Русская поэзия XIX века. Том 2

Соотчичи мои, заступники свободы,

О вы, изгнанники за правду и закон,

Нет, вас не оскорбят проклятием народы,

Вы не услышите укор земных племен!

Пусть вас гнетет, казнит отмщенье самовластья,

Пусть смеют вас винить тирановы рабы, —

Но ваш тернистый путь, ваш крест — он стоит счастья,

Он выше всех даров изменчивой судьбы.

Хоть вам не удалось исполнить подвиг мести

И рабства иго снять с России молодой,

Но вы страдаете для родины и чести,

И мы признания вам платим долг святой.

Удел ваш — не позор, а слава, уваженье,

Благословения правдивых сограждан,

Спокойной совести, Европы одобренье,

И благодарный храм от будущих славян!

Ах, может быть, теперь, в горах Сибири диких

Увяли многие из вас, в плену, в цепях…

И воздух ссылочный, сей яд для душ великих,

Убил цвет бытия в изнывших их сердцах!..

Ни эпитафии, ни пышность мавзолеев

Их прах страдальческий, их память не почтут;

За гробом сторожит их зоркий глаз злодеев

И нам не даст убрать последний их приют…

Но да утешатся священные их тени!

Их памятник — в сердцах отечества сынов,

В неподкупных хвалах высоких песнопений,

В молитвах праведных, в почтеньях всех веков!

Мир им!.. А вы, друзья сподвижников несчастных,

Несите с мужеством ярмо судеб крутых!

Быть может, вам не век в плену, в горах ужасных^{95}

Терпеть ругательства гонителей своих…

Быть может… вам и нам настанет час блаженный

Паденья варварства, деспотства и царей,

И нам торжествовать придется пир священный

Свободы россиян и мщенья за друзей!

Тогда дойдут до вас восторженные клики

России, вспрянувшей от рабственного сна^{96},

Тогда вас выручит, окончив бой великий,

Младых сообщников восставшая толпа;

Тогда в честь падших жертв, жертв чистых, благородных,

Мы тризну братскую достойно совершим,

И слезы сограждан ликующих, свободных

Наградой славною да будут вечно им!

Сбирайтесь, слуги и вассалы,

На кроткий господина зов!

Судите, не боясь опалы, —

Я правду выслушать готов.

Судите спор вам всем знакомый:

Хотя могуч и славен я,

Хотя всесильным чтут меня —

Не властен у себя я дома:

Все непокорна мне она,

Моя мятежная жена.

Ее я призрел сиротою

И разоренной взял ее,

И дал державною рукою

Ей покровительство мое;

Одел ее парчой и златом,

Несметной стражей окружил,

И, враг ее чтоб не сманил,

Я сам над ней стою с булатом;

Но недовольна и грустна

Неблагодарная жена.

Я знаю — жалобой, наветом

Она везде меня клеймит;

Я знаю — перед целым светом

Она клянет мой кров и щит^{98},

И косо смотрит исподлобья,

И, повторяя клятвы ложь,

Готовит козни, точит нож,

Вздувает огнь междоусобья^{99};

С монахом шепчется она,

Моя коварная жена.

И, торжествуя и довольны,

Враги мои на нас глядят^{100},

И дразнят гнев ее крамольный,

И суетной гордыне льстят.

Совет мне дайте благотворный,

Судите, кто меж нами прав?

Язык мой строг, но не лукав!

Теперь внемлите непокорной:

Пусть защищается она,

Моя преступная жена!

Раба ли я или подруга —

То знает бог! Я ль избрала

Себе жестокого супруга?

Сама ли клятву я дала?

Жила я вольно и счастливо,

Свою любила волю я;

Но победил, пленил меня

Соседей злых набег хищливый.

Я предана, я продана —

Я узница, а не жена!

Напрасно иго роковое

Властитель мнит озолотить;

Напрасно мщенье, мне святое,

В любовь он хочет превратить.

Не нужны мне его щедроты,

Его я стражи не хочу —

Сама строптивых научу

Платить мне мирно долг почета.

Лишь им одним унижена, —

Я враг ему, а не жена.

Он говорить мне запрещает

На языке моем родном^{101},

Знаменоваться мне мешает

Моим наследственным гербом^{102};

Не смею перед ним гордиться

Старинным именем моим

И предков храмам вековым,

Как предки славные, молиться:

Иной устав принуждена

Принять несчастная жена.

Послал он в ссылку, в заточенье

Всех верных, лучших слуг моих;

Меня же предал притесненью

Рабов-лазутчиков своих.

Позор, гоненье и неволю

Мне в брачный дар приносит он —

И мне ли ропот запрещен?

Ужель, терпя такую долю,

Таить от всех ее должна

Насильно взятая жена?