Путеводитель по стране сионских мудрецов

Глава 20

А что же творилось в Израиле после захвата Иерусалима? Готовили все снадобья и причиндалы для церемонии очищения Храма, однако совсем нечем было освещать его. Но тут, по счастью, нашелся горшок с нужным и годящимся для священнодействия маслом, только масла этого хватало (для освещения) всего на один день, а надо было — минимум на восемь. Но горшок (точнее — масло, а может быть, они оба) оказался волшебным, и светильник горел все восемь дней. Таким образом, случилось чудо, что и послужило поводом для праздника Ханука. С тех пор евреи празднуют Хануку те самые восемь дней. В качестве причиндала используется специальный ханукальный подсвечник с девятью рожками: восемь — по числу дней чуда, а один — для свечи, которой зажигают остальные. Почему именно так? А потому. Подсвечник этот (каждый день добавляется по свече) по традиции принято ставить на окно. В этом есть мистический смысл: свет разгоняет тьму и все такое прочее, но мистика мистикой, а главное — это ужасно красиво: идешь холодным декабрьским вечером, а в окнах домов горят свечи… В связи с этим нам вспомнилась очень правильная давнишняя история. Однажды спросили старую еврейку: «Зачем и почему евреям учиняют обрезание?» — «Для обрезания, — ответила старуха, — есть целая куча причин. Но главное — это красиво». Вот и мы тоже так думаем. В том числе и про праздник Ханука.

Едва успели евреи очистить Храм, как неугомонные и зловредные, обиженные поражением Селевкиды опять поперли на бунтовщиков. И тут им повезло. Они не просто выиграли сражение — был убит вождь евреев Иегуда Маккавей. И было это в 160 году до н. э. Евреи удрали в горы и стали зализывать раны. Командование принял брат погибшего — Ионатан. Затем Ионатан отвоевал все назад. Он до того разгулялся, что захватил Дамаск и столицу Селевкидов — Антиохию. Дальше у греков началась междоусобица. А вождь Ионатан был признан главой евреев и первосвященником. Этот Ионатан был к тому же и недурным дипломатом: наладил связи со Спартой и Римом. Однако кончил он свои дни на плахе, попав в плен к грекам. У кормила встал последний из братьев — Шимон. В 142 году до н. э. (евреи таки одолели греческую империю) он добился признания греками независимости Иудеи — почти через четыре с половиной века после того, как она ее утеряла. (Согласитесь — это стоит отметить рюмкой-другой.).

Шимон захватил много земель, среди прочего — Яффо, а главное — город Гезер. Про этот город известно давно, впервые его упомянули при фараоне Тутмосе III (1468 г. до н. э.). Город переходил из рук в руки, затем был отдан Соломону в качестве приданого его невесты — дочери фараона. Его осаждал другой фараон (но безуспешно), затем ассирийский царь с красивым именем Тиглатпаласар, потом его почти разрушил Навуходоносор. Затем его захватили Маккавеи. Во времена крестоносцев тут происходили ожесточенные бои. Какие имена, какие события! И что же из всего этого вышло? Всего-навсего курган (не бог весть как хорошо раскопанный) на шоссе № 424. Как мы уже говорили, «Sic transit gloria mundi!».

Кстати, о латыни. Шимон заключил союз с Римом. Но это ему не помогло. Видать, какой-то рок (понятие, заметьте, греческое) висел над семьей Маккавеев. Все они плохо кончали свои дни. Не стал исключением и Шимон. Собственный его зять, мэр Иерихона, Птолемей, решив, что рамки муниципалитета ему тесны, а всей страны — как раз, пригласил Шимона поужинать и — догадайтесь, что сделал? Правильно! И не одного, а еще с двумя сыновьями — Маттатией и Иегудой. Но ему это вышло боком, потому что третий сын Гиркан на эту вечеринку не поехал, а узнав, чем она закончилась, разобрался с Птоломеем, не обращаясь к помощи суда и следственных органов.

С тех славных времен противопоставление Афин Иерусалиму и наоборот — тема, набившая философскую оскомину не одному нормальному человеку. Сами евреи до сих пор это обсуждают с прежним жаром и пылом. Так, в иврите (помимо многих других вошедших в него греческих слов) существует слово «эпикойрес» (то есть «эпикуреец»), обозначающее человека, отринувшего еврейские традиции и пустившегося во все тяжкие. Эпикойресы, в свою очередь, поносят приверженцев традиции за косность и ограниченность. Эти противоречия снял Владимир Жаботинский, один из самых обаятельных героев еврейской истории (о нем речь впереди), сказав: «Чем больше я еврей, тем больше я гражданин мира». И мы с ним абсолютно согласны.

Перед тем как мы распрощаемся с греками, необходимо отметить два туристических объекта, связанных с Элладой и имеющих непреходящее культурно-историческое значение. Первый из них — это скала Андромеды, находящаяся в Яффо.

Яффо, как известно, город портовый и древний настолько, что его когда-то исхитрился захватить фараон Тутмос III. Было это аж в XV веке до н. э. Отсюда отплыл пророк Иона прямо в пасть киту. Пророк (который, как и все пророки, был дурно одет и отличался сквалыжным характером) оказался к тому же настолько несъедобен, что кит выплюнул его на берег в том же Яффо. Затем здесь сражались Маккавеи — и Иегуда, и Шимон. Здесь в доме Симона-кожевника гостил святой Петр и видел важный сон. Здесь, наконец, Наполеон сперва уничтожил аж шесть тысяч пленных турок, и тут же (разлагающиеся трупы, крысы и т. п.) началась чума, жертвой которой стали те самые французские солдаты, которые до того перебили несчастных. Этих солдат поместили в монастырь Святого Николая, чем воспользовался Наполеон, чтобы навестить их и каждому пожать руку. Собственноручно — вот какой был человек! Когда же он, вымыв руки после всех рукопожатий, двинулся дальше, то уцелевшие турки воспользовались его отъездом и перебили зачумленных солдат. В честь описанных событий арабы назвали этот монастырь Абу-Наборта, что значит Бонапарт.

Поскольку Яффо, как уже сказано, был и есть порт, то куча знаменитостей именно здесь впервые вступили на землю Палестины.

Сегодня его основными достопримечательностями являются блошиный рынок, бесчисленные галереи, музей Иланы Гур, раскопки, а также куча разных ресторанов как на его улочках, так и в самом порту. Рестораны на разный вкус и карман — от гурме до народных, а объединяет их одно: продукт — свежий. И наконец, именно сюда приезжают молодые пары сфотографироваться на фоне того, сего и другого. Зрелище незабываемое для тех, кто любит такие зрелища.

Мы любим. Мы завороженно смотрим на такие пары где бы то ни было. Особенно нам запомнились они в Пестуме (это на другой стороне моря) — жалко, Бродский их не видел, иначе он о Пестуме по-другому бы написал, и еще на Капитолии в Риме. Незабываемое впечатление на нас произвела подружка невесты. Дело в том, что спереди ее платье низвергалось аж до мостовой, а вот сзади являло собой супермини-юбку. Эта девица оказалась особой со склонностью к изящным искусствам и, покуда брачующиеся поджидали гостей, свидетелей и вообще магистрат запаздывал, запорхнула в Палаццо де Консерватори, где мы в полном восторге ходили вслед за ней, ибо ее ноги были ничуть не менее божественны, чем мраморные ноги различных богинь и нимф, в изобилии представленных в этом музее. Они были, может быть, даже более божественны, впрочем, это дело вкуса; одно мы можем утверждать с ответственностью: они еще и двигались, и боже мой, как они двигались… Однако мы отвлеклись…

Так вот, главной достопримечательностью Яффо является скала Андромеды, той самой из мифов Куна, которую освободил великий герой Персей. Честно говоря, скала совсем никудышная, похожая на сильно сгнивший зуб. Даже неловко воображать прекрасную деву, прикованную к столь непрезентабельной скале. Впрочем, по другой версии — это вовсе остатки того самого морского чудовища, которое окаменело, увидев голову медузы Горгоны, показанную ему Персеем. Ну это, пожалуй, еще может быть.

Как бы то ни было, все, о чем мы вам рассказали (кроме, конечно, божественной римской красотки), было именно здесь!

И еще одно место, напрямую связанное с греческой мифологией. Находится оно на севере Израиля и называется Баниас. Впервые оно упомянуто у греческого историка Полибия по поводу произошедшего здесь сражения между Птолемеями и Селевкидами. Здесь собирал свои войска Иегуда Маккавей. Затем тетрарх Филипп, сын Ирода, построил здесь город Кейсарию Филиппову, и именно здесь человек по имени Шимон признал Иисуса Сыном Божьим, на что в обмен получил имя Петр, а после — и ключи от Царствия Небесного. Иисусу здесь так понравилось, что он проклял Капернаум и Коразин, где бывал ранее, но его оттуда попросили. Затем здесь побывал Бар-Кохба со товарищи, а сейчас здесь раскопки, бассейны, ручьи и чудные виды. Но самое главное, именно здесь у молодых родителей бога Гермеса и нимфы Дрионы родился мальчик по имени Паниас или Панеон, по-нашему Пан. Виду он был такого, что юная мать, увидев свое чадо, пустилась наутек. Сегодня это называется постродовая депрессия. С тех пор о ней (о матери) ничего не известно. Легкомысленный Гермес тоже свалил по своим делам. В общем, совершенно нееврейское отношение к собственному потомству, но — чего удивляться — родители все-таки греки.

К слову сказать, дите действительно было не Аполлон (хоть и находилось с ним в родстве): пузатый, ноги мохнатые, копытца и вдобавок ко всему — рожки. Ребенок рос практически сиротой — не удивительно, что поднабрался всяческих дурных привычек и замашек. Так, его любимым занятием было подкараулить забравшуюся в укромное местечко парочку и выскочить в самый интимный момент. Увидев этакое чудище, да еще в этот самый момент, люди реагировали соответственно, и такое поведение получило название «паника», по имени бога. Повзрослев, он разыскал папашу и включился в семейный бизнес, где отвечал за департамент сексуальных извращений, что вполне естественно при таком-то детстве. С тех пор они, извращенцы, распространились по всему миру. Здесь, в Баниасе (арабы вместо «п» произносят «б»), сохранились развалины его святилища — единственного в мире греческого храма, посвященного богу Пану. И все это было здесь. А теперь назад, к Маккавеям.

В туристическом отношении братья Маккавеи были порядочными людьми. Они оставили нам город Модиин, выстроенный пару десятков лет назад на том месте, где стояла деревушка Матитьягу Хасмонея и его пяти замечательных сыновей. На самом деле деревушка эта была не совсем здесь, а скорее там, где стоит арабская деревня Мидия. Так вот, между этой Мидией и Модиином находятся остатки огромных вырубленных в скалах гробниц, которые приписываются Маккавеям. Маккавеи не Маккавеи, но впечатляюще. Здесь проходят различные церемонии, здесь зажигают факел Маккабиады — еврейской Олимпиады. Могил здесь в окрестностях довольно много, и арабы называют их «Кубур эль-Ягуд» — «могилы евреев». А раз даже арабы так говорят, то мы со всем основанием можем заявить, что Маккавеи были похоронены здесь! (Или рядом.)

При потомках Шимона Иудея весьма расширилась, ибо они были люди воинственные и неугомонные. Среди территорий, завоеванных Гирканом, была Идумея, жители которой все как один бодро приняли иудаизм. Среди них были и жители города Мареши. Город этот весьма древний и поэтому видел много разных сражений и битв. Были тут войска фараона Шешонка. В IX веке до н. э. сюда добрались аж эфиопы, но их победил иудейский царь Асса. Уничтожила город парфянская армия в 40 году до н. э.

В IV веке до н. э. здесь появились греки. После уничтожения Мареши люди продолжали тут селиться, и город стал называться Элевтерополис. Сегодня это Бейт-Джубрин — с изумительными подземными сооружениями, типа роскошного колумбария, и фантастической красоты домами, являющими собой выдающийся пример органической архитектуры. Вокруг там много здоровенных, «колокольных» пещер аж до двадцати пяти метров высоты, с дивной акустикой и впечатляющим видом.

Кстати, в одном из подземелий сохранились надписи, сделанные на польском языке. Объяснение этому простое: здесь были лагеря армии Андерса — поляков, уцелевших в сталинских лагерях и отпущенных им для войны с немцами. Там есть еще развалины здоровенной византийской церкви, на которых построили свои развалины крестоносцы, есть и римский амфитеатр и много всего другого. Ехать надо от Бейт-Шемеша в сторону Кирьят-Гата и, не доезжая, свернуть налево. А теперь последняя про этот город информация. Видите Бейт-Джубрин с курганом Мареши в центре? Так знайте: царь Ирод Великий (на латыни и иврите его имя звучит благозвучнее — Ордус) родился именно здесь!

Преемник Гиркана Александр Янай уж совсем разошелся и победил набатеев. Именно этим загадочным народом, потомками Навата (сына Исмаила и внука Авраама) , была создана первая великая пустынная цивилизация. Никто так не умел находить воду и скрывать ее, как они. Без них переход через пустыню был самоубийством. Они контролировали знаменитый Путь благовоний, проходивший из Аравии в Газу. Их столицей была Петра, известная всему миру по фильму Спилберга «Индиана Джонс и чаша святого Грааля». Но мало кому за пределами Израиля известно о том, что этот вырубленный в скалах город был в пятидесятых—шестидесятых годах прошлого века пунктом помешательства нескольких поколений израильтян. Легенда о Красной скале, так его звали в Израиле, стала причиной гибели множества израильтян, переходивших границу с Иорданией только для того, чтобы увидеть легендарную столицу набатеев. А над теми, кому посчастливилось вернуться, пожизненно мерцал нимб того, кто «дошел до Красной скалы и вернулся».

Этих романтиков, сорвиголов, отчаянных смельчаков пытались отлавливать, задерживать, дошло до того, что запретили исполнять песню «Красная скала» из-за опасения, что она раздувает и без того ярко пылающий костер страстей вокруг Петры, но ничего не помогало, ибо это было время молодости, веселья, веры в свои силы, и какой была страна, такой были и люди…

Петра, увы, находится в Иордании, но и на территории Израиля сохранились следы набатеев — это и ирригационные сооружения в пустыне, и остатки набатейских городов: Шивта (около дороги 211), натойже доро­ге Ницана и Мамшит (25-я дорога). А кроме набатеев, в Мамшите побывали византийцы и римляне, и все оставили после себя весьма примечательные развалины, среди которых есть и церковь, и дом с фресками, и бани, и конюшни, и башни, и ворота, и дворец. Но самое главное — здесь, в Мамшите, был зарыт клад! Причем не какой-нибудь, а огромный, в денежном исчислении на сегодняшний день уступающий только сокровищам Тутанхамона. А в тогдашней валюте это были серебряные тетрадрахмы на сумму в сотни миллионов долларов. Увы! Клад этот уже нашли. Но не исключено, что несколько других ждут своего часа. И они могут быть ваши. К сожалению, мы не можем подсказать, где именно они ждут. Здесь? Там?

Возможно — в Авдате, который тоже находится на пересечении дорог Иерусалим — Эйлат и Газа — Петра, но это совсем другая груда камней, чем Мамшит. Впрочем, не менее величественная и большая, со славными византийскими церквями, винными прессами и т. п. Нам это место исключительно по душе как в силу приходящих там возвышенных мыслей, так и потому, что авдатом называлось дешевое красное винцо, которого, покуда не смогли позволить себе более изысканные напитки, выпили мы не один десяток литров.

После смерти Гиркана события развивались по уже привычному сценарию: сыновья его немедленно друг с другом передрались. В результате престол занял Александр Янай, который по воинственности характера не только не уступал папаше, а даже превосходил его. Он завоевал все, что смог (а это было немало), и помер.

Его вдова Саломея-Александра, в отличие от своего покойного мужа, была дамой миролюбивой, но тем не менее тоже однажды умерла. И конечно же, их детки тут же передрались. Старший сын Гиркан позвал на помощь римлян, и в 63 году до н. э. войска Помпея вступили в Иерусалим. Надо отметить, что не все у них шло гладко: Храмовая гора продержалась аж три месяца и только после гибели нескольких тысяч человек прекратила сопротивление. Так закончилась эпоха восьмидесятилетней независимости, и Хасмонейское царство стало частью Римской империи. Римляне лишили Гиркана царского титула, оставив ему звание этнарха. Мирной жизни, однако, не получалось, потому что евреи по привычке бунтовали. Во главе этих бунтов стоял сперва младший брат Гиркана Аристобул, а затем его сын Антигон, который при помощи парфян отбил у римлян Иерусалим. Гиркана взяли в плен и казнили.

Именно в этот момент на сцену выходит новый персонаж, имя которого ради дешевого эффекта мы на время утаим. Его дед был правителем Идумеи, а отец, влиятельный советник Гиркана, выхлопотал сынку должность правителя Галилеи.

Стиль управления нового начальника приводит его к столкновению с Синедрионом. В сущности, из-за пустяка — подумаешь, казнил он кучу людей без суда и следствия, — и молодой человек эту стычку не забудет, память у него долгая. Когда Антигон вторгается в Галилею, он наносит ему поражение — мужества ему было не занимать. Способного молодого человека замечает Марк Антоний, один из членов римского триумвирата, и назначает его и его брата Фацаэля тетрархами. Умение завязывать нужные знакомства — еще одна черта нашего героя, если не передавшаяся по наследству, то воспитанная отцом, которому покровительствовал сам Юлий Цезарь. Надо сказать, что Цезарь вообще хорошо относился к евреям, и у него были для того основания: именно еврейские отряды спасли ему жизнь в Египте.

После смерти своего брата Фацаэля, погибшего при захвате Иерусалима Антигоном, он бежит в Рим, где его ожидает царский титул, дарованный ему сенатом по предложению Марка Антония и Октавиана, и вот теперь он готовится вернуться в Иудею, чтобы войти во владение (с помощью римлян, конечно) на этот раз уже своим царством.

Итак, какими же чертами наделен этот правитель неспокойного государства? Как мы уже заметили, он безжалостен, жесток и храбр. А еще он талантлив, обладает тонким политическим чутьем, беспринципен, имеет в наличии целых две мании: преследования и строительства. Все это вместе делает его замечательным примером образцового тирана, настоящим царем Иродом, которым — какой сюрприз! — он и является.

*

В 37 году до н. э. после двух лет кровопролитной войны Ирод входит в Иерусалим, женится на внучке Гиркана Мириам, рассчитывается (вы можете себе представить как) с обвинившим его когда-то Синедрионом и немедленно начинает строить. Конечно же, тиранство—дело нехорошее, но согласитесь: именно тиранам обязаны мы большинством архитектурных шедевров — от египетских пирамид и до гостиницы «Украина» в Москве со всеми ее близнецами (а кому сталинская готика не по душе, то ничего не поделаешь: какой тиран, такой и шедевр).

Благодаря царю Ироду мы имеем Массаду, Кейсарию, Иродион, Тверию, он полностью реконструирует сеть межгородских дорог и систему водоснабжения. Тут нам следует остановиться, поскольку среди наших читателей наверняка найдется не один ученый муж, который проницательно заметит, что Тверию построил Ирод Антипа I — тот самый, который произвел усекновение главы Иоанна Крестителя, а также передавший римским властям Иисуса. Да, действительно Ирод Антипа. Но дело в том, что все эти Ироды, Ироды Антипы и Ироды Агриппы в памяти народной слиплись в одного — того самого царя Ирода. А кто мы такие, чтобы идти противу мнения народного? Поэтому все-все-все построил Ирод, к которому, имея в виду все его злодеяния, вроде казни членов Синедриона и избиения младенцев в Вифлееме (что вообще-то сделал другой Ирод, но мы же договорились?), можно относиться по-разному, но невозможно спорить с тем, что для туриста лучшего царя не было, и было б только справедливо, чтобы Министерство туризма называлось «имени царя Ирода», но разве нас кто-нибудь послушает? Вот в Киеве люди со вкусом учинили Еврейский университет имени царя Соломона, так ведь это в Киеве…

Поскольку мы заговорили о туристических достопримечательностях, то скажем о них еще несколько слов. В древности Кейсария была крупнейшим портом, уступающим только Александрии и Пирею, а названа таковой — в честь римского кесаря Августа.

Тут осталось много чего: и акведуки, и театр, на арене которого живьем содрали кожу с рабби Акивы — идеолога восстания Бар-Кохбы и где теперь буравят людям уши поп-концертами, есть и пара больших, но плохо сохранившихся византийских скульптур, и еще много колонн, мозаики и прочих увлекательных развалин. Здесь бывал апостол Петр, отсюда он отплыл в Рим, и именно здесь отменили традицию, по которой христиане должны были соблюдать еврейские праздники, и здесь был обращен в христианство первый нееврей Корнелий. Здесь в тюрьме сидел апостол Павел. Здесь была библиотека, уступавшая только Александрийской. Несмотря на это, ее постигла та же судьба. Потом здесь были крестоносцы. Среди строителей Кейсарии был и король Людовик Святой, который собственноручно копал и укладывал — словно Петр Великий. Их сближала любовь к ручному труду, хотя во всем остальном они отличались.

Рядом с исторической Кейсарией находится поселок для сегодняшних богатеньких. Ничего себе поселок.

Короче, в Кейсарии обязательно надо побывать. Да, чуть не забыли: там и музей есть.

Еще Ирод строил во многих городах Малой Азии и на островах Эгейского моря — проявлял таким образом щедрость и удовлетворял свою благородную страсть, — но это не здесь.

Как водится, самое главное, что построил Ирод, не уцелело. Точнее, от того, что он построил, уцелело совсем немногое, но зато одна из его развалин — это самая знаменитая еврейская развалина в мире и называется она Стена Плача. А дело было так.

Построив себе роскошный дворец (от которого осталась нижняя часть башни Фацаэля — сегодня Музей города), он обратил свой взор на Храмовую гору, и что он там увидел? Занюханный, неказистый Храм, который и храмом-то назвать можно было только с натяжкой. И это главное сооружение города? Его гордость, его визитная карточка? И царь Ирод принялся за дело. Для начала он расширяет площадь Храмовой горы и часть подпорной стены с западной стороны. И как, с каким размахом! Среди немаленьких камней этой стены есть один, который весит ни много ни мало — пятьсот семьдесят тонн. Как его туда притащили, как установили — нам не известно и непонятно. И не только нам. Это и есть Стена Плача.

Несчетное количество людей приходит сюда не только помолиться, но и оставить Богу свою записку с какой-нибудь важной просьбой. В расщелинах между камнями теснятся ежедневно тысячи таких посланий. Более того: на центральной почте Иерусалима есть специальные люди, собирающие письма, которые приходят со всего света с лаконично обозначенным адресом: «Израиль, Иерусалим, Господу Богу». Письма эти собираются в мешки и ящики и периодически доставляются сюда же к Стене Плача. Доходят ли все эти послания до адресата, нам пока не известно, врать не хотим. Однако же расскажем обязательно одну историю, прямо относящуюся к этой пленительной неясности.

Однажды в Иерусалим приехал некий уважаемый человек из России, и немного поводить его по городу попросили одного из авторов этой книги. У Стены Плача почтенному гостю давал пояснения ученый хранитель (смотритель) этого святого места. И в частности, он рассказал, что некогда водил сюда самого Буша-старшего. А Буш тогда как раз баллотировался в президенты Америки, поэтому вполне понятно, что за просьбу он отправил Богу в своей записке.

— И его таки избрали президентом! — со вполне понятной гордостью за свое место работы сказал хранитель. После чего наклонился к уху автора книги и доверительно шепнул: — Я и его соперника сюда водил, он ведь тоже оставлял записку.

*

*

А потом Ирод перестроил весь Храм, и результат был достоин строителя — в чем, в чем, а в чувстве грандиозного Ироду отказать нельзя. Главный вход на Храмовую гору осуществлялся с южной стороны, где до сегодняшнего дня видны замурованные входы. Здесь особенно ярко проявляется разница в архитектуре культовых сооружений у греков и евреев. Греческий храм, как правило, располагается на вершине, и человек видит его издалека. Постепенно он приближается к храму, и здание раскрывается ему навстречу. Люди, подходившие к Иерусалимскому Храму, самого Храма не видели — он находился глубоко на территории горы. Перед ним были меняльные лавки, где паломник из-за границы мог поменять деньги, чтобы купить жертву (обычно голубя), и лавки, где этих голубей продавали. (Именно отсюда, а вовсе не из Храма прогонял менял Иисус.) Развалины их и до сего дня находятся у подножия лестницы, ведущей к воротам. (И она существует.) Поднявшись к воротам, человек попадал в туннели, ведущие на гору. Он шел в темноте и, когда выходил на ослепительный свет, естественно, зажмуривался, а когда открывал глаза – перед ним, сияющий золотом, высился Храм. Таким образом, мы имеем дело с концепцией чуда, реализованной средствами архитектуры. В общем, Ирод отстроил и украсил Иерусалим заново, причем настолько успешно, что, по свидетельству Плиния Старшего, в те времена Иерусалим был самым знаменитым городом на Востоке.

Будучи эллинистом, Ирод обзавелся комплексом Эдипа, но в извращенной по его обыкновению манере его комплекс был направлен не против отца, а против сыновей. Для начала он казнил своих сыновей Александра и Аристобула, а чтобы матушка их, Мириам, не мучалась, казнил и ее. (Вообще-то он казнил ее первой, но кто считает!) Все они похоронены в пещере, расположенной в парке рядом с отелем «Царь Давид» напротив Старого города Иерусалима. В соответствии со своим обыкновением Ирод выстроил там роскошный мавзолей, но, увы, он до наших дней не сохранился. Когда он решил расправиться со своим первенцем Антипатром, то император Август, утверждая приговор, заметил: «Лучше быть свиньей Ирода, чем его сыном».

А честно говоря, куда ему, бедному Ироду, было деваться? Не будешь царем Иродом — станешь королем Лиром, такова, увы, стандартная коллизия семейной жизни…

Помер Ирод в ужасных мучениях от болезни птириазиса — попросту говоря, его изнутри живьем сожрали черви. Перед смертью его посетила счастливая идея, каким образом предотвратить празднования по поводу его безвременной кончины и способствовать настоящему трауру: для этого он приказал убить семьдесят наиболее популярных в народе граждан.

Похоронили Ирода в Иродионе — крепости, которую он сам и построил. Это гора со спиленной верхушкой, которую хорошо видно из иерусалимского района Гило. Совсем недавно удалось отыскать в горе погребальную камеру, но Ирода там не оказалось: один разбитый еще в древние времена саркофаг.

Ирод не успел казнить всех сыновей, поэтому страну разделили между собой трое выживших, но это, впрочем, не суть важно.

Суть важно то, что в царствие этого человека в городе Иерусалиме, неподалеку от Львиных ворот, в домике, на месте которого сегодня стоит церковь Святой Анны, родилась девочка, которой было суждено стать матерью человека, навеки наложившего свой отпечаток на всю последующую историю человечества. Ее родителей звали Иоахим и Анна, а девочку назвали Мириам — Марией.