Ранний старт 4

Глава 24 Превентивный удар

Если кто-то бросил в тебя камень,

Обрушь на него гору зла. © Я.

4 июля, суббота, время 19:20.

Синегорск, двор у дома Колчина.

Лениво сижу на нашем месте с Ерохиными. Остальных нет, разбежались кто куда. Братья лето проводят в городе, развлекаются поездками на рыбалку и другими пикниками на природе. Как-то им не повезло с родственниками в деревне.

Сегодня после обеда со Светланкой приехали. Кое-что мне надо было сделать. Большое и страшное, даже самому немного жутковато. Оправдание одно, детское — они первые начали.

«Трень-брень», — сказал телефон и показал эсэмэску «Позвони по номеру… это твой декан. Кира». Вот ведь хрень, а я раза три этот номер сбрасывал. Рекламщики всего и вся задолбали, так что на звонки с незнакомых номеров тупо не отвечаю.

Прерываю трёп с Ерохиными. Звоню, хотя время неурочное:

— Здравствуйте, Василь Викторыч. Вы меня искали?

— Здравствуйте, Виктор. Ну и зачем вы это сделали? И со мной не посоветовались?

— Вы о чём, Василь Викторыч?

— Не догадываетесь? — легкий сарказм с примесью усталости.

— Я догадываюсь, но вы лучше озвучьте. Намёками пусть женщины разговаривают.

— Это ваше видеоинтервью с Кирой Хижняк. Зачем вы это сделали?

— А вам что, жалко их? Результаты переговоров с руководством корпорации нас не устроили, так ведь? Нам ясно дали понять, что моей репутацией они пожертвуют. Кстати, реноме МГУ тоже при этом страдает. Разве нет?

Ерохины, поначалу равнодушно ожидающие конца разговора, навостряют уши.

— Виктор, мы бы как-нибудь разобрались…

— Но теперь вам будет легче. Вы будете не оправдываться сами и не выгораживать меня, а поддерживать или не поддерживать обвинение с моей стороны. Пусть теперь они мечутся.

— Виктор, для мести вы чересчур поспешили, — декан намекает на известную поговорку о холодном блюде, именуемом месть.

— Это не месть, Василь Викторыч, это самозащита. Имею право. Согласно российскому законодательству.

— Ох, Колчин! Ты не представляешь, сколько шума ты наделал.

— Василь Викторыч, повторяю: я в своём праве. Если корпорация «Энергия» ударила по моей репутации, я вправе ударить по ней в ответ. Пусть теперь доказывают, что не верблюды. А в моём интервью нет ни слова неправды.

Уши братьев стали похожи на локаторы. Только продолжения не следует. Разговор заканчивается, мы прощаемся.

— Вить, эта… а о чём вообще речь, а?

Старший подыскивает слова, младший предлагает с ходу:

— Ты только скажи, кому надо хлебало начистить!

Ржу. Хлопаюсь с ними ладонями.

— Я уже начистил. Смотрите… — вывожу на экран смартфона запись.

Видеоинтервью Кире Хижняк.

Время выхода в эфир — 3 июля.

Название:

Российская космонавтика, режим дефорсирования

Уютная студия, два кресла и низенький столик между ними. На столике — мой ноутбук. Кира наверняка организовала именно такую обстановку, когда мы сидим напротив друг друга вполоборота к зрителю. Не упускает возможности показать ноги. Не возражаю. Есть чем похвастать.

— Итак, Виктор. Тему вы заявили самыми общими словами. Теперь мы ждём подробностей.

— Сначала увертюра. Или, как нынче модно говорить, дисклеймер. Высказываю своё личное мнение, основанное частично на собственных впечатлениях, частично на всем доступных данных. На полноту анализа не претендую, обширных исследований, соцопросов и всего такого не проводил. Никакая организация не давала мне права говорить от её имени.

Кира одаряет меня и зрителей улыбкой, ожидающей и поощряющей.

— Кира, вы ведь знаете, что такое синекура?

— Тёплое место. Должность с необременительными обязанностями, но большими доходами.

— Да. Только надо упомянуть, что синекура для мажора, какого-нибудь сынка миллиардера — это одно, а для бомжа — совсем другое. Мажор появляется на работе не каждый день и ненадолго, может подписать несколько документов и свалить по своим делам. Ему кидают на счёт миллион зелёных в месяц. При этом мажор может считать, что дико перерабатывает.

Кира хихикает. Затем следует фрагмент, который в итоговый ролик не попал. Кира сказала, что студенты тоже находятся в режиме синекуры.

— Студенты факультета журналистики, возможно. Моего факультета и других естественнонаучных — нет. У нас учёба — тяжелейший труд, требующий самоотверженной отдачи.

Попыталась спорить. Бросил ей на столик книжку. Пару-тройку штук всегда с собой ношу.

— «Квантовая механика»? — Кира тут же отстраняется от томика, как от мерзкой жабы.

— Вот-вот! А мы не только читаем, но ещё понимаем, что там написано. И экзамены сдаём.

Конец вырезанного эпизода.

Продолжаю:

— Для бомжа синекура — это место под теплотрассой, набитое всяким тряпьём. И помойка рядом.

Кира с удовольствием смеётся.

— РКК «Энергия», где я практику недавно проходил, это синекура для неамбициозного слесаря. Слесари тоже разные бывают. Поэтому вернее будет сказать: для дворника.

Лицо блогерши вытягивается. Вот он — момент истины! Не зря я её в подробности не посвящал.

— РКК «Энергия» это…

— Ракетно-космическая корпорация. Головное предприятие в городе Королёв, одна из ведущих организаций Роскосмоса, — сухо даю краткую справку.

Пока Кира подыскивает слова, вытаскиваю заготовленную статистику на экран. Не поленился простенький график изобразить.

— Предлагаю начать со статистики. Любуйтесь, — и начинаю расшифровывать: — Обычно «Энергия» производит с 1986 года по два корабля в год. Изредка бывает три. С 2009-го по 2019-ый включительно — «урожайные» годы. Выдавалось по четыре аппарата в год. Затем с 2020-го — снова неторопливый режим на уровне двух «Союзов» в год.

— Возможно, в то время, когда «Союзов» делают меньше, реализуются другие проекты?

— Такие проекты есть всегда. На них ведут НИОКР, изготовлением опытных образцов занимаются экспериментальные производства.

— НИОКР — это…

— Научные исследования и опытно-конструкторские разработки. Ведутся постоянно, насколько понимаю, и на основное производство влияния в смысле производительности не оказывают. Так-то аппараты модифицируются постоянно. Сначала изготавливался «Союз», затем «Союз-Т», «Союз-ТМ», «Союз-ТМА-М» и, наконец, последняя серия — «Союз — МС».

— И к чему эта статистика?

— К тому, что в настоящее время РКК «Энергия» работает на пятьдесят процентов от своих возможностей. Не исключено, что меньше. На сорок или тридцать.

— Так это они виноваты, что «Луна-25» потерпела аварию? — округляет глаза Кира.

Этот элемент невежества мы не стали вырезать. Публика обычно не интересуется конкретным исполнителем даже громких проектов.

— Нет. Часовню тоже не они разрушили, — смеюсь. — Изготовитель «Луны-25» не «Энергия», другое предприятие. НПО им. Лавочкина. Но вполне возможно, судя по результатам, что там те же беды или схожие.

— Пока не вижу особых проблем, — подначивает Кира.

— Проблема в стиле работы и отношении к делу. Не скажу, что оно самое плохое. Худший вариант, когда взявшийся за какую-то работу совсем её не делает. Поэтому можно сказать, что работающий спустя рукава, всё-таки лучше откровенного тунеядца. Но идеалом или желательным уровнем это тоже не назовёшь. Никак.

— РКК «Энергия» работает спустя рукава?

— Да. Только это слишком общие слова. Давайте я вам проиллюстрирую, — снова склоняюсь к планшету, и для зрителей на экран выводится короткий ролик.

https://youtu.be/ESDZPSrO128 — ремонт кареты (фильм «Формула любви»).

— Улавливаете посыл?

На мои слова Кира согласно наклоняет голову.

— Не знаю, как это сформулировать. Каретных дел мастер говорит барину: для того, чтобы растянуть ремонт кареты с одного дня до десяти, нужно очень постараться, и требуется куча помощников. А за день-то он и один карету починит.

Кира смеётся, а я наношу очередной удар:

— Вот этим руководство РКК «Энергия» и занимается. Целенаправленным торможением производственного процесса. Рост производительности труда сдерживается искусственно.

— Можете это доказать? — Кира как-то странно возбуждается.

Для меня же странной её реакция выглядит до тех пор, пока не вспоминаю, где она работает. В рассаднике либеральной и прогрессивной мысли. Лишь в последнее время они прекратили откровенно радоваться неудачам России в любой области.

— Для сбора доказательств у меня ресурсов нет. Для этого серьёзные исследования надо проводить. Могу только проиллюстрировать на примерах.

Один из моих примеров очень характерный.

— Посылают меня скопировать какие-то бумаги. Всего три листа. Я ж самый молодой, поэтому кто, кроме меня? Прихожу в копировальную комнату. Это не просто помещение, а целый отдел. Командует строгий такой парень. Сначала оформляем заявку. Ну, оформили… затем мне говорят: «В четверг заберёте». А происходит всё это в понедельник.

Неподдельное недоумение проявляется на лице Киры.

— Спрашиваю: «А почему не сразу?» Дело в том, что густой очереди не наблюдается, пыль столбом от жаркой работы не стоит. Что мешает? Мне отвечают с досадой: «Ты будешь нас работать учить? Иди отсюда!»

Если подумать объективно, то на самом деле смысл в этом есть. Копят заказы несколько дней, затем все кучей выполняют. Только вот я проверял эту версию. Приходил затем во вторник, и мне назначили днём выдачи пятницу, а не четверг. То есть это не экономия ресурсов техники, которую лучше включать ради какого-то заметного объёма работы, а не пары документов. Это не объяснимая никакими производственными потребностями бюрократическая тягомотина.

Так прямо всё и объясняю.

— Стиль работы предприятия напоминает либо поведение жуткого флегматика с медленными реакциями, либо переборщившего с веществами и алкоголем человека. Всё делается с задержкой, как у ленивца.

— Но на качестве это не должно сказываться, — Кира подталкивает к другим доводам.

Они у меня есть:

— На качестве могут сказаться другие факторы. Можете сами посмотреть, какие зарплаты предлагаются на разных должностях в РКК. Сварщики, водители, электрики, инженеры-проектировщики, конструкторы, разработчики: всем предлагается зарплата семьдесят — восемьдесят тысяч в месяц. Инженеры на уровне начальников групп и отделов получают больше, примерно сто тысяч. Но, как правило, это кандидаты или даже доктора технических наук. При этом совсем молодые ребята в IT-сфере получают в два-три раза больше.

Подумав, добавляю:

— Лично мне зарплата в восемьдесят тысяч не кажется мизерной. Меня бы она устроила, я так думаю. Но когда нет разницы между водителем и кандидатом технических наук, или хотя бы просто выпускником Бауманки, то что-то в этом глубоко неправильно.

Кира довольно кивает, лёгкий намёк на недоработку правительства есть. Однако у меня найдутся шпильки и в обратном направлении. Если Кира не изменит планы на ходу, и соответствующая тема всплывёт.

— Осенью собираются запустить Луну-26. Как вы думаете, Виктор, удачной на этот раз получится миссия или нет?

Вот и тема подоспевает.

— Нет. Вероятнее всего, этот полёт тоже окажется неудачным. Спрогнозирую примерно так: вероятность успеха — не более десяти процентов. Оставшееся разделю так: тридцать — это вероятность того, что «Луна-26» не долетит или не сможет сесть, шестьдесят — вероятность аварии при посадке.

— Почему вы так скептически относитесь к проекту?

— У нас слишком много людей сочувствует американцам, считают их достойными лидерами в космонавтике. И вдруг мы объявляем, что начинаем с ними конкурировать. «Ах так!» — восклицает какой-нибудь электронщик и, условно говоря, впаивает диод обратной стороной. Или кодер делает хитренькую закладку в программе управления каким-нибудь блоком. Незаметно навредить всегда можно, и никто после не докажет, что баг допущен намеренно. Ошибка всегда возможна.

— Думаю, Виктор, вы преувеличиваете, — скепсиса на лице Киры столько, что того и гляди косметика потечёт.

— А если кто-нибудь сбоку предложит толстую пачку денег, то прокатит на ура. У нас же сейчас мода на успешность любой ценой.

Скепсис медленно, но неуклонно исчезает:

— Судя по твоим словам, у российской космонавтики нет перспектив?

— Пока мы плетёмся в хвосте у НАСА, их и не может быть. Нам надо вернуть свою законную роль лидера в освоении космоса. Предупреждаю все вопросы: нам никто не может помешать. Для этого нам нужно только одно — собственное желание, кураж и драйв. У меня сильные подозрения, что весь мир ждёт, когда мы перестанем валять дурака и всерьёз начнём выходить в большой Космос.

— Все? — Кира настораживается. — И американцы?

— Они знают, что мы можем это сделать, и очень этого боятся.

— А когда серьёзно выйдем в космос, то обнаружим там Илона Маска, — насмешливо комментирует Кира мою уверенность.

— Или сагу о великом Илоне Маске в виде голливудского блокбастера, — злобой и глубиной насмешки перекрываю замечание Киры многократно.

Вечер во дворе.

Ерохины пялятся в смартфон ещё некоторое время. Их потрясает масштаб категорий, которыми запросто оперирует их одноклассник и друг детства.

— Поэтому я вам и говорю: будьте наготове, в положении низкого старта. Тренируйте тело, мозги, учитесь всему подряд. Года через три-четыре мне понадобятся десятки, сотни и тысячи надёжных людей. Любых специальностей, от водителей и сантехников до конструкторов и лётчиков. Главное, чтобы каждый в своём деле был виртуозом.

Нехотя расходимся по домам. Друзьям не хочется со мной расставаться, я с Киром не рвусь домой. Там полный бедлам из-за новорожденной Милены. Вероника вся в восторженных хлопотах вокруг неё, так что Киру приходится преодолевать очередной рубеж на дороге взросления. Теперь не он самый младший и самый любимый. Испытываю лёгкий укол злорадства. Нет, никто не перестал его любить, но солнце всеобщей любви над ним теперь не в зените.

С РКК «Энергией» поступил так, как рекомендовала Юна. Размен ударами. И как она настоятельно советовала, мой хук на порядок мощнее. Для равновесия. Кто я и кто корпорация. Хоть и позже ударил, но в сознании публики отложится не момент атаки, а то время, когда она узнала и увидела. Моё нападение на РКК все увидели вчера и сегодня, а о наветах на меня с её стороны когда ещё узнают.

Самое главное в том, что когда мне припомнят ту характеристику и мутную историю со срывом госзаказа, я всегда могу обвинить их в попытке отомстить этой неуклюжей клеветой. Может всплыть временное несоответствие? Скажу, что ещё в период практики высказывал критику в особо циничной форме. Не зря же мне написали: «пререкался с начальством». Или признаете, что оболгали меня в той характеристике, а на самом деле я был пай-мальчиком? Допустим. Но кто тогда поставил госзаказ на грань срыва?

Могут поднять ту мутную историю о третьем дефекте, который якобы я пропустил. Пусть попробуют. Тут же обвиню их в организации акта саботажа с назначением стрелочника. Основания для этого есть. Не знаю, реально ли доказать, но как рабочая версия вполне правдоподобна. Короче говоря, лучшая защита — это нападение.

Интересно, понимает ли руководство РКК «Энергии», что оказалось в незавидном положении цугцванга?

5 июля, воскресенье, время 09:45.

Синегорск, квартира Колчиных.

Мы заперлись от всего сумасшествия, царящего в квартире. Неважно, какая погода, состояние здоровья и национальной экономики. Правило не должно иметь исключений. По утрам до обеда — интеллектуальные занятия. Я прямо так родителям и сказал:

— Бухгалтеры и водители могут позволить себе нарушать график умственных нагрузок. Студентам и школьникам — категорически воспрещено, — и забил клин под дверь.

Киру подсунул книжку на французском с наказом прочитать, а затем связно пересказать. Не реальную книжку — в интернете нашёл. Дюма в подлиннике.

Сам обмозговываю движение ракеты в тоннеле. Возникают проблемы. Плотное соприкосновение со стенками исключаю сразу. Слишком велики силы трения, есть риск заклинивания, расход мощности на паразитное нагревание стенок тоннеля и оболочки ракеты при скольжении. Плюс износ стенок, с которым неизвестно как бороться.

Магнитная подвеска — наше всё. При наличии небольшого зазора издержек трения не будет. Но возникает проблема раскачивания. При отклонении от точки равновесия магнитами обеспечивается возвратная сила, и система моментально попадает в режим колебательной системы.

Будут прорываться через зазор потоки горячих газов. Их действие для меня загадка. Аэродинамику не изучал ни разу. Послужат ли эти потоки демпфером колебаний или усилителем? Будут ли они способствовать отклонению — режим неустойчивого равновесия — или препятствовать, обеспечивая устойчивость?

Можно попробовать обсчитать компромисс. Обвязать внешний корпус ракеты парой «юбочек» по периметру. В начале и в конце ракеты. Только их внешние края будут скользить по тоннелю. Заодно они ликвидируют зазор, газы не будут прорываться, кпд будет выше. Стирание «юбочек» от скольжения будет намного выше износа стенок тоннеля, и это нестрашно, они всё равно одноразовые. Будут сбрасываться вместе с внешним корпусом, я его «стаканом» называю. Своего рода гильза, в которой будет сидеть ракета. «Стакан» со своими движками и другими приблудами будет сбрасываться сразу после вылета ракеты из шахты.

Как-то так…

После обеда стоим рядом с кроваткой с сестрицей. Тот нечастый момент, когда она не спит. Лежит, улыбается братьям. Рядом гордо стоит счастливая Вероника.

— Похожа на тебя, Кир, — толкаю брата в плечо, — такое же глупое лицо.

Кир тут же наносит мне удар в бедро, я сразу же перехватываю его руку. Не дорос ты ещё со старшим братом закусываться.

Папахен смеётся, Вероника делает вид, что обижается.

— Кир, тебе стратегическое задание на многие годы вперёд. С Миленой и в её присутствии разговариваешь только на французском. Тогда она одновременно на двух языках заговорит.

Родители немедленно и с энтузиазмом поддерживают идею. Так что Киру некуда будет деваться. Братан не собирается унывать по этому поводу. Наклоняется к сестре:

— Коман т’апель тю?

— Вот! — поднимаю палец. — Через пару лет она тебе ответит: жё м’аппель Милена.

С моим взрослением и отрывом от семьи атмосфера в ней становится намного благоприятственнее. Это уже не конгломерат из двух осколков, а цельная семья — родители и два их ребёнка.

Звонит телефон. Мой. Света на проводе. В недолгом разговоре утрясаем детали наших встреч. Девушка утверждает, что успела заскучать по мне. Это приятно.

— У тебя девушка появилась? — любопытствует мачеха.

— А чё ему? — ржёт папахен. — Жена есть, неплохо бы ещё и девушкой обзавестись.

И отскакивает от замаха своей супруги.

— Вить, когда вас в Березняки отвезти? — интересуется он, защитившись от Вероники, и добавляет с хитрецой: — Или ты туда уже не хочешь?

— Хочешь не хочешь… надо! У меня там дел по горло. Ребята наверняка ждут.

— Ребята… — недовольно кривится Вероника. — Тебя там сын ждёт! Жениться-то на Алисе думаешь⁈

— Горишь желанием, чтобы я сюда её привёз? — насмешка в моём голосе настолько густа, что её на хлеб намазывать можно.

Мачеха немедленно затыкается.

— Алиса за меня замуж не пойдёт, — останавливаю жестом уже открывающую рот Веронику. — Вернее, пойдёт и даже галопом поскачет. Вот только из Березняков никуда она не уедет. Сами знаете почему. Я Березняки обожаю, но жить постоянно там не могу. Уже узнавал, космопорт в ближайшие пятьдесят лет там строить не будут.

— А тебе обязательно, чтоб рядом был космопорт? — язвительно вопрошает Вероника.

— Да.

Диковатый взгляд мачехи игнорирую. А Кир в восторге.

— А меня к себе возьмёшь?

— Возьму-возьму. Если хорошо себя вести будешь, — и, подумав, хлопаю его по затылку: — Тебе что сказали⁈ В присутствии Милены говоришь только по-французски!

Через некоторое время Вероника поднимает ещё одну тему. Материнский капитал ей покоя не даёт.

— Может нам квартиру больше купить?

— А зачем вам?

— Милене нужна отдельная комната, — безапелляционно заявляет мачеха.

— А чем ей наша не подходит? Отдельная комната ей лет через восемь только понадобится. К тому времени Кир тоже отколется. Ему двадцать лет квакнет. Будет учиться…

— Потом к тебе в космопорт поеду, — говорит уже по-французски Кир.

— Может, Вите квартирку сообразить? — несмело предлагает папахен.

Ага, держи карман шире! Вероника никогда на такое не согласится. Да мне и не надо.

— Я к тому времени на Луне буду жить.

Излишне упоминать об абсолютной серьёзности моих слов. Хотя воспринимается, как полный треш. Это я понимаю. На этот раз цепенеет не только мачеха, но и папахен. Только Кир радуется.

— Э муа! (И я!), — кричит в полном восторге.

— Вообще-то насчёт квартиры я бы подумал, — меняю своё мнение на ходу. — Неважно, для кого, и неважно, расширять эту или ещё одну приобретать. Недвижимость — самый беспроигрышный вариант вложения денег. Есть минус. С этого места уезжать не хотелось бы. Все друзья здесь.