Раненый камень

Шить привелось мне без родной земли,

Я видел лишь во сне Эльбруса купол белый,

Шла тень орла по куполу вдали,

И я следил за ней душою онемелой.

Я знал тоску. Мне снился мой Кавказ,

Чегемский водопад и влажный гул Дарьяла.

И годы шли мои, как медленный рассказ

О том, чего в пути недоставало.

Я раскрывал твой том и не смежал ресниц,

И друга верного я локтем чуял локоть.

Перед душой моей вставали со страниц

Кавказские хребты, летел орлиный клекот.

Я раскрывал твой том, и прибавлялось сил.

Я видел наяву все, что хранил в помине.

На склонах скал багровый зрел кизил,

И солнечный рассвет струился по долине.

Ронял листву засохшую орех,

Тень от платана поднималась косо,

Форель плескалась, словно детский смех,

В потоке у подножия утеса.

Я раскрывал твой том от родины вдали,

Приобретала смысл иной земля чужая:

Как будто мы с тобой под облаками шли,

Нагорным снегом губы освежая.

Как будто я лежал в тени горы крутой

И Ушбой любовался в светлой рани.

Там пир шумел, и добрым тамадой

Тем пиром правил друг мой Чиковани.

Я раскрывал твой том и на крылах парил

Поэзии, исполненной привета.

За милый мир тебя благодарил

И дожидался своего рассвета.

…Об этом вспомнил я сейчас, взойдя

Уступами на перевал Крестовый.

Увидел наш Кавказ под струями дождя,

Блеснувший в душу мне своей красою новой.

Ты братство пел, лелеял дружбу ты.

Средь мастеров как мастер ты в почете.

Твои стихи — орлами с высоты.

Твои орлы всегда, мой друг, в полете.

Издревле люди любят мастеров —

Гранильщиков камней и ювелиров слова.

С крутых высот Кавказа я готов

Петь мастерство души высокой снова.

Стихом своим ты делаешь Кавказ.

Его вершины выше и прекрасней.

Гора к горе — их не охватит глаз,

И солнце жизни над хребтом не гаснет.

Мой путь с твоим нерасторжимо слит.

Арагви Тереку не посылает вызов.

Пусть эта песня ласточкой летит

И вьет гнездо у твоего карниза.