Рыцарь пентаклей

29

Орди стоял на пепелище, сжимая кулаки так, что ногти до крови впивались в ладони.

— Милорд, прошу вас, успокойтесь, — уговаривал его Отец Иоанн. Волнение и бессонная ночь оставили на нём отпечаток: под глазами тени; ряса, лицо и руки испачканы сажей, а на розовой лысине блестят бисеринки пота.

Ответа не последовало. Орди не сводил взгляда со сгоревшего здания. Старая таверна превратилась в груду обугленных брёвен, которые всё ещё дымились. Крыша обвалилась, и то, что каким-то чудом не сгорело, оказалось погребено под грудой подёрнутых пеплом досок.

У ног молодого человека в пыли лежала обгоревшая по краям доска с красной надписью:

«Сиротский приют лорда Ор…»

— Всё ведь в порядке, милорд, — Отец Иоанн не оставлял надежду утихомирить молодого человека, который выглядел так, словно желал задушить голыми руками тех, кто организовал поджог.

Сверху раздался голос Йоганна:

— Милорд, всё действительно не так уж плохо. Никто не погиб и не ранен, — варвар указал на притихших воспитанников. Лучше бы он этого не делал. Поглядеть на сбившихся кучку детей, покинувших приют в одних пижамах, было далеко не лучшим способом успокоить взбешённого Ординари.

— Какие… Какие же… — юноша не мог подобрать слово, которое будет достаточно оскорбительным, чтоб охарактеризовать тех, кто это сделал. — Они же все были внутри. Это было понятно, они не могли не знать. Какие же…

Резко дёрнув головой Орди повернулся и, заложив руки за спину, отправился к остальным. Все его люди, вся его теперешняя армия собралась здесь — на окраине растревоженного Брунегена, перед старой сгоревшей таверной. Они расположились на небольшой лужайке, которую каким-то чудом не замусорили, не затоптали и не застроили. Улица вокруг могла похвастать редкой для таких часов тишиной и пустотой: то ли местные жители не просыпались, то ли видели, кто к ним пожаловал, и боялись показать носы из домов.

Со стороны походный лагерь людей Ординари смотрелся, как бивуак разбойничьей банды. Уставшие и сонные люди сидели в окружении позолоченных подсвечников, хрустальных ваз, дорогих ковров и шкатулок с деньгами. Рядом стоял роскошный пурпурный паланкин, внутри которого приходил в себя Виго.

Люди, инстинктивно сбившиеся поближе друг к другу, глядели растерянно и ждали, когда им скажут, что делать, и положат конец ужасным сомнениям и малодушным мыслям.

— Что будем делать, милорд? — при приближении Орди Вортсворт подскочил на ноги. Остальные подняли головы и воззрились на лорда с такой надеждой, что у юноши закружилась голова.

— Как это «что делать»?! — возмущённо воскликнул молодой человек. — Что значит «что делать?»

Растерянность постепенно перешла в удивление.

— Выполнять свои обязанности — вот что делать! Господин повар! Почему не готов завтрак? Вы видите, сколько у нас теперь голодных ртов? Охрана! Почему сидим? Мы что, в безопасности?! Вортсворт! Ну ты-то! Ты-то почему сидишь, сложа руки? Все вещи лежат в грязи, прислуга чумазая, как трубочисты, а мне даже не на что присесть!

Люди молчали и хлопали глазами.

— Ну же, ну же! Просыпаемся! — Орди пару раз хлопнул в ладоши, и мир вокруг мгновенно преобразился.

Люди обрели почву под ногами. Слуги вскочили со своих мест, Вортсворт принялся командовать ими, охрана в два счёта разобралась, кто что будет стеречь, а рядом с Орди материализовался стул.

— Отлично! Спасибо, Вортсворт. Но мне ещё нужен стол!

— Сию секунду, милорд!

Не прошло и десяти минут, как поблизости развели костёр, над которым повесили котелок с чем-то вкусным.

Из сирот составили живую цепь, по которой передавали вёдра с водой для того, чтобы тушить тлеющие остатки приюта: да, это было бесполезно, но не пускало детям в головы дурные мысли. Начальник охраны лично проверял посты, а Ординари сидел за новым столом и писал поручения.

— Вортсворт!

— Да, милорд! — старик точно пришёл в себя: появился ровнёхонько у Орди за спиной.

— Возьмите! — он протянул стопку листов. — И передайте управляющим магазинов, лавок и контор! Они должны выйти на работу вместе со всем персоналом!

— На работу?.. — не понял Вортсворт. — Но ведь всё сгорело. Больше некуда выходить…

— Это что-то меняет?! — рявкнул юноша. — Я всё ещё плачу им зарплату. А они всё ещё мои сотрудники. Пусть разбирают завалы, пусть сколотят временные прилавки из досок, пусть делают, что хотят, но все должны работать. И весь город должен видеть, что мы работаем!

На лице Вортсворта появилась осторожная улыбка.

— Кажется, я понимаю вас, милорд.

Орди наградил его долгим бесстрастным взглядом.

Писать больше было нечего, но Орди всё равно создавал видимость напряжённого труда и черкал по бумаге, вырисовывал загадочные каракули и то и дело гневно посматривал на подчинённых, которые уже освоились настолько, что пытались отлынивать. Меньше чем через час подали завтрак. Орди не притронулся к еде и приказал накормить сперва детей, рядом с которыми неотрывно находились Отец Иоанн и Мать Иоанна — миловидная старушка, для характеристики которой идеально подходили слова «божий» и «одуванчик».

Орди улучил момент и подозвал к себе дворецкого, Нильса, Йоганна и Скульпо, который уселся на карниз соседнего здания и не шевелился с того самого момента, как принёс бессознательного юношу.

— Вортсворт! Где шкатулка и ключ?

Старик убежал и вскоре принёс и то, и другое.

Орди присел возле шкатулки и прислушался. Тишина. Абсолютная — словно внутри ничего не лежало. «Будет забавно, если я открою шкатулку и увижу, что она пуста», — подумал юноша безо всякого веселья.

Ключ в замке, щелчок, откинуть дужку, открыть крышку…

Взгляд. Огонёк не фиолетовый, как обычно, а больше сиреневый, холодный. Орди не стал подниматься, а наоборот, встал на колено и опустил голову пониже.

Череп медленно взлетел в воздух, не говоря ни слова.

— Ваше величество, — заговорил молодой человек. — Я допустил ошибку. Вы были правы. Моя вина… — он подавился словами. — Моя вина огромна, я едва не убил нас всех и готов понести кару. Мои люди — ваши люди.

— Кару? — Орди ждал гневной тирады, но голос Тиссура звучал печально. — Люди?..

— Да, Ваше величество, — кивнул Орди, склоняя голову до самой земли. — Мы будем делать всё, что вы скажете.

Король усмехнулся.

Затем выждал пару мгновений и скомандовал:

— Взять его!

Никто из людей Ординари не пошевелился.

Юноша вывернул шею и снизу-вверх, из очень неудобного положения гневно осмотрел всех. Лишь после этого Нильс с Йоганном осторожно двинулись вперёд, но не успели сделать и пары шагов, как Тиссур остановил их:

— Достаточно! Хватит с меня этого фарса. Это не мои люди, и ты прекрасно это знаешь. Даже если б ты погиб, они никогда не стали бы моими. Чего ты пытаешься добиться? Унизить меня?.. Мне не нужны подчинённые, которые повинуются только после того, как дождутся твоего кивка!.. И встань уже, тьма тебя побери, не ломай комедию.

Молодой человек поднялся.

— И для чего ты меня освободил?.. — поинтересовался череп. — Чтобы я пришёл и разгрёб всё то, что ты по глупости наворотил?

— Твоя формулировка звучит не так хорошо, как моя… — угрюмо пробурчал Орди, опустив глаза и внимательно рассматривая пыльные мыски сапог.

— То есть, я прав? Ты ждёшь, что я решу все проблемы и всё станет хорошо?.. Отвечай!

— Прости меня! — в отчаянии воскликнул Орди. — Я не хочу сваливать всё на тебя! Это… Это не то, что ты думаешь! Я ошибся, понимаешь? И сейчас готов жизнь положить на то, чтоб всё исправить. Не ради себя — вообще неважно, что будет со мной, — а ради них! — он ткнул пальцем себе за спину, где переминались с ноги на ногу дворецкий, оборотень и варвар, а чуть дальше обедали повеселевшие сироты. — И я очень хочу… — он чуть было не сказал «убить», — убрать Вильфранда. Хочу, чтобы он ответил за всё.

— Вот как? — хмыкнул череп. — Заманчиво. Неужели он заставил тебя пересмотреть свои принципы?

— Нет! — резко ответил Орди. — Мои принципы те же, что раньше. Но с некоторыми людьми просто невозможно обращаться по-хорошему!..

Тиссур молчал. Он склонился вправо, и юноша увидел, как пульсирует глаз, снова вернувший себе фиолетовый оттенок.

— Он всё-таки тебя изменил, — покачался в воздухе король.

— В смысле? — приподнял бровь Орди.

Череп поглядел за спину молодого человека, где мялись и прятали взгляд люди и оборотень. Чувствовали они себя явно неуютно: будто пригласили в гости семейную пару, а та начала ссориться.

— Давай-ка пройдёмся. Господа, вы можете быть свободны!

За спиной Орди раздалось три очень тихих вздоха облегчения.

— Когда я встретил Вильфранда, — начал череп, убедившись, что посторонние отошли достаточно далеко, — он был таким же, как ты. Я тогда охотился за городом вместе со свитой, мы немного увлеклись, загоняя оленя, и не успели засветло вернуться к заимке. К счастью, егерь знал, что недалеко есть деревня, где для короля и его людей найдутся чистые постели. Вскоре мы нашли то поселение — совсем маленькое, с десяток домов в глуши — и застали там удивительную картину. Никто в деревне не спал. Все жители собрались на площади и слушали подростка, который рассказывал какую-то душещипательную историю. Мол, он — королевский посланец, особо важный гонец, вёз секретное донесение от пограничной стражи лично для меня. Причём донесение он получил из окровавленных рук израненного капитана, люди которого из последних сил сдерживали натиск врагов. Естественно, гонец скакал день и ночь, но попал к разбойникам, которые его ограбили. И теперь он, значит, просит денег на дорогу или лошадь, чтобы доставить донесение. Конечно же, с дальнейшим возмещением из рук самого короля. То бишь, меня.

Орди закашлялся.

— Что-то случилось?

— Нет, всё в порядке, — закивал молодой человек. — Продолжай.

— Так вот, тот стервец всё рассказывал очень уж проникновенно. Мы, разумеется, взяли его за шкирку, связали и решили забрать с собой, чтобы казнить в Брунгене… Что? — череп натолкнулся на недовольный взгляд Орди. — Да, мои законы были суровыми. Ну так вот. В таверне мы как следует выпили, и я уже не помню, как этого паренька освободили и вывели выступать перед нами. Над ним смеялись, требовали повторять историю снова и снова, издевались, били, обливали пивом… И тут кто-то из наших — кажется, это был министр казны — в шутку спросил, мол, молодой человек, вы же разбираетесь в том, как делать деньги из воздуха. Так может подскажете, как нам увеличить доход королевства?..

— И что он ответил?

— Он предложил провести ту… Хм, ладно, будем честны, аферу с дровами, маслом и другими товарами.

— Ого! — воскликнул Орди. — А я думал, что это был ты!

— Нет, изначально это была его идея, — отрицательно качнулся король. — После этого я взял мальчишку к себе. У меня ведь не было детей и быть не могло — шестеро жён не справились, — а тут появился вроде как сын… — Тиссур надолго замолчал, судя по всему, погрузившись в воспоминания о событиях пятисотлетней давности.

— Эм-м… Ты расскажешь, что было дальше? — Орди решился прервать его спустя какое-то время.

— Да-да, — согласно качнулся череп. — Я присмотрелся к нему. Потом приблизил, выучил. Мы были отличной командой, сделали много добра для королевства. Отстроили город, разбили всех врагов так, что они, похоже, до сих пор никак не оправятся… И вот уже тогда появлялись первые разногласия. Мы далеко не всегда могли договориться, часто ругались, иногда я его отстранял, иногда он уходил сам. Вильфранд, как и ты, не любил мои методы, считал, что надо действовать мягче. Но мягче тогда было никак нельзя. И сейчас тоже нельзя, кстати, поскольку страх — самый надёжный способ сделать людей благоразумными и честными… Но, кроме прочего, была ещё одна огромная проблема: я старел.

— …И не смог бы сделать Вильфранда преемником, — догадался Орди.

— Именно. Пока я был жив, с ним считались. Называли простолюдином и выскочкой, относились, как к грязи под ногами, строили козни, но считались. И вот как-то раз после очередной фразы «посмотрим, как ты запоёшь, когда король умрёт», Вильфранду пришла в голову интересная идея. За что я его всегда уважал — за умение мыслить широко.

— Магия?.. — Орди остановился у стены обвалившегося приюта и заглянул внутрь, стараясь рассмотреть, что за яркая штуковина лежит посреди почерневших досок.

— Да, магия. Вильфранд организовал Университет, собрал учёных, дал им всё необходимое, создал лучшие условия в мире, подгонял, мотивировал. И в итоге добился успеха: мы стали первыми и единственными, кто обрёл бессмертие. Подчёркиваю — бессмертие, а не вечную жизнь.

— Интересно… — покачал головой Орди. — А на что это было похоже?

— Обряд?.. Ну, всего понемногу. Замок, тёмная грозовая ночь, молнии, странные металлические штуки, горбуны в балахонах.

— Я не о том. По ощущениям как это, когда умираешь?

Череп задумался.

— Я как-то не заметил особых перемен. Не знаю, в чём дело, но я до сих пор вижу в зеркалах себя таким, каким был раньше.

— Странно… — задумчиво произнёс Орди. — Но ладно, это неважно. Что было дальше?

— Через несколько лет после обряда вспыхнуло восстание на севере. Тамошние лендлорды и вожди решили, что я постарел и размяк, а мягкая политика Вильфранда лишь убедила их в этом — вот они и собрались попытать счастья. Хотели создать собственное королевство, болваны. Вот в тот момент всё и покатилось в пропасть. Вильфранд понимал, что это из-за него меня стали считать слабаком, но продолжал настаивать на мягком обращении с бунтовщиками. А играть в доброту было поздно. Доигрались уже. Я в очередной раз отстранил его и отправился в поход… — король замолк, Орди почти видел картины кровавых битв, которые проносились у короля в памяти. — Было много жестокости. Много огня. Мы извели бунт, уничтожили всех, кто имел хоть какое-то отношение к восстанию. На севере наконец-то воцарился мир, но когда я вернулся, то… Вильфранд воспользовался своим влиянием, сговорился с моими врагами и… — пауз в рассказе короля стало слишком много — видимо, воспоминания были слишком тяжелы. — …И человек, которого я считал своим сыном, меня сверг. И обезглавил. А голову отправил с глаз долой: к одному из князьков, который точил на меня зуб за то, что я завоевал его свинарник, построил дороги и приучил гадить в строго определённых местах, а не везде, как они привыкли.

Орди усмехнулся:

— Такое бывает. Кстати, ещё один момент: мне всегда казалось, что бессмертие предполагает некоторую… Эм-м… Нетленность, скажем так.

— Не в нашем случае, — отрицательно качнулся Его Величество. — Я же не специалист, это всё работа Вильфранда и его учёных. Так что нетленности не вышло. По крайней мере, у меня.

Орди пожевал губами:

— Судя по запаху, который я чуял рядом с твоим учеником, он тоже не избежал тления. И для меня загадка, как он продержался так долго.

— Ну, я этого точно не знаю, — ответил Тиссур. — Полагаю, вряд ли он хотел стать… Таким. Может, его учёные ошиблись, а может, с помощью магии в принципе нельзя было решить этот вопрос.

Пауза, заполненная молчанием и раздумьями.

— Ладно, — подал голос Орди. — Да, я вижу некоторые параллели. Но ты к чему-то вёл, правильно?

Тиссур замер и уставился на молодого человека. Этот взгляд, пожалуй, можно было бы назвать внимательным.

— У меня было время подумать над множеством вещей, пока я сидел в шкатулке. Прошлый раз меня ничему не научил: пять сотен лет не пошли впрок — я думал об одной лишь мести. Но сейчас я понял, что и ты, и Вильфранд тогда были правы.

Вообще-то молодой человек старался контролировать свою мимику, но сейчас открыл рот и округлил глаза от удивления. Чего он точно не ожидал от короля, так это признания его — Орди — правоты.

— И в чём же мы были правы? — поинтересовался он.

— В том, что всё нужно делать правильно. Всё и всегда. Без компромиссов, без сделок с совестью, — король глядел на молодого человека так пристально, что тому стало не по себе. — Без пощады к самому себе. Иначе всё потеряет смысл. Первая же поблажка направит на ложный путь, который превратит твою жизнь в кошмар, а самого тебя — в монстра. Единственная ложь, единственное снисхождение — и ты стоишь по колено в телах собственных друзей и говоришь: «Я же хотел, как лучше».

— Хорошо, допустим, — сказал юноша, поборов первое изумление. Его выражение лица просто кричало: «Вот это да!». — Но как правильность поможет справиться с Вильфрандом?.. Всё, что я делаю сейчас, — не даю людям пасть духом. Но никакого плана у меня и в помине нет.

— О, она поможет, — отчего-то показалось, что череп ухмыляется. — У меня есть идея.