Пыль у дороги

Глава двадцать четвертая – Женщина с прошлым

Она не сразу поняла, что глухой стук и хлюпанье – от копыт. Эри кинулась от дороги к лесу, но было уже поздно. Всадник ее заметил.

Точнее всадница. Ульрика.

– Садись, – поравнявшись с ней, сказала разбойница и протянула руку.

Эри запрыгнула на лошадь. Животное всхрапнуло и, качнув крупом, пошло дальше.

– Преследуешь меня? – спросила Эри, обхватывая Ульрику за талию.

– Как же иначе? – улыбнулась разбойница и погладила шею лошади. – Еще и подвезу. Ты в Нюэль? Это вообще-то в другую сторону.

– В Индорф, а потом в Ланкас, – пояснила Эри и добавила. – Если ты не против.

– Это не я бегу, – пожала плечами Ульрика.

– Ты опять помогаешь мне, – вздохнула Эри. – Зачем?

– За медведем лысым, – без злобы ответила женщина. – Верю в тебя, вот почему.

– А в лагере не хватятся?

– Не переживай.

Она пришпорила лошадь. Эри отклонилась назад, потому что волосы Ульрики лезли в лицо. И пахло от них приторно сладким, похожим на духи Нашты. Купила, наверное, в городе. Может, даже в Ланкасе. Или Джерри мог подарить.

– Ты его любишь? – вслух спросила Эри.

– Кого? – удивилась Ульрика.

– Мужа.

Разбойница задумалась на мгновение и тряхнула плечами.

– Не знаю, бельчонок, наверное, люблю.

– Как так? А он тебя?

– Не знаю, – повторила Ульрика.

Эри удивленно подняла брови. В голосе разбойницы не слышалось огорчения.

– Но тебе ведь не все равно? – спросила она, выглядывая из-за плеча.

– Не знаю, – в третий раз сказала Ульрика и улыбнулась. – А с чего такие вопросы?

– Но… – Эри сглотнула. – Но ты ведь спишь с ним?

– Иногда.

– И все уважают тебя как жену главаря.

– Хотелось бы верить… И что?

– Я не понимаю, – Эри отодвинулась назад.

– Чего? Тут все довольно просто. Когда-то мы хотели друг друга, теперь уже не очень-то. Время идет, страсти уходят. Остаются уважение, преданность, и они, девочка, куда лучше любви. Поверь на слово.

– Не поверю, – буркнула из-за спины Эри. – Это ты решила так. Сдалась, перестала искать… Вот Елена тоже сдалась. Сначала решила, что без Грионта не вырвется из Нюэля, хотя уехали же мы. А потом решила, что без Слэйда не выживет среди вас, хотя Денни все равно вытащил ее… Надеюсь, что вытащил… Но сейчас вот наверняка решила, что теперь никто замуж не возьмет, жизнь закончена.

– Вот-вот, – согласилась Ульрика. – Говорю же – жертва твоя Елена. Только и ты далеко не ускакала, все еще жалеешь себя. Да, Эри?

– Нет.

– Тогда почему думаешь, что я вдруг начну? Союз с Джерри спас мне жизнь, бельчонок

– Но я слышала, – сбавила пыл Эри, – что он спит с другими женщинами.

Ульрика была само спокойствие.

– Ну, малыш, я тоже сплю с другим.

– Не-ет, – не поверила она.

– Да, – кивнула разбойница. – Просто не хвастаюсь этим.

– А Джерри знает?

– Надеюсь, что нет. Мужчины плохо переживают неверность.

– Как это? – она дернула головой. – То есть женщинам нельзя, а им сколько угодно? Но это же нечестно!

Ульрика рассмеялась.

– Нет, я серьезно, – уточнила Эри.

– Даже и не сомневаюсь.

* * *

Индорф оказался городком, выстроенным вокруг нескольких мануфактур и угольной шахты. По виду больше напоминал деревню. Квадратные домики с соломенной крышей казались одинаковыми, на улочках редко попадались угрюмые люди. Эри не понравилось здесь. Воздух был тяжелый, пыльный, и незнакомцев тут явно не ждали. В Индорфе даже не было путевой гостиницы, только столовая для рабочих с парой комнат наверху.

Ульрика предложила остановиться на ночь.

– Ты уверена? – засомневалась Эри.

– Конечно! Надевай косынку, да смотри, чтоб уши не вылезли.

– А если не поверит?

– Поверит. Мы с тобой неотразимые.

Ульрика широко улыбнулась и постучала в дверь. За ней послышалось шарканье.

– Кто там?

– Извините, – начала Ульрика. – Мы от Марии Турд.

Замок лязгнул, на пороге показалась женщина. Длинная и поджарая, как гончая. Она сутулилась, словно бы нависала над ними.

– Да, и что сестре надо? – спросила она, теребя запачканный передник.

– Мария сказала, что мы можем у вас переночевать. Я Ульрика, – она отступила на шаг. – А это моя дочь – Риа.

– Ирма, – представилась женщина и смерила их недоверчивым взглядом. – Ну, проходите, что ли...

Внутри было натоплено и пахло ягодным вареньем.

– Вы садитесь пока, – Ирма указала на обеденный стол. – Я сейчас подойду.

Эри забралась на скамейку и сглотнула слюну. Ульрика устроилась напротив.

– Не очень-то вы похожи, – заметила, вернувшись, Ирма. – Одна беленькая, другая темненькая.

– Вы с сестрой ведь тоже разные, – подала голос Эри.

– Что верно, то верно, – согласилась Ирма. – Картошку будете?

– Конечно, – кивнула Ульрика.

Когда женщина снова вышла, Эри наклонилась вперед и с тревогой прошептала:

– Я же говорила, что за дочь не сойду.

– Ну почему. Мне тридцать четыре, тебе пятнадцать. Идеально, по-моему. А папа у нас был светленький, – она поджала губы и улыбнулась одними глазами.

По счастью, Ирма оказалась любительницей поболтать, и прошлое неожиданных гостей ее мало интересовало. Эри с удовольствием расправлялась с ужином и радовалась, что ей не приходится врать, да и вообще что-то говорить.

– А вы не слышали последние сплетни из столицы? – спросила Ирма, явно рассчитывая на отрицательный ответ. – О, сейчас расскажу! У Хинта новая фа... ну как это говорят... короче, любовница. Антис Оклин, дочь опального лорда Оклина. Говорят, король разрешил тому снова бывать при дворе и даже вернул отобранное поместье. Вот же папаша, продал свое невинное сокровище за царские милости. А мог бы замуж... Ей говорят, восемнадцать. Красивая, – женщина покачала головой.

– Ну почему же продал, – возразила Ульрика. – Тут дальновидный расчет. У Леории две дочери, но нет сына. А влюбись король не на шутку в юную прелестницу, да роди она ему бастардов-мальчиков...

– Не-ет, – убежденно замотала головой Ирма. – Королева не допустит. Скорее отправит девочку на ту сторону.

– Это она может, – кивнула Ульрика.

– Но сейчас говорят, у нее новый любимец. Кто – тут слухи разнятся. Одни утверждают, что это сын генерала Дормштейна, недавно вошедший в свиту короля. Другие, что советник по дипломатии. Есть сплетни, что и сам Лидер.

– Ну это точно нет. Староват.

Эри наморщила нос. Она не понимала, почему за ужином надо обсуждать всякие гадости. Понятно, что о короле и королеве сплетничают, и Корд говорил, что понимать события важно. Но разве такие события?

Ульрика заметила ее недовольный вид, но ничего не сказала. Вместе с Ирмой они переключились с перебора возможных любовников Леории на обсуждение какого-то лорда Кебарда.

* * *

Из мебели в комнате были потемневший от времени шкаф и двуспальная кровать со сломанной спинкой. Окно закрывала пыльная занавеска. На стене висели голова кабана и чучело ястреба.

Эри подумала о Корде. Скоро, совсем скоро она к нему вернется.

Стянув косынку, она потрогала кончики ушей. Вечное проклятье.

Мотнула головой. Нет, не будет жертвой.

В комнату вошла Ульрика. В одной руке у нее был кувшин с водой, в другой – кусок мыла. С шеи свисало чистое полотенечко.

– Там под кроватью должна быть большая лохань, – сказала она, толкая дверь пяткой.

Эри присела и, вытащив деревянное корыто, вопросительно посмотрела на Ульрику.

– Чего ты? Раздевайся и залезай, – скомандовала та.

Эри приоткрыла от растерянности рот, но одежду послушно сняла. Когда она забралась и кое-как села, Ульрика принялась лить воду тонкими струйками ей на голову. Отложив кувшин, она с нажимом намылила плечи.

Движения разбойницы были уверенными, резкими, и в то же время полными заботы и неподдельной нежности. Эри почувствовала, как к горлу подступил ком, и зачесались глаза.

Внутри словно открылась застарелая рана. Руки женщины пробудили в ней жажду материнского тепла и ласки. Жажду, загнанную в дальний, заросший паутиной угол.

У болячки отвалилась корка.

На ресницах заблестели слезы.

* * *

На следующее утро они распрощались с Ирмой и собрались в путь. Ульрика хотела купить для Эри лошадь, но в Индорфе продавца так и не нашлось. Зато в местной лавке удалось разжиться едой, огнивом и даже маленьким топориком.

Она снова забралась за спину Ульрики. Только теперь у бедной лошади прибавилось поклажи.

– Знаешь, – призналась Эри, когда они вышли на дорогу. – С тобой в пути настолько легче.

– Ну еще бы, бельчонок, – ответила Ульрика с улыбкой. – Я же взрослая.

– Я тоже не ребенок, – она надула губы.

– Пока еще ребенок, – возразила разбойница. – Но не переживай. Знаешь, как говорят, молодость – единственный недостаток, который со временем проходит.

– А я вот подумала, – перевела тему Эри, – что если тебе тридцать четыре, – она начала загибать пальцы, – то к началу семилетней войны было, выходит, шестнадцать?

– Да.

– И как?

– Да никак. Молча, – Ульрика горько усмехнулась. – Нехорошее это время было. Твое счастье, что войну не помнишь.

– Расскажи, – попросила Эри.

– Не хочу. Ну, может, позже. А пока держись крепко.

Она пустила лошадь галопом.

На ночь они остановились в лесу у дороги. Воздух был сырой и холодный. Сухие ветки для костра нашлись не сразу. Пока Ульрика пускала в ход топорик и разводила огонь, Эри достала из мешка копченую курицу и нарезала кинжалом хлеб.

– Ну, – Ульрика отряхнула руки и присела рядом на корточки, – хочешь знать о войне, бельчонок?

– Расскажи о себе.

Разбойница отломала ножку курицы.

– Да, – она облизнула губы, – жизнь у меня была веселая. У тебя тоже такая будет. Надеюсь, правда, все-таки получше.

Эри решила не перебивать.

– Как там обычно говорят? Родилась в семье такой-то, да? – Ульрика усмехнулась. – Впрочем, почему нет? Папа мой был мелким дворянином, седьмая вода на киселе, но все же родственник лорда Кебарда. Дом у нас был в Раунфорте. Большой, тебе бы понравился. Целый зал отец отвел под оружие, которое собирал со всего света. Мечи, кинжалы, луки, почитай, со всей Лансии, да и с аргонскими купцами тоже дела вел. Сам преподавал в Лекарской академии историю Лансии. Жили мы, в общем, хорошо, крепко. У меня были младший брат и старшая сестра. Такая зараза она была, это не передать! – повысила голос Ульрика и, улыбнувшись сама себе, продолжила: – Завистливая. Потому что якобы отец любил меня больше. С ней был строг, а меня баловал. Из нее делал леди, надеялся удачно выдать замуж, а мне даже нанял учителя фехтования. Потому что очень просила. Я вообще была сорванцом с детства, а она – жертвой. Даже умудрилась влюбиться в какого-то лорденыша, о котором все говорили, что метит в фавориты к леди Леории, будущей королеве. Нашла сестра, конечно, с кем тягаться. Как ты понимаешь, история закончилась скверно. Этот гаденыш ее попользовал, а потом еще и отпирался. Отцу пришлось вызвать его на поединок, где оба друг друга порезали да разошлись. Только рана потом нагноилась и... в общем, долго отец не протянул. Даром, что в друзьях хорошие лекари были. После его смерти матушка кинула клич родственникам, у нас нашелся забытый кузен в Толлгарде, даже смог оформить разрешение. Обещал позаботиться, найти нам с сестрой мужей. Мы продали дом, переехали. И первое время все шло ничего, у сестры даже жених появился, пока королям не захотелось очередной войны. Да еще какой... Тут-то сердобольный кузен и выставил нас всем семейством на улицу. Пришлось как-то перебиваться. Искать работу, которой не было. Сестрица умудрилась сойтись с каким-то торгашом, поселилась у него в лавке на втором этаже. Туда же, за ширму, определила мать. А мы с братом спали на улицах.

– И как же? – с тревогой спросила Эри.

– Не ахти, но однажды нам повезло. Через других сорванцов на брата вышел один воровской клан. Те искали бойких мальчишек, обещали еду и деньги. Сразу накормили ужином. Брат по наивности поел, а потом, конечно, пришел час расплаты. Я долго искала его по трущобам, спрашивала местных. Нашла в итоге избитого. Хотела забрать с собой, но не дали. Начался торг, как это бывает, и потом я увидела его. Вернее, он меня. Присмотрел.

– Кто? – Эри слушала как завороженная.

– Король. Клана, конечно, не страны. В Толлгарде их несколько, но этот был самый большой, с сильным королем. Он менял любовниц как портянки. Я, наверное, единственная, кто так надолго задержался.

– Ты любила его?

– Нет. Но он дал мне кров и защиту. Я ни в чем не нуждалась несколько лет.

– А не противно было?

– Нет, – повторила Ульрика. – То есть тогда – нет. Я понимала, что и зачем делаю и не считала себя жертвой. Пока однажды не случилось неожиданное. Уж не знаю как, но я понесла. Знахарская дрянь не сработала. Не смотри так, это были плохие новости. Потому что ребенок менял все. У моего покровителя уже были дети, много, и они настолько не заботили его, что он даже не помнил их в лицо. Не знал, кто из чумазой детворы его. А завистниц и желающих занять мое место была целая очередь, в том числе и очень красивых. И я, конечно, испугалась, что подурнею и перестану его привлекать.

– Значит, без мужчины выжить было никак? – осторожно спросила Эри.

– Я была глупее, чем о себе думала, – вздохнула Ульрика. – Всю жизнь ведь потом жалела… Договорилась с одной бабкой, и она вырезала ребенка. Сколько было крови, бельчонок… И боль такая, что лучше бы с голоду помирала… И хуже всего, оказалось, что больше я не могу иметь детей. И тогда… вот надо было сначала натворить дел, прежде чем очнуться! Тогда я ушла. Не только из клана, из Толлгарда. Ненавидела себя, презирала. Каждый день было так тошно, что хоть ножом в горло… Вот говорят, на той стороне люди вечно переживают самые жуткие поступки своей жизни… Для меня это было каждый день. По ночам видела личико ребенка в крови. Даже не заметила, как кончилась война, как открыли дороги и как снова все завертелось. Пока в каком-то грязном курятнике, где я работала, меня не нашел Джерри. Красные Лисы искали еду, а нашли среди помета и перьев меня. Уж не знаю, как и что он во мне увидел. Но не дал и пальцем тронуть, взял на руки и забрал себе. Просто так, не спрашивая. Забрал и всё.

– И ты стала опять женщиной главаря, – грустно заключила Эри.

– Не женщиной, – поправила Ульрика. – Женой… Джерри привел меня к людям без прошлого.

– Но можно же было вернуться к сестре… – возразила Эри.

– Можно было и не оставаться тогда в клане, – Ульрика пожала плечами. – Но это жизнь. Сильные бьют слабых. Всегда и везде. И не все люди добрые и хорошие.

– Хочешь сказать, такая у тебя натура? Как у других Красных Лис? Резать людей в лесах… – Эри наморщила лоб.

– Мы хищники, – просто ответила Ульрика. – Да, о нас не баллады сочиняют, а страшилки для детей. Нас ищут стража и Охотники. Мы смываем перед сном кровь. Но мы такие. Джерри дал мне понять, что с собой не надо бороться. Надо собой быть. Потому что даже такие, как мы, нужны миру. Как нужны волки и медведи.

– Почему же тогда ты помогаешь мне? – спросила Эри.

Ульрика посмотрела ей в глаза. Ласково, тепло.

И ничего не сказала.

* * *

История Ульрики до того потрясла Эри, что даже прижимавшая к земле усталость не помогла заснуть. Она лежала с закрытыми глазами, вслушиваясь в тихое дыхание спящей рядом разбойницы, а в голове роились мысли, как дикие пчелы. Жужжали и жалили.

Больше всего хотелось сейчас оказаться среди алых колосьев. Но она не давала себе воли. Нельзя было засветиться.

Эри думала обо всем сразу. Представляла жизнь в трущобах, как юная Ульрика срезает кошельки тем самым кинжалом. И тут же, как спит с уродливым мужиком. Почему-то казалось, что тот должен был быть именно уродливым. Потным, слюнявым, пахнувшим перегаром. Вроде Брибо. Потому что Джерри был лучше. Джерри брал Ульрику на руки и уносил. Правда, тоже к отребью и убийцам, но, наверное, все-таки другим. Лучшим. Где и Слэйд оказался не таким плохим, да и Лео был хорошим. Ну, почти...

Эри думала о семье. О том, что даже те, кто вырос в достатке и с родителями, могли в одночасье потерять всё. Как она потеряла Анжелу.

Эри думала о Корде. О том, как он во время войны ходил в разведку к эльфам. Был ли он уже тогда женат? И что она делала? Где ждала его? От кого он скрывается сейчас? Какие преступления совершил? Грабил ли людей, как Красный Лис? Или, как муж Элисон, предал свое дело и свою жену? А может, он как раз от жены и скрывается?

Эри улыбнулась этой нелепой мысли. Нет, она знала Корда, что бы тот ни говорил. И если кого-то убивал – значит, это такие люди были, кто заслужил.

Ульрика права, не все хорошие и добрые. Но ведь не может же так быть, чтобы люди сразу рождались плохими. Нет. Нет никакой хищной сущности. Есть обстоятельства. Кто-то богат, здоров и благороден, а кто-то сирота-полуэльф. Есть от чего озлобиться, но и это не обязательно.

Вот есть у нее магия, пусть и неясная. Но кто знает, вдруг могущественная? Как у рованцев, по-настоящему. Чтобы захоти – и по щелчку пальцев превратить Диану в жабу. Но она ведь не станет ведьмой. Не будет злоупотреблять даром, не озлобится, не будет мстить. Даже если изнутри будет звать тьма, соблазнять, она будет бороться.

Потому что не должно быть на свете никакого предназначения и предопределения. Чтобы не ты такой, какой есть, а такой, каким выбрал стать.

Потому что человек может измениться.

В это Эри верила свято.

* * *

– Доброе утро, – сказала Ульрика, потягиваясь. – А-ах, наконец, хорошая погода.

– Доброе, – ответила Эри, шмыгнув носом.

Спина и шея затекли, поясницу заломило, дышалось с трудом.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – озабоченно спросила Ульрика.

– Да, – Эри кивнула и снова шмыгнула полузабитым носом.

– Ладно, тогда давай завтракать, – она присела у костра и начала подкладывать в огонь ветки. – Ночью-то отлынивала, – заметила она, – костерок наш почти потух.

– Но не потух же, – устало возразила Эри.

– Так моими стараниями, а я тебя просила тоже следить.

Она хотела что-нибудь ответить, но вместо слов вышел кашель.

– Так, – насторожилась Ульрика, – это уже плохо.

– Да всё в порядке, – отмахнулась Эри. – Просто спалось не очень.

– Что ж такая впечатлительная-то, – разбойница защелкала языком и отвязала от пояса мешочек. – На вот, пожуй, – она протянула несколько листочков.

– Мята?

– Все-то она знает! Ну, бери, чего ты, и не спи на ходу, замерзнешь. Сейчас поедим и в путь. Там где-то деревня должна быть. Остановимся в трактире, отогреешься. Так что держись, давай! – Ульрика хлопнула ее по плечу.

Эри держалась.

День выдался ясный и безветренный. Дорога подсохла, лошадь ступала легче. Только Эри сопела за спиной и изредка покашливала.

Ульрика потянула за удила и остановилась возле развилки. Столб с указателем подгнил, табличка почернела, и надписи было не разобрать.

– Знаешь, – заговорила разбойница, толкая Эри плечом. – Самый сложный выбор – это из двух.

– Почему? – без интереса спросила Эри.

– Потому что ты веришь, что есть шанс не ошибиться, что вот оно близко. А когда надо выбирать из многого, там уже бояться нечего. Провал вероятнее.

– А-а, – протянула Эри.

– Не спи там, слышишь, – Ульрика снова толкнула ее плечом. – У нас развилка. Куда поедем?

– Мне все равно, – призналась Эри. – Правда.

Ульрика задумчиво посмотрела в сторону и свернула налево. Эри уткнулась лбом в ее спину и закрыла глаза.