Притворись бабочкой

Глава 32

Музыка и мы

За репетиции принялись все. Когда сказали о расписании, то я сразу записалась первая, на вторую половину дня. Музыка гремела изо всех окон главного здания. Этот музыкальный фестиваль взбудоражил кровь. Голова кружилась от предвкушения у большинства. Повсюду были горящие глаза, трепет, готовность со следующей же секунды побежать в зал и начать репетировать.

Я же просто ждала своего времени в беседке. Взяла себе немного еды с обеда и ушла сюда, чтобы в тишине насладиться природой. Включив свой телефон, я позвонила Брук. Ни она, ни мама не звонили уже три дня, и такая редкость навевала плохие мысли. Обычно родные постоянно писали и спрашивали, как я здесь.

Брук ответила не сразу, пришлось подождать. Благо было время, я уже заканчивала доедать суп. Да и до музыкальной студии еще оставалось пару часов.

– Неужели? – послышался голос сестры. – Мама, Джи звонит.

Голос Брук казался таким родным за сотни километров. Во мне, кажется, что-то вдруг возродилось. На такой длинный срок я еще от них не уезжала. Интересно, как они переносят расставание. Раз не звонят, значит, либо в делах, либо стараются дать мне обещанную свободу.

Я услышала, как мама подошла к сестре. Она что-то шепнула ей, а затем ответила уже Брук:

– Джит, выдалась свободная минутка? – нарочно вредничала сестра, обвиняя меня в том, что я их забыла. – Мы с мамой подумали, что ты слишком хорошо проводишь время, чтобы звонить нам и жаловаться.

– Эй, – немного обиженным тоном произнесла я, – вы, между прочим, тоже не звонили.

– У нас есть причины. Я готовлюсь к экзаменам и выпускному, а маму завалили работой. Она еле разгребает бумаги.

– А что с работой? Почему так резко на нее свалилось все? – недоумеваю я.

– Второй бухгалтер уволился. Мама осталась одна, – объяснила Брук.

– О-о. – Я сжала губы в удивлении. – А как твоя подготовка к экзаменам?

Брук выдохнула и, видимо, направилась в свою комнату, потому что я услышала, как тяжело она дышит.

– Как обычно. Тонна учебников и лень, которая действует как убийца. Попадает прямо в мозг и приказывает отдыхать. – Брук переключилась на громкую связь, и раздался громкий хлопок двери. Точно. Она зашла в нашу комнату.

– Знаешь, как убить лень? – спросила я.

– Ну? Что ты там придумала? – Брук отвечала на «отвали», будто заранее знала, что ничего путного я ей не скажу.

– Подумай, как тяжело будет платить за обучение родителям. Как придется отказываться от новой одежды, поездок на море, простых покупок, – начала перечисление я. – Не ушла еще лень? Мне продолжить ее прогонять?

Брук усмехнулась. Я понимала, какое давление лежит на ее плечах. Если у меня еще одиннадцатый класс впереди, то у нее двенадцатый – другое дело. Гора ответственности сейчас на ней, и нет права на ошибку. Один раз ошибешься, и можно будет сразу попрощаться с шансом на получение стипендии.

– Уходит… – в печали подала голос Брук. – Как ты там? Скучаю по тебе.

Улыбка появилась на моем лице. Приятно было слышать от сестры такие нежные слова. Иногда одна лишь фраза может согреть тебя так, как не согреет ни один пуховик. Это тепло, исходящее от нежности, самой искренней близости.

– У тебя все получится, Брук, в любом случае. – Решила поддержать и ее. Надеюсь, ей станет легче благодаря этому. – Я хорошо, сейчас вот сижу в беседке. Обедаю.

– Спасибо, Джи. То же самое могу сказать и я тебе. – Я получила вторую волну милости в ответ. – Нашла уже друзей?

– Да-а-а, – протянула я. – Кстати, помнишь Маккоя?

– Того сына бизнесмена?

Все именно так и говорили об Эвансе в нашей школе. Если бы знали, какой он умный, рассудительный, то ни один человек не посмел бы упоминать его отца.

– Он на самом деле потрясающий парень, – не стесняясь, выдала я. – Очень умен. Мы даже поладили, представляешь?

– Кто бы сомневался, что ты окружишь себя одними умниками. – Брук остановилась на секунду, а я попыталась перевести дыхание. – Кстати, разве он не влюблен в Одри?

– А откуда ты знаешь?

– Ты не читаешь их твиты? Один пишет, а второй отвечает и делает репост. Иногда я валяюсь от смеха от ответов Одри.

Сказать, что я удивлена, – значит ничего не сказать. Социальные сети и Маккой с Одри? Очень странно, потому что я никогда не видела, даже как они выкладывают фотографии в «Инстаграм». Одри держит странички закрытыми, а Маккой вроде бы запостил только несколько снимков, и то из поездки в Аликанте.

– Нет, но вечером загляну. Если честно, я почти не захожу в интернет здесь. Только с утра, проверяю, не вышел ли новый сезон «Элиты».

Брук рассмеялась. Я решила подхватить момент и вывести ее на чистую воду. Нужно было поговорить о Питере Грине, ведь он так просто не ушел из ее жизни. Наоборот, даже та ссора привела их к быстрому примирению. И, судя по радостному тону сестры, у них все чисто и гладко.

– Брук. – Я позвала ее с легкой дрожью, боясь показаться той, кто хочет разрушить первую любовь сестры. – А как дела у вас с Питером?

Моя осторожность не помогла. Брук вспыхнула сразу же. Как только звучит его имя, она становится неадекватной. Неужели на всех так действует любовь?

– Если ты хочешь услышать, что плохо, то прикуси язык, Джитта! У нас все прекрасно. Сегодня вечером Питер позвал меня на свидание, – призналась она и довольно хмыкнула.

– Я не хотела это услышать, – нагло соврала я, но только потому, что Брук достойна лучшего. А Питер – лишь отброс, который давно необходимо выбросить на помойку.

– Мне пора, Джи. Мама передавала тебе привет, она наберет вечером, как справится со всеми делами.

– До скорого, Брук! Будь осторожна! – вновь напомнила я, а уже через секунду связь прервалась.

Брук, вероятно, обиделась, ведь я снова влезла в их отношения с Грином. Все равно я не оставлю его в покое. Он точно получит по заслугам. Жаль только Брук – она очень болезненно перенесет их разрыв.

О боже! Ощущаю, как мурашки пробегаются от кончиков пальцев на ногах и поднимаются до макушки. Уши начинают гореть, а ладони ужасно потеют. Я ведь только коснулась гитары, а внутри уже такой ураган. Как долго я ждала этого момента! Когда Дарен ушел из жизни, все отошло на второй план, кроме всеобъемлющего горя. Мне было страшно радовать себя, получать удовольствие, наслаждаться чем-то. Мне было стыдно.

Сейчас, когда пальцы бегают по нейлоновым струнам, хочется плакать от счастья. Они натянуты до такой степени, что еще немного, и, кажется, они разорвутся. Раздается едва заметная вибрация, и я прикрываю глаза в наслаждении. Как же я скучала!

Мелодия отзывается эхом в пространстве и будто уходит глубоко-глубоко в душу. С первого раза все выходит не так гладко, как хотелось бы, слишком резко. Я пробую второй раз, настраиваясь на серьезную работу. Отношусь к гитаре более ласково, в то же время стараясь приручить инструмент.

Пальцы помнят. Они не забыли. В следующее мгновение мелодия нравится мне больше, но все же она не совсем идеальна. Начинаю с самого начала, пытаясь добиться совершенства. Осязаю гладкое дерево, из которого сделана гитара. Становится так приятно держать ее в руках и творить, что улыбка не сходит с лица.

Дверь осталась приоткрытой, но я не боюсь, что кто-то зайдет. Впервые за долгое время мне комфортно. Ничего не способно помешать мне насладиться такой божественной атмосферой. Приятное волнение, которое я давно не испытывала, появляется и занимает свое законное место. Я снова здесь, и мои ладони скользят по музыкальному инструменту.

Я играю со всей душой, со всеми эмоциями, отдаю себя полностью, не останавливаюсь. Ловлю прекрасный момент, ритм на секунду сбивается, потому что я переполнена чувствами, но я сразу же вовремя подхватываю его. Мне так хорошо…

Закрываю глаза и напеваю себе под нос. Время утекает, но я ценю секунды, проведенные в студии. Эта маленькая комнатка с инструментами, микрофоном и картинами безумно вдохновляет. Здесь очень уютно. Атмосфера прекрасного сочится из каждого предмета. У меня получается полностью расслабиться и забыть о плохом. Кажется, дорога сюда станет единственной на оставшееся время в лагере.

Я практически дохожу до конца песни. Приближаюсь к любимым нотам. Игривый переход. И вот он… Финал.

Радуюсь и наконец открываю глаза. Эти три минуты были поистине невероятными. Уникальный момент.

– Браво! – раздается вдруг позади.

Оборачиваюсь на голос Лэйна и подскакиваю на месте. Он аплодирует мне стоя. Восхищенные зеленые глаза парня – лучший комплимент. Кеннет потрясен: зрачки расширены, улыбка растянута до ушей, а сам он выглядит очень счастливым.

– Ты подслушивал? – сощуриваюсь я и откладываю гитару подальше. Очень стесняюсь.

Лэйн закрывает за собой дверь и идет ко мне. Мы не виделись с ним день, а я уже нуждаюсь в его объятиях. Сегодня он одет по-другому. На нем темно-синие шорты и белая рубашка поло. Признаться, она отлично сидит на нем. Он прекрасно поработал над собой в зале, выглядит очень мужественно.

– Как я мог? – спрашивает он, тоже хмурясь. Тот еще актер! – Только любовался.

– Вход по билетам, а вы, молодой человек, не заплатили, – перевожу я разговор в игривое русло.

Лэйн наигранно надувает щеки. С потухшим взглядом он оглядывает помещение, а затем выдает:

– Билетов не осталось. Все выкупили. Может, по старой дружбе пропустишь меня на концерт?

– Так уж и быть, – сдаюсь я, – но лишь в этот раз!

– Благодарю вас, о великая Джитта Эвердин! – Он продолжает играть, а я опускаю взгляд и победно ухмыляюсь. Как же быстро можно привязаться к человеку!

– Ты правда здорово играла, – произносит Кеннет, и я расцениваю это как подбадривающий комплимент.

– Честно, я не играла полтора года, – пожимаю я плечами и подвигаюсь на диване, освобождая немного места для Лэйна.

Он плюхается рядом со мной и просит подать ему инструмент.

– Очень неплохой результат. Единственное, я бы сыграл последние ноты более резко, чтобы сделать на них акцент.

– Покажи, – прошу я, передавая ему гитару.

– Так это же твой концерт? Или я вдруг стал приглашенным артистом? – Лэйн смеется, но все же дотрагивается до струн.

Картина перед глазами очаровательна. Лэйн и гитара. Зеленые глаза и пламенная любовь к мелодии. Мы и музыка.

– Не суди строго, я тоже долго не брал ее в руки.

Почему-то после сказанного Лэйном я отчетливо осознаю, что он сейчас покажет класс. Мне же останется только глядеть на него в изумлении.

Так и случается. Лэйн опытнее меня. Он начинает со сложных аккордов, постепенно спускаясь к базовым. Кеннет в точности улавливает настроение музыки и подбирает подходящие трезвучия. Он немного меняет тональность, из-за чего мелодия звучит еще красивее. Я теряюсь, поскольку Лэйн своей игрой забирает весь кислород из моих легких.

Когда он заканчивает, я не могу переместить свой взгляд куда-то в сторону, потому что зеленые глаза прожигают мое сердце. Они испепеляют душу и просят что-то сказать. Молчу, хотя внутри все горит.

– Как-то так, – скромно бросает Лэйн.

– Почему ты раньше не рассказывал, что мастерски играешь? – тихо спрашиваю я его.

– Мы вроде бы начали общение с более серьезных секретов, – сквозь искренний смех говорит Лэйн.

Я подхватываю его хохот. Это точно!

– Что насчет твоего нового откровения? – задаю я ему вопрос, глядя прямо в глаза.

– Оно скоро распахнет дверь в эту студию.

– Это значит, что ты собираешься мне что-то рассказать? – Я переплетаю свои пальцы в замок, ожидая ответа.

– Да, Джи.

И я пылаю надеждой, чтобы он не оттолкнул меня. Чтобы мои же убеждения были порваны в клочья. Пусть же будет так!