Ранний старт 4

Глава 32 Финальная

12 октября, понедельник, время 13:15.

МГУ, Строение 51, 5 этаж, каб. 518.

Осваиваюсь несколько суток, только с сегодняшнего дня чувствую себя, как дома. На двери давно висит табличка «Ассоциация „Кассиопея“. Координатор Колчин В. А.». Хм-м, это я, если кто не знал.

— Об адгезии я не подумал, — хмурит лоб Песков.

— Подумал, — возражаю влёт. — В структуре есть место для ссылок на дополнительные данные. Только ключевое слово поставить — и дело в шляпе. Так что ты обо всём подумал.

Обсуждаем возможности его «стенда» для разработки систем 3D-печати. Баловством заниматься, как в рекламных демонстрациях, не собираемся. Нам надо не забавные фигурки из пластмассы лепить, а серьезные металлоконструкции. В том числе из тугоплавких металлов и авиационных сплавов.

— Сначала простые прямые трубы, — объясняю стратегию развития технологии, — далее трубы с изгибом под разными углами. Потом всяческие соединительные муфты и фланцы. Обдумать возможность создания резьбы. Затем трубы переменного и некруглого сечения. И только после этого переходить к сложным формам.

— Ты продолжаешь настаивать на способе накатывания проволокой? — Песков смотрит устало, он — яростный сторонник напыления, как более универсального метода.

— Я настаиваю на самом лучшем варианте и на том, что не надо замыкаться на одной технологии. По сути, нам надо сконструировать не 3D-принтер, а мощный обрабатывающий центр с использованием 3D-печати. Ограничиться только напылением, значит, сильно ограничить себя в точности. Прецизионные детали нам будут не по зубам. И никто тебе не запрещает снабдить обрабатывающий центр оборудованием для напыления.

Немного подумав, добавляю:

— Напыление можно использовать для формирования защитного слоя. Например, из керамики. Для каких-то изделий — супертехнология.

В дверь стучат, и, не дожидаясь ответа, заглядывает студенческая ботаническая физиономия. Дружно смотрим с Андреем сначала на часы — время без пяти два, — затем с лёгким осуждением на уже вошедшего парнишку. Раньше означенного времени прибывает, что является лёгким ввиду малости периода, но всё-таки моветоном.

— По поводу техзадания на «Электронный справочник»?

На наш вопрос паренёк кивает. Быстро его озадачиваем и озвучиваем условия. В процессе приходят ещё двое, мы позволяем им присутствовать, так легче. Объяснять сразу группе удобнее, чем индивидуально для каждого.

— Рекомендуем брать на себя не меньше десятка элементов. И сумма оплаты заметная, и рука набивается, что позволяет избежать ошибок.

— А каков тариф? — меркантильно интересуется один из новоприбывших.

На ответ скептически кривится. Семьсот рублей чистыми им мало за полтора часа работы!

— В расчёте на месячную зарплату получается не меньше шестидесяти тысяч, — поясняю максимально любезно. — Это при ненапряжном графике, не более шести-семи часов работы в день. Для студента в качестве приработка, да плюс льготы при получении зачёта по вычислительным методам или структурам баз данных… — осуждающе качаю головой.

Один из троих, прибывший последним, продолжая кривиться, надменно соглашается:

— Ладно уж, давайте ваше техзадание…

— Не дадим, — вдруг Андрюха начинает топорщиться. — Сначала научись разговаривать с работодателем!

Расширяю от удивления глаза. Первый раз у меня на глазах Андрей закусывает удила! Заносчивый студент — он и ростом выше остальных — окидывает «работодателя» высокомерным взглядом. Пробую потушить конфликт, мне не только забавно, но вижу некие туманные перспективы. Неприятные люди, как горький перец или хрен (я о растениях!), в определённых ситуациях бывают очень полезны.

— Погодите-ка! Оба! — и нашёптываю в Андрюхино ухо кое-что.

Андрюха, не слишком успешно гася гадкую ухмылку, роется в своих бумагах. Ставит пометки и делает записи. Мы пока полностью на электронный документооборот ещё не перешли.

Каждый получает назад свою флешку, но уже с заданием, инструкцией и ссылками. В том числе и высокомерный. За этой троицей до конца рабочего дня, который мы стандартно обозначили в семнадцать ноль-ноль, приходят ещё пятеро. Работа спорится.

— Поясни подробнее про этого типа. Я не совсем понял, — требует Андрюха во время перерыва в посещениях.

— Учись быть руководителем. Ты сразу сделал несколько ошибок, — приступаю к нравоучениям. — Во-первых, вспылил. Строго говоря, это не ошибка, начальнику иногда полезно для дела ругаться. Но! Контролируемо! Грубый тон по отношению к подчинённому — вид наказания, а наказывать его пока не за что.

— Как «не за что»? — возмущается Песков.

— Вот опять ты выходишь из себя, — осуждаю его, ловя на горячем. — Он по работе никаких ляпов не сделал по простой причине: он к ней ещё не приступил. Во-вторых, ты не заметил, как он сам, по своей собственной воле, дал тебе в руки рычаг для воздействия на себя. Только помни, что пользоваться им надо осторожно. Очень осторожно!

Интригую и делаю это успешно. Андрюха концентрирует на мне внимание.

— У парня явно завышенное самомнение. Теперь, если он допустит малейшую ошибку, ты его можешь полностью морально уничтожить. Сказать что-то вроде: нос выше неба, а простую работу сделать не можешь, иди улицы подметай, больше ни на что не годишься. Представляешь, что с ним будет?

Андрей начинает смеяться. С отчётливым злорадным предвкушением. Поэтому предупреждаю:

— Вижу, ты готовишься совершить следующую ошибку: распылить его в ноль за малейший промах. Ни в коем случае! Надо всего лишь царапнуть! Чтобы замотивировать на абсолютный перфекционизм. Замотивировать, не уничтожить!

— А если всё полностью просрёт? — в голосе друга неизбывная надежда.

— Ты что же думаешь, он мне понравился? — гляжу на Пескова с едким скепсисом. — Да нет же! Просто я тупо учусь быть руководителем и играть теми картами и управлять теми людьми, что есть под руками. А не стонать по поводу их негодности. Так что ты с ним не общайся пока. А смотри внимательно, как это буду делать я.

Пристально смотрю на него. Пожалуй, надо усилить:

— Потенциально это один из самых ценных и надёжных работников. Чтобы уберечь своё раздутое до небес самолюбие, он будет носом землю на километр вглубь рыть. По малейшему поводу.

Тот же день, кафе в Главном здании МГУ.

Время 19:35.

— Всё время тебе удивляюсь, — говорит Света, управляясь с салатиком. — Когда ты всё успеваешь?

После танцулек обмолвился, что думаю защитить диплом в конце года и перейти на положение аспиранта. По поводу аспирантуры рвут на части, но я уже зафрахтован. Кандидатский диссер практически готов, Рожков успел мне показать, насколько и куда они с Савчуком развили тему тех задач. Они продвинулись, не скажу, что зря работали, только и я вижу некие, пусть туманные, перспективы. В любом случае, как весело сообщил Валерий Васильевич, на уровень кандидатской могу смело рассчитывать. Хотя углубить и расширить не помешает.

Над дипломным проектом уже работаю. Если не смогу или не успею, у меня ещё год в запасе.

— Никогда не замечала, что лекция или урок абсолютно не утомляют, если тема тебе очень интересна, вызывает отклик, положительные эмоции?

Получаю положительный ответ и продолжаю:

— Так на девяносто или девяносто девять процентов этот отклик зависит от самого человека. Вот, к примеру, идём всей толпой пропалывать или окучивать картошку. Я с братом, родители…

— Алиса, — спокойненько так подковыривает Светлана, подцепляя вилкой кусочек мяса.

Ну… сам виноват. Только какой ещё понятный для горожанки пример привести? Полевая или огородная работа в этой среде, пожалуй, самая непопулярная. По моим наблюдениям.

— Неважно, — досадливо отмахиваюсь. — Можно и с твоей семьёй на вашей даче тем же самым заняться. И можно себя накрутить: ой, опять спину гнуть под палящим солнцем, копаться руками в земле, махать мотыгой; да как же это неприятно! Но даже после такого чувствуешь удовлетворение от законченного и нужного дела.

Прожевав свою очередную порцию, продолжаю:

— А можно взять с собой чай, чего-нибудь закусить, весело пошутить, у самого себя сгенерировать замечательное настроение. Порадоваться ясной погоде, благоприятствующей спокойному труду. Можно во время работы развлекать всех весёлыми историями и анекдотами. Похвастаться силой и мощью, утащив два или три мешка зараз на спор, вызвав у остальных восторг и восхищение. Короче говоря, превратить тягомотную обязанность в праздник общения между близкими людьми. Общение — это ведь не только совместное застолье.

Делаю паузу и приканчиваю свою гречневую кашу с бефстрогановом. Пододвигаю стакан с компотом.

— В первом случае ты радуешься только в конце дня, когда неприятные обязанности заканчиваются. Во втором ты приятно проводишь весь день и устаёшь намного меньше. И так во всём. Вот лекция вроде бы по скучному предмету. Но я заранее знаю, где и как мне эти знания понадобятся. Хотя бы примерно. И даже скучный и невзрачный лектор отвечает на мои вопросы и запросы своим рассказом. Поэтому слушаю с предельным вниманием и всё укладываю в голове.

Мы встаём. Привычно отодвигаю стул своей спутницы, идём на выход.

— Своей мотивацией можно управлять. А её наличие — залог эффективной учёбы.

— Вот ты зануда, — вдруг заявляет девушка. — Я всего лишь хотела тобой восхититься, а ты мне целую лекцию зарядил.

Опять меня в тупик ставит! Начинаю понимать умных мужчин, которые хором заявляют, что женщин понять невозможно. Надо выкручиваться!

— Ты — молодец, сделала мне комплимент. Я тоже молодец, развлекаю тебя умными беседами целых полчаса.

— А мне комплимент⁈ — капризно дует губы.

— Приходи на ночь, откомплиментирую по полной программе, — и приходится убегать от грозно размахивающей сумочкой девушки.

5 декабря, суббота, время 14:15.

МГУ, 2-й корпус, конференц-зал.

— Дорогие друзья! Сначала о самом животрепещущем. Близится зачётная неделя, завершены переговоры с преподавателями, и я уполномочен сообщить о результатах. Группа, работающая по проекту «Аэродинамическая труба», по вычислительным методам, базам данных и аэродинамике, у кого она есть в программе, получит зачёт автоматом. Если есть экзамен, один балл у вас в кармане.

Пережидаю шум, все причастные выражают сдержанный восторг.

— По «Электронному справочнику» особых плюшек нет. Всего лишь обещание отнестись лояльно на зачёте, и есть разрешение получить его заранее. По тем же вычислительным методам и базам данных. Работа несложная, но как вы все знаете — оплачиваемая.

Ну и так далее. Система конструирования всяческой механики вчерне создана и даже обкатана на конных повозках. Но больше вручную. Работы ещё до горизонта. Экономист Марк Хрустов взял эту тему как основу для своей работы «Архаичные технологии в современном мире». ВШИУ не замедлили включить её в свой план работ.

Деканша Виктория подмяла под свой факультет и разработку компьютерного тренажёра для пилотов космических аппаратов. Это одновременно образовательная, обучающая и игровая программа. До меня только недавно дошло через обрывки разговоров, намёки и другие мелочи, с чего это вдруг Виктория Владимировна вцепилась в нас мёртвой хваткой.

А ещё дошло, как сильно она облегчила нам жизнь. Как-то не подумал с самого начала, что для любой организации нужен офис, место прописки и самая банальная канцелярия.

Обязательная программа отработана, теперь можно переходить к оригинальной:

— Дорогие друзья! У меня сильное подозрение, что многие не понимают масштаба и широты нашего замаха. Вы все знаете историю. Когда-то наша страна победила в Великой Отечественной войне. Наш народ совершил гигантский подвиг, спас страну и весь мир. Ценой гибели практически целого поколения.

Делаю паузу, отдавая дань памяти героическим предкам.

— Сейчас наше поколение просто обязано совершить нечто ещё более грандиозное и великое. Сделать нашу страну безусловным лидером в великой космической гонке. Сразу уточняю, — широко улыбаюсь, — случиться может всякое, но кровопролития не предполагается. Если оставить вне зоны внимания обычный производственно-бытовой травматизм.

Пережидаю реакцию зала.

— Я знаю, что та страна, которая станет первой в космосе, будет первой и на планете. Поднимите руку, кто думает так же?

Оглядываю зал. Тянут вверх руки процентов десять — пятнадцать. Полагал, будет больше, но по мне, так даже лучше.

— Меньшая часть верит в эту концепцию, большая — нет, — констатирую результат мгновенного опроса. — Получается, что я — единственный, который ЗНАЕТ, что это так. Спросите, откуда я могу знать?

Улыбаюсь с оттенком глумливости. Собираюсь сделать сенсационное заявление. И пусть кто-то позже обзовёт это дешёвым рекламным ходом. Мне начхать, главное, чтобы громко было.

— Начну издалека, но быстро. В последнее время в вале литературы, в большей части откровенно графоманской, набрал огромную силу жанр попаданчества. Всем очень хочется переиграть некоторые особенно трагические страницы нашей истории. Сделать их менее трагическими и более победоносными. К чему говорю? К тому, что все главные персонажи попадают в прошлое, обладая послезнанием и кругозором, свойственным нашему времени. И этого хватает — должно хватать по разумению авторов — для изменения хода событий в благоприятную сторону.

В зале некоторое недоумение, которое сейчас закончится.

— Но не видел ни одного романа, где в наше время проникает попаданец из будущего времени. Нет, была, конечно, «Гостья из будущего» — Алиса Селезнёва, но это не слишком серьёзное детское кино. Селезнёва не меняла хода истории. А я именно это и собираюсь сделать.

Не сразу до всего зала доходит то, что я сказал. Но постепенно шум нарастает. По большей части весёлый. Молодёжь любит посмеяться

— Да, я — попаданец из будущего, — нагло ухмыляюсь всему залу. — Предвижу два вопроса. Первый: какие у вас доказательства? Второй: а что там в будущем? По первому могу сказать одно: внимательно посмотрите на мою биографию, других доказательств у меня нет и быть не может. По второму ответ тоже недлинный. Через двадцать — тридцать лет наши базы по всей Солнечной Системе. На Луне, Марсе, крупных планетоидах, спутниках Юпитера. Десятки тысяч человек в космосе живут и работают на этих базах и в космических городах.

Шум и смех усиливается. Продолжаю нагло улыбаться.

— Что ещё я знаю? У нас есть два пути стать первыми в космосе. Один — с огромными издержками и потерями времени. По этой дороге идёт Роскосмос. Второй — намного более быстрый и эффективный. Безусловно, я предлагаю пойти по второму пути. Через несколько десятилетий некоторые историки скажут, что Россия неизбежно должна была стать первопроходцем в деле освоения Солнечной Системы. Они будут считать, что больше никто не был способен вытянуть такую задачу. Если внимательно посмотрите на развитие мировой космонавтики в последние десятилетия, то неизбежно придёте к выводу, что подобный вывод имеет основания. Космонавтика топчется на месте. Почему? Потому что мы до сих пор не удосужились взять предназначенную только для нас роль лидера. А другого кандидата не находится. НАСА не вывозит.

По залу перекатываются шумовые волны. Веселья, смеха, возбуждения. Наверное, за что-то меня можно покритиковать, но равнодушных в зале точно нет.

— Дело серьёзное… — приходится ждать, когда шум немного стихнет, — дело серьёзное, поэтому и подход наш к нему такой же. Помните, мы обходили факультеты с приглашением на первые беседы? Те, кто записался и не пришёл — получили первый минус в репутацию. М-а-аленький, — показываю раздвинутые на пару сантиметров пальцы, — но всё-таки минус, да ещё и первый. Симметрично, те, кто записался и пришёл, заработали первый плюсик…

— А те, кто не записывался и пришёл? — спрашивает кто-то с первых рядов.

— Тем ничего. Нам важно знать, выполняет ли человек взятые на себя обязательства. Если кто-то вдруг пришёл, не обещая заранее, то ему простое человеческое спасибо. Без отметок в личном деле.

Вроде бы мелочь, но вижу и чувствую, что публику пронимает. А вы как думали? Здесь вам не фити-мити, будущий космический концерн — организация суперсерьёзная.

Под конец осознаю нехорошие перспективы моего заявления о попаданстве. Реакция зала носит уж больно нездоровый оттенок. Надо откатить, а то жизни потом не станет от экзальтированных любителей фэнтези и магии.

— О попаданчестве я, конечно, пошутил, дорогие друзья. Однако образ будущего, который нарисовал, без сомнения реальный. Вернее, он должен стать реальным, когда мы его создадим. И следующие поколения, которые придут за нами, будут считать нас легендарными титанами не меньшего масштаба, чем Королёв, Челомей, Черток и многие другие основатели советской, российской и мировой космонавтики.

Про себя нахально считаю, что мы заткнём за пояс и Главного Конструктора и всех его апостолов.

Спустя полчаса после встречи со студентами.

Кабинет проректора Сартава Т. В.

Убежал и спрятался здесь от возбуждённой толпы студентов. Теперь любуюсь на от души хохочущую Сартава. Странное у неё чувство юмора.

— Ой, не могу! Гость из будущего! Алиса Селезнёва там тоже есть? — проректорша веселится на полную катушку.

Законный вопрос, между прочим. Селезнёва в том фильме прибыла в 1984 год из конца нашего двадцать первого века. Так что, ха-ха, может, ещё встретимся.

— А что не так? — делаю покерфейс и пожимаю плечами. — Вполне рабочая гипотеза, которая многое объясняет.

Приходится пережидать очередной взрыв смеха. Боюсь, надо привыкать, как бы меня теперь не затюкали со всех сторон. Хоть я и подстраховался, на любые вопросы могу ответить через губу: «Шуток не понимаете?» Так что прорвусь.

— Ладно, — женщина аккуратно промакивает глаза салфеткой, — какие у тебя стратегические планы, гость из будущего?

Кажется, я вляпался в то, во что должны влипать любые неосторожные попаданцы, вздумавшие как-то раскрыть себя. Это ещё лайт-вариант, но есть у некоторых графоманов уникумы, которые берутся доказывать своё вневременное происхождение. Им совсем кирдык.

— Когда будешь создавать космическую корпорацию? — остаточная улыбка создаёт для вопроса несерьёзный фон, не отменяя его сути.

— На следующий день после того, как мне исполнится восемнадцать лет. Через полтора года.

Проректор окончательно перестаёт улыбаться и смотрит так, будто я на её глазах перекидываться в зверя начал. Не верю, что мои анкетные данные ей неизвестны, но некоторые вещи иногда не сразу доходят.

— Что, Татьяна Владимировна? Уже думаете, что, может быть, я не пошутил? О своём попаданстве? — мгновенно совершаю акт возмездия за её насмешки.

Теперь я хихикаю. Когда Сартава восстанавливает самообладание, вспоминаю об одном нюансе, о котором всё время забываю спросить:

— Скажите, а что тогда с Клочковской получилось? И вы вдруг так неожиданно позвонили. Я в тот момент как раз в её кабинете был.

Именно она тогда отвлекла меня телефонным звонком. И задала один интересный вопрос: «Виктор, вы умеете торговаться?» Когда подтвердил, ответила коротко: «Хорошо». Вот и весь разговор.

— Она не просто так в меня вцепилась, — тут же догадываюсь по глазам женщины. — Вы её подтолкнули?

— Да, Виктор. Кстати, тебе этот приём тоже пригодится. Если хочешь чего-то от кого-то, надо сделать так, чтобы он сам тебе это предложил…

— Тот, кто приходит первым, больше готов к уступкам, — киваю я.

— Именно. Как будущему руководителю тебе пригодится этот приём. Он неединственный, разумеется. Аппаратные игры — целая наука. И тебе надо знать её хотя бы в первом приближении.

И Сартава выкладывает карты на стол к моему величайшему изумлению. Красивейшая комбинация! Перед ВШИУ — именно его выбрали слабым звеном — обозначают перспективу расформирования. Затем подбрасывают идею приютить Ассоциацию, инициатива создания которой идёт с самого верха. Клочковская вцепляется в нас, берёт под крыло, от неё тут же отстают.

— Нет, мы позже пришли туда, увидели вашу табличку. Бушуев хмыкнул, поинтересовался, насколько глубоко вросла в факультет ваша Ассоциация, и снял тему с повестки дня. А Клочковская с тех пор облизывает вас с головы до ног.

— Справедливости ради надо сказать, что мы придали заметный смысл существованию её факультета, — перевариваю сказанное. Натурально очень ловкий приём.

— Только вынуждена настаивать, — сейчас по лицу Сартава не скажешь, что она несколько минут назад хохотала без удержу, — за дверь этого кабинета мои слова уйти не должны.

— Не уйдут, — обещаю легко, мало ли тайн уже храню. — Если только вместе с вами. А я ничего не слышал и ничего не знаю.

Напоследок проректор говорит, что я по своей неопытности не оценил значение организационных и бумажных вопросов, поэтому они сочли необходимым меня подстраховать. Это правда. Поначалу так и было, но сейчас я вполне всё понимаю.

31 декабря, четверг, время 15:20.

Село Березняки, мастерская «Всадников».

— Сразу предупреждаю: первая партия комплектующих от нас — инерционный аккумулятор с приводом и солнечные батареи — будут бесплатными. Мы их изготовим как опытную партию в испытательных целях. Как раз вы и будете проводить испытания, время от времени делать контрольные замеры и записывать в журнал. Учитывать пробег и всё такое…

Разъясняю парням политику Ассоциации. Борис вдумчиво изучает толстый пакет бумаг, кропотливо собранный Марком Хрустовым. Конструкции — базовая для кареты и варианты для брички, пассажирского дилижанса и прочих фаэтонов. Спецификация на детали и материалы: колёса, рессоры, оси и прочее. С указанием изготовителей.

Самый перспективный вариант, на мой взгляд — двуконный грузопассажирский дилижанс. По проекту восьмиместный, но ничего с ним не должно случиться, если набьётся до дюжины. По идее, такие дилижансы откроют регулярные рейсы в райцентр и ближайший город. Насчёт города не знаю, оттуда раз в день рейсовые автобусы ездят, а вот в райцентр на базар наши сельские кумушки точно наладят кататься. Автобус туда тоже два раза в день, но в не очень удобное время. Около десяти утра и полтретьего. Базар же с утра до обеда работает, очень неудобно. А с дилижансом всё будет тип-топ! Водитель дилижанса привезёт сельчан и сельчанок, поставит лошадок в тенёк, на травку, сам покемарит, в магазинах закупится. И в полдвенадцатого в обратный рейс. Если найдутся пассажиры в Березняки — милости просим! Если много — человек пять, — отвезёт их отдельно, цена проезда в полтинник очень демократична. За двенадцать-то километров.

Прикидываем с парнями бизнес-план.

— Вообще-то средняя выручка в тысячу рублей в день так себе доход, — говорю задумчиво. — Кое-как хватит на зарплату конюху, а лошадкам вообще крохи достаются. Амортизация опять же…

— Торговки пусть по сто пятьдесят в оба конца платят! — заявляет Виталик. — Они в базарные дни пол-литровую банку клубники за пятьсот рублей продают.

— А сколько их таких всего? Человек пять наберётся?

Виталик, Егор и Паша скрещивают на мне удивлённые взгляды и начинают смеяться.

— Их два десятка наберётся!

— Ого! Так нам два дилижанса понадобится?

— А то!..

Обдумываю. Даже если пара дилижансов насобирает сто тысяч в месяц, это не так уж много. Зарплаты в селе не такие масштабные, но тысяч двадцать конюху положить всё равно надо. С налогами — если платить их на полную катушку — до тридцати дойдёт. К тому же летних месяцев всего три, зимой точно будут меньше ездить.

— Главный источник прибыли — изготовление карет и дилижансов на продажу. И только в этот момент мы начнём стряхивать с вас деньги за свои комплектующие. Кареты в стране делают, нашлись умельцы. Но с механическим аккумулятором будут только у вас. Поэтому цену назначим тысяч от четырёхсот…

— Слушай, Вить, — Борис завяз на техописании настолько, что трясёт головой, — ничего не пойму, как тут всё…

— И-э-э-х, темнота! Слушай сюда!

Поначалу замыслил снабдить тарантасы солнечными батареями, но, ознакомившись с возможностями маховиков Гулиа (профессор Нурбей Гулиа), мгновенно отказался от этой затеи. Солнечные панели ставить будем, но стационарные. На той же конеферме.

Сам раньше не знал о грандиозных возможностях маховиков. Вроде их и в космосе используют как аккумуляторы энергии. То же НАСА. Теоретически возможно достижение таких параметров, что дилижансы без лошадей будут ездить. Но наши запросы скромнее — два-три километра своим ходом со скоростью пешехода. Нам больше не надо. А то так, глядишь, и без Георгия Макарыча лошадей отменим. Нихачу!

— Вроде нам всё по карману, — выносит вердикт Борис. — Особливо если Витя нам и в самом деле эти чудо-машинки пришлёт забесплатно.

— Не бесплатно, а на испытание, с регулярными контрольными замерами.

Виталий призывает нас расходиться по домам:

— Поздно уже, к празднику готовиться надо. Вечером все в клуб, Витёк играет на трубе.

Играю, куда я денусь.

Приехал вчера, устроив Алиске двойной праздник: Новый год и я. Мишка при встрече не замедлил вцепиться обеими ручонками в волосы. Собственно, намеренно позволил. Волосы у меня короткие, так что не больно, зато весело. Привёз для него записей-видеороликов со своей физиономией, которая начитывает сказки на английском языке. В основном, русские. И говорю с ним исключительно на английском. Пущай ребёнок впитывает.

Вечером в клубе.

Заряжаю весёлую песенку, под которую азартно беснуется не только молодёжь: https://youtu.be/XK-LlnnQ71I

Она очень понравилась Камбурской, там большую часть надо только изгибаться и приплясывать. Работа голосом — мечта саботажника. И под саксофон хорошо ложится. А сейчас выдаю эдакий компот, песня идёт по записи, а я аккомпанирую саксофоном вживую.

Иногда и мне надо отдыхать. На сцене Виталик с Валерой исполняют танец собственного сочинения — имитация рукопашного боя. Под заводную музычку прыжки, уклоны, демонстрация мощных и резких ударов, особые броски, в которых партнёром не бьют о пол, а позволяют приземлиться на ноги. Эффектно. И танец хорош как демонстрация силы и лихости «Всадников». Девчонки восторженно визжат, у парней гордо горят глаза, некоторые задиристо посматривают на старших, но те вальяжно и снисходительно спокойны.

Мягкой грудью сбоку приваливается Алиска, жарко шепчет в ухо:

— А ты так можешь?

— Аль, ты с какого дуба рухнула? — искренне недоумеваю. — Это же я их всему научил.

Ну, почти всему, если совсем честно.

По глазам своей неформальной супруги вижу, что ей просто хотелось ещё раз услышать то, что она и так знает. Чтобы мной погордиться. Как в анекдоте «так бы слушал и слушал…»

— Щас опять уйдёшь играть, а с кем мне танцевать? — молодец она, настоящая женщина, нашла к чему придраться.

— Принесла бы Мишу и с ним бы танцевала. Я тебе зачем его заделал? Чтоб не скучала.

В ответ хихиканье и тычок кулачком в бок. Как же мне здесь хорошо…

3 января 2027 года, воскресенье, время 16:05.

Село Березняки, мастерская «Всадников».

Традиционными становятся посиделки в мастерской. Утром бегал на лыжах, извалялся весь, как-то не успел с лыжами подружиться, надо закрывать этот пробел в своём воспитании. А после обеда собираемся здесь.

— А что парни, девчонок-то себе подобрали?

Парни переглядываются, пересмеиваются, затем Валера заявляет:

— За тобой хрен угонишься. Нацелил нас решать демографическую проблему и тут же сам сына себе сообразил. К тому времени, как мы жениться начнём, ты многодетным отцом заделаешься.

И ржут, чисто кони. Только минут через десять шуточек, смеха и подначек смог затеять серьёзную тему.

— В одном умном кино мудрый и сильный человек сказал: «Женщины и дети могут позволить себе быть беззаботными, мужчины — нет».

— Это ты к чему?

— Нужно строительную фирму организовать к тому времени, как дети пойдут. С правом зачёта материнского капитала. И самим же на эти деньги дома себе строить. Классно можно устроиться. За двух детей больше миллиона дают. Что, не хватит приличный дом построить? Или расширить старый, как моей Алисе.

Парни переглядываются.

— В этом деле без взрослых не обойдёшься. Нужен кто-то со строительным образованием. Оформить какое-нибудь ООО, обзавестись несколькими стандартными проектами… короче, тут надо узнавать и разбираться. Но перспективы классные. Если у нас двадцать — тридцать пар оформится в ближайшие годы, сам собой появляется спрос на строительные услуги. Тридцать миллионов для села — приличные деньги. Работать-то станет, по сути, всего лишь строительная бригада в пять-шесть человек.

— Ну да, — Валера размышляет вслух. — Транспорт свой, подвезти-увезти — без проблем…

— Только небесплатно, — уточняю сразу. — Конный транспорт всё-таки недорогой. Лошадкам на корм себе тоже зарабатывать надо.

10 января, воскресенье, время 18:35.

Село Березняки, дом бабушки Серафимы.

Ужинаем. Майклу пожелал приятного аппетита. По-английски, разумеется.

— А-ту-ва-ту афа? — спрашивает Миша.

Немного раздумываю, пытаясь перевести. Слегка грустная Алиса — я завтра уезжаю — хихикает и помогать отказывается.

— Да, я тоже буду ужинать, — решил так истолковать вопрос сына. Понимает меня только он. Ну, я надеюсь…

— Чисто басурмане… — ворчит бабушка якобы недовольно на наши англоязычные переговоры.

Вечер провожу дома, в клубе народ с моим участием вчера веселился.

В спальне Алиска устраивает мне прощальную Варфоломеевскую ночь при моём полном непротивлении.

11 января, понедельник, время 14:15.

Ж/д вокзал городка в 12 км от Березняков.

Прощаюсь с парнями под взглядами малость ошарашенных встречающих и провожающих. Мы подъехали верхом на лучших лошадях, так меня решили проводить. На них продолжают смотреть и после того, как трогается московский поезд. Парни с заученной лёгкостью запрыгивают в сёдла и под лихой посвист намётом вылетают на заснеженную дорогу.

— Лошадьми воняет, — морщит носик симпатичная круглолицая девочка.

Наверное, дочка супружеской пары средних лет, не старше сорока. Полноватая матронистая дама и похожий округлостью лица и прочими признаками на девочку мужчина. Прячу осуждение во взоре при виде уже заметного брюшка. Дочке их лет четырнадцать.

Ничего страшного, как-нибудь перетерплю. А скорее, они — меня, ха-ха-ха.

— Это от меня, очаровательная мадемуазель, — начинаю беседу со всей куртуазностью. — Пришла в головы моих друзей идея проводить меня верхом на конях. Как я им откажу?

Запах и без того слабый теряется полностью, когда я снимаю верхнюю одежду. Хотя девочка вредничает:

— Всё равно пахнет…

— Сразу видно, мадемуазель, что вы, к моему большому сожалению, не принадлежите к аристократии. Ни нашей страны, ни какой-либо другой. Ну что ж поделать…

Родители смотрят с недоумением и лёгкой обидой. Но настоящая обида на лице девочки:

— С чего это ты так решил?

— Видите ли, сударыня, аристократия любой страны ведёт своё происхождение от командиров вооружённых конных отрядов. Рыцари, кавалергарды, гусары — все они были как минимум дворянами. И до сих пор их потомки не представляют своей жизни без лошадей. Конным спортом, наверное, не все занимаются, но выездкой — обязательно. И второе: вы обратились ко мне на «ты», что свойственно крестьянам и пролетариям. Нет-нет, ничего против них не имею, но вы таким образом раскрыли своё происхождение. Крестьяне лет двести назад даже к царю на «ты» обращались. Им политесы ни к чему.

От моей лекции раскрывают рот все.

— А ты, значит… вы, значит, дворянин? — девочку зацепил мой спич, судя по изрядной порции едкости в голосе.

— В первом поколении, сударыня, — вежливо киваю. — Мой отец — простой водитель, тоже пролетарий. Но по всем признакам я подхожу к сословию дворян. Судите сами. Какими качествами обладали дворяне позапрошлого века в нашей стране, например? Образование, так ведь? Я — студент МГУ четвёртого курса.

Загибаю первый палец.

— Знание нескольких иностранных языков, парочка европейских и парочка мёртвых, вроде латинского. Я знаю три европейских языка, не считая русского, разумеется, — загибаю второй палец. — О конной выездке уже говорил, — ещё один палец. — Дворяне разбирались в музыке, я тоже в этом деле не профан. Играю на саксофоне, — загибается предпоследний палец на руке. — Что ещё? Дворяне были служилым, военным сословием. Так мой отряд вы видели. Конечно, оружие у нас спортивное и охотничье, но пользоваться мы им умеем.

Вся рука сжимается в кулак. Пока пересчитываю свои пальцы, мужчина заказывает чай на всех. Его супруга вытаскивает бутерброды.

— Вы, сударыня, явно к военному делу отношения не имеете. Лошади вам не нравятся. Сколько иностранных языков знаете?

— Один, — неожиданно фыркает её отец, почему-то начинающий смотреть на меня с симпатией. — Читает и переводит с английского со словарём и очень большим трудом.

Супруга смотрит на него с лёгким осуждением, но улыбается.

— Why is that? Don’t like English? (Почему так? Не нравится английский?)

Девочка отвечает диковатым непонимающим взглядом. Её отец вздыхает, только что на его лице мелькнула слабая надежда, но упархивает без следа. Мать тяжело вздыхает.

— Но, может быть, вы играете на клавесине?

— На наших нервах она хорошо играет, — бурчит мужчина.

— Незачёт, — реагирую равнодушно. — Ну, хорошо. Тогда, наверное, вы умеете жать пшеницу, окучивать картофель и выращивать цветы?

Мужчину неожиданно скручивает от смеха, супруга легонько тычет его в бок. Девочка набычивается и молчит.

— Не умеете, — тяжко вздыхаю. — Может быть, вытачиваете гайки и другие детали на токарном станке, управляетесь с домашней сантехникой, можете починить розетку, поменять масло в автомобиле? Что, опять мимо?

Девочка глядит совсем мрачно, родители — почему-то весело.

— Она кнопочки в гаджетах очень бойко жмёт, — сдаёт свою дочку с потрохами отец. — В соцсетях разбирается и знает, вы не поверите, смысл слов «крипово» и «агрится».

Удручённо качаю головой:

— М-д-а-а-а… и кто же вы, мадемуазель? Ответ очень грустный, сударыня. Настолько печальный, что озвучивать его не буду, вы уж простите.

Тут приносят чай, и мы принимаемся его уничтожать. Вместе с бутербродами, которыми со мной щедро делятся. Своё мне тупо лень доставать, и столик маленький.

Мужчина, как выясняется из разговора, работает начальником отдела в какой-то средних размеров фирме, его жена — клерк в районной администрации. Дочка — я правильно угадал возраст — ни шатко ни валко учится в девятом классе.

Они к родственникам на рождественские каникулы ездили, теперь возвращаются домой с небольшим опозданием. Сегодня в школах, вообще-то, первый учебный день.

Поболтали всласть и по душам. Насколько понял, у девочки типичный переходный период. Сопровождаемый немотивированным бунтарством. Гормональный взрыв обуславливает психологическую неустойчивость, провоцирует конфликты с родителями на ровном месте. Они особо её ни в чём не ограничивают и ни к чему не принуждают. У неё отдельная комната, смартфон предпоследней модели, в ушах вижу скромного размера, но явно золотые серёжки. И отроковица радостно пускается в полный разнос. Поэтому они, особенно отец, с плохо скрываемым удовольствием наблюдали, как я непринуждённо и мимоходом опускал их дочку ниже плинтуса. В стиле — ты никто и звать тебя никак. Митрофанушка в юбке. Наверняка я попал в резонанс с их педагогическими устремлениями.

Меня угощают домашней снедью, не чинюсь — ем с удовольствием, изменяя своему правилу: не есть в дороге ничего из чужих рук. Но выглядит свежо и вкусно, сами владельцы кушаний тоже отдают им должное. Поэтому расплачиваюсь я честно — рассказываю о московском университете.

— А знаете, что я заметил, Станислав Янович? — судя по имени и некоей белёсости облика, мужчина имеет предков из Прибалтики. — Вот вы упомянули гаджеты, я и задумался. А много ли я видел студентов в МГУ, которые постоянно втыкают в смартфоны и планшеты? На ходу или в кафе.

Все заинтересованно слушают.

— К очень интересным выводам прихожу. Среди аспирантов и старшекурсников таких совсем нет. Мы вовсе не чужды современным технологиям, но мы у них в рабстве не находимся. А вот среди младших курсов попадаются любители проводить многие часы в виртуале. И что дальше? Они куда-то исчезают. Нетрудно догадаться куда.

— И куда же? — хмурится девочка Элла.

— Как «куда»? Их отчисляют за неуспеваемость.

В Москву прибываю быстро, ехать-то всего четыре с половиной часа. Мои попутчики вышли на час раньше, сердечно со мной прощаясь. Надеюсь, хоть немного сумел вправить мозги их бестолковой дочке.

У меня есть время подумать. Самая главная учебная задача на ближайшее время — дипломный проект. И я знаю, чем займусь. Не знаю, получится ли, но у меня есть время и на неудачную попытку. Нигде не нашёл теоретического обоснования найденного опытным путём принципиального предела реактивной тяги. Ракетных однокамерных двигателей тягой больше двухсот тонно-сил не существует. Нигде в мире. Вроде примерно известно почему, но серьёзных исследований на эту тему не нашёл.

12 января, вторник, время 19:50.

МГУ, Главное здание, комната Колчина.

— Как всё прошло? — нейтрально спрашивает Светлана.

Не уточняю, о чём. И так ясно.

— Всё хорошо. И с Алисой и Мишуткой, и с бабушкой, — не педалирую тему Алисы и сына, но и не избегаю. — Парни раскручиваются, скоро начнут кареты и дилижансы делать. С нашей помощью. Один неприятный момент вдруг проявился.

Сокрушённо вздыхаю, но Света, зная меня, смотрит недоверчиво.

— Выяснилось, что с лыжами не очень дружу. Надо учиться. Давай в лыжную секцию запишемся?

— Да иди ты!

Рассказываю весёлые истории про соседа Лёню, добиваясь от девушки заливистого смеха:

— Вот я ему и объясняю: прежде чем пригласить девушку к себе, надо спрятать в укромный уголок грязные носки. Как минимум…

11 июня, пятница, время 10:40.

МГУ, 2-й учебный корпус, ауд. 825П.

— Так возникает механизм, который похож на ядерную цепную реакцию. Когда существует некая критическая масса, приводящая к взрывному росту ядерного материала, вступающего в реакцию. Зависимость, как видим из графика, — тычу светоуказкой в соответствующую иллюстрацию, — нелинейная и однозначная. Чем больше объём камеры сгорания, тем сильнее проявляется эффект детонации. При достижении критических значений разрушительный эффект становится практически непреодолимым. Мы же не можем строить стенки из брони, как у танков. При расчёте даже при идеальных условиях — применении перспективных в обозримом будущем материалов, особой чистоты топливной пары и прочего — предельная тяга для однокамерного двигателя традиционной конструкции составляет двести пятнадцать — двести двадцать тонно-сил. Что как раз и соответствует опытным путём подтверждённой границе в двести тонно-сил.

Всё-таки раскрутил эту тему. Мой искин был страшно доволен, получив настолько вкусную задачу. Предел тяги для ракетных химических движков давно нащупан, но до сих пор никто не удосужился выстроить теорию, объясняющую этот эффект.

В процессе доклада «комиссары» — учёные, входящие в комиссию, — задавали вопросы, во многом предсказуемые и легко парируемые. На лицах проглядывает уважение, даже если я где-то ошибся, то объём проделанной работы впечатляет. Сам дипломный проект в текстовом виде кое-как уместился на четырёхстах страницах.

— Скажите, Колчин, — начинает дозволенные речи, пожалуй, единственный из «комиссаров», который ясно показывает недовольство по неизвестной причине. Хмурит густые брови, изредка скептически кривится. — Нет ли в ваших выкладках ошибки? Всё ли точно проверено?

Мой научный руководитель Владимир Анатольевич Макаров снисходительно улыбается и заверяет, что проверено всё и не один раз.

— Вы имеете в виду, что, возможно, всё-таки существует какой-то выход? — догадываюсь, куда и откуда ветер дует. — Какой-нибудь катализатор, нестандартное устройство камеры сгорания, ещё что-нибудь?

— Именно.

— Такая вероятность существует. Но на поиски решения может понадобиться целая жизнь. С непредсказуемым результатом. Моя работа всего лишь отвечает на частный вопрос: каков механизм возникновения сильных детонаций при традиционном устройстве камеры сгорания?

Пожевав немного губами, Шарковский умолкает. Диплом мне засчитывают на «отлично». Можно считать, что обучение в МГУ закончил. Но уходить мне рано, несовершеннолетний ещё. Так что впереди аспирантура.

Мой дипломный проект задуман ещё и как информационная мина. Шарковский заподозрил именно это. Если создание однокамерного движка тягой более двухсот тонно-сил невозможно, то как американцы более полувека назад создали двигатель с тягой в семьсот девяносто? Пресловутый Ф-1? Яростные сторонники американского подвига стыдливо обходят этот вопрос в дискуссиях. Сумели как-то — вот и весь ответ.

— Вы не один обращали внимания на эту тему, Колчин.

Мы с моим научным руководителем идём по коридору.

— Никаких работ о детонационных эффектах в камере сгорания я не нашёл.

— У вас допуска нет. Они засекречены.

Хм-м, вот и выясняется мимоходом ещё один момент. На самом деле действует негласная договорённость: учёный мир в нашей стране знает или догадывается, что высадка на Луну — это афера, пропагандистская утка гигантских масштабов. Но все держат рот на замке, вопрос узурпирован политиками. Плевать против ураганной силы ветра никто не хочет.

Макаров не договаривает, но, наверное, мою работу тоже втихомолку засекретят. Ну и ладненько. Я-то всё равно в курсе, и вряд ли с меня подписку будут брать.