Рыцарь пентаклей

23

Солнце уже поднялось высоко-высоко в голубом небе, слегка подёрнутом серой дымкой смога.

Это было то самое время дня, когда работающие люди прислушивались к своим ощущениям и начинали озираться в поисках знамения, которое позволило бы им сделать перерыв на обед. В качестве такового лучше всего подходили такие же ищущие взгляды коллег. Строители собирались вокруг штабелей стройматериалов и накрывали их куском более-менее чистой ткани, на которой раскладывали принесённое из дома. Ямщики и кучера обедали в одиночестве и разворачивали котомки, не слезая с колясок и карет. В роскошных особняках и дворцах на огромные фарфоровые тарелки ложились очень маленькие кусочки чего-то, чего в больших количествах в природе просто не существовало.

Мясники, вынужденные проводить много времени в холодных погребах, стремились разогреть еду. Кузнецы, наоборот, искали что-нибудь похолоднее.

Небольшие таблички на дверях бакалейных и прочих лавок переворачивались к улице стороной с надписью «Закрыто».

Бурлящий котёл под названием Брунеген ненадолго затих и наполнился звуками жевания. Даже центр успокоился: движение повозок, колясок и дилижансов почти прекратилось, и это дало возможность кавалькаде чёрных карет лихо промчаться по центральной улице.

Экипаж Ординари, украшенный живыми алыми розами, ехал во главе и привлекал всё внимание, которое только можно было найти в округе. Если бы человеческие взгляды действовали так же, как прикосновения, то уже через десять минут отполированное ими чёрное дерево засверкало бы на солнце. Копыта крепких чёрных скакунов высекали искры из брусчатки и восхищение из людских сердец.

Охрана шикарного особняка распахнула ворота, едва завидев процессию, и та, не сбавляя скорости, пронеслась по прямой и широкой, как проспект, дорожке к бело-жёлтому трёхэтажному дому с модными несколько столетий назад колоннами и статуями голых кудрявых младенцев с крылышками.

Возле широкой лестницы, ведущей ко входу в дом, дорожка изгибалась и вливалась в саму себя, образовывая широкий круг, в центре которого росли на клумбе яркие цветы и журчал беломраморный фонтан-дельфин. Кареты повернули и вскоре заполнили собой всю дорожку-кольцо. Ближе всего к лестнице оказался экипаж Ординари.

Оттуда мгновенно выскочил, сжимая в руках тяжеленную охапку роз, сам Орди, одетый во всё самое дорогое и блестящее. Следом за ним из остальных повозок и дилижансов высыпали слуги, внешне неотличимые от циркачей: сплошь перья, яркие ткани, чудны́е головные уборы и прочие вещи, которые ассоциируются с понятием «экзотика» у людей, начисто лишённых вкуса. Они несли с собой какие-то совершенно безумные дары: длинные вытянутые маски из чёрного дерева, странные фрукты на не менее странных бронзовых подносах с ручками в виде лап, крыльев и плавников, фальшивую жемчужину размером с лошадиную голову, чучело ящера, кучу стекляшек и псевдозолотых украшений, ковры, от узоров которых можно было сойти с ума, хрустальные шары, пятнистые шкуры несуществующих животных, бутылки алкоголя со змеями и лягушками внутри и ещё множество вещей, названия которых никто не знал и не хотел знать.

Занрах, держатель лавки с контрабандными экзотическими товарами, никогда не продавал столько своего барахла за раз.

Впечатление усугубил небольшой оркестрик, вывалившийся из последней кареты и сразу же врезавший что-то залихватское, отчего ноги сами просились в пляс. И Орди плясал. Плясал, кололся о шипы и проклинал неудобный букет, который так и норовил выскользнуть из рук.

Обитатели особняка из числа прислуги выскочили на крыльцо — и моментально остолбенели. Буйство красок, звуков, запахов и эмоций забило всё их восприятие, и абсолютно все — от самой молоденькой служанки до старого дворецкого с пигментными пятнами на лысине и волосами, торчащими из ушей, — таращились на приближавшееся нечто, не в силах даже спросить, что тут происходит.

А Орди только это и было нужно.

Весёлый табор, словно одно очень пёстрое и длинное существо, с песнями и плясками прошёл в шикарную гостиную, полную всяких роскошных штук, и забил всё свободное пространство.

Орди остановился у лестницы, ведущей наверх, и поднял руку.

Все тут же затихли, кроме маленького круглого тромбониста, который ещё пару секунд выдувал ноты в полной тишине, пока не получил подзатыльник.

— Ванда! — позвал Орди.

— Ванда! — хором подхватила остальная толпа. От громкости чуть не вылетели стёкла из окон.

— Выходи за меня! — продолжил оглушённый молодой человек.

— Выходи за него! — эхом повторила толпа, и всё возобновилось с новой силой. Оркестр вжарил очередную весёлую мелодию, слуги Орди затанцевали, потрясая в воздухе экзотическими подарками, а сам молодой человек стоял, сжимая слабеющими руками охапку роз, и умолял Всех Богов, чтобы Ванда не задерживалась.

И старуха не подкачала.

Юноша упустил момент, когда она появилась несмотря на то, что чрезвычайно внимательно следил за лестницей.

— Господин Ординари!

Табор затих. Все дружно подняли головы и увидели Ванду, одетую в относительно простое домашнее платье. «Относительно» — потому, что его стоимость совсем чуть-чуть не достигала десяти тысяч талеров, и для человека уровня Ванды это было равносильно старому растянутому сарафану, в котором удобно и практично заниматься домашними делами.

— Что здесь происходит?..

Орди пришёл в себя и потряс букетом.

— Любовь моя!..

Скрипач начал тихонько наигрывать романтическую мелодию. При её звуках сами собой просыпались ассоциации с ночью, игристым вином, салютом и одной длинной спагетти, концы которой скрываются в двух ртах.

— Я пришёл просить твоей руки!.. А эти розы я бросаю к твоим ногам! — он действительно бросил их, причём с огромным облегчением. — Прими мои скромные дары! И моё сердце!..

Ванда смотрела на это представление, и её левая бровь с каждой секундой поднималась всё выше, рискуя вскоре достигнуть макушки.

— Ах, Ординари… — она театрально вздохнула, повернулась в профиль, изящно (насколько позволял возраст) изогнулась, запрокинула голову и поднесла ладонь тыльной стороной ко лбу. — Идите же ко мне!

Орди понял, что сейчас случится: Ванда собиралась потерять сознание. К счастью, она теряла его достаточно долго для того, чтобы юноша успел взбежать по лестнице и поймать суженую.

— Хитро, — вполголоса буркнула старуха, глядя на молодого человека, и добавила громко, чтобы слышали все: — Неси же меня!.. Прямо и налево, двойные двери.

Молодой человек сделал вид, что подхватывает Ванду на руки:

— Да, любовь моя!.. — и прошипел, понизив голос до шёпота: — Сама иди!

Язык не поворачивался назвать спальню Ванды спальней, зато слово «будуар» так и норовило сорваться с губ, и прямо-таки подскакивало в нетерпении, ожидая, когда же его выпустят на волю.

Стены, задрапированные чёрным и красным бархатом, тяжёлый запах духов, мягкий ковёр, много золота и огромная кровать с балдахином, застеленная таким же, как всё вокруг, чёрно-красно-золотым постельным бельём.

— Что это вообще такое? — Ванда прошла внутрь и уселась на стул возле огромного зеркала в резной раме. На столике перед последним катастрофически не хватало свободного места: баночки, склянки, флакончики, тубы и тюбики были составлены так искусно, что напоминали идеально подогнанный паззл. К собственному удовольствию, молодой человек заметил ополовиненную «Особую люкс ультра».

«У слуг в этом доме должно быть хорошо развито пространственное мышление», — подумал Орди, рассматривая это совершенство. Он боялся дышать в направлении стола, поскольку множество сверкающих ёмкостей стояли едва ли на половине самих себя, и от падения их отделяла настолько ничтожная разница в массе, что любое сотрясение воздуха могло стать роковым.

— Представление, — без тени улыбки произнёс Орди. Веселье кончилось, и разговор предстоял неприятный. — У меня есть вопросы.

— Если ты хотел отвлечь этим его внимание…

— Не отвлечь, — перебил Орди. — А увести по ложному следу. Вряд ли кто-нибудь подумает, что я устроил весь этот цирк просто ради того, чтобы поговорить.

— Ну да, поэтому я и сказала «хитро» там, на лестнице, — кивнула Ванда. — И что у вас за вопросы, господин Ординари?

Орди задумчиво пожевал губами. Он заготовил долгое предисловие, но оно сейчас казалось глупым и ненужным.

— Я видел его, — юноша взглянул на Ванду. На долю секунды она округлила глаза, но быстро взяла себя под контроль. — Мы… говорили.

Старуха неопределённо покачала головой.

— И о чём же?..

— Он угрожал, — солгал Орди. — Неявно, но…

— О, это он умеет. И чего же он хотел? — Ванда сощурила глаз.

— Чтобы я следил за тем, куда лезу.

Старуха издала нервный скрипучий смешок и поднялась со стула, уронив несколько флакончиков. Они рухнули на ковёр и утонули в ворсе, не издав ни звука, а хозяйка дома принялась ходить взад-вперёд.

— Что происходит, Ванда? — пауза затягивалась, и Орди не выдержал. — Тогда во дворце и сейчас…

— А на что это по-вашему похоже? — покосилась на него женщина. Это становилось интересным: старуха не собиралась выдавать ни крупицы так необходимой молодому человеку информации, отчего у юноши просыпался азарт.

— На непонятное противостояние. На интриги. Словом, на обычную придворную возню. И мне хотелось бы знать, во что вы меня втянули.

— Я втянула?! — возмущённо воскликнула Ванда. — Абсурд. Вы сами себя втянули, когда захотели прибрать город к рукам.

— С чего вы взяли, что я собирался это сделать? — Орди не планировал тратить слишком много сил на то, чтобы переубедить старуху в том, что и так было видно даже безнадёжно слепым.

— Ой, перестаньте, — жеманный взмах дряблой руки, закованной в золото. — Не делайте вид, будто пытаетесь сохранить это втайне. Мы догадались, к чему всё идёт, ещё когда вы наняли Пророков провозглашать новости о новом властелине.

Юноша хмыкнул:

— Хорошо, допустим. Но это не прибавляет мне понимания того, что происходит между вами и… Вы знаете, кем. К слову, кто это вообще? Я так и не узнал, с кем имею дело.

Ванда задумалась на пару мгновений.

— Он — настоящий правитель города. Регенты — только ширма. Мы не знаем, кто это, не в курсе его настоящего имени и даже не можем выяснить, какая у него должность при дворе.

— Судя по любви к балахонам, он больше по религиозной части, — хохотнул Орди. Он знал, нести чушь с серьёзным видом, пытаясь выглядеть глупее, чем есть на самом деле, — всегда провальная стратегия. Люди, даже самые тщеславные, быстро всё поймут и будут настороже. Но стоит выказать дурацкое чувство юмора, — и собеседник сам начнёт считать тебя идиотом.

— Возможно, — Ванда растянула губы в улыбке. — Но мы точно не знаем.

— Погодите-ка, — Орди прищурился. — То есть, вы хотите сказать, что городом управляет человек, которого никто не знает?..

— Именно, — кивнула Ванда.

— Но так ведь не бывает! — юноша состроил выражение лица, которое бывает у людей, полагающих себя жуткими хитрецами и интриганами. — Я понял бы, если б у него была армия. Но у него нет армии. Я понял бы, если б он полагался на Стражу. Но Стражу оказалось очень просто нейтрализовать. Я понял бы, если б у него были знакомые, связи или народная любовь, но его никто не знает, а любить кого-то столь… — пауза на подбирание правильного слова, — …ароматного очень сложно. И в связи с этим вопрос: в чём его сила? И стоит ли его так бояться?

Ванда издала скрипучий, как старые дверные петли, смешок:

— Скажем так, он хороший судья.

— Судья? — удивился Орди.

— Мой дорогой, — это было сказано тем самым снисходительным тоном, которым все на свете бабушки поучают всех на свете внуков, — этот город — настоящий хаос. Он живёт сам по себе, без какого-либо вмешательства сверху. Его никто не направляет, им никто не управляет, тут нет какой-либо могущественной силы, которая правила бы всем. И в этих условиях особенную ценность приобретает равновесие: ибо если что-то начнёт вдруг перевешивать, то рухнет вся система. Фигурально выражаясь, всё могущество нашего общего знакомого заключается в умении правильно распределять гирьки на чашах весов.

— …И тут появляюсь я, — задумчиво произнёс Орди.

— Именно. Появляетесь и нарушаете равновесие, которое так долго выстраивалось и которое, по сути, является его скипетром, державой и короной.

— Понятно, — протянул молодой человек и задал самый логичный в такой ситуации вопрос: — А что он имеет против вас? Вы же часть города. Причём, без всяких попыток польстить, важная часть.

— А для чего вам это знать? — Ванда улыбнулась одними уголками губ. — Чем меньше знаете, тем крепче спится.

— Для того, чтобы понять, могу ли я доверять вам, — отчеканил молодой человек. — Всё это похоже на спектакль. Бал, таинственные разговоры, ваша просьба помочь, — как-то слишком наигранно, не находите?..

Ванда подняла с ковра флакончик и повертела его в руках:

— А как вы докажете, что заслуживаете доверия?

— Вы сами только перечислили мне все причины, — пожал плечами Орди, стараясь выглядеть спокойным, но чувствуя, как его бросает в жар. Подобные разговоры напоминали рыбалку: и сейчас надо было проявить особую осторожность, чтобы не спугнуть рыбу, которая заинтересовалась наживкой и плавает кругами вокруг крючка. — К тому же, вы мне уже доверились тогда, на балу. Вряд ли это было спонтанным решением.

Ванда аккуратно поставила флакон на столик и села обратно.

— Логично… Что ж, на самом деле всё очень просто. Наш общий знакомый подминает город под себя. Я рассказывала, как было раньше: тот, кто стоял за формальным правителем города, не вмешивался, играл роль первого среди равных и включался в игру, только когда происходило что-то из ряда вон, например, война. Но не так давно он решил взять всё в свои руки и с тех пор устраняет тех, кто мешает. Запугивает, перекупает… Убивает. Я вместе с остальным малым кругом совета, — Орди догадался, что она говорит о носах-крючком, — явно в последнем списке. Если он добьётся своего, в живых нам никак не остаться…

— Но зачем? — спросил юноша. — Зачем ему это делать сейчас?

— Ах, откуда мне знать? — раздражённо воскликнула Ванда, и Орди понял — врёт. Интонации, поза, выражение лица, — всё говорило об этом. — Может, стало мало той власти, которая у него есть. А может, он окончательно обезумел, кто знает, что происходит с головой, если безвылазно жить в пещерах… В любом случае, то, что он собирается сделать, — чудовищно. Слишком много власти в руках одного человека. Он пытался переманить меня на свою сторону: я тоже беседовала с ним в замке и больше что-то не хочу. Это было ужасно, — лицо старухи исказилось от воспоминаний о пережитом, и Орди подумал с удивлением: «Боги, что же там такое случилось? Эта женщина — и так переживает?..»

— Хорошо, — кивнул юноша. — Тогда у меня другой вопрос — что мы будем с этим делать?

— Достойно ответим, конечно же, — фыркнула Ванда. — Либо он, либо мы. Иначе и быть не может.

— И в какой роли меня видите вы… И малый совет? — добавил Орди после небольшой запинки.

— В главной, мой дорогой, — грустно вздохнула Ванда с неожиданной теплотой в голосе. — Этому городу нужно чудо. Нам нужно чудо. А о вас как раз говорят, как о человеке, который умеет творить чудеса. Вы можете подобраться к нему: он ведь говорил с вами лично и, я уверена, заговорит ещё раз. У вас есть люди и… кхм, не совсем люди. Ваших возможностей никто не знает. Горожане вообще поговаривают, что вы колдун и летаете над городом по ночам, обернувшись драконом, — усмехнулась старуха. — Если можете что-то сделать, сделайте это. И даже не ради нас, а ради себя.

Орди заметил, что притопывает ногой. Ванда тоже заметила это.

— Вы с нами, Ординари?..

Молодой человек инстинктивно втянул голову в плечи: настолько голос Ванды был пропитан подозрением.

— Разумеется! — улыбнулся он со всей возможной искренностью. — С кем же мне ещё быть?

— В таком случае, с вами свяжутся! — старуха вскочила со своего места, и Орди не успел сказать «мама», как оказался за дверью будуара. — Всё нужно делать по плану, но для этого необходимо время. Ждите!

Дверь захлопнулась, но перед этим на кратчайшее мгновение молодой человек встретился глазами со старухой — и этого хватило, чтобы понять: она боится. Но чего?.. Козней Вильфранда? Или старая фурия нутром почуяла, что Орди всё-таки не на её стороне?..

Во время обратной дороги Орди по привычке прокручивал в голове происшествие, пытаясь вспомнить всё, что было сказано, а также то, чего сказано не было: порой интонации и жесты говорят намного больше слов.

«Почему же она соврала?» — подумал он, побарабанил пальцами по дереву подлокотника и выглянул в окно. Мимо проплывали огромные особняки, шелестели кронами пышные деревья, вздымались вверх заборы, больше похожие на крепостные стены… И над всем этим пейзажем нависал Замок, заслоняющий собой небеса.

Молодой человек опустил голову.

«Убить Вильфранда…»

Юноша не был в курсе всех тонкостей противостояния настоящего Регента и «малого круга», но чувствовал, что всё можно решить иначе. Как минимум — без крови. Да и Ванда, честно говоря, не вызывала доверия. Интересно было бы выслушать версию Вильфранда: старуха явно лгала, что не в курсе из-за чего Регент решил прибирать город к рукам. Она совершенно точно знала, из-за чего всё началось. И то, что она хотела об этом умолчать, свидетельствовало не в её пользу.

Орди поднялся, сделал шаг вперёд и постучал в маленькое окошечко, за которым виднелась нижняя часть спины кучера — часть, отмеченная хлястиком с двумя начищенными до блеска пуговицами.

— В порт, к Занраху! А потом к Страже! — скомандовал он.