Розовая мечта

Глава 38

Мы встретились на кладбище. Юру кремировали и урну замуровали в стену на Введенском кладбище, где у Казановых имелось «семейное» окошечко. Цвели яблони, вишни, венки и букеты образовали целый холмик у облупленной стены, разграфленной квадратами «могилок». Четырехэтажный многоквартирный дом с улыбающимися лицами жильцов на вмурованных в дверцы портретах. Фотографии были не у всех, но супруги Казановы, прильнув друг к другу массивными плечами строгих костюмов, смотрели на нас с веселым легкомыслием.

— Они снимались ещё на Дальнем Востоке, где служил отец, — объяснила сестра Юры. — В то время у них был только сын, то есть Юра. Я родилась через семь лет, а когда пошла в третий класс, отец погиб на учебном полигоне — он был ракетчиком. Мама умерла недавно. От инсульта… Но здесь они совсем молодые и навечно вдвоем… Юрочку жалко. — Она говорила спокойно, но слезы, не прекращаясь, текли по веснушчатому, как у брата, лицу. Под черной гипюровой косынкой золотились ярко-рыжие волосы.

Жена Юры так и не выписалась из больницы, её состояние после известия о гибели мужа сильно ухудшилось и считалось критическим.

— Если что, Жаннку я к себе возьму. — Сказала сестра. — Мать Татьяны женщина пожилая, да и живет со старшим сыном, невесткой и внуками. Куда ей ещё восьмилетнюю девочку… А я все равно одна.

Мне показалось, что Юрина сестра внутренне посветлела — ей хотелось заботиться о племяннице. Это был не только родственный долг, но и потребность одинокой души. — Да мы можем и втроем жить — я, Татьяна и Жанночка. У меня сил много, и Татку, и девочку выхожу. А вы как думаете, убийц найдут? — Спросила она без всякого перехода и сама же ответила. Куда там. Никого не находят. — Она вздохнула. — Только Бога молить о каре, да и того нету…

— Следствие ведется. — Сказал Аркадий в пространство. Никто не стал спорить.

Я отвела Аську в машину — она еле держалась на ногах и все время рассказывала эпизоды из жизни театрального училища, в которых принимал участие неугомонный дурашливый паренек по прозвищу Джинджер.

— Представляете, ведь он на роль шута в «Короле Лире» пробовался! Объясняла она кому попало, словно хоронили не «делового», а какого-нибудь популярного артиста.

— О ней позаботятся, а нам надо немного побыть на воздухе, Слава. Аркадий увел меня в пустую боковую аллею. Мы сели на гранитную скамеечку у надгробия какого-то немца петровских времен. Скорбящий ангел из потемневшего мрамора склонился над массивным крестом с мелкой вязью готической надписи. Ветер шумел в кронах высоких кленов и старых лип, осыпал нас сорванным соцветиями.

Волосы Аркадия заметно поседели, лицо осунулось. Но в его гордой осанке чувствовалась сила и умение владеть собой. Я заметила, как инстинктивно боролось его тело с усталостью. Чуть только спина начинала сгибаться, голова делала непокорный взмах, распрямляя атлетический торс. Затылок откидывался, придавая фигуре царственную стать. Руки Аркадия лежали на коленях, теребя кленовую веточку с гроздью едва наметившихся цветков.

— Тебе удалось поговорить с мужем?

— Увы, он не склонен к откровениям, да и я не лучший претендент на роль следователя… У нас много других проблем. Я переехала жить на дачу.

— Он ничего не говорил о Стамбуле?

— Намекал, что некто хотел провернуть с иранской военной мафией какую-то операцию. Турки сорвали планы, захватив заложников. Ну, выходит, всю нашу компанию. Этим бывшим заложникам известно нечто, чего опасается этот делец. И теперь все, кто знает слишком много, обречены на уничтожение.

Аркадий не мог скрыть испуг. В его удивленных глазах застыл вопрос. Но он так и остался невыясненным — Аркадий крепко сжал зубы и отвернулся.

Что толкнуло меня на этот блеф? Не могла же я сказать, что гипотеза принадлежит покойному Юре, и что он открыто обвинял в преступлениях Тайцева. Характеристика, данная Сергеем бывшему другу, заставила меня отнестись к версии Юры с большим подозрением… Сейчас, открыв карты, я бросала вызов Аркадию, провоцируя его на следующий ход. Если «мистер Х» это он, то опасаться за свою жизнь следует прежде всего мне. И Сергею. Но для него это обыденная рабочая ситуация. Он попытался скрыть от меня ранение, но не сумел. А сколько травм и увечий, не только физических, но и душевных, скрывалось за его «командировками»? Отлежавшись два-три дня в больнице под видом деловой поездки и он возвращался домой — щадящий режим для любимой жены. Возвращаясь после коротких отсутствий, Сергей смотрел виновато и насмешливо. А если не удавалось скрыть кровоподтека, шва или даже гипса, отшучивался всегда одинаково: «Бандитская пуля». Я не расспрашивала, удивляясь тому, что начальственный Баташов, которому полагается руководить операциями со своего командного поста, ходит избитый, как дворовый хулиган.

— Не стану спорить, Слава. Ситуация, как видишь, складывается не в мою пользу. Я провалил дело в Стамбуле, мои спутники стали свидетелями этого провала и теперь погибают один за другим. Вывод напрашивается сам собой, и каждый вправе косо посмотреть в мою сторону. Пока следствие не докажет мою вину. И тогда уже я буду полностью уничтожен. Да, да, Слава, это не слишком сложно, когда оркестром дирижирует такой человек, как Баташов… — Аркадий упрямо смотрел на каменного ангела, избегая встречаться со мной взглядом. Как бы я ни клялся в своей непричастности к смерти Иры, Игоря, Юры, ты вправе сомневаться… Эх, ладно. Речь о другом. Я хотел поговорить с тобой об Асе. Теперь её очередь.

Я уставилась на своего загадочного собеседника в немом недоумении. Если за всеми убийствами, действительно, стоит он — то забота о безопасности Аськи — ловки трюк, должный отвлечь внимание.

Аркадий сжал мою руку и решительно заглянул в глаза:

— Наступив на горло своей гордыне, я решил обратиться с просьбой к Сергею. Если он, конечно, ещё способен на какое-то милосердие, пусть пощадит Ассоль.

— Ты с ума сошел! — Я вскочила, вспыхнув от негодования. — Не знаю я ваших дел и знать не хочу! Но Сергей не способен на такое, понимаешь?!

Аркадий снисходительно ухмыльнулся:

— Не горячись. Конечно же, убивать сам он не станет… Ладно, Слава, допустим, Баташов здесь ни при чем. В таком случае, он достаточно сильная фигура, чтобы подстраховать безопасность Аси, защитить её от некоего Джека Потрошителя, идущего по следам участников круиза. Попроси его хотя бы об этом. Ведь Ася не только невеста Тайцева, но и ближайшая подруга его жены.

Сергей, отсиживающийся дома на «больничном», удивился моему появлению. У него все ещё держалась температура, связанная с ранением. Я с трудом сдерживалась, чтобы не коснуться ладонью его лба.

— У меня к тебе дело. Сегодня на кладбище мы виделись с Аркадием. Он сильно беспокоится за Асю. Если сюжет будет развиваться дальше в том же направлении, то она — следующая жертва.

— А почему не ты?

— Меня не было с остальными, когда их допрашивали турки.

— Но ведь теперь ты знаешь главное — что «террористы» действовали по чьей-то указке и что кто-то пытается замести следы… Впрочем, предупреждать тебя об опасности бесполезно. Я надеялся, что ты уже в самолете.

— Через неделю должна возвращаться Соня. Я попросила, чтобы она задержалась и мы вместе немного поколесим по Великобритании… Но сейчас я не могу уехать — жизнь Аськи в опасности! Сам понимаешь, это не пустые бабские страхи, а я дружу с Ассоль уже четверть века.

— Почему ты решила обратиться ко мне?

— Меня попросил Аркадий. Он доверяет только тебе.

— Ах, вот как! Отличный ход! — Сергей усмехнулся и нервно зашагал по комнате. Он что-то обдумывал, останавливаясь у комодов и полок, трогал то одну, то другую безделушку.

— Ты, наверно, догадывалась, что Ассоль мне несимпатична? — Наконец сказал он то, что я никак не ожидала услышать. — Когда она вернулась в Москву после очередного развода, а ты ходила беременная, я пытался устроить бедняжку на работу.

— Помню, помню. Ассоль повела себя с твоими сотрудниками недостаточно целомудренно.

— И не только с ними. Она усиленно пыталась затащить в постель и меня. Вернее, в основном, рассчитывала на мою кандидатуру.

Я вспомнила, как тяжело переносила последние месяцы беременности токсикоз, пигментные пятна, растрескавшиеся губы. Я была противна сама себе, любуясь стройненькой, порхающей, словно бабочка, Аськой. Она тогда буквально поселилась у нас, помогая мне по хозяйству. Мы шутили о преимуществах гарема и удобствах нашей «семейной коммуны». Но мысль о возможности измены Сергея не приходила мне в голову.

— Не может быть. Ассоль — прирожденная кокетка и заигрывает со всеми подряд чисто инстинктивно.

— Я уже тогда умел отличать такие вещи. Нет, Слава, твоя ближайшая подруга мечтала оставить тебя матерью-одиночкой.

— Это не меняет моего желания защитить её теперь от возможного нападения. — Упрямо заявила я. — Более того, с учетом этого обстоятельства, я вынуждена ей помочь. Отказ в помощи будет означать месть. И если с ней что-либо случится, виновной себя буду считать я.

— А я — умываю руки. И, конечно, не из зловредности и мстительности. Просто такого рода дела не в моей компетенции. Почему бы вам не обратиться к Ртищевым — это их прямая специализация.

— Спасибо. Мы так и поступим. Больше я тебя не обременю просьбами. Мне хотелось хлопнуть дверью, но фонтан в холле услужливо заработал при моем появлении, лампы зажглись и я покинула свой дом со щемящим чувством предательства.