему о своем сне или нет. С одной стороны, тревожно увидеть осуждение в его взгляде. С другой же, Маккой очень умен и мог бы помочь разобраться с вопросами, которые мучат меня изо дня в день.

– Ты был знаком с Дареном? – Я впервые говорю о нем с Эвансом не поверхностно.

Маккой задумывается, а затем отвечает:

– Да. Я видел, как он часто забирал тебя из школы. Разве вы не постоянно были вместе? Всегда удивлялся, насколько крепкая у вас дружба.

Легкие стягивает беспокойство, нахлынувшее после откровения Эванса. Эту невероятную связь, кажется, замечали даже окружающие.

– Мы как-то пересеклись с ним на крыльце. Он ждал тебя, пиная мяч. Дарен был футболистом, ведь так? Я присоединился к нему. Мы так и играли в футбол, пока ты не вышла, – вспоминает Маккой.

От его слов мне становится как-то не по себе. Представляю в голове картину, где Эванс и Дарен пинают мяч. Сложно вообразить, как эти два разных парня умудрились пересечься друг с другом.

– А Одри с тобой никогда о нем не говорила? – Я уже мысленно ругаю себя за лишнюю болтовню, но услышать ответ слишком интересно.

– Она его ненавидела, Джит. Я хоть и не очень тесно тогда с ней общался, но про Дарена она всегда вставляла словечко. – Он делится со мной правдой, и я принимаю ее. Все догадки подтверждаются.

Вот только Одри должна была ненавидеть меня, а не Дарена. Ведь это я предала ее, оставив в одиночестве. Не он.

– У нее есть право ненавидеть меня, – рассказываю я Маккою. – Я уделяла внимание Дарену, надеясь, что Одри справится и без моего присутствия.

– Не вини себя. Каждый иногда оступается. Ты поступала так, как чувствовала. Как бы это грубо ни звучало, я все же скажу, Джит: ты проводила с ним последние дни и украшала их. А значит, время не утекло впустую. Жертвой в треугольнике стала Одри. Кто знал, что Дарен уйдет из жизни?

Слезы наполняют глаза. Мне будто втыкают в зрачки кристаллики, и я не могу моргнуть, ибо боюсь, что если сделаю это, то мигом потеряю самообладание. Маккой рубит сгоряча, совершенно не подбирает слова, а мне сложно обсуждать Дарена в прошедшем времени, осознавая, что будущего у него уже никогда не будет.

– Он приснился мне спустя год.

Маккой уходит в размышления, и я замечаю это по его сосредоточенному взгляду. Мы молчим несколько минут. Я пытаюсь не заплакать. Прячу все эмоции в самый дальний шкаф. Не хочу показаться слабой на глазах у всех.

– Ты в последнее время часто о нем думала? – задумчиво спрашивает Эванс.

– Не особо.

– Мне кажется, он посылает знак. Сны зачастую даны нам для определения тех или иных вещей. В них много подсказок. Может, Дарен просит тебя отпустить его? – выдает Маккой спустя несколько секунд.

Нет. Наоборот. Просит внимания. Заключает цепи на сердце.

– Может, – отвечаю я из вежливости, чтобы не показаться грубой.

– В любом случае, Джи, тебе очень повезло, что вы с Дареном встретились. Ты смогла прочувствовать, что такое крепчайшая дружба и любовь, ведь вы любили друг друга. По-другому быть не может. Иначе ваши пути уже давно бы разошлись.

Я проникаюсь словами Эванса и закрываюсь в себе окончательно.

Он больше ничего не говорит, дает мне возможность осмыслить услышанное, и я благодарна Маккою за это. Мне необходимо побыть наедине со своими мыслями.

Правда, я не успеваю сделать то, чего хотела. Вмиг в центре круга, образованного ребятами, оказывается женщина с весьма пышными формами. Она тут же обращает на себя внимание, вовсю улыбается и поправляет желтое платье. Меня удивляет ее выбор обуви. Она надела под сарафан черные туфли на каблуке, хотя сюда подошли бы обычные босоножки.

– Дорогие ребята, всем доброе утро! Я Эмма, ваш главный координатор, – начинает женщина. – Надеюсь, никого не напугало такое резкое отключение электричества ночью. Мы все наладили. Были перебои.

– Без света даже лучше! – выкрикивает какой-то парень слева от нас с Эвансом.

Женщина добродушно пожимает плечами и старается не обращать внимания на двусмысленность его фразы.

– Кому-то лучше, кому-то хуже. В любом случае все исправлено. Собрала я вас не для этого. У меня есть хорошая новость, – интригует Эмма.

Тишина захватывает пространство. Всем жутко интересно узнать, что же придумала эта женщина.

– Всем коллективом и руководством лагеря мы приняли решение провести музыкальный конкурс! Среди вас наверняка найдутся творческие личности, которые с удовольствием примут участие. Администраторы много раз получали предложения и просьбы провести данное мероприятие. Что ж, мы решились!

Я не успеваю воскликнуть от неожиданности, как Маккой задает ей вопрос:

– Только песенный конкурс?

Эмма поворачивается к нам, и я замечаю две большие родинки на ее лице. Как ни странно, они ей очень идут, придают некий шарм.

– Нет! Будут и песни, и игра на всех музыкальных инструментах, от барабанов до флейты. Главное – участвуйте! В большом здании есть десять аудиторий, где вы можете по очереди репетировать. Все инструменты в вашем распоряжении.

Эмма продолжает информировать собравшихся о конкурсе, а я спрашиваю у Маккоя, что он думает по этому поводу.

– Круто! Если бы я умел петь или играть на чем-то, однозначно попытал бы удачу, но, увы, в музыкальном плане я неудачник.

Я хихикаю. Уверена, Эванс преувеличивает и специально принижает себя. Не все так плохо, как ему кажется.

– А ты, Джит? Ты же умеешь играть на гитаре. Почему бы тебе не посоревноваться? – Эванс играет бровями, заманивая меня на сторону адреналина.

– Может, и поучаствую, – кокетничаю я, но тут же смущаюсь.

Я давно не играла. Надо для начала проверить, не растерялись ли все умения.

– Дерзай.