Путеводитель по стране сионских мудрецов

Глава 15

Прошла и жизнь царя Соломона. Сразу после его смерти впало государство в хаос и разброд. И развалилось на две части: Иудея — царство колена Иегуды и примкнувшего к нему Вениамина — на юге и Израиль — царство всех остальных колен — на севере. Первым делом евреи, разумеется, стали драться друг с другом. Никакие увещевания редких умных людей об опасностях раскола, о необходимости единого крепкого государства на евреев не действовали, ибо, во-первых, еврею важнее всего настоять на своей правоте, и гори все остальное синим пламенем, а во-вторых, как мы уже говорили, евреи — не государственный народ и к любой власти относятся с подозрением и недоверием. Понятие государства как некой самостоятельной ценности евреям свойственно мало и проявлялось считанные разы на протяжении еврейской истории. Последний ажиотаж вокруг государственности связан с возникновением сионизма, но и он сегодня сильно подувял.

Нормальные люди вне зависимости от своих партийных пристрастий относятся к смене власти в своей стране достаточно спокойно. Трудно представить себе англичанина-консерватора, собравшегося покинуть Британию из-за прихода к власти лейбористов. И как бы американцы ни кляли Буша, они всегда прекрасно понимали, что США переживут его так же, как и прочих президентов — плохих и хороших.

Не то израильтянин. Достаточно, чтобы выборы выиграла неугодная партия, и вопль «Я собираю чемоданы!» издается множеством жителей страны. Политическая грызня не затихает ни на минуту, и любой способ годится для того, чтобы навредить сопернику. Если же вы попробуете вопиять, что грызня эта, партийный эгоизм и личные амбиции подтачивают государственные основы, угрожают самому существованию страны, то на вас с одинаковым изумлением и жалостливым презрением уставятся все участники этого безобразия и ровно через секунду опять вопьются друг другу в глотки. Не зря Генри Киссинджер в свое время заметил: «У Израиля нет внешней политики, у него есть только внутренняя».

Моделью государственного мышления израильтян может послужить ежедневно наблюдаемая нами ситуация на дороге. В месте, где нам часто приходится бывать, достаточно большое движение, а дорога тут сужается, и одна из двух идущих навстречу машин должна уступить другой. Должна? Да никогда! Встретившись, водители спокойно меряют друг друга взглядами, взаимно ожидая, чтобы им уступили проезд. Это продолжается несколько минут. За это время с обеих сторон подтягиваются другие автомобили. Начинается жуткий гудеж. Одновременно напрочь закупориваются выходящие на эту улицу переулки. Теперь если кто-то и готов уступить, сделать он этого физически не в состоянии. Поэтому все, что ему остается, — это сообщать сопернику, что он думает о его мыслительных способностях, его родне, и язвительно интересоваться, в какой стране мира выдают права таким идиотам (и тот и другой получили их в Израиле). Пробка — на несколько часов, в то время как при другой (и не только автодорожной) ментальности она бы попросту не возникла. Разумеется, одновременно с проклятиями в адрес друг друга они будут поносить городские власти, правительство, парламент и прочие властные системы (причем часто — справедливо).

*

Все израильтяне (кроме политиков, разумеется) считают, что ни один полезный член общества не станет иметь с политикой ничего общего, а власти жаждет самое что ни на есть бездарное и пакостное существо. С тех пор как великое поколение отцов-основателей, которые были призваны историей, совестью, идеей, сошло на нет, к власти рвется шпана. Шпана, у которой, кроме личных интересов, за душой ничего нет. Приличный человек в политику не пойдет — он же полезным делом занят, а если по наивности, глупости или неосторожности он туда угодит, то либо шпаной станет, либо она его, выражаясь библейским слогом, из себя изблюет. Не всех, совсем не всех это касается, но увы — многих,

Соломон умер, когда Троя была уже разрушена, а Рим еще не появился. Три великих народа Античного мира были тремя разными по направлению векторами человеческого сознания. Объединяло их только одно: яростная жажда свободы, а в остальном…

Для греков самым значимым была красота. И ни в чем греческий гений не воплотил себя с большей силой, чем в эстетике, будь то красота чисел, мысли, искусства или красота физическая. Когда Парис приводит Елену в Трою, то мудрецы, понимая, что это может стать причиной не просто войны — катастрофы, требуют отослать Елену назад. Но когда они видят Елену, все их возражения стихают: да, невозможно устоять перед такой красотой, признают мудрецы.

Римляне не были великими ценителями красоты, все свои понятия об этом деле они собезьянничали у греков. Римская скульптура — тупая, холодная и бездарная копия того, что светится теплом, струится энергией и живет вечной жизнью у греков. Зато римский портрет — никем не превзойденное слово в истории искусства, ибо портрет — отчаянная попытка сохранить в мраморе то, чему предназначено исчезнуть. Эта попытка отвоевать у времени кусок пространства, то есть форму, предполагает интимное знакомство со смертью, а в Древнем мире не было больших специалистов в этом деле, чем римляне. И дело здесь в том, что римляне были государственным народом. Они несли миру порядок, организацию и иерархию — все то, без чего немыслимо государство. Здесь не место говорить о достоинствах римского правления — дороги, дельная бюрократия, закон, единая во всем система, разрешенные в рамках закона свободы и тому подобное. Мы хотим отметить только одно: государство, если оно желает быть сильным, немыслимо без сильного аппарата подавления, то есть без смерти. Гладиаторы — это всего лишь частное проявление государственности, ее смазочный материал, вроде евреев у Гитлера и врагов народа у коммунистов.

А что евреи? А евреи озабочивались нравственными и моральными проблемами. С красотой у них было более чем средне, с порядком и государственностью и того хуже, но вот с этикой… Нет, не надо думать, что древние евреи были большими праведниками, очень даже часто они вели себя не лучше, чем все остальные народы, но вот переживали по этому поводу намного сильнее…

К еврейским склокам между собой прибавились и внешние напасти. Фараон Шешонк промчался по обоим царствам, оставляя на месте порушенных и захваченных поселений исторические памятники, которые сейчас по большей части в музеях, как, например, триумфальная стела Шешонка в Мегидо.

*

Рассказывать подряд обо всех царях и их забавах — дело муторное и утомительное, ничуть не менее муторное, чем про это читать. Поэтому упомянем лишь наиболее интересных из них, например правнука Соломона царя Иеософата — в виде исключения царя дельного, того самого, что оставил после себя славную гробничку в долине Кедрона в Иерусалиме. В это время в Израиле (северном царстве) правил Ахав, чье имя знакомо любителям изящной словесности по великому роману Германа Мелвилла «Моби Дик». Красивые развалины времен его царствия находятся по большей части в Самарии. Надо сказать, что, по слухам, характер царя был не ахти, а после того, как он женился на дочери сидонского царя Иезавели (изрядной стерве, но хороша была дрянь — необычайно), то и вовсе скурвился — в том смысле, что предался языческим богам, и развалины — это его жертвенник Ваалу.

В этом месте на сцене появляется Илья-пророк, человек, оставивший по себе изрядное количество туристических объектов, как, например, пещеру в монастыре Святого Георгия в Вади-Кельт, где он скрывался от Ахава и его супруги, а его кормил ворон. Впрочем, это версия из христианской мифологии, а по еврейской — это было на горе Кармель в Хайфе. Дело в том, что царственная пара совершенно распоясалась и старательно очищала территорию царства от нетрудового элемента, сиречь пророков. В пику им Илья разыскал служителей культа Ваала и вызвал их на состязание, которое имело место быть на горе Кармель. Обладая склонностью к эффектам (надо сказать, это срабатывало), он дал жрецам возможность опозориться, а потом устроил зрителям натуральную водяную феерию, после чего собственноручно зарезал проигравшую команду. Всю до последнего человека! Такие тогда были спортивные правила. И это было здесь, на горе Кармель. Но где именно, точно не выяснено.

Узнав про это дело, царица сильно разгневалась и пообещала расплатиться с Ильей той же монетой, и тогда пришел черед нервничать пророку. Вот тут-то он и убежал в ту самую пещеру, о которой мы говорили вначале. Тут опять обычная закавыка: Илья скрывался лишь в одной пещере, но на самом деле их две: одна на территории Кармелитского мужского монастыря, в церкви, а другая — около нижней станции фуникулера. Вы можете выбрать ту, которая вам кажется более убедительной, а когда выберете, имейте в виду: это было именно здесь! И здесь же, в этой же пещере (которую вы выбрали), останавливалось Святое семейство по пути из Египта. И наконец, раз мы все равно здесь, имейте в виду, что Кармелитский орден существует с начала XIII века, что Наполеон по дороге из Акко в Яффо превратил монастырь в госпиталь, и увы — стоило ему уйти из монастыря, как турки всех раненых… Да, вы правильно догадались, царствие им небесное.

Кстати, в пещерах на горе Кармель и ее отрогах (мы упоминали об этом в начале книги) древние люди селились аж двести тысяч лет тому назад. В период, который называется «мустье» (это около 150—140 тысяч лет тому назад), тут жили Homo Sapiens, и вот именно среди останков этих достойных людей нашли чудно сохранившийся скелет тетеньки-неандертальши. Только в одном месте на Земле мирно жили Homo Sapiens с неандертальцами (которым они вообще-то пришли на смену). И это было здесь!

Скелет, этот дивный, прекрасный скелет умыкнули в Британский музей, так что вам остается поверить на слово, зато в пещерах сидят (лежат, стоят) маленькие изображения древних людей. Зрелище впечатляющее.

А к Илье прибился ученичок Елисей. Точнее, Илья нашел Елисея, «когда он орал». Понимать это надо не так, как кажется на первый взгляд, а со знанием дела: Елисей — пахал. Далее была некая война, которую мы пропустим и перейдем к главному событию. Ахав покусился на виноградник одного из своих подданных, а стерва Иезавель, поскольку хозяин отдавать не хотел, устроила ему смерть, как говорится, по ложному обвинению. Когда же Ахав явился в означенный виноградник, то перед ним весьма эффектно предстал Илья-пророк и сказал знаменитую фразу: «Ты убил и еще вступаешь в наследство?» А потом предрек: «На том месте, где псы лизали кровь Навуфела (бывшего владельца виноградника), псы будут лизать и твою кровь». После такого прогноза Ахав, как сказано, «ходил печально». Еще бы! Надо заметить, что подобное дело — подумаешь, виноградник оттягал — в других местах и других эпосах даже и не обсуждается, но, как мы уже говорили, именно моральные и нравственные проблемы больше всего занимали еврейское коллективное сознание. А с Ахавом так все и вышло, и, между прочим, опять же под стенами Мегидо.

Исполнив свою миссию, Илья-пророк оставил этот мир, причем опять же весьма эффектным путем — на огненной колеснице, запряженной огненными конями. Невежды толкуют, как всегда, о пришельцах, метеоритах, даже атомных бомбах, но на самом деле все было гораздо проще: обыкновенная огненная колесница. А произошло это на той стороне Иордана, в нынешней Иордании. Короче, это было там!

Да, вот еще, чуть не запамятовали. На Хевронской дороге в Иерусалиме между Тальпиотом и Гило стоит старинный монастырь Мар-Элиас. Так вот, бегая от Ахава, Илья-пророк забегал и туда.

Затем долгое время творились обычные игры: Израиль и Иудея щипали друг друга, порой заключали союзы, дрались порознь и вместе с соседями и, опасаясь Ассирии, заигрывали с Египтом. Всю эту эпоху мы пропускаем и останавливаемся во времени иудейского царя Узии и израильского царя Иеровама. Узии сопутствовала удача: он отвоевал себе назад Эйлат (который — раз отвоевал — понятно, раньше был кем-то завоеван). Он также покорил Идумею, захватил шикарный оазис Кадеш-Бернеа, но главное — он завоевал филистимлянское княжество со столицей в городе Ашдод! Теперь мы сразу признаемся: нас интересует вовсе не то, что Узия, подобно Петру, вышедшему к Балтийскому морю, а точнее, Петр подобно Узии, потому что, как ни крути, Узия все-таки был раньше… да, о чем это мы? А вот: Узия впервые вышел сам и вывел евреев к Средиземному морю. Это, конечно, хорошо. Но вот Ашдод…

Странный этот город — Ашдод. Красивый, с весьма развивающимся музеем и все такое прочее. Но вот в чем загадка Ашдода: куда бы вы ни ехали, есть большая вероятность, что попадете вы не туда, куда едете, а в Ашдод, а попав, испытаете огромные трудности из этого Ашдода выбраться. Утверждая это, мы основываемся не только на собственном опыте, но и на многочисленных дорожных приключениях наших друзей, знакомых и родственников. Объяснить это явление мы не можем иначе как кознями древних филистимлян. Если кого такое объяснение не устраивает, пусть предложит что-нибудь получше. Как бы то ни было — наше дело предупредить: с Ашдодом будьте осторожны!

А теперь вернемся к Узии. Этот достойный человек, представьте себе, подцепил проказу. Его вины в этом не было — такое, особенно в те годы, со всяким могло случиться. В Библии сказано, что неприятность эта приключилась с ним из-за ссоры с первосвященником Азарией, но это чистой воды суеверие и невежество в области медицины.

Как бы то ни было, в результате бедного Узию в соответствии с законами удалили из Иерусалима и, хотя он формально оставался царем, делами до самой смерти Узии управлял его сын Иоафам.