Притворись бабочкой

Глава 43

За кем победа?

Сердце все так же бешено бьется в груди. Одно предложение разнесло карточный домик, который мы успешно строили втроем, в пух и прах. До сих пор не осознаю, как Ванесса могла сбежать, не предупредив никого. По крайней мере, ей следовало рассказать Лэйну о своих планах. Может, она и не считала меня настолько близким человеком, но брат был рядом все это время. Сейчас, глядя на Кеннета, который нервно трясет рукой и ходит из стороны в сторону, я сама держусь из последних сил, чтобы не показать шторм, зародившийся в душе. А штормит там очень сильно, корабли еле удерживаются на водной глади. Они близки к тому, чтобы перевернуться.

Что огорчает меня очень и очень сильно – так это то, какое время для побега выбрала Несс. Я ночами рассказывала ей о том, как важно мое выступление для преодоления себя. Это было препятствием на пути, и я должна была перешагнуть через ограду. Однако никого рядом не оказалось, когда я столкнулась с трудностями. Аддерли, видимо, решила, что я справлюсь сама, и поэтому со спокойной душой сбежала.

Мы с Кеннетом перевернули с ног на голову каждый сантиметр земли в лагере. Я протерла линзами глаза от напряжения, чтобы только найти какую-то зацепку. Никогда в жизни я не прикладывала такие усилия для поисков. Хотя… Однажды я искала что-то с похожим усердием, когда Брук решила надеть мамин дорогущий браслет, а потом потеряла его дома, пока родители были на важном визите. Вот тогда пришлось потрудиться и напрячь глаза. Я вспоминаю эту ситуацию с иронией. В этот раз речь идет о человеке, а не о побрякушке.

Куда же ты подевалась, Ванесса?

– Куда она могла уехать? – Кажется, своим вопросом я еще больше озадачиваю Лэйна. – У вас есть какая-то квартира, помимо дома отца?

Лэйн присаживается на газон и, опираясь на руки, отклоняется к земле. На его лбу выступают холмистые горизонтальные линии, он блестит от пота. Мы обежали всю территорию еще раз, хоть Кеннет уже сделал это во время моего выступления. Поздно, Аддерли здесь явно нет.

– Она иногда сбегала на ночевки к подруге, – сообщает Кеннет, пытаясь отдышаться, – но я не уверен, что Несс направилась к ней сейчас. Гордость не позволит. Они вроде бы разошлись на не очень приятной ноте.

– А к отцу? Ванесса могла вернуться домой? – спрашиваю я Лэйна, у которого глаза буквально на лоб лезут из-за круговорота мыслей. Впервые вижу его настолько потерянным.

– Она может все. – Это точно! – Единственное, что она сделала – оставила тебе записку. Я заходил к вам, чтобы забрать Несс и пойти на твое выступление. Меня ждала пустота. Абсолютно пустая комната и ни одной вещи на стороне Ванессы. Кровать заправлена, а в шкафу – ничего. Она забрала все и унесла с собой в рюкзаке. Ясное дело – сбежала.

Он то и дело сжимает кулаки до побеления костяшек, а я в напряжении кусаю губы. Глупая привычка, привязалась ко мне еще с пятого класса. Я тру переносицу, а эта неопределенность, повисшая между нами, оставляет в задворках души не самые приятные чувства.

– Какая записка, Лэйн? – резко останавливаю я поток мыслей, когда улавливаю смысл сказанного Кеннетом. Ванесса оставила мне записку!

Лэйн просовывает руку в карман и вынимает оттуда маленький сверток бумаги.

– Лежала на твоей кровати. Я прочел ее и хочу, чтобы ты об этом знала. Думал, там могла быть какая-то информация. И Ванесса оставила тебе еще кое-что – загляни вечером в тумбочку. – Его голос становится тише.

Пока я разворачиваю бумажку, сердце делает сальто. Напрягаю зрение, чтобы прочитать послание верно. Должна признать, у Ванессы изумительный почерк – такие тонкие линии, изящно вытянутые. Даже в такой мелочи проявляется внутренняя красота Аддерли.

Освещай дорогу моему братцу, пока я буду бродить во тьме в поисках себя. Я должна понять, на что способна. Не скучайте:).

Не знаю, как выгляжу со стороны, но, похоже, ошеломленной и поверженной в шок. Ванесса одной запиской смогла вогнать меня в краску. Всего тремя предложениями. И в который это раз? Второй? Двенадцатый?

Мне становится неловко, потому что Кеннет видел содержимое ее послания. Не остается ничего, кроме как выкинуть бумажку и пытаться предпринять какие-то меры. Я понимаю, что здесь мы с Лэйном бессильны. Раз Ванесса приняла решение, то уже не отступит. Она самостоятельная и целеустремленная. И я верю в то, что все сложности покорятся ей. Что касается Лэйна, то он весь на нервах, ведь сестра даже не попрощалась с ним. Я задумываюсь. Разве ему стало бы легче принять уход Ванессы после ее объяснения? Сомневаюсь. Она все равно не послушалась его советов и покинула бы лагерь.

В этой девушке есть то, чего нет во мне, – своенравность и готовность в любую секунду поднять свою пятую точку и двинуться навстречу торнадо. Я восхищена ее упертостью и твердостью действий. Она поступила так, как поступил бы поистине сильный человек. В очередной раз я понимаю это, анализируя наш последний разговор. Ванесса была слишком подавлена и ужасно разочарована, но в нужный момент собралась. Она отбросила все мечты и уехала трудиться ради своего будущего.

– Лэйн. – Я приближаюсь к нему и касаюсь его плеч сзади. – Ты сердишься на нее, но Несс поступила в своем стиле. Эффектно сбежала. Она напишет нам, когда приедет, я уверена. Нужно просто подождать, понимаешь?

Кеннет немного смягчается и двигает шеей. Я осторожно массирую его плечи, в точности как мама обычно помогает мне расслабить тело. Не надеюсь, что делаю идеально, но Лэйн прикрывает глаза, и это значительно успокаивает.

– Я беспокоюсь за нее. – До меня доносится его шепот. – Она же безбашенная.

Я тихо хихикаю, продолжая массировать плечи Лэйна. Ему нравится, это видно по тому, что на его лице больше нет напряжения, мышцы расслаблены.

– Ванесса справится. Неужели ты сомневаешься?

– Невозможно быть уверенным в чем-то на сто процентов. На девяносто девять – не сомневаюсь. На один процент – да.

– Получается, даже в любимом человеке ты все равно сомневаешься на один процент?

Он нервно смеется и касается моих ладоней своими. По телу пролетает электрический ток, и я вздрагиваю и почти ложусь на Кеннета. Он тянет меня на себя, а я поддаюсь.

– Положи свою голову мне на колени, – просит он, и я следую его просьбе.

Теперь я не гляжу на склон и потрясающие виды с него. Моему взору предстают мириады сияющих звезд, а вместе с ними и лицо родного человека. Хочется петь и прыгать от радости. Я напоминаю самой себе Золушку, которая на один вечер превратилась в принцессу, и не верю этому счастью. Запоминаю каждую точку на небосклоне, а затем перемещаю взгляд на Лэйна, который прожигает мои глаза своими зелеными искрами.

– Так ты сомневаешься? – Я боюсь спрашивать, но пересиливаю себя.

– Да.

Пока Лэйн не торопится объяснить свой ответ, а мои мысли закручивают меня, как ураган, сметая все на своем пути. Лэйн заговорил про сомнения, а у меня на этот счет имеется своя история.

Когда-то я совершенно не сомневалась в Дарене. Он был для меня спутником по жизни. Я следовала за каждым его шагом, доверяла абсолютно все, стремилась быть похожей и всегда на него равнялась. Он был моим нерушимым идеалом. Только нимба над его головой не хватало. Он, как ангел, летал всегда рядом со мной и выручал в самых ужасных ситуациях. Его боль была моей болью, и наоборот. Мы расценивали дружбу как нечто непреложное. Единое целое = Дарен + Джи. Это стало нашей формулой. И никто не был способен заменить плюс на минус и помешать этой крепкой связи, образовавшейся между нами навечно.

Вот только не все оказалось таким совершенным. Опыт, полученный в лагере, открыл мне глаза на новые факты, о которых я даже не догадывалась. Кто бы мог подумать, что Дарен пытался поставить на меня якорь? Кто бы мог подумать, что когда-то идеал-Дарен удерживал меня подле себя? Только недавно я осознала, что совершила кучу ошибок из-за своей одержимости им. Мне необходимо исправить их, иначе я снова пойду на дно, как брошенная в море монетка. Меня унесет волной, навсегда и бесповоротно.

Дарен не был моим человеком. Мы привязались друг к другу, и нас это погубило. Он удерживал меня, а я не могла отвязать веревки. Больше такого я не выдержу. Никто не вправе управлять мной. Это чертовски неправильно. Так где же истина? Мне кажется, я знаю ответ. Передо мной лицо именно того человека, на чей голос отзывается сердце, на чьи прикосновения моя кожа отзывается мурашками.

Остаются считаные часы до нашего с Лэйном расставания. Душа уже изнывает от возможных исходов событий, однако что-то теплым светом отливает внутри. Надежда на будущее с Кеннетом есть, и она очень даже яркая. Несмотря на то, что игра продолжается, я не ощущаю тягости. Мы медленно двигаемся вместе к одному итогу. Он, конечно, уже известен нам обоим, но молчание добавляет интриги и трепета.

Я готова принять поражение, ведь оно принесет мне счастье. Остаются лишь формальности. Хочу поставить точку и задаю всего один вопрос:

– Сегодня наш последний день в лагере и твоя очередь раскрыть секрет. – Добродушно усмехаюсь, все так же утопая в выразительном взгляде Лэйна. – Так какая же твоя самая страшная тайна, Лэйн Кеннет?

Лэйн теряется, мой вопрос заводит его в тупик. По крайней мере, я чувствую, что он немного забеспокоился. Глаза забегали, а от тихого и спокойного Кеннета остался только призрак. Я сглатываю, предвкушая новый рассказ. Пожалуйста, пусть он не станет ударом. Пожалуйста, пусть он не ранит. Пожалуйста, пусть я смогу поверить в то, что недостатки не рушат любовь.

– Лэйн, я…

Может, стоит рассказать о своих чувствах, пока не поздно? Я запинаюсь от неуверенности, но Кеннет сосредотачивает взгляд на моих губах и касается их пальцем. Застываю на месте от неожиданности.

А что, если он сейчас признается первым? Во мне просыпаются все эмоции, а чувства поднимаются, словно крупицы песка с бесконечной дюны. Я испытываю какие-то невероятные ощущения, все в этот миг окрашивается в новые краски.

– Ты должна знать, – говорит он, – что это я сломал аппаратуру.

Я не верю своим ушам. Резко отодвигаюсь от Лэйна и показываю непонимание. Теперь Кеннет на расстоянии вытянутой руки, поникший и серьезный. Я хочу отмотать время назад, только чтобы не слышать этой фразы. Что Лэйн сделал? Нет. Мне послышалось. Или я сплю. Сейчас ущипну себя и проснусь.

– Я не хотел делить нашу любовь к музыке с другими. – Лэйн оглушает меня. – Ты бы проводила время с кем попало в студии, и мы не могли бы быть вместе.

Я не разбираю ни слова. Фразы путаются в голове, и я качаю ей в стороны, чтобы прийти в себя. Ко мне не приходит осознание, я испытываю лишь шок, из-за которого парализует ноги.

– Твои глаза так светились, что я надеялся сделать момент с музыкой именно нашим. Если бы фестиваль состоялся, он просто забрал бы у нас время. Мы бы не узнали друг друга так хорошо, Джит, – объясняется Лэйн, как маленький мальчишка, дернувший девочку за косички. Мне становится смешно, и я нервно смеюсь. Здесь уже ничем не помочь. Это конечная точка, точка невозврата.

– С аппаратурой, правда, и до этого были неполадки… Я лишь не дал им их исправить.

Я хочу закричать от беспомощности. Почему? Зачем? Как?

– Ты управлял нашими отношениями, – шепотом выдаю я, – решил все за меня, не дал остальным почувствовать себя счастливыми. Почему? Только ради того, чтобы потешить свое самолюбие. Не так ли это выглядит, Лэйн?

Я поднимаюсь на ноги и отшатываюсь на несколько сантиметров назад. Слезы подкатывают к глазам, и я, не сдерживаясь, быстро смаргиваю их. Мне плевать, что подумает Лэйн. Он-то явно не подумал, когда совершил такой отвратительный поступок.

Не верю. Не хочу верить. Не могу верить.

– Я думал сделать как лучше… – Он пытается схватить меня, но я отхожу еще дальше. – Я давно проиграл, Джи. Влюбленность затмила мне разум.

Мне вновь смешно. Лэйн управлял нашими отношениями так же, как это раньше делал Дарен. Я убежала от этого и сейчас наткнулась на то же самое. Тому, как судьба надо мной насмехается, просто нет объяснения. Что за сценарий пьяного драматурга?

– Джит. – Он дотрагивается до моего запястья. Становится страшно. – Признайся, ты ведь тоже давно проиграла.

Лэйн уверен в моих чувствах, вот только я теперь совершенно потеряна. Мне страшно оказаться в клетке собственных мечтаний. Неужели Лэйн так чертовски похож на Дарена? Почему так начинает казаться?

Хочется упасть на землю и заплакать, но я держусь. Страх снова не принадлежать себе превращает меня в марионетку. Смогу ли я принять Лэйна после такого секрета?

– Нет, Лэйн. – Я с трудом выговариваю ответ. – Не проиграла.

– Ты серьезно? – Кеннет поражен, и я не меньше его.

Ноги гудят, а в голове раздаются громкие удары. Один. Два. Три. Они такие звонкие, такие пугающие. Я убегаю. Бегу со всех ног, глаза горят, а слезы текут по щекам. Лэйн ошибся. Скелеты могут ранить. Его признание меня разрушило.