Пыль у дороги

Глава четырнадцатая – С новыми силами

Без Куини дорога в Ланкас казалась бесконечной, и Эри уже начала бояться, что до темноты не успеет. Второй встречи с ночными хищниками можно и не пережить, да и ноги гудели от усталости.

«Еще немного, давай», – подбадривала она себя. В конце концов, это куда лучше, чем скитания после Нюэля. Правда, тогда с ней была лошадь.

«Глупая, глупая Эри!»

Но нет, Корд, как всегда, прав. В жизни случаются вещи страшнее, могут пострадать люди. Из-за нее в тюрьме оказался Фридлин. То есть, конечно, из-за Елены тоже, и слова Корда о выборе – все так. Но Эри не могла избавиться от ощущения, что основная вина на ней.

Конечно, это не то, что в истории Корда. Она отрядом не командовала, а вот если бы на ней лежала такая ответственность, как бы это было?

Эри вытащила руки из карманов куртки и сложила ладони вместе. Как начинать разведку о магии, где? Если каждый второй в Лансии в нее просто не верит, а остальные – боятся. И почему же тогда с мятежниками получилось, а с волками нет?

Человек во сне говорил, что ее дух по-прежнему слаб. В этом ли дело? После разговора с Фридлином она была сама не своя, какой там дух!

– Ничего, сейчас все будет лучше, – пообещала вслух Эри. – Я не боюсь.

* * *

– О, вы сегодня поздно. На ужин будете то же, что обычно? – уточнила Нашта, останавливаясь у столика.

Загир Луаргтон кивнул. Как и всегда, он избегал смотреть в глаза, предпочитая наблюдать украдкой и исподтишка. Пока Нашта шла к стойке, так и чувствовала его взгляд.

– Отбивная есть еще? – спросила она, заглядывая в кухню.

– Сделаем, – откликнулась кухарка.

– Слушай, – Нашта присела на край разделочного стола. – Этот лекарь все время так смотрит – аж мурашки. Ты не знаешь, чего он?

– Как чего? Нравишься.

– Тогда почему сидит? У меня ценник, конечно, не пришит, но знает же… Хотя, – она поморщилась. – С ним вот, наверное, не стала бы.

– Из-за Тирка?

– Да не, – она махнула рукой. – Просто он лекарь.

– То есть не мужик, что ли? – усмехнулась женщина.

Не успела Нашта ответить, как дверь во двор распахнулась, и в кухню ворвался ночной ветер. На пороге, согнувшись и дыша, как загнанная лошадь, стояла Эри.

– Ой ты, батюшки! – воскликнула кухарка.

Нашта соскочила со стола.

– Риа! Что случилось?

– Хэ-э, – выдохнула она. – Там на меня... хэ-э… напали.

– Тише-тише, все хорошо, присядь.

Нашта осторожно поддержала ее за локоть. Эри с усилием выдохнула, стараясь успокоить стучавшее, как барабан, сердце.

Когда она добралась до Ланкаса, было около полуночи. Улицы обезлюдели, но окна в домах еще светились. Она брела по переулкам, еле передвигая ноги. От света фонарей на стенах домов плясали кривые тени. Перекрестки сменялись темными подворотнями.

Миновав еще несколько проулков, Эри остановилась. Ей показалось, что эту статую она уже видела.

– Заблудилась? – послышался из-за спины мужской голос.

– Да, – она обернулась. – Вы не скажете, далеко до таверны «Орлиный глаз»?

Незнакомец оказался на голову выше нее, с взлохмаченной темной шевелюрой и кольцом в левом ухе, блестевшем на свету.

– А тебе туда не нужно, – он покачал головой и облизнул губы.

– Нет, мне очень нужно, – постаралась не испугаться Эри. Может, сумасшедший? Потому и кольцо носит.

– Отдавай кошелек, и можешь идти куда хочешь.

– Что? – Эри попятилась.

– Глухая, что ль? – крикнул он. Уши больно кольнуло.

– У меня ничего нет, – протараторила она.

– Может, мне самому поискать? – он выбросил вперед руку и схватил ее за горло.

Эри закашляла. Брыкаясь, вцепилась ему в запястье, попыталась оттащить.

Разбойник прижал ее к стене и принялся шарить по карманам. А она даже закричать не могла. Только беспомощно хрипела, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. Мужчина бесцеремонно похлопал ее по груди и выудил из-за пазухи мешочек с монетами – всё, что она честно заработала у Элисон. От обиды внутри все заклокотало.

Разбойник вскрикнул и, выпустив ее, отшатнулся. Его левый рукав пылал огнем. Он попытался сбить пламя и, швырнув ей обратно кошелек, убежал в подворотню.

Эри услышала поток ругательств, в котором явно разобрала только «ведьма». Неужели это опять произошло?

Напуганная не меньше разбойника, она рванула прочь от этого места. На этот раз таверна нашлась на удивление легко.

– Слушай, ты эту свою беготню прекращай. Тебя неделю не было, – пожаловалась Нашта. – Я чуть с ума не сошла. А теперь вот по переулкам шляешься. Хорошо, что легко отделалась.

– Вообще-то, – возразила не без гордости Эри, – я смогла за себя постоять.

– Ага, конечно, – усмехнулась кухарка. – Скорее поверю, что этот пьянчуга еле на ногах держался...

– Знаешь что, – вмешалась Нашта. – Тебе надо ванну принять, и вообще пошли наверх, – она потянула Эри за рукав.

Та открыла было рот, но рыжеволосая не сдавалась.

– Пойдем-пойдем! – забыв об отбивной для Загира, она прихватила с полки бутылку и увлекла за собой на второй этаж.

Сколько Эри видела, в комнате Нашты никогда не было порядка. На двуспальной кровати валялся скомканный плед. Шкаф в углу был приоткрыт, из-за поцарапанной дверцы торчал краешек платья. Прикроватный столик был заставлен баночками и пузырьками, между которыми, как ящерица меж камней, притаилась одинокая перчатка. Справа от двери стояло овальное зеркало в раме, с которого свисали бусы и подвески на шнурках. Стекло было пыльное, в точках, как будто в него каждый день плевали. Одна штора на окне была задернута, другой недоставало нескольких крючков. Но вечером, в свете канделябра, комната казалась даже уютной, обжитой.

Эри скинула ботинки и взгромоздилась на кровать. Так хорошо дать ногам отдохнуть.

– Ну что, успокоилась немного? – Нашта налила в кружку вина и протянула ей.

– Да, спасибо, – Эри осторожно понюхала содержимое. Резкий сладковатый запах.

Красотка насмешливо тряхнула рыжими кудрями:

– Девственница как есть. Пей, не отравишься!

Эри сделала глоток. Вино обожгло горло и на вкус оказалось кислым.

– Анжела говорила, что выпивка разрушает человека, – сказала она, возвращая кружку. – Да и невкусная она...

– Не будешь, что ль? – Нашта забрала вино и махом осушила. – Это-то, конечно, разрушает. Но ты что, собралась жить вечно?

Эри обвела комнату взглядом и осторожно спросила:

– А за что ты себя не любишь?

Нашта отставила кружку на столик.

– Не люблю? – удивилась она.

В зеленых глазах Эри были сосредоточенность и внимание. Она не шутила.

– Нет, я не… – возмутилась было девушка, скрестив руки. – Ладно, я пью, да. Как и папаша мой. Но что с того?

– Живешь в пыльной комнате, заваленной вещами, – пояснила Эри. – Нужными, лишь чтобы привлекать мужчин, которые тебе даже не нравятся. И потому пьешь, чтобы беспамятствовать. Разрушаешься.

Нашта ласково улыбнулась:

– Не, Риа, все не так плохо. Во всем есть свое удовольствие. Нравиться людям, мужчинам… Наряжаться, отдыхать. Я люблю такой образ жизни.

– Не верю, – Эри качнула головой.

– Не знаю, может, я и сама не верю, – Нашта усмехнулась и, хлопнув себя по бедрам, перевела тему. – Где ты пропадала-то?

Эри отвела взгляд.

– Не могу сказать.

– Ладно, – не стала настаивать Нашта. – Главное, что жива-здорова. Есть хочешь?

– Еще как...

– Тогда подожди, я на кухню спущусь.

Когда Нашта вернулась, Эри уже спала, уткнувшись носом в подушку. Волосы разметались по плечам. Стопы свешивались с края, словно она собиралась вот-вот встать.

Рыжеволосая красотка накрыла ее пледом и, чуть задержавшись в дверях, все же отправилась на ночную работу.

Эри снилось разодранное тело Куини. Кости со свисающими ошметками мяса, кровавая лужа прямо посреди таких же, словно окровавленных колосьев. Безупречное небо казалось выше, чем обычно. Не дотянуться.

Эри сидела на корточках и не отрываясь смотрела в мертвые глаза лошади. Здесь не было Корда, который засыпал бы их землей.

– Не понимаю, – проговорила с горечью Эри. – Почему эта дурацкая магия не спасла тебя?

– Я думал, ты знаешь, – послышался голос человека, окруженного сиянием.

– Про слабость духа? – она посмотрела на свои ладони.

Окровавленные пальцы. Как после разделки той туши оленя.

– Ты знаешь, где мы, Эриал? Это участок границы. Твой участок.

– Границы? – переспросила она.

– Между той стороной и этой. Еще ее называют миром снов.

«Ну надо же», – усмехнулась про себя Эри. Заснуть, чтобы узнать, что ты в мире снов. Но Корд правильно сказал – надо разведать.

– Почему я здесь? – спросила она.

– Прячешься, – пояснил человек.

– От кого? От Охотников?

– От себя.

Повисла пауза. Эри подняла голову и посмотрела в безупречную синеву. Может, и так. Может, и прячется.

– А вы скажете, к чему все это было? Что случилось в подворотне? В чем мое предназначение?

– Только если ты готова принять его, – ответил человек, окруженный сиянием.

Эри вздохнула. Он явно предпочитал выражаться загадками, а ей это никак не поможет.

– Как я могу принять то, чего не знаю? – сделала она попытку.

– Дорогу нельзя узнать, пока не пройдешь ее, – возразил человек. – Сколькими словами ни описывай.

Эри задумалась, что бы на это ответить. Ее собеседник протянул окруженную сиянием руку и коснулся ладонью ее плеча.

– Значит, время еще не пришло.

Ало-голубой мир закружился, под ногами не осталось почвы. Эри зажмурилась.

В комнату пролилась волна солнечного света.

– Вставай, соня, – Нашта распахнула занавески. – Полдень уже.

* * *

В Ланкасе выпал первый снег. Мелкая крошка, тающая, едва коснувшись земли. Эри подставила ладошку и наблюдала, как собираются на нее капельки. Она только закончила натирать полы и выглянула на улицу.

Жизнь в «Орлином глазе» текла размеренно, дни напоминали бусины: почти одинаковые, если не всматриваться. Хозяйка таверны, как и положено, пожурила ее за побег, но расспрашивать ни о чем не стала, еще раз подтвердив, что о некотором предпочитает вообще не знать. И если надо остроухой магичке уехать, а потом молчать – значит, на то есть причина.

Наверное, думала Эри, только так можно быть женой Охотника. Не знать, что он творит, кого в тюрьму бросает, допрашивает, мучает. Постояльцы нет-нет, а шептались про резню на Цветочной. Фридлин томился за решеткой, она сама скрывалась. Казалось бы, и сомнений быть не должно.

Но Эри не могла выбросить Тирка из головы. Удобная черно-белая картинка смазывалась, мысли путались. Разумное «держись подальше» уступало сердечной вере, что все может быть. А вдруг?

Ведь если два хороших человека нравятся друг другу – разве этого недостаточно?

– Риа! – Нашта приоткрыла дверь таверны.

Эри выдохнула струйку пара. Что-то она замечталась.

– Слушай, – продолжила рыжая. – Элисон ушла к наместнику, а я забыла попросить ее зайти по дороге в лавку. У меня помада почти закончилась.

– Помада?

– Все равно никого нет пока, не хочешь вместе сходить?

– Конечно, – кивнула Эри.

По дороге она любовалась снежной крошкой и размышляла, зачем Наште нужна помада. Ведь она и так красивая. Необыкновенные волосы и фигура, грудь. Мужчины так смотрят, что ничего вокруг не видят. И есть ли разница, какого цвета губы?

– Нашта, а зачем ты красишься? – решилась она. – Думаешь, иначе никто ночь не купит?

– Так я не для них, – пояснила рыжеволосая красотка и заговорщически подхватила ее под руку. – Слушай, Риа, давно хотела спросить... Знаю, что ты девственница, но неужели никогда не влюблялась?

– Ну, – Эри смущенно потупила взгляд. – Был один мальчик.

Эри вспомнились хлопья снега. Запах вечерних костров и ужина. Волнение внутри. Робость. Теплые ладони. И синева глаз Рикки. Как удивилась про себя, что он вдруг перестал быть карапузом и успел вырасти. Так, что даже поднялась на цыпочки.

В глазах Нашты забегали озорные огоньки.

– Расскажи

Эри набрала в грудь холодного воздуха. До конца она все это так и не отпустила, а потому говорить было сложно.

– Это случилось прошлой зимой. Я рассказывала, что не дружила с ребятами в Шадер? Вот. Потому часто бродила одна. И в тот день, помню, была у меня такая большая корзина, – она развела руки в стороны. – Я с ней наперевес отправилась за шишками. И все было хорошо, пока на обратном пути не наткнулась на Дианку с компанией.

– Судя по твоему лицу, не подружка.

Эри поморщилась.

– Ненавижу ее. Обычно встретились бы, да и разошлись. А она нет. Смотрите, кто тут у нас… и, брр, – ее передернуло. – Ребята начали задираться, кто-то вырвал из рук корзинку. Швыряли друг дружке, чтобы я поймать не могла, ну и в итоге забросили на дерево. Высоко так, знаешь. Не достать. Я, конечно, ругалась, проклинала, обещала веселую зиму...

– И что правда кого-то заколдовала? – не удержалась Нашта.

– Не-ет, – Эри брезгливо отпрянула. – Нет, я никогда им ничего не делала. Но это же зима, кто-то же обязательно заболеет, а посчитают, что я.

– Ясно, а тот мальчик тоже над тобой смеялся?

Эри покачала головой.

– Рикки там не было. Мы с ним вроде как дружили, поэтому мальчишки его в компанию брали редко. Как будто я на него какую-то заразу повесила, понимаешь? Так вот, в тот день я так волновалась за корзину, недавно с Анжелой ее закончили, поэтому домой возвращаться не стала. Все пыталась что-то сделать, камень швырнуть, как-то вскарабкаться. Ничего не помогало. И тут вижу Рикки. Он нашел длинную палку и, знаешь, так очень аккуратно корзинку снял. И в тот момент впервые я увидела в нем не просто друга.

– Твой герой, – Нашта сложила губы трубочкой.

– Был, – Эри вздохнула. – Мы потом виделись чуть не каждый вечер, бегали к речке, болтали, целовались. Так хорошо было, – она печально улыбнулась. – Пока однажды он не пришел. И на следующий день тоже. И на следующий… Я не выдержала, пошла к школе, хотела поговорить… А он… Толкнул меня и сказал, чтоб отстала. Вот так, представляешь?

Нашта кивнула.

– И даже потом никак не объяснился?

– Нет, но мне было уже все равно, – Эри поправила косынку, прикрывавшую уши. – Он для меня стал как остальные. А когда Анжела заболела, совсем не до того было...

– Мдаа… – задумчиво протянула Нашта. – Ну, ничего удивительного. Паренек оказался трусом. Бывает.

– Знаю, но как-то, понимаешь… Ты целуешь парня первый раз в жизни, надеясь, что вы всегда будете вместе...

– Да уж, в детстве все такие были...

– При чем тут детство? – возмутилась Эри.

– При том, – Нашта высвободила руку, – Для тебя тогда это был, считай, конец света. А впереди ведь еще десятки мужчин будут.

– Надеюсь, что нет, – упрямо возразила Эри.

Подруга снисходительно улыбнулась. Первый, последний, он же единственный... Хорошо, что наивность лечится с возрастом.

Нашта отвлеклась и не заметила, как левая нога скользнула по замерзшей луже. Всплеснув руками, она повалилась на мостовую. Взволнованная Эри наклонилась и, схватив подругу под локоть, попыталась помочь встать. Левую щиколотку словно разрезало от боли.

– Не, Риа, стой... нога... – едва не плача проговорила Нашта. – Я не могу.

Эри огляделась по сторонам. В переулке никого не было. Опустившись на корточки, она осторожно приподняла подол Наштиного платья.

– К лекарю бы, – простонала подруга.

– Вставать нельзя, вдруг кость сломана, – Эри поджала губы и, придумав, цокнула языком. – Я сейчас поищу какую-нибудь дощечку. Надо примотать к ноге, так вернее. И тогда уже в лечебницу. Лежи, не двигайся, я сейчас.

Нашта беспомощно смотрела, как Эри подскочила и, как охотничья борзая, обшарила переулок.

Минут через десять в руках у остроухой была отломанная от лестницы ступенька. Бесцеремонно оторвав лоскут нижней юбки, она примотала ногу к дощечке в нескольких местах.

– Вот теперь можно на лавочку, – явно довольная собой, Эри наклонилась и подставила плечо.

* * *

Тирк Луаргтон бросил скучающий взгляд на приветственную табличку: «Ланкас – город, рожденный дважды». От снега ежик на голове промок, лошадь неохотно перебирала копытами, да и просыпался аппетит. Последние несколько часов они молчали. Поездка успехом не увенчалась.

Как и у всякой приграничной деревеньки, в окрестностях Оту иногда видели эльфов. Особо пугливые крестьяне писали Охотникам, но чаще те ничего не могли сделать. Треклятые остроухие бежали обратно в леса, на свои земли, где искать их было не только бессмысленно, но и политически опасно.

Месяц назад кто-то из крестьян заметил полуэльфа, но, как выяснилось, тот был таков еще до их приезда. Да и оказался мужчиной.

Тирк смотрел в спину угрюмо молчавшего Грэя и впервые за долгое время испытывал к нему сочувствие и даже симпатию. Не так-то легко возвращаться на родину, где тебя считают повинным в смерти невесты и не пускают на порог собственные родители.

Четыре года назад, когда их познакомил Лаэм, Грэй показался ему хрупким и потерянным. Худой слабый паренек, миловидный как девчонка. Рассказывал, что ездил в Раунфорт за подарком невесте, а по дороге домой на него напала кучка бандитов и измордовала так, что чудом жив остался. В сточной канаве муж Элисон его и подобрал.

С тех пор Грэй ни разу не возвращался в Оту. Может, ему было стыдно, думал Тирк, и он хотел вернуться, уже будучи при положении и деньгах. Только дома выяснилось, что после его исчезновения к невесте посватался какой-то мужик якобы из Толлгарда, та ему отказала, а через неделю ее нашли мертвой. Родители Грэя посчитали, что сын трусливо бросил девушку, и ту стало некому защитить. Потому и захлопнули дверь прямо перед его красивым носом.

Капитан, надо отдать должное, остался спокоен. Не стал ничего говорить, настаивать и угрожать охотничьим медальоном, а просто постучал к соседям. Те пояснили, в чем дело, а заодно и рассказали, кто именно в деревне видел эльфа.

– Алекс, – подал голос Тирк, – а у тебя, часом, не десятого день рождения был? Сколько стукнуло?

– Двадцать пять.

– Знаю, что ты не отмечаешь… Но круглая дата же...

Капитан улыбнулся краешком рта.

– Нет, решено, – воодушевился Тирк. – Сегодня вечером у Лис!

– А это не одна из работниц идет? – спросил Найдер, указывая большим пальцем в переулок слева. – Может, сразу ей и скажем, чтобы готовились. Вы как, капитан?

Тирк ударил каблуком в бок лошади и высунулся вперед.

– Да это же Риа! – обрадовался он и засвистел.

Девушка обернулась и, замахав руками, побежала навстречу.

– Скорее, Нашта сломала ногу, – затараторила Эри, не сразу осознав, что перед ней не просто Тирк, а целый отряд Охотников.

– Где? Залезай, покажешь, – он протянул руку и легко закинул ее за спину. – Грэя с Найдером знаешь? – небрежно бросил он.

Эри с опаской посмотрела на меч Тирка, пристегнутый к седлу, и перевела взгляд на красивого капитана и лучника в плаще.

Она точно сумасшедшая. Люди от Охотников прячутся, а она косынкой прикрылась и давай дружить. Хотя Анжела говорила, что самое спокойное место – в сердце бури. Но надолго ли?

Тирк пришпорил лошадь.