Рысюхин, шампанского!

Глава 14

Укладка в кузов грузовика ящиков с акавитой много времени не заняла. Увязали, закрепили, установили жёсткую крышу, опечатали — полутора часов не понадобилось. Потом, для той самой торжественности, пришлось произносить речь — в меру хвалебную, в меру вдохновляющую, и в то же время не расслабляющую. Ещё бы кто меня этому учил! А дед своими комментариями, надо сказать, совсем не помогал, более того — немало сбивал с толку, подсовывая «под руку» свои лозунги вида «когда космические корабли бороздят просторы Большого театра» или «мы все, как один, но не один, а все» и прочие. Но когда я в ответ на его «не только лишь все могут делать это, это могут делать немногие» обматерил «помощника» — тот стал серьёзным и даже на самом деле помог выпутаться из слишком сложно закрученного мною периода, а также подбросил пару хороших мотивирующих идей.

После «митинга, демонстрирующего прочную связь нерушимого блока сельского пролетариата и частного дворянского капитала» — страшно представить, что было бы, озвучь я это дедовское название — вручили боевое оружие временным (или не очень, посмотрим, как дело пойдёт) дружинникам и небольшой колонной двинулись в сторону Осипович. Загнать грузовик на платформу и закрепить его там следовало ещё сегодня, чтобы проследить за процессом и оформить все нужные бумаги впереди ехал на своём пикапе Влад с невестой. Явно планирует остатки дня посвятить её «выгуливанию» по городу. Имеет право — выходной, как никак. Дед не упустил момента проиллюстрировать это очередной шуточкой.

«Выходной — это такой день, когда можно выйти на работу!»

«Знаешь, дед, это было бы смешно, если бы не настолько точно описывало мою жизнь в последние пару лет».

«Есть ещё смех сквозь слёзы».

«И это именно он. Но парням шутку расскажу, пусть тоже страдают».

Заехав всей толпой на погрузочную площадку товарной станции, я немного «посверкал» перед местным начальством баронскими регалиями, чтобы не слишком наглели. После чего оставил дальнейшую организацию процесса на пару Беляковых, один из которых приёмный. Не маленькие, справятся, и караул на ночь тоже организуют, им для этого оставлены и оружие, и подотчётные наличные на представительские расходы, и «жидкая валюта», причём даже в ассортименте — мало ли, кто на что клюнет. А мы с Машей поехали в Могилёв — сегодня ещё встреча с музыкантами, перед которой нужно заехать домой, привести себя в порядок и не только. Правда, дед уверяет, что после концерта они неизбежно «накидаются» и не будут готовы к конструктивному диалогу в принципе — вот и проверим отличие исполнителей в разных мирах.

Дед оказался прав частично. Половина состава стремилась поскорее получить на руки свою долю с выручки и бежать домой, другая — желала «отметить». Но к нам и те, и другие отнеслись с неким трудно понимаемым пренебрежением, которое довольно быстро развеялось — просто не узнали нас и не поняли, чего именно мы хотим. Собственно, и выяснилось-то через добрых полчаса, и толчком к пониманию послужила фраза руководителя ансамбля — или «лидера банды» по версии деда.

— Видите ли, господин барон, если даже вы написали песню, при помощи Марии, как профессионала, то при всём к ней и вам уважении я не могу просто так поставить её в программу. Уровень нашего репертуара вы могли бы оценить…

— С учётом того, что добрая его треть — за нашим авторством? Думаю, что смогу.

— В каком смысле — за вашим?.. Погодите! Маша, что за дела⁈

— Игорь, а я виновата, что ты читать не умеешь? На пластинках же имя автора пишут. И про «пиратские» песни тоже мог бы узнать, если бы хотел.

— Извините, всех богов ради, я же не знал, что вы из «своих»! Думал… А! — он махнул рукой.

Надо сказать, что после этого напускная величавость и снисходительность в тоне исчезли, как и не было.

— Значит, вы хотите предложить нам в репертуар новую песню?

— Как бы — не совсем, мягко говоря.

— Но как же, а письмо ваше⁈

— Машенька, радость моя, ты что написала?

— Что нужно прорепетировать новую песню.

— Ну вот! Я так и подумал — нужны репетиции перед включением в репертуар.

— Нет, мы её ещё дописываем, и репетиции нужны, чтобы проверить звучание и расписать партии инструментов. То есть — нанять как сессионных музыкантов, только без записи.

— Ааа, вот оно что…

После этого разговор пошёл в конструктивном русле, но далеко не ушёл, поскольку артисты уже начали праздновать очередной успех, а тут и руководителя вовлекли в процесс. В-общем, всей пользы от сегодняшней встречи — выяснили, кому что нужно и договорились о встрече во вторник, но туда Маша пойдёт без меня — справится.

В понедельник меня удивили мои сокурсники. Непосредственно поговорить подошли две девушки из моей группы — те самые, что никак не могут взять второй барьер, но за ними в сторонке маячат ещё человек пять таких же бедолаг из других групп с нашего потока.

— Юра, у тебя же есть своя изнанка?

— Да, я же рассказывал.

— А живность там есть разная?

— Есть, в том числе и довольно вкусная. Но есть и опасная.

— Вот насчёт последней. Может, тебе нужно их немного проредить?

— Девчат, у вас что, есть артель добытчиков, временно безработная?

— Да нет же! Нам самим поохотится надо. А патрули местные — вообще ни о чём! Раз в два дня один вредитель попадётся — и всё! А барьер брать надо!..

— Ну, так бы и сказали. Только вот на «нуле» у меня вы, пока барьеры возьмёте, весь источник мяса уничтожите, вдаль ходить — без охраны вас отпускать страшно, местность толком не обследована, там можно наткнуться на что угодно.

— А глубже?

— А глубже только один уровень, первый. Там вообще ещё дальше полукилометра от портала ни разу не ходили. Потому что водятся такие «милые» зверушки, как змееруки — посмотрите в бестиарии, что это. Есть ещё «Садовники», как мы их называем — вроде как травоядные, но могут оказаться и всеядными, а пасть у них такая, что корова целиком поместится. Опять же — без охраны никак.

Я помолчал несколько секунд, дав поразмыслить, и продолжил:

— Насчёт охраны можете договориться с гарнизоном, там сейчас наёмный отряд стоит, пока моя дружина в стадии формирования. Если получится заинтересовать людей — то пожалуйста. Но как в принципе вы собираетесь это организовать? До изнанки отсюда порядка ста семидесяти вёрст по дорогам, по прямой около ста двадцати, но летать-то мы не умеем. Причём поездом доехать можно только до Смолевич, с пересадкой в Минске или в Орше, а оттуда ещё больше двадцати километров добираться. Даже если выехать в пятницу вечером, до места доберётесь в лучшем случае днём в субботу, меньше суток на охоту — и назад, чтобы в воскресенье вечером успеть на могилёвский поезд. Причём это должны быть большие выходные. Не говоря уже о цене поездки, которая не факт, что отобьётся с добычи.

— Не в деньгах счастье — если отчислят, потеряем стоимость обучения за три года. Тем более, что мы не собираемся ездить туда-сюда, в планах было взять свободную неделю в деканате и постараться добить уже этот уровень!

Подтянувшиеся за время разговора прочие отстающие согласно загудели, а Света Мятликовская решила уточнить:

— Там же есть, где переночевать?

— Есть. В четырёх километрах трактир «Прикурганье» с гостевыми комнатами. Можно договориться о размещении в форте — с каштеляном, Иваном Силантьевым, что живёт на нулевом уровне и с командиром дружины. С готовкой — или самим заниматься, тот же каштелян покажет, где и как, или заказывать еду в трактире, там вкусно готовят. Кстати, сейчас начинается сезон сбора «мясной ягоды» и будут пирожки по фирменному рецепту Ядвиги Карловны, очень рекомендую, такого пока больше нигде не попробуете, а оно того стоит, поверьте, это просто феерия, хотя ягода сама по себе на вкус… никакая. Ещё, насчёт ягод. Там часто встречается кустарник, похожий на орешник, а на нём растут вроде как сливы, но лохматые. Пахнут — фантастически, и на вкус тоже хороши. Но для наступления гарантированного слабительного эффекта достаточно двух штук, это в самом запущенном случае. Если съесть штук пять — ближайшие сутки будет не до охоты совсем, в принципе.

Тут прозвенел звонок, и пришлось прервать рассказ, но после занятий за меня взялись плотно, пришлось перечислить и основные известные опасности, и типовую добычу, куда её можно сдать и по каким ценам, способы добраться до места — массу подробностей. о которых меня пытали добрые полчаса, пообещав (или пригрозив?) «подумать». Ну, пусть думают. Я, конечно, предпочёл бы, чтоб они на первом уровне агрессивных тварей проредили, тем более, что с них полезные и довольно дорогие макры падают. А заодно и разведку проведут. Но — опасно их туда отпускать, бойцы из большинства из них те ещё.

Дома ждал сюрприз в виде сидящей в гостях Ульяны Неясытевой. Она хлопала глазками и даже, под скептическим взглядом Маши, чмокнула меня в щёку. Когда я умылся и переоделся в домашнее, как и Маша, а уровень знакомства с Ульяной допускал такое — не халат, конечно, это уж совсем по-семейному, можно сказать — интимно, но мягкие домашние брюки и рубашка без пиджака и жилетки — подруги уже организовали стол и отпустили прислугу. Мне накрыли нормальный обед, жена и гостья ограничились чаем с сушками, поскольку уже успели пообедать раньше. Когда же и я взялся за чашку чая, супруга перешла к делу:

— Я тут подумала и решила, что Улька со своей гармошкой будет вполне уместна. Если пустить её тем же темпом, что и вокал. И на встречу завтра вдвоём пойдём, чтобы вообще ни у кого соблазна не было сплетни распускать.

В общем, весь вечер разговаривали и репетировали, в разных вариантах и сочетаниях: гитара с фортепиано и баяном, гитара с трубой и баяном, гитара с саксофоном и фортепиано… Поужинали холодной курицей, варено-копчёной, с хлебом, хреном и горячим чаем, после чего продолжили репетиции. Как-то так увлеклись, что Ульяна в итоге осталась ночевать у нас, в гостевой спальне, она же потенциальная детская.

Утром я едва не столкнулся с ней в дверях ванны в полном неглиже, выручили большое полотенце, отсутствие свидетелей и то, что мы сделали вид, будто ничего не произошло и вообще никто никого не видел. Правда, гостья слегка порозовела щёчками, но это я тоже сделал вид, что не заметил.

Вообще вторник оказался даже более «убийственным», чем обычно, настолько, что я по дороге в лабораторию даже вынужден был немного подзарядиться от макра в автомобиле, а то совсем опустошил резерв, он же в таком состоянии заполняется очень медленно, надо хоть чуть-чуть «залить для затравки». Зато заявки на экспертизу порадовали новым перлом, я даже зачитал его вслух:

— Вот, некий поручитель просит: «Определить было ли распитие приложенной жидкости способом убития покойного или просто случайно вышло». «Убитие» — это новое, такое я ещё не встречал.

А вот Пескарский отреагировал неожиданно резко:

— Так, это моя вина, что пропустил, давайте сюда заявку, эту экспертизу мы делать не будем, во всяком случае — пока не перепишет запрос.

Он обвёл присутствующих взглядом, вздохнул, и счёл нужным объяснить:

— Плевать на это «убитие» и прочую безграмотность. Сама постановка вопроса недопустима. Мы не имеем права делать такие выводы, вообще, в принципе! Наше дело — установить фактическую сторону дела, и только! То есть — могло ли употребление жидкости стать причиной смерти. Можно — с учётом дозы, мол, отрава, но количество её в теле ниже летального. Максимум — те развёрнутые анализы, что делает Юра Рысюхин, с констатацией факта, что состав примесей в таких-то образцах идентичен, что допускает их происхождение из одного источника. Кто, зачем, как, почему — это вопросы НЕ к нам, а только и исключительно к следователю!

Начальник лаборатории сделал паузу, чтобы подчеркнуть последующие свои слова:

— Мало того, что подобные выводы мы не можем делать, поскольку не знаем, не можем и не должны знать детали дела, которые определяют построение причинно-следственных связей. Мы не имеем право их делать — это прямое нарушение закона, то есть — преступное деяние. И, наконец, третье — такие вот хитрожж…жёлтые господа легко и запросто скинут на вас все свои ошибки, мол, эксперт ввёл в заблуждение, и он будет весь чистенький, а вы — по уши в том самом веществе, что может служить удобрением. Всем всё понятно?

Дождавшись утвердительного ответа от каждого, он взял послужившую поводом для лекции заявку и куда-то с ней ушёл — возможно, ругаться. Мы же, коротко обсудив ситуацию, вернулись к работе. А перед отъездом я оставил три бутылки «экспортной» акавиты с этикетками на шведском, как благодарность за науку и просто экзотику на полку. Но, думаю, долго она там не простоит — во всяком случае, полная.

Вечером дома меня снова ждали трое — Мурка, Мявекула и Ульяна. Причём вторая вольготно устроилась на коленках у третьей. Интересно получается. Не то, чтобы я был против, но как-то резко они с Машей отношения сближать начали. За ужином — обед у меня был в столовой академии перед отъездом на работу — они на два голоса рассказали про результаты сегодняшней встречи с музыкантами. И так, главное, слаженно, словно репетировали. Суть договорённости в следующем: музыку пишет Маша, остальные играют по нотам, могут предлагать варианты, но принимать их или нет решаем мы с женой и решение окончательное. Репетиции два раза в неделю, когда нет выступлений, оплата сдельная за каждую сессию, фиксированная, независимо от числа занятых в репетиции музыкантов — мол, остальные не могут репетировать неполным составом и теряют время. Ставка оказалась щадящая, особенно если высчитать почасовую на каждого, где-то на уровне квалифицированного рабочего, чуть больше.

На этот раз, учтя мою «убитость», девочки на репетиции не налегали. Пару раз сыграли, причём одним и тем же составом инструментов, обкатывали варианты аранжировки, и полчаса посвятили обсуждению получившегося, на чём закончили. Но Ульяна всё равно осталась ночевать у нас — я после репетиции ушёл в кабинет, отчасти на самом деле разбираться с делами, отчасти — подремать немного в кресле. То есть, конечно же, помедитировать, да. Девочки же остались болтать в гостиной. Но когда я выбрался из своего логова, чтобы готовиться ко сну — увидел, что Ненасыть ещё здесь и никуда не собирается. Ну, пока меня не выгоняют в гостевую спальню, оставаясь ночевать вместе — переживать особо не о чем. Ведь так же?

Утром вчерашняя ситуация повторилась зеркально — на сей раз Ульяна выходила из ванной, заматываясь в полотенце на пороге. Причём какое-то маленькое полотенце, и заматывалась она чуть медленнее, чем могла бы. Или мне это только кажется? Вообще они что-то странное затеяли — особенно если учесть хихиканье на два голоса, которое я услышал до того, как зашумела вода. И две хитрые мордочки за завтраком. Вот не буду даже пытаться угадать, что они затеяли — а явно затеяли, как дед говорит — к гадалке не ходи. У меня реальных дел и задач хоть отбавляй, чтобы ещё себе новые выдумывать. Или сами скажут, или им надоест отсутствие реакции.

По дороге восполнил энергию в накопителе автомобиля, чтобы он всегда был по возможности полным — на всякий случай, благо, у нас сегодня занятия преимущественно теоретические, чтобы восстановиться после вчерашнего. А в перерыве ко мне опять подошла делегация «застрявших» с повторением просьбы об охоте у меня на изнанке, они даже платить собирались, по ставке для частных старателей. Попросил не маяться дурью и рассказал о вариантах того, как можно добраться до места, со всеми особенностями. Девчата и ребята, общим числом девять человек, собрались ехать уже в эту пятницу, ночным поездом, и их даже не остановила необходимость как-то переждать в Минске два с лишним часа до первого поезда на Смолевичи, причём не летом, а в начале второй декады октября. Ну, боги им судьи, я предупредил. Надо будет ещё предупредить Беляковых и Силантьева о грядущем нашествии.

Направляясь домой гадал — увижу я у нас в гостях Ульяну или нет? Не то, чтобы меня это беспокоило — но интересно. Немного…