Путеводитель по стране сионских мудрецов

Глава 16

Итак, больного царя изгоняют из его же собственной столицы, а все оттого, что заболел скверной болезнью. Мало ли царей, королей и прочих фараонов страдали болезнями еще и похуже — да практически все! — и что, кого-нибудь выгоняли? А все потому, что евреи обзавелись целой кучей гигиенических норм, возведенных ими в ранг законов. Этим они сильно отличались от окружающих народов, которые мылись (и все такое прочее) несколько реже, отчего у них приключались разнообразные болезни и другие всяческие гадости. Исполняя ставшие святыней законы, евреи не останавливались даже перед тем, чтобы царя отправить в карантин.

Начало этому положил еще Моисей, который оказался отменным гигиенистом, профилактиком и эпидемиологом. За свою Синайскую лекцию он запросто мог бы получить профессуру в ряде лучших университетов и медицинских школ всего мира. А дальше, во времена больших катавасий при переходе от Античности к Средним векам, волею судеб евреи оказались единственным народом, не только сохранившим, но и распространявшим античную научную мудрость. В Толедо по распоряжению тамошнего эмира работал целый научно-исследовательский институт, где евреи переводили с греческого и латыни на арабский все подряд, в том числе и медицинскую литературу, включая Галена, а дальше он уже в переводах с арабского возвращался назад к европейцам. Такая вот судьба.

Опять же медицина была той областью, которую религиозные страсти обходили стороной. Запреты для евреев на профессии не касались медицины, и не удивительно, что именно эта область (науки, ремесла, искусства — каждый пусть решает по собственному разумению) оказалась для них столь притягательной. На медицинских факультетах Падуи и Монпелье подавляющее большинство студентов были евреями. Знаменитая Солернская школа — опять же они. Чтобы проиллюстрировать значимость еврейского участия в медицине, достаточно сказать, что знаменитый анатомический атлас Везалия публикуется с текстами на латыни, греческом и иврите. В Венеции, в еврейском гетто, обычно закрытом, существовали определенные часы для посещения жителей города. С какой целью? Для визита к врачам.

Разумеется, такое явное засилие евреев в медицине вызывало разного рода реакции, причем порой весьма забавные. Так, по статистике (на 1936 год) самый высокий процент членов нацистской партии среди всех профессий принадлежит врачам. Семьдесят пять процентов врачей (арийцев, разумеется) вступили в партию. Почему же именно врачи, а не железнодорожники, учителя или страховые агенты? Причина становится очевидной благодаря все той же статистике. Арийцев в медицине было мало: шестьдесят процентов всех немецких врачей были евреями.

Короче, расхожее мнение, что медицина — еврейское дело, имеет под собой некоторую почву. На протяжении столетий они были личными врачами королей и султанов, шахов и принцев, вне зависимости от религиозной конфессии пациента и его персонального отношения к этому проблематичному племени. Так оно шло и катилось и докатилось до Палестины, где евреи на заре прошлого века принялись накапывать свое государство.

Начало стабильной медицинской системы Израиля (здесь мы просто вынуждены сказать: на сегодня — одной из лучших в мире) было положено все теми же немецкими евреями, улепетнувшими в тридцатых годах от своих арийских коллег. Эти самые немецкие евреи привезли с собой, помимо немецкой медицинской школы, систему медицинского страхования (так называемые больничные кассы), которую учредил сам Бисмарк. (Кроме этого замечательного дела, сей почтенный человек с усами сколотил из всяких разных королевств и герцогств Германию, отщелкал по носу спесивых французов и изобрел специальный способ маринования селедки, который с тех пор носит его гордое имя.) До того медицинское обслуживание было привилегией состоятельных людей, а те, кто попроще, могли пробавляться альтернативной медициной, что, как правило, не продлевало дни их и без того короткой жизни.

Разумеется, эта система больничных касс была немедленно политизирована, поскольку в Израиле (или тогдашней Палестине) политизируется все. Таким образом возникла больничная касса Рабочей партии, больничная касса ревизионистов (сионистов — сторонников В. Жаботинского) и другие.

Система обучения медицине закладывалась такими мировыми светилами, как Цондек, Рахмилевич… Мы перечислять их не будем: людям, которые сталкиваются с медициной в качестве пациентов, эти имена все равно ничего не скажут. Да и нам, признаться, ничего не говорят, мы их подцепили у своего консультанта — профессора Горенштейна (большого специалиста в деле излечения младенцев): просто уважительное пожевывание губами этого обычно сдержанного человека и глаза, закатывающиеся к потолку при упоминании этих и других имен, произвели на нас сильное впечатление.

Итак, основы медицины закладывались врачами из Центральной Европы, но уже в начале шестидесятых годов выпускники медицинских школ были отправлены на стажировку в США, а вернувшись, они перевернули всю систему докторского тренинга.

Окончив институт, молодой врач попадает на стажировку в больницу, и именно на нем больница держится: это значит, что бедолага в этой больнице практически живет, правда, под контролем старших коллег. Их задача — не демонстрировать новичку свое мастерство, а напротив, ассистировать ему и школить. Затем, после такой обработки в течение нескольких лет, его допускают к экзаменам на звание специалиста, и только тогда он становится полноценным врачом. Подъем по профессиональной лестнице невозможен без стажировки в ведущих клиниках мира. Высшей точкой карьеры является должность заведующего отделением, предполагающая полную автономию и абсолютную ответственность. При этом, поскольку все крупные больницы являются базами медицинских факультетов, от заведующего отделением ожидается академическая и научная деятельность.

Отдельно следует сказать о медсестрах. Это престижная самостоятельная профессия, предполагающая наличие как минимум степени бакалавра.

В Израиле существует закон об обязательном медицинском страховании. Страховка оплачивается в зависимости от доходов пациента, но обслуживание одинаково для всех. Каждый год специальная комиссия решает, что именно входит в корзину медицинского обслуживания. Членам комиссии, при всех их званиях и должностях, завидовать не стоит. Именно им приходится делать выбор, какие именно современные лекарства и технологии взять на вооружение, а поскольку и то и другое баснословно дорого, то режут по живому, ибо денег на все не хватает. А проблема выбора: лекарство, могущее продлить жизнь больному редкой болезнью, или лекарство, могущее помочь прожить по-человечески множеству больных, — из сорта тех проблем, с которыми лучше не сталкиваться, ибо, как ты ни крути, безгрешным из нее не выйти.

Разумеется, помимо общего страхования, можно приобрести дополнительные страховки, которые обеспечат и редкие лекарства, и выбор врача, — короче, лучше быть богатым и здоровым.

И еще одна немаловажная подробность: возраст человека не имеет никакого значения — за жизнь девяностолетнего старика будут бороться так же ожесточенно, как и за жизнь юноши. Казалось бы, это само собой разумеется и не стоит упоминания, но нам известны страны, в которых это отнюдь не является естественной нормой.

Израильские специалисты идут нарасхват во всем мире, но многие из уехавших при возможности занять должность в израильской больнице тут же подают на конкурс (который, кстати сказать, далеко не всегда выигрывают — конкуренция огромная). «Почему же они это делают? — спросили мы профессора Горенштейна. — Ведь небось в Штатах они зарабатывают раза в три-четыре больше? — «В десять, — ответил профессор. Помолчал, приподнял брови и с неохотой сказал: — Наверное, все-таки деньги — это еще не все». И был, как всегда, прав. По крайней мере, мы с ним согласились.

*

*

И еще одно глубокое профессорское наблюдение мы с радостью немедля приведем. Израильтяне много и охотно лечатся, употребляя множество лечебных средств — тем паче, что в аптеках при больничных кассах продают их со значительной скидкой. «А чтобы жрать столько лекарств, — сказал профессор, — нужно очень крепкое здоровье».

Есть еще одна отрасль, о которой, наверное, стоит упомянуть. Это — военная медицина. По понятным причинам она в Израиле весьма развита. Здесь нет военных госпиталей — ими в случае надобности становятся больницы. В каждый части есть своя медицинская обслуга, специальные медицинские вертолеты, операции проводятся порой прямо на поле боя, под огнем. Результат: самая низкая в мире смертность от ранений. Цена: самая высокая в мире смертность военных медиков.

А как относятся к этой отменной медицине сами израильтяне? О, весьма привычно, снисходительно, со множеством претензий. Лучше всего об этом нам расскажет относительно нестарый анекдот, родившийся, уверены мы, здесь. Однажды Бог решил понаблюдать израильское население вблизи, прикинувшись для этого врачом. Повесил он в одной из поликлиник мелкую табличку: «Доктор Бог» — и сел с утра на прием пациентов. Имени никто не удивился — у евреев имена бывают всевозможные, — и заструилась очередь больных. Один заехал на коляске: был он уже много лет парализован. Бог на него взглянул внимательно и приказал ему негромко: «Встань!» И встал больной. А уже много лет не мог этого сделать. «Теперь иди», -распорядился врач. Больной пошел послушно и спокойно вышел в коридор. «Ну, как там новый врач?» — спросила очередь. Больной махнул рукой презрительно: «Такое же дерьмо, как и остальные, — даже давление не удосужился померить».