Раненый камень

С гор возвратившийся сквозь проседь

Зимы, когда летят снега,

Любил отец мой бурку сбросить,

Потом присесть у очага.

И, цветом схожий с пастью волчьей,

Огонь то злился, то смирнел.

И на него отец мой молча,

О чем-то думая, смотрел.

О том ли думал он с тревогой,

Что снег метет, — спаси аллах,

Не разминулись бы с дорогой

Охотившиеся в горах.

Иль думал, как и все крестьяне,

Он, возвратясь под отчий кров:

Здоровы ль овцы на кутане?

Кормов ли хватит для коров?

Металось пламя и сникало,

Зардев на черной головне.

Но черных дум не возникало

В отцовской доброй голове.

Мели снега жестокой доли,

И помню, что огонь зачах.

Но вот он вновь в балкарском доме

Венчает каменный очаг.

Горит очаг. Огнем объяты

Дрова чинаровые в нем.

Сижу, как мой отец когда-то.

Задумавшись, перед огнем.

Со мной отцовские тревоги

И горы в дымчатых снегах.

Я думаю о людях многих,

О подвигах и о стихах.

И кажется: ущельем горным

Летит гнедой гривастый конь.

Не предаваясь мыслям черным.

Смотрю я молча на огонь.

Тучи клубятся, по склонам кочуя.

Белые горы, вы дороги мне.

Белое утро, проснувшись, хочу я

Белые горы видеть в окне.

Чувству сердечному я покоряюсь,

В Мекку ходивших понять не могу.

Любящий родину, я поклоняюсь

Горным вершинам в белом снегу.