Рыцарь пентаклей

28

У подъёмного моста столпились охранники и слуги во главе с Вортсвортом.

Первым шёл Шиллинг — невероятно бледный, тихо скуливший от боли и поддерживавший челюсть. Вортсворт щёлкнул пальцами, давая знак слугам, и в тот же момент к бандиту подскочила пара лакеев, которые подхватили его под руки и увели в дом.

Следом, охая, кряхтя и потирая повреждённые места, топали избитые громилы. Их тоже забрали, но в часть дома, предназначенную для слуг.

За их спинами возвышался Йоганн: варвар тяжело дышал и ступал так, словно каждый шаг давался ему ценой невыносимых мучений. К нему тоже подошли, но здоровяк лишь отмахнулся, решительно пресекая все попытки ему помочь.

И замыкали мрачную процессию Орди, который постоянно кашлял из-за стойкого ощущения, что у него что-то застряло в горле, и Нильс, кое-как замотанный в тряпки, которые раньше были его одеждой. Он нёс на руках обмякшее бессознательное тело Виго, молчал, хмурился и стискивал зубы так сильно, что на лице вздувались желваки.

— Он поправится, — юноша положил руку на плечо оборотню. — Обязательно поправится.

Здоровяк лишь кивнул и унёс вампира в дом.

— Милорд, я так беспокоился! — Вортсворт подбежал к Ординари лично, не доверяя заботу о нём никому, кроме себя. — Что случилось? Где герцогиня?..

— Не знаю… Вероятно, там, — юноша мрачно кивнул на замок, где всё ещё едва заметно тлела багровая полоса огня.

— Что же это происходит? Что же?.. — запричитал дворецкий. — Проходите, милорд. Вам нужно прилечь.

— Потом, всё потом, — Орди поднял руки в защитном жесте. — Сейчас нужно понять, что делать дальше…

Это действительно следовало понять, и чем скорее, тем лучше. Вильфранд сбежал, но это означало лишь то, что у Орди появилось в запасе совсем немного времени. И за это время требовалось принять решение, от которого зависели жизни множества людей.

Молодой человек прошёл к себе в кабинет и обнаружил на столешнице дымящуюся яичницу с гренками: Вортсворт постарался, — и от этого проявления заботы на душе стало необыкновенно тепло. Юноша плюхнулся в кресло и закрыл глаза. «Что делать? — спрашивал он сам себя. — Что делать?»

Остаться в особняке, укрепиться и готовиться к обороне?

Бессмысленно. Более того, самоубийственно. Неизвестно, какими силами, помимо Стражи, располагал Вильфранд ранее, но можно было сказать точно, что после сегодняшнего перформанса его позиции усилятся. Поэтому самостоятельно загонять себя в нору — определённо плохая идея.

После неудачи Вильфранда инициатива на очень короткий срок оказалась в руках Орди, и нужно было использовать её с максимальной пользой. Но как?..

Штурмовать замок? Бредовая идея. Там, где не справилась гвардия, обычные уличные бандиты точно не сдюжат. К тому же, нельзя быть полностью уверенным в их преданности.

Можно действовать активнее: отхватить себе кусок города побольше, понастроить баррикад и защищать их. Но это точно так же бессмысленно, как и оборона в замке, разве что будет больше пострадавших невинных жителей (Орди был твёрдо уверен, что где-то в Брунегене таковые несомненно водились, несмотря на то, что никто их не видел), да неизбежный итог немного отодвинется. И опять-таки вопрос верности… Одно дело зарабатывать деньги под руководством Ординари, а совсем другое — умирать за него.

Сбежать из города вместе с верными людьми?.. Неплохо. Но нет никакой гарантии, что длинные руки Вильфранда не дотянутся до них. Да и верным людям нет никакой причины жить в глуши. Конечно, он сможет унести достаточное количество золота для того, чтобы начать всё заново и неплохо зажить, но…

А если сбежать самому?

Орди попробовал эту мысль на вкус, покатал на языке и понял, что она очень сильно горчит. Однако горечь горечью, а для молодого человека это был едва ли не единственный шанс избежать расправы. Да, его побег будет означать предательство. Предательство всех, кто работал на него, всех, кто находился рядом, всех, кто сражался за него буквально несколько минут назад, и особенно тех, кому Орди хотел помочь.

После его ухода всё развалится. Исчезнут все признаки организации, каждый будет сам за себя, Вильфранду останется только ловить его бывших сторонников. Продавцы, охрана, слуги, ручные бандиты, деревенщины… Приют. Наверняка детей не тронут, но без денег интернат всё равно долго не просуществует. Его закрытие станет самым тяжким преступлением на совести Орди: дать сиротам кров, еду, заботу и веру в светлое будущее, а потом отнять — верный способ сломать им жизни и превратить в самых озлобленных бандитов, что когда-либо видел Брунеген. Подобные вещи ломали и взрослых людей, что уж говорить о детях. На такое вероломство Орди пойти не мог.

«Но разве сейчас у них есть шанс спастись? И разве всё это, в конце концов, не один большой обман?» — спросил молодой человек сам себя и, с сожалением покачав головой, ответил утвердительно.

Последнее время было настолько насыщено событиями, что молодой человек успел забыть своё настоящее имя и место. Орди. Сирота, бывший циркач и мелкий мошенник. Вовсе не лорд Ординари, великий и ужасный.

Юноша взглянул на стол, где полупрозрачный пар всё ещё поднимался над горячей яичницей, и сердце защемило.

«Нет. Нельзя бежать. Я просто не смогу».

Орди вспомнил, как говорил Тиссуру о том, что хочет быть хорошим человеком и не желает больше никого обманывать. Да, возможно, ещё совсем недавно он был оборванным воришкой. И пусть лорд Ординари был не столько реальным человеком, сколько красивым образом, фальшивым, как корона из меди и стекла, но в этот образ верят. За этим образом идут.

Конечно, Вортсворт смог бы найти себе новый дом и нового хозяина. Виго с Нильсом было не впервой уходить в другой город и начинать жизнь с чистого листа. Йоганну ничего не мешало вернуться на лесопилку, а Скульпо для исчезновения было достаточно перелететь на соседнюю крышу, — но все они, приняв присягу Рыцаря Пентаклей, обрели то, что давно искали. Каждый своё: место в жизни, общение, самоуважение, мечты. Потеря этого стала бы для каждого из них сильным ударом, и ради этого «рыцари» готовы были биться насмерть против всего мира — и умереть, если потребуется. Не так давно они очень убедительно это доказали.

Поэтому не имеет значения, что всё началось с обмана. И то, кем он был когда-то, тоже неважно, потому что сейчас он — лорд Ординари. Человек, от которого зависит множество чужих жизней. Именно за них стоило побороться. И именно их стоило защитить.

«Да, всё верно, — подумал воодушевлённый Орди. — Защитить — это можно».

Мысли, обретя направление, помчались по выбранному пути в поисках решения возникшей задачи.

Защитить — это прекрасно сказано. Но как?

Ситуация не стала проще, выходов из неё было не так уж много и…

— Милорд! — в кабинет без стука ворвался растрёпанный Вортсворт. Ни растрёпанности, ни отсутствия манер за ним раньше не замечалось, и Орди кольнуло чувство, что произошло нечто очень неприятное. — Шиллинг! Он уходит!

— Как уходит? — вскочил Орди.

— Вместе с людьми!

Вместо ответа молодой человек помчался на улицу и застал на подъёмном мосту небольшую пробку, состоявшую из сонных бандитов.

— Шиллинг! — рявкнул молодой человек. — Шиллинг!

Головорезы остановились и недобро взглянули на юношу, отчего тот почувствовал себя стоящим возле стены на прицеле целой роты солдат.

— А ну разойдись! — скомандовал юноша и принялся локтями прокладывать дорогу. — Шиллинг!

Наконец он пробился к улице и застал бывшего карманника за попытками взобраться на лошадь. Слуги под руководством Вортсворта замотали ему челюсть белой тряпкой, отчего Шиллинг выглядел так, словно страдал от зубной боли.

— Что тут происходит?! — рявкнул Орди, подбегая к, как он ещё надеялся, союзнику.

Тот повернулся и заговорил сквозь плотно сжатые зубы:

— К нам приходил пошланец. Они шжигают наши дома!

— Что?! Кто? — захлопал глазами молодой человек.

— Штража! Милорд, мы не можем ждешь быть! — Шиллинг подошёл поближе и, схватив Ординари за пуговицу сюртука, приблизил своё лицо к его, и заговорил быстро и тихо: — Люди, милорд. Они не пошлушают, ешли им прикажать оштатьша. Отпуштите их! А шо штражей мы ражберёмша!

Орди огляделся и понял, что находится в окружении очень больших и очень мрачных вооружённых людей. Даже Шиллинг пребывал в ужасе, а это ведь были его подчинённые.

— Они просто выманивают тебя! — в отчаянии зашептал Орди. — Я не против того, чтобы вы спасали тех, кто вам дорог, — и тут молодой человек нисколько не кривил душой, — и в иное время я первый взял бы людей и отправился помогать вам, но это ловушка! Вы никого не защитите, только погубите себя!

— Да, я понимаю, — Шиллинг забыл про травму и кивнул, но тут же пискнул от боли. — Но кто решитша жадержать их тут?

Мрачные люди словно невзначай сжимали вокруг них кольцо и с удивлением смотрели на свои дубинки: «Надо же, когда я успел вытащить эту штуку из-за пояса? Должно быть, просто нечем было занять руки».

Молодой человек мысленно выругался.

— Хорошо! — громко произнёс Орди, взяв вора за плечи. — Идите и спасайте свои дома и семьи! Позже мы поможем вам! Я пошлю людей!

Орди покосился на толпу и не сдержал вздоха облегчения. Насупленные брови расходились обратно, дубины возвращались за пояса, кольцо поредело — и молодой человек тут же воспользовался этим, протолкавшись обратно в замок.

— Что случилось? — поинтересовался Йоганн, замотанный в бинты, как мумия. Он наблюдал за разговором Орди и Шиллинга, пряча за спиной увесистую каминную кочергу. — Они уходят?

— Да, — склонил голову Орди.

— Но почему? Вы отпустили их?

— А что мне оставалось делать?! — с неожиданной для самого себя яростью рявкнул юноша. — Кто остановил бы их? Да и какие из них получились бы бойцы, если б они не знали, что происходит в городе и заранее винили меня в гибели их близких?

— Но это неправильно! Младенцу ясно, что они хотят распылить наши силы. Стража либо захватит их всех, либо… — варвар красноречиво провёл ладонью по горлу. — А потом явится сюда.

— Вопрос остаётся в силе, — Ординари мрачно взглянул на Йоганна снизу-вверх. — У кого хватило бы сил остановить их?

Здоровяк потупил взор:

— Не знаю.

— Собираемся через десять минут в саду. Все. Предупреди остальных, — Орди повернулся и зашагал прочь. Теперь он точно знал, что нужно делать.

— Внимание! — в назначенный срок собрались все, кроме Виго, который ещё не пришёл в сознание. Ординари оглядел людей, их было совсем мало. Пара десятков слуг — мужчины, женщины, дети; десяток охранников в кирасах, несколько напуганных клерков, ответственных за разные направления и, разумеется, «Рыцари Пентаклей». После слов Орди установилась полная тишина, прерываемая лишь журчанием фонтана. Все присутствующие замерли и задержали дыхание, и если закрыть глаза, то создалось бы полное впечатление, что в саду никого нет.

— Скоро сюда нагрянет Стража. Поэтому берите всё ценное, что можете унести, и уходите. Скрытно и незаметно, чтобы ни одна живая душа вас не видела. Нильс, ты отвечаешь за Виго. Йоганн, для тебя будет отдельное задание! Вортсворт, для тебя — тоже, подойди потом ко мне с Йоганном, мы всё обговорим. Скульпо… Где Скульпо?

— Не знаю, милорд, — растерянно пожал плечами Вортсворт. — Он пропал вместе с лордом Тиссуром. Мы не можем их найти.

Молодой человек заскрипел зубами:

— Ладно… Выполняйте!

Люди молчали. Никто не двинулся с места, даже дышать никто не решался. Лишь фонтан беззаботно журчал, рассыпая вокруг себя прохладные чистые капли.

— Чего стоите? — насупился Орди. — Запрягайте коней, забирайте золото, все ценности и уходите. Я найду вас.

— Э-э… Простите, милорд… — у Вортсворта было такое выражение лица, будто он не расслышал, что ему только что сказали. — То есть, вы остаётесь, а нас отпускаете?

— Да, — кивнул Орди и повторил слугам и охране: — Уходите.

— Но как же вы?.. — старик заозирался в поисках поддержки и нашёл её в лице Нильса.

— Так не пойдёт, милорд, — нахмурился оборотень. — Я не могу оставить вас в опасности.

— И я тоже, — Йоганн шагнул вперёд.

— Успокойтесь, успокойтесь! — Орди примирительно поднял ладони и соврал: — У меня есть козыри в рукаве.

Нильс и Йоганн переглянулись. Вортсворт нахмурился ещё сильнее.

— Это вы тут в опасности! — воскликнул молодой человек, с ужасом понимая, что ему не верят. Он широко улыбнулся. — Не пройдёт и двух часов, как я вас догоню.

— Вы что же, предлагаете нам самим разграбить дом?! — возмутился дворецкий и выпрямил спину так, словно его неожиданно укололи в ягодицу.

— Лучше вы, чем Стража, — ухмыльнулся Ординари. — Считай это спасением ценностей.

— Я отдал этому дому всю свою жизнь и не позволю!..

— Сейчас дом — это люди, Вортсворт. Сбереги их, а стены мы восстановим. Всё будет в порядке, — уверил старика Ординари. — Я вернусь, и мы разбогатеем пуще прежнего. В конце концов, я обещал вернуть этому дому былой блеск и славу, и я её верну. Боги, ну что же вы стоите? Был приказ, выполните его! Расходитесь, наконец!.. — простонал молодой человек. — Йоганн и Вортсворт, подойдите!

Слуги медленно разошлись и отправились в дом, не переставая сверлить Орди настороженно-удивлёнными взглядами.

— Милорд, это просто… — начал Вортсворт, подойдя поближе к молодому человеку, но тот его перебил:

— Твоя задача в том, чтобы держать всех вместе и не давать разбредаться. Разойдётесь — переловят по одному. Возьми шкатулку у меня в кабинете, это самый ценный груз. Ключ в столе, когда выберетесь в безопасное место — открой.

— Милорд, я никуда не…

— Пойдёшь! — рыкнул Орди. — Прошу тебя, не спорь. Так надо. Просто надо… — юноша чувствовал себя отвратительно. В горле застрял ком. — Выполняйте, Вортсворт! Теперь ты, Йоганн!.. — здоровяк подался вперёд, улавливая каждый звук. — Твоя задача увести детей и Отца с Матерью из приюта. Им нельзя оставаться в городе.

— Понял, милорд.

— Иди!

Команда была более чем недвусмысленной, но здоровяк стоял на месте. Тишина. Журчание фонтана.

— Спасибо тебе, — внезапно сказал Орди, хлопнув варвара по плечу. Для этого ему понадобилось встать на цыпочки. — За всё. И особенно — за то, что вступил в бой со Шрамом.

— Не за что, милорд, — Йоганн пожал плечами. — Вот только… Вы ведь не догоните нас, верно?

— Иди уже! — прорычал юноша, состроив самое устрашающее выражение лица. — Просто иди и выполни приказ!

Варвар молчал, с грустью глядя на молодого человека.

— Слушаюсь, милорд. И вам тоже спасибо.

Орди проводил уходящих. Вортсворт, как назло, задержался на подъёмном мосту: останавливался, оглядывался и всё порывался что-то сказать до тех пор, пока Йоганн не взял старика за плечи и не развернул в верном направлении, пробурчав что-то недовольное.

Поднять мост не удалось: Орди выбился из сил, налегая на ручку, которая никак не хотела крутиться, и в конце концов решил, что можно просто опустить решётчатые ворота.

Сделав это, он забрал из погреба кувшин вина, разжился на кухне куском ароматного сыра и отправился на стену замка. Какое-то время он бродил по холодным камням, сырым из-за утренней росы и тумана, а затем, отыскав место поудобнее, уселся между зубцов, свесив ноги вниз, на улицу.

Орди надеялся, что его будет достаточно хорошо видно, и разведчики Вильфранда, в наличии которых молодой человек не сомневался, заметят его и верно истолкуют сигнал. «Я здесь, — говорил он. — Без оружия. Можете брать голыми руками».

Ледяное вино отчего-то не пьянило: то ли от волнения, то ли из-за прохлады. Молодой человек быстро продрог и потому сидел, нахохлившись, кутаясь в тонкий сюртук и дыша самому себе за пазуху.

Над городом занимался рассвет: небо на востоке становилось ярче. Очень скоро солнце взойдёт и осветит… Что? Пожар? Руины? Его бездыханное тело?.. Холод и отсутствие сна сделали своё чёрное дело: юноша всё глубже увязал в пучине апатии и жалости к самому себе. Ему ужасно не хотелось умирать, но иного выхода, к сожалению, не было. «Вот бы отмотать время назад, — подумал он с горечью и тут же спросил себя: — Но до какого момента?»

Вопрос оказался неожиданно сложным. В какой момент в его жизни всё пошло не так?

Когда он предал Тиссура, своего единственного союзника, и принял правила грязной игры Вильфранда? Или когда согласился помочь безумному черепу древнего короля вернуть трон? Или в тот момент, когда он ступил на кривую дорожку воровства и обмана? А может, когда сбежал из бродячего цирка, не в силах больше выносить обращение главаря их небольшой банды артистов?..

Орди специально не подбирал себе оправданий. Да, с Тиссуром были проблемы, да, воровать юноша начал от голода, да, из цирка пришлось уйти после того, как его до полусмерти выпороли вожжами. Всё это было неважно: смысл имело лишь то, что его жизнь пошла именно по этому пути, а не по какому-либо иному.

Озябший Орди отхлебнул вина и закачался, обхватив себя руками. Холод жадно грыз его кости, как голодный пёс.

«Может, лучше было выучиться в приюте? — мелькнула запоздавшая лет на десять мысль. — Получил бы какую-никакую, а профессию, стал бы приличным человеком — набожным, соблюдающим все законы, благоразумным до трусости… Нет. Тошно».

Орди внезапно разозлился и сделал ещё один большой глоток. Да, тошно. И сейчас тоже тошно: в первую очередь, от самого себя. Да, мысли вроде: «Ах, я защищу всех, ах, я умру за них» — были, конечно, благородными, но саму смерть можно обставить по-другому. Сидеть, жалеть себя и ждать, когда придут его убивать? Это недостойно и попросту трусливо.

— А знаете, что?! — возмущённо воскликнул Орди в предутренней тишине. — Идите-ка вы в… — эхо многократно повторило направление, указанное молодым человеком, и тот, сделав последний глоток, пьяно ухмыльнулся, швырнул кувшин подальше (где-то далеко раздалось печальное «бряк») и, проклиная коварно качавшуюся землю, спустился во двор.

В сторожке охраны нашлась бутылка, заполненная маслом для ламп, а возле ворот в креплении висел горящий факел. Ординари приоткрыл ворота, размахнулся как следует и швырнул подальше первую находку, а затем, когда звякнуло стекло и на деревянном подъёмном мосту растеклась тёмная лужа, бросил вторую.

Единственный путь в замок быстро занялся весёлым рыжим пламенем, которое принялось с аппетитным треском пожирать древесину. Юноша постоял, глядя на огонь, и убедившись, что тот уже не погаснет, отправился к дому, глупо хохоча от пришедшего в голову дурацкого каламбура: только что он «сжигал мост» и в прямом, и переносном смысле.

В дом Орди не заходил: его куда более интересовали трофеи, добытые в бою с гвардией. На гравиевой дорожке возле фонтана были свалены, как дрова, охапки ружей, пистолетов и холодного оружия. Мортиры вместе с обозной телегой, заполненной бочонками пороха и небольшими, с кулак, бомбами, откатили на газон, оставив на нём жирные чёрные борозды от колёс.

Злобно хихикая, молодой человек попытался развернуть одно орудие, но это оказалось не так просто: пришлось как следует попотеть и поругаться.

— Ах ты ж, тьма тебя забери!.. — сипел юноша от натуги, толкая лёгкую с виду пушку. От напряжения лицо покраснело, а глаза едва не вылезали из орбит, но колёса крутились, и орудие, пусть медленно, но наводилось на ворота замка, за которыми ярко и красиво полыхал подъёмный мост.

Следующим шагом стало заряжание.

Молодой человек хотел вытащить из телеги бочонок, но уронил его. Дерево раскололось, и чёрный порошок высыпался на гравий дорожки, впитывая влагу из воздуха и отсыревая буквально на глазах.

Вторая попытка вышла более удачной: бочку удалось поставить на землю и спокойно открыть.

— Так… — почесал затылок Орди. — Пушка есть. Порох есть. Что дальше?..

Он имел некоторое представление о том, как стреляют орудия: порох внизу, заряд вверху. Порох как-то воспламеняется, и происходит взрыв, который толкает снаряд. Но это выглядело просто только в теории. Юноша покопался в телеге и нашёл связку маленьких холщовых мешочков цилиндрической формы. После сравнения их размера и калибра мортирного ствола Орди сказал «а-а-а!» и заполнил мешочек порохом. Получилась довольно увесистая «таблетка», которую он закинул в мортиру, после чего взял в руки бомбу с длинным чёрным фитилем и рассмотрел со всех сторон.

— Так… — бурчал он под нос самому себе. — Заряд сюда, бомбу сюда, но как поджигать порох?..

После внимательного осмотра выяснилось, что в стволе мортиры, внизу, ближе к плите, имеется отверстие, которое явно было сделано не просто так. Видимо, именно туда и вставлялся фитиль, который должен был воспламенить заряд пороха. Юноша повертел в руках бомбу и вновь полез в телегу.

После недолгого копания, в ходе которого Орди едва не погиб, придавленный упавшим бочонком, он всё-таки нашёл связку фитилей — толстых, похожих больше на нарезанные верёвки.

Приладив один из них, молодой человек аккуратно опустил бомбу в ствол, что снаружи как раз остался кусок фитиля, достаточный для поджигания. Орди отступил на несколько шагов и бросил на мортиру взгляд художника, только что закончившего лучшую из своих картин, после чего вновь злорадно захихикал и отправился на стену.

Небо на востоке окрасилось серо-сизым с редкими мазками сочно-алого, когда на улице возле дома Ординари стало слишком людно. Мост к тому времени уже сгорел и осыпался в ров, а хозяин особняка прогуливался по стене, выкрикивая ругательства и распевая похабные песни.

— Привет! — Орди поднял руку, в которой сжимал новый кувшин. Ему было весело. Вино затуманило сознание, убило все страхи и наконец-то согрело продрогшее тело, а душу, в свою очередь, грело осознание того, что во дворе стоит готовая к бою мортира — и последнее выступление лорда Ординари будет громким.

Молодой человек ждал стражников, но оборванные, исхудавшие, злые и грязные люди, собравшиеся перед остатками моста, менее всего походили на них. Раздался выстрел, но пуля пролетела правее. Меткостью нежданные гости явно похвастать не могли.

— И тебе привет, Ординари! — из толпы вышел человек, который показался юноше отдалённо знакомым. По крайней мере, изогнутый под таким углом нос он уже где-то видел. — Соскучился?

— Гриф, старина! — Орди сделал вид, что обрадовался. — Как ты тут оказался? Какими судьбами?

Исхудавший старик без костюма и монокля выглядел не так представительно, но глаза его, прежде водянистые и безжизненные, сейчас прямо-таки полыхали яростью и энергией.

— Вышел на свободу, — ухмыльнулся старик.

— И что же, Красная Роща вас не задержала?..

— О, нам не стали препятствовать, — ухмылка слегка изменилась и стала хищной.

— Но почему? — удивился Орди. — Я-то думал, что деревенским можно доверять.

— Видите ли, деревни больше нет. Пожар. И это были не мы, наши руки чисты, — Гриф продемонстрировал ладони, состояние которых говорило об обратном. — Трагическая случайность.

— Как-то много их в последнее время, — стиснув зубы, процедил Орди, но тут же вернулся к светскому тону. — То есть, для вас сожгли целую деревню?.. Это впечатляет. Уверен, вы понимаете, что это незаконно, и мне придётся наказать всех причастных. Однако на этот раз не рассчитывайте на лес и свежий воздух, потому что я посажу вас за решётку!

— Ах ты мелкий самонадеянный сукин сын! — расплылся старик в плотоядной улыбке. — Думаешь, надёжно защитился от нас?.. Мы ведь найдём способ вытащить тебя.

— Думаю, тебе лучше бежать, пока я́ не нашёл способ выбраться отсюда! — Орди дивился собственной наглости. — Потому что в противном случае тебя высекут, как обычного мелкого грязного воришку. Я тут подвизался защищать закон и в отношении тебя применю его с огромным удовольствием.

— Закон? — Гриф обернулся. Бандиты, изрядно отощавшие за время пребывания в дикой природе, послушно издали «гы-гы». — Теперь мы закон в городе, Ординари. Стражу расформируют и всё отдадут нам. За определённый процент, отчисляемый городу, разумеется. Нам всем стоит вас поблагодарить, ведь это вы фактически проторили нам дорогу.

В одной лишь последней фразе содержалось как минимум сорок процентов мировых запасов злорадства.

— Не за что, — пожал плечами Ординари. Он хотел, чтобы всё выглядело так, словно ему всё равно, но сыграть равнодушие без фальши не получилось. — Не сомневаюсь, что вы сделали всё по уму и убедились, что уговор с «городом» достаточно прочен. В противном случае, боюсь, вы скоро окажетесь в ситуации, похожей на мою.

— О, не переживайте. Я подстраховался.

— Очень надеюсь, — кивнул Орди. — Так что вы собираетесь делать?

— Для начала предложу сдаться.

Над тихим утренним Брунегеном разнёсся издевательский смех.

— То есть это значит «нет»?

— Именно!

Второй выстрел — и снова в «молоко».

На самом деле Орди не пошевелился из-за заторможенной реакции, вызванной опьянением, но смотрелось это так, будто дело было в его невероятной храбрости. Молодой человек отвесил шутовской поклон.

— Пытайтесь лучше!

— Вы ведь понимаете, что мы рано или поздно найдём способ вытащить вас оттуда?..

— Господа, — юноша усмехнулся. — Я даю вам последний шанс. Уходите. Не то мне придётся применить тяжёлую артиллерию.

— Ой, Ординари, прекратите блефовать! — поморщился старик. — У вас ничего нет. Вы в западне. У вас не осталось козырей в рукаве.

— Нет, вы не поняли, — Орди говорил совершенно серьёзно. — В буквальном смысле тяжёлую артиллерию.

Над замком повисло тягостное молчание.

— Вы же не думаете, что я поверю вам? — выражение лица Грифа поменялось: он уже поверил.

— Мне всё равно. Если вы не уйдёте, то я просто спущусь и выстрелю.

— Да? — нервно хохотнул старик. — И куда же вы будете стрелять, позвольте спросить?..

Ординари задумался. Он вспомнил последовательность действий и понял, что не видел на мортире ничего, напоминающего прицельные приспособления.

— Вы знаете… — широко улыбнулся он. — Не имею ни малейшего понятия.

Бандитов такой вариант не устроил. Люди напряжённо переглядывались и мелкими шагами, незаметно друг для друга, отходили: «О, я просто немного переставлю ногу вот сюда, чтобы было удобнее».

— Господа! — вскрикнул Гриф. — Давайте живее: крючья, лестницы, всё!..

Ординари, посмеиваясь и потирая руки, сбежал со стены, захватил по дороге ещё один факел и в два счёта очутился возле мортиры.

За стенами звучали приглушённые голоса и команды, отдаваемые стариком:

— Живей, недоумки!.. Сюда!.. А ты куда тащишь?..

Орди взглянул на факел. Потом перевёл взгляд на фитиль. Всю жизнь юноша был против насилия и, тем более, убийств, но выбора, кажется, не осталось. Поэтому молодой человек поджёг фитиль снаряда, затем фитиль на мортире и отбежал в сторону, пригибаясь и готовясь к…

Ахнуло так, что уши не просто заложило, а забетонировало. Неожиданно Орди обнаружил себя в облаке вонючего серого дыма, который оставлял во рту мерзкий горелый привкус. Огненный шар расцвёл где-то в небе, примерно на уровне третьего этажа. «Значит, фитиль надо поджигать уже после…»

Быстро засыпать порох в мешочек, запихнуть в мортиру. Бомбу туда же, чтоб фитиль торчал снаружи. Потом вставить другой фитиль, поджечь оба в правильном порядке и бежать, зажимая уши, которые едва-едва стали слышать… Бах!

В этот раз рвануло ниже стен, на улице. Орди не видел и не слышал взрыва, но заметил в сизом дыму багровую вспышку. О том, попал ли он в кого-нибудь, думать не хотелось.

Веселье быстро закончилось. Молодой человек успел заполнить порохом ещё один мешочек и готовился забросить новую бомбу, когда увидел, что на стену взбираются люди. Много вооружённых людей.

Чертыхнувшись, Орди выхватил из кучи оружия первое, что попалось под руку (это оказалась шпага с затейливой гардой), повернулся к дому и застыл, чувствуя, как ужас окатывает его ледяной волной.

«Окружили!»

Через сад к нему бежали тощие оборванцы с разномастным оружием. Похоже, они перелезли через стену с другой стороны дома, пока Гриф заговаривал Орди зубы.

Страшно выругавшись, молодой человек сплюнул, чтобы хоть как-то убрать привкус горелого пороха во рту. «Ну вот и всё», — мрачно подумал он. Орди не умел драться — ни шпагой, ни без неё — и не питал иллюзий насчёт того, что сейчас в нём проснётся талант фехтовальщика. Люди Грифа обязательно добьются своего.

Ординари стоял, сжимая в одной руке шпагу, а в другой — бесполезный факел.

Головорезы Грифа подходили не торопясь, вразвалочку и с ухмылками. Судя по движениям губ, они что-то говорили, но звон в ушах не давал расслышать, что именно. Грязные лица, отсутствующие зубы, нестираная одежда, запах, который перебивал даже пороховую вонь. Ножи, разбитые бутылки, палки и топоры. Орди затравленно озирался вокруг, подняв шпагу и неумело размахивая ей, как дубиной. Он делал резкие выпады то в одну, то в другую сторону, но без какого-либо результата: бандиты отскакивали на шаг-два, защищались, ругались, но продолжали стягивать кольцо и кружить вокруг загнанного врага.

Всё это время Орди оглядывался в поисках выхода — и не находил его. Отчаяние постепенно подбиралось к горлу, отнимало силы, заставляло потеть и тяжело дышать, нашёптывало на ухо деморализующие вещи. В голове вертелось всего одно слово: «Конец». И, к сожалению, оно очень точно описывало ситуацию.

Взмах шпагой, другой, третий, угрожающие крики, которых никто не слушал. Факел в руке только мешал, поэтому Орди решил кинуться им в кого-нибудь… и тут его взгляд упал на обозную телегу.

Молодой человек оскалился и хрипло рассмеялся, изрядно озадачив бандитов своим поведением. Они замедлились, оглядываясь по сторонам и косясь друг на друга, а затем один из головорезов взглянул туда же, куда смотрел Орди, и сделал правильные выводы. Он округлил глаза, завопил что-то, но было поздно: факел описал дугу в воздухе и упал прямо на разбросанные в беспорядке холщовые мешочки, которые тут же загорелись.

— А-а-а! — закричали бандиты и бросились врассыпную.

— А-а-а! — закричал Орди, который вспомнил, что не имеет иммунитета к огню, осколками и шрапнели.

Молодой человек побежал следом за своими противниками, размахивая руками и вереща что-то нечленораздельное. Взрыв мог раздаться в любую секунду, и это изрядно бодрило, добавляя сил усталым ногам. Спина ближайшего громилы уже находилась на расстоянии вытянутой руки. Орди безумно хохотал, думая, насколько смешно будет, если он его перегонит, но сквозь этот безумный смех и бесшабашное предсмертное веселье просачивались отвратительно уместные вопросы: «А сколько там вообще взрывчатки? А каков радиус разлёта осколков? А стоит ли вообще бежать?»

Орди не услышал взрыва: он его, скорей, почувствовал. Сперва вздрогнула земля, затем через долю секунды спину обожгла волна раскалённого воздуха, которая подняла его, понесла с собой и вот-вот должна была бросить обратно, приложив всем телом о землю…

Должна была, но почему-то не бросала.

Орди отрешённо наблюдал за тем, что продолжает подниматься в воздух, причём достаточно быстро. Он видел чудовищную дымящуюся воронку, видел, как разбегались и поднимались с газона, держась за голову, люди Грифа…

«Я умер? — с удивлением подумал Орди. Это стало бы единственным разумным объяснением. — Я умер и возношусь ко Всем Богам. С ума сойти».

Внезапно горло что-то сдавило, и Орди, не сумевший разглядеть в этом никакого божьего промысла, поднял голову, дабы высвободить шею из тесного воротника — и увидел прямо над собой сырой замшелый камень. Камень тяжело хлопал огромными перепончатыми крыльями, держал Орди за шкирку и куда-то нёс.

А потом молодой человек потерял сознание, и пришла темнота.