Путь к блаженству - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Патриция Гарфилд (ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. Второй круг Мандалы сновидений) #13

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. Второй круг Мандалы сновидений

КОГДА я стала видеть осознанные сны чаще, я обнаружила, что мои странные способности экстрасенсорного восприятия усилились; кроме того, теперь я время от времени испытывала ощущение выхода за пределы своего тела. Пытаясь понять, что со мной происходит, я анализировала свои осознанные сновидения с еще большей тщательностью. Оказалось, что все осознанные сновидения, независимо от их содержания, строятся по общей базовой схеме.

Процесс перехода к осознанному сновидению можно проиллюстрировать, шаг за шагом, на примере одного сна. Отметьте, среди прочего, особую роль воды в этом сновидении.

Холодный, сырой день. Мы с Залом находимся в Лондоне и гуляем по элегантному, но опасному району города. Я замечаю автоматы для продажи газет. Потом мы останавливаемся перед музеем современного искусства и решаем зайти в него. У входа я задерживаюсь, чтобы рассмотреть надпись на цементном тротуаре: слово PADDEUS. Я думаю, что, скорее всего, это сокращение от «Паддингтон Стэйшн».

Теперь Зал опередил меня в толпе посетителей. На голове у него сдвинутая набекрень кепка. Его останавливает охранник и велит поправить кепку. Зал игнорирует это замечание, но стоящий рядом мужчина советует: «Лучше послушайте охранника, а то он вас вышвырнет». Мне не видно, что делает Зал. Женщина с длинными каштановыми волосами несет на плече сумку. Охранник останавливает ее: «Никаких сумок». У меня с собой ничего нет, и я спокойно прохожу мимо него.

Впереди и позади нас собралась огромная толпа. Вдруг, как кажется, всех нас захлестывает поток воды, стремительно ворвавшийся в коридор. Вода быстро заполняет пространство и увлекает нас за собой. В этом подхватившем нас водовороте перемешались люди и рыбы. Поток выглядит странно, потому что он необычайно прозрачен — я едва его вижу, однако знаю, что он существует. Нас кружит в водовороте все быстрее и быстрее.

(Начальная сцена, «Paddeus», 31 декабря 1973 г.)

Чистота воды в этой начальной сцене, возможно, символизирует ясность состояния осознанного сновидения, к которому я вскоре перешла. Присутствие мотива воды в этом сне важно отчасти потому, что вода — холодная, а отчасти — потому, что ощущение движения в потоке воды похоже на ощущение полета. Когда мне приснился этот сон, ощущению холода я не придала особого значения, поскольку наяву весь предыдущий день шел дождь и я действительно замерзла. Только позднее я поняла, что мотив холода — один из главных элементов в структуре осознанного сновидения. Описанная сцена помогла мне также понять, что мотив плавания или скольжения в потоке воды по своей роли аналогичен мотиву полета или парения в потоках воздуха. Движения, характерные для полета или плавания, или и те и другие вместе, часто предшествуют осознанному сновидению.

Как и многие другие осознанные сны, этот будто бы наделил меня новыми силами для решения дневных проблем. Неизвестно почему, осознанные сны, как правило, приносят людям чувство обновления. Когда я увидела описанный сон, у меня не было времени работать с его символикой, но позднее, вернувшись к нему, я была поражена присутствием странного слова Paddeus. Оно звучало как Patty-us и вполне могло быть отсылкой к моему собственному имени. Надпись на тротуаре как бы говорила мне, что все элементы сновидения являются частями меня самой. Я была не только Patty (Патрицией), но еще и us («нами»), то есть всеми обитателями этого сна.

Символическое значение некоторых других образов было вполне очевидным: прохождение через особый вход, «охранник», дающий позволение войти, и странный поток, увлекающий героев к новому, доселе не изведанному опыту.

Сцена меняется, и теперь я лежу с Залом в постели, на левом боку (что соответствует действительности). Темно, словно я только что проснулась среди ночи, но я понимаю, что продолжаю спать. Я чувствую себя очень необычно, как будто нахожусь в трансе. Я решаю попробовать, не могу ли я выйти за пределы своего тела. Эта идея пугает меня (как пугает и наяву), но я позволяю себе поддаться ей. В тот же миг я ощущаю, что мое «я» поднимается над кроватью, над своим телом, — как будто я скольжу, лежа на спине, по поверхности плавательного бассейна. Я остаюсь в этом положении, парю над своим физическим телом, но не смотрю вниз. Ощущения поразительно реальны. Я очень возбуждена. Я слышу и чувствую, как в моих ушах громко пульсирует кровь. Это сопровождается звукоощущением, жужжащей вибрацией, которая продолжается все время, пока я нахожусь «вне тела». Затем я, кажется, снова «заплываю» в свое физическое тело, после чего жужжание и зуд прекращаются.

Я оглядываюсь в темной комнате. Увидев в окне посветлевшее небо, я говорю себе: «Надо посмотреть, что там снаружи!» Но окно, кажется, передвигается с одного места стены на другое. Протянув руку, я пытаюсь остановить его. Когда окно останавливается, мне удается разглядеть очертания города на фоне неба, купол и крест…

(Средняя сцена, «Paddeus», 31 декабря 1973 г.)

Состояние, похожее на транс, которое я испытала в данном отрывке сна, соотносится с позднее появившимся в моих снах образом Головокружительной Танцовщицы: странное ощущение головокружения и световое пятно (за окном) являются типичными мотивами осознанного сновидения. В своей завершающей, самой драматической части сон «Paddeus» становился еще более необычным:

Неожиданно на нас, лежащих в постели, набрасывается какой-то человек. У него темная кожа и темные волосы; он, по-видимому, индонезиец. На нем одежда цвета хаки, и он похож на воина из джунглей. Резко очерченный силуэт незнакомца устремляется на меня.

Мое сознание мучительно пытается ухватиться за идею, что происходящее — всего лишь сон. Я, напрягая все силы, пытаюсь вспомнить слово «осознанный», но мне это не удается. Я говорю себе: «"Одновременный"! Вспомни: "одновременный"! В таком сне ты можешь делать все что угодно». Я борюсь с этим человеком, метаясь в кровати из стороны в сторону. Время от времени я на мгновение теряю силы и забываю о том, что сплю. Тогда мне кажется, что я на самом деле веду отчаянную борьбу и что на карту поставлена моя жизнь. Однако всякий раз ко мне возвращается понимание того, что я вижу сон и, значит, могу изменить происходящее. Мои внутренние усилия, направленные на сохранение во сне осознанности восприятия, здесь предстают как борьба в буквальном смысле, как физические усилия.

В конце концов, когда я четко осознаю, что вижу сон и потому могу делать все, что захочу, я обнаруживаю, что сжимаю в руке кухонный нож. Размахнувшись, я вонзаю нож в обнаженный зад индонезийца. Увидев, как хлынула кровь, я говорю себе: «Все правильно, это сон». Мужчина исчезает.

У меня странная физическая реакция. Все мои мышцы, особенно на лице, подергиваются. Все тело сотрясается от спазмов, оно вышло из-под контроля. Ощущение напоминает сильный оргазм, но еще более интенсивно. Это похоже на эпилептический припадок, как я его себе представляю. Наконец спазмы прекращаются и я продолжаю лежать в постели в состоянии релаксации.

Я лениво потягиваюсь и, протянув руку, почти натыкаюсь на Зала (он пошевелился во сне). Я думаю, что было бы лучше проснуться и записать сон, пока я помню все его подробности. Я просыпаюсь с чувством чудесного обновления. Кажется, все мое напряжение разрядилось. Я чувствую себя великолепно.

(Заключительная сцена, «Paddeus», 31 декабря 1973 г.)

Сон «Paddeus и Воин Джунглей» приснился мне примерно через год после того, как мы с Залом вернулись из Лондона. Мы удачно устроились в Сан-Франциско. Для меня это был период большого счастья и внутренней удовлетворенности. Но день, предшествовавший этому сну, был очень утомительным. Я потратила несколько часов на поиски замены для моей секретарши, которая переезжала в другой город. Ложась спать, я чувствовала себя раздраженной и усталой. Однако сон «Paddeus» полностью освободил меня от этих неприятных симптомов.

К настоящему времени, как я уже говорила, мне довелось увидеть сотни осознанных сновидений. Все они имели определенный набор общих признаков и общую базовую схему событий. Я обнаружила, что осознанные сновидения являются наиболее верным путем к переживанию опыта нахождения вне тела. Кажется, они также связаны с экстрасенсорным восприятием — хотя причин этой связи я объяснить не могу.

Типичное осознанное сновидение начинается с исходного изменения в сознании. Вслед за интенсивным движением тела в воздухе или воде (в сне «Paddeus» тела увлекались водным потоком) наступает изменение состояния сознания (вхождение в транс в том же сне). Ощущение холода часто сопровождается головокружением или предшествует ему (в сне «Paddeus», например, я погрузилась в холодную воду). Далее, в типичном осознанном сновидении, у меня часто возникает живое ощущение, что я поднимаюсь в воздух. Этот подъем, как в сне «Paddeus», иногда сопровождается жужжанием и ощущением вибрационной волны, проходящей по моему телу. Ощущение подъема или активного полета нарастает в ритме крещендо. Потом я решаю камнем устремиться обратно к земле, или, достигнув в воздухе некоей максимальной точки, спускаюсь вниз по дугообразной траектории, а иногда использую для спуска вихреобразные потоки воздуха. В любом случае переживание достигает физической кульминационной точки — это может быть сексуальный оргазм, визуальная вспышка света и красок, или (как в сне «Paddeus») спазматические сокращения всего тела. На этом моменте типичное для меня осознанное сновидение часто заканчивается (хотя иногда следует ряд дальнейших эпизодов) и я просыпаюсь, чувствуя себя удивительно обновленной.

Поскольку впервые я стала видеть осознанные сны в Англии, стране тумана и моросящего дождя, мне казалось вполне логичным объяснять ощущение холода при переходе к осознанному сновидению присутствием в моих снах образа дождя. Обычно это был моросящий дождь, реже — ливень. В других осознанных снах я шла под легким снегопадом, дышала холодным ночным воздухом, ощущала порыв свежего ветра и т. д. Иногда я погружалась в водный поток, как, например, в сне «Paddeus», а иногда ощущение холода оправдывалось тем, что я ныряла в глубокие водоемы.

Прошло много времени, прежде чем я поняла, что образы дождя или воды и связанное с ними ощущение холода часто возвещают переход к осознанному сновидению и, в частности, к переживанию опыта нахождения вне тела. Эта задержка в понимании произошла оттого, что присутствие в моих снах образов дождя и холода казалось само по себе вполне логичным, не нуждающимся в объяснениях. Живя в Лондоне и потом в Сан-Франциско, где на самом деле часто бывает сыро и зябко, я не придавала особого значения тому, что в своих сновидениях, как правило, вижу себя в этих городах или испытываю ощущение холода. На самом же деле ощущение холода — один из главных признаков перехода в измененное состояние сознания[41].

Поскольку для меня мотив холода играет центральную роль среди символов, отмечающих границу между обычным сновидческим сознанием и экстраординарным состоянием осознанного сновидения, я решила поместить во второй круг моей личной Мандалы сновидений капли дождя. Ранее на место первого круга Мандалы сновидений я поместила большой руль, мой личный символ «перелета» из одного состояния сознания в другое. Дождь во втором круге символизирует расширение моего измененного сознания.

В тибетской системе второй круг представляет собой черное кольцо, заполненное изображениями алмазных скипетров (ваджр); скипетры образуют цепочку, как драгоценности в ожерелье. Подобно скипетру, который держит Акшобья, эти алмазные скипетры символизируют мудрость — твердую и острую, как алмаз. Неодолимый, сияющий и ясный, алмазный скипетр «взрезает» ошибочные представления. По достижении определенной стадии просветления ученик, согласно тибетской традиции, обретает «алмазное тело», то есть становится достаточно сильным, чтобы выдержать любую психическую нагрузку. Однажды полученное просветление не может быть утрачено: оно, подобно алмазу, неизменно. Один выдающийся знаток мандал утверждает, что круг ваджр символизирует достижение порога реальности[42]. Когда ученик в состоянии медитации пересекает этот порог, он переходит от замутненного опыта повседневной жизни к алмазно-чистой реальности просветления.

Моросящий дождь во втором круге моей Мандалы сновидений может показаться бледной заменой цепочки алмазных скипетров. Однако для меня он выполняет ту же функцию. Дождь и холод символизируют порог, перешагнув через который я оказываюсь в измененном состоянии сознания.

Задержавшись на пороге между обычным и измененным состояниями сознания, я размышляла, не представляет ли встреча со ждущей меня неизвестностью слишком большой риск. Пространство впереди казалось сумрачным и бескрайним. Я с трепетом переступила порог.