Рысюхин, шампанского!

Глава 24

Начальник штаба, подполковник Урутский (герба Уруть[1] — понятия не имею, что это такое) Олег Назарович позвонил, когда я уже закончил с уроками и начинал нервничать: мне ещё управляющих обзванивать, а время-то идёт! Но зато разговор получился короткий, и по существу. Узнав, что предварительные работы на изнанке уже проведены, он немного удивился и слегка обрадовался, однако заявил, что нужно будет заслать своих сапёров для проверки. Да ради всех богов! Пересадить весь ягодник с будущей дороги на другие места я уже и не мечтал — слишком много его там оказалось, работа трудоёмкая, а рабочих рук свободных нет. Да и пересаживать надо явно не в момент плодоношения, это любому понятно. Короче, обустройство плантации очередной раз откладывается, придётся и дальше обходиться дикорастущими ягодами.

Но я отвлёкся. Быстро согласовали численность команды — как сапёров-разведчиков, которые будут потом и причал ставить, и понтоны собирать, так и рыбаков. Оговорили возможность их размещения в казармах в форте на нулевом уровне, доступ к кухне, лимиты вылова рыбы и охоты «для пропитания команды». И ещё несколько принципиальных моментов, с текучкой же назначили разбираться старшего команды и каштеляна с командиром дружины между собой напрямую. Передал подполковнику контакты представительства Гильдии охотников, чтобы обсудили оформление добычи для легального вывоза — с первым сомом никаких вопросов не возникло и возникнуть не могло, потому что он числился моей добычей, и я мог распоряжаться им как хотел, никого ни о чём не спрашивая и в известность не ставя. Суверенное право, понимать надо. В общем, нормально договорились, как минимум о подготовке к лову. Единственное, о чём договориться не удалось — это о моей личной встрече со старшим команды для закрепления договорённостей, которую предполагалось провести в конце этой недели или начале следующей, когда сапёры определятся с объёмом работ и сроками.

Пришлось объяснять, что в Могилёве меня держат учёба и служба, а в выходной и рад бы попасть в Дубовый Лог — есть дела с дружиной, но необходимо быть на свадьбе наследника вассального рода. И это одно из четырёх дел в трёх разных местах, разнесённых одно от другого более чем на сотню вёрст. И это я, как потом подумал, ещё преуменьшил: меня ждут в Буйничах геологи, в Викентьевке — тут всё понятно, в Дубовом Логе, а ещё и в Минск надо бы подъехать, в жандармское управление, договориться о проверке кандидатов в дружину. Подполковник был не слишком доволен, но согласился удовлетвориться моим командиром дружины: старший управляющий и бухгалтер тоже будут на свадьбе. Правда, узнав, что этот самый командир — недавно вышедший в отставку офицер, последнее место службы которого — Борисовский же гарнизон, наоборот, успокоился. Мол, свои люди — договорятся.

Разговор занял минут пятнадцать и оставил нерешённым только один вопрос — судьбу понтонов, предназначенных мне вроде как в оплату. Поскольку там надо смотреть лично, в том числе — прощупать металл своим даром и определить возможность их приведения в порядок и эксплуатации. Вообще, насколько я представляю себе вопросы иерархии, больше я с командованием полка контактировать не буду, принципиальный вопрос доступа решён — а дальше всё поручат какому-нибудь поручику, простите за каламбур. И только если вопрос (или сумма) буду выходить за рамки его полномочий подключится кто-то старше по званию и должности. Дед был полностью со мной согласен.

Идея превратить разовую затею военных в постоянно действующее предприятие, построить на перемычке между Умброй и старицей рыбацкий посёлок, мне нравилась, не нравилась только необходимость ставить там защитный купол. А без него — никак: если будет прорыв, то с первого уровня, и без змееруков точно не обойдётся, с гарантией. Им же обычные стены что есть, что нет их… Надо посмотреть цену на малый, так называемый «экспедиционный» купол диаметром двадцать — двадцать пять метров и посчитать сроки окупаемости, только кто бы ещё этим занялся. Ладно, военные в ходе своей вылазки проведут разведку речных ресурсов на полтора десятка вёрст что вверх, что вниз по реке, будут и данные для расчётов.

Разобравшись с военными, смог, наконец, созвониться со своими управляющими. Внезапных новостей не было, работы шли по плану, спиртовые вытяжки из изнаночной голубики и трав готовились — надо будет проверить освоенные на учёбе техники ускорения процесса, а потом, если всё получится, искать и нанимать на работу одарённых, желательно — водников, которых обучать данной методике, благо, никаких обязательств о нераспространении полученных знаний я не подписывал. В Викентьевке во всю шла подготовка к свадьбе, а в Дубовом Логе ждали моего вердикта ещё четыре кандидата в дружину. Хоть ты разорвись! Опять, да.

Была идея сделать здесь, точнее — в Буйничах, листы той самой композитной брони и провести их испытания в Викентьевке, пригласив туда Ивана Антоновича, но военные этот план поломали — господин отставной поручик нужен на основном месте службы. Договорились с ним, что он организует отправку, в сопровождении пары бойцов, в Викентьевку части полученного в подарок от Императора оружия и снаряжения, чтобы в арсенале посёлка появилось что-то приличное. Благо, Клим Беляков пожелал остаться в статусе десятника моей дружины и был назначен, пока формально, командиром гарнизона и местного ополчения. Ездивший с ним в Швецию шофёр также согласился и дальше числиться дружинником, за доплату в двадцать пять рублей в месяц и служебный револьвер с запасными зарядами, который возил с собой в кабине, в специальном малозаметном кармане под передней панелью. Также ему было выдано табельное холодное оружие, и если копьё со щитом хранились в арсенале, то короткий пехотный палаш, более тонкий потомок гладиуса и катцбальгера, на ладонь длиннее бебута, он также возил с собой. Вообще, судя по разговорам, как бы все шофёры не пришли в дружину записываться — возможность легально защитить себя в дороге хоть от лихого люда, хоть от случайного зверя силой оружия им понравилась. Осталось только решить — нужны ли мне такие эрзац-дружинники, и не втравят ли они меня в неприятности, получив новый статус и прилагающееся к нему оружие.

Так или иначе, но, когда вернувшаяся с посиделок Ульяна постучалась в дверь, чтобы позвать меня на ужин, с насущными делами было покончено, и я занимался, так сказать, перспективным планированием — делал на листе бумаги наброски возможного внешнего вида и расположения построек в рыбацком посёлке. Ужин прошёл спокойно, можно сказать — по-семейному, только Уля была непривычно тихая и задумчивая. И в конце, уже за чаем, причина этого прояснилась:

— Хорошо тут у вас, но я решила, завтра вернуться домой. Надо хоть какие-то приличия всё же соблюсти, да и папу поддержать, у него там какие-то перестановки по службе, он нервничает из-за этого, не хочу, чтобы он ещё и по поводу меня переживал.

— Ты девочка большая, такие вопросы решать вполне можешь сама. Но если будут обижать или соскучишься — место в доме мы тебе найдём.

Я предложил было оставить завтра фургон девочкам, для переезда, но было сказано, что мне он нужнее, завтра у меня тяжёлый день, потом ещё на службу, и так вечером приезжаю никакой, а если ещё на извозчиках кататься, то будет совсем страшно.

— Тем более, не так уж и много у меня вещей с собой.

— А в крайнем случае я у папы твой первый фургон, который сейчас служебный, одолжу на часок, если на нём никто никуда не уехал.

— И часто ездят?

— Постоянно! Недавно цирк был — выделили его для оперативных нужд, надо было одного задержанного из однодворцев срочно в город доставить. Его по привычке в заднюю часть загрузили, поехали. А он в дороге нашёл холодильный шкаф, открыл его — и, пока ехали, уполовинил запас закуски, что там хранилась! И полуштоф настойки выпил. Как начальник второго отделения нашего Управления бушевал потом! Этот голодающий какой-то особый окорок с трёх сторон понадкусывал. А те жандармы, что за задержанным ездили даже и не знали, что там сзади целая кладовка с выпивкой и закуской, их не предупредил никто.

Расходились довольно поздно — у девушек внезапно возникла масса вопросов, которые обязательно нужно обсудить, пока не разъехались. Можно подумать — Уля в другой город уезжает, и они не будут видеться чуть лине ежедневно.

Я был почти уверен, с учётом рассказанного женой, что Ульяна опять придёт ночевать с нами — так сказать, на прощание, но нет. Спрашивать об этом Мурку я не стал, но другой вопрос, касающийся Ульяны, задал.

— Слушай, радость моя. А среди отвергнутых женихов не было ли друзей-приятелей Артура?

— Знаешь, был. Не совсем чтобы друг, но Артурчик постоянно рядом с ним крутился. Тот ему не то какую-то протекцию оказывал, не то обещал, или денежные какие-то интересы у них были, что-то такое. А ты как догадался?

— Это объясняет, почему Ульяниному брату так приспичило срочно доказать своё старшинство в роду. И попытка нахрапом деньги отобрать тоже сюда ложится. Приструнить сестру, лишить финансовой самостоятельности — а там тем или иным способом не уговорить, так заставить поменять своё решение.

— Знаешь, вполне возможно. А она просто взяла — и сбежала.

— Ага, тем самым показав, что не слишком на неё и надавишь — выскользнет. Вот только всего остального это никак не объясняет — ни того ряженого, что меня возле дома встретил, ни слухов, по городу распускаемых. По идее, он должен репутацию будущей жены своего «патрона» блюсти, пуще собственной.

— Вот-вот, а то тот не захочет на «опозоренной» жениться, и все усилия псу под хвост.

Мы ещё минут десять покрутили эту ситуацию так и эдак, убеждаясь, что вариант стараний Артура в пользу отвергнутого жениха отлично объясняет часть событий, но никак не объясняет оставшиеся, или даже они, события, прямо противоречат интересам старшего брата Ульяны.

Утром Уля всё же вышла проститься и накормить завтраком. Быстро съев предложенное я, вспомнив рассказ Маши, встал и молча обнял Ульянку, как тогда, когда она плакала у меня на груди, только в этот раз обошлось без слёз и за временем я следил лучше. Дополнительным приятным сюрпризом оказалось то, что девочки заполнили мой накопитель, предназначенный для учёбы, что называется — под горлышко.

На практических занятиях я, похоже, на самом деле понял, что от меня требуется и в какую сторону смотреть — получилось сдвинуться в сторону индивидуальной подгонки изучаемых комплексов ещё на двух предметах. И одобрение от преподавателей получил, и устал намного меньше.

На факультативе по проектированию оборудования продолжили углублять работу с макрами, пытаясь определить в качестве предрасположенности не только точную стихию и направленность, но, по возможности, конкретное заклинание, которое идеально ляжет на этот носитель или, может быть, уже «дремлет» в нём. Интересно, но однообразно, утомительно и всё на ощущениях да полу-художественных описаниях. Что обидно — тем, у кого стихия не твердь, дают какие-то диагностические заклинания, нам же, особенно мне, как обладающему стихией Кристалла — нет. Отговариваясь тем, что заклинание даёт грубый отклик и только по стандартным меткам, я же могу и должен научиться чувствовать мак намного глубже и подробнее, а также распознавать уникальные по свойствам кристаллы.

С нового года, если сдадим минимум, начнём уже работать с макрами, как инженеры-артефакторы, будем активировать заложенные в них эффекты, а на четвёртом курсе — вкладывать свои, с учётом стихийной предрасположенности, а это уже создание простейших управляющих контуров и эффекторов оборудования. Простейших — потому что всё остальное только для настоящих артефакторов, а не натасканных «по верхам» инженеров, чья задача-максимум это диагностировать неприятность и либо подпитать выдохшееся плетение, либо поставить «костыль», способный продержаться до прибытия специалиста. Но поскольку кристаллы — это моя родная стихия, то я могу попробовать взять больше.

Я после занятий даже не стал «медитировать» в столовой, но, в отличие от вчерашнего — пообедал плотно, поскольку домой сегодня попаду нескоро.

В лаборатории попался сложный анализ, я никак не мог соотнести между собой ту кучу веществ, что показывал анализ. Помог дед и его знания в области органической химии, что позволили «собрать» все эти куски и хвосты в непротиворечивое целое с бензольными кольцами. После чего всё стало понятно — образец сильно загрязнён отходами переработки нефти, которые потом ещё были подвергнуты разложению под воздействием химикатов и высокой температуры. Ума не приложу, да и не хочу знать, для душевного спокойствия — я же это «на вкус» пробовал, пусть и виртуально — что это такое и где его следователь жандармерии наковырял. Я состав расписал, отдельно — на случай, если Пескарский сочтёт лишним, чтобы можно было выбросить без особых усилий — указал свои предположения о том, как данная смесь могла быть получена. Остальное — рутина, а кое-что, наподобие попыток отравления грибной подливкой с мышьяком, где мышьяка по количеству было не меньше, чем грибов, можно и вовсе счесть пошлостью. Хоть и опасной для жизни и здоровья окружающих.

Дома меня ждали трое — жена, кошка и уроки, будь они неладны. Передохнув — просто посидел в обнимку с Машей и Мявекулой, молча, не считая мурчания нашей беспросветной — отправился в кабинет, работать, а оттуда — спать.

Среда прошла для меня рутинно. Дома за обедом — кухарка всё же сделала правильный ягодный соус из изнаночной голубики, за что получила отдельную похвалу, и сама признала, что — да, так намного лучше, спросил у супруги, как у неё дела в целом и с подготовкой к свадьбе — в частности.

— Самое главное — костюм для тебя шить, — она сделал паузу, глядя на ужас в моих глазах — забыл же об этом, совсем забыл! — Не надо, твой «изумрудный» будет вполне уместен, со всех точек зрения. Но после этого уже — в повседневную носку, без вариантов. Не совсем по сезону, но не замёрзнешь, всё-таки одарённый. На улице можно будет набросить плащ, в помещениях и без того хорошо.

— Нельзя так пугать людей!

— А до самого выезда не думать о костюме вообще — можно⁈ Это тебе небольшое наказание. Плащ я заказала, сегодня поеду забирать, как и своё платье.

— Фургон возьми.

— Естественно. Профессор пластинки послушал, хвалил, но при этом грустный немного, надо будет на следующей неделе навестить, тем более, он сам предлагал.

— Обязательно. Ты с подарком свадебным наконец определилась? Я-то небольшие сувениры на память обоим уже давно подготовил, а от семьи дарить что будем? Только конверт с деньгами?

— Конверт, да — самая универсальная вещь. Ну, и кое-какая мелочь уже от меня. Да, кстати, мои тоже ждут в гости на следующей неделе. Папа, похоже, закрыл то дело с неправильными сектантами и хочет с кем-то выпить по этому поводу, а мама говорит, что по мне соскучилась.

— Я вчера не спросил, ты не говорила — как там с Ненасытью твоей?

— Нормально всё. Приехали, вещи перенесли, гостинцы на кухню передали — я от нашего имени рыбки изнаночной упаковала, им интересно будет. Сегодня виделись в городе — всё вроде ровно.

— Почему это им рыба так интересна будет? И, кстати, а чем вообще живут Неясытевы?

— И трёх лет не прошло, как ты заинтересовался! — рассмеялась Маша. — Около семи тысяч в год — это жалование Улькиного папы, со всеми доплатами, у него должность хорошая, доходная. Формально ниже, чем у моего папы, и классный чин тоже — папа сейчас шестой класс по Табели имеет, при этом должность позволяет получить пятый по выслуге, года через два — два с половиной. У Харитона Дорофеевича седьмой класс — потолок, он уже давно следующий чин выслужил, но получить не может, должность не позволяет. Но по деньгам — у него получается, как у папы, даже чуть больше.

Маша увлеклась, как обычно — вываливая на меня кучу не обязательных подробностей, но здесь что-то делать уже поздно, тем более, что в этом ворохе может и что-то полезное проскочить.

— А остальное — от семейного дела, там сейчас наёмный управляющий всем занимается, но следить приходится, а для того и изучать дело, хотя бы в общих чертах. Когда-то они намного богаче были, но потом эти запреты на работу с изменёнными существами, точнее, ужесточение правил безопасности, им пришлось изрядно потратится на перенаправление дела, да и доход упал. Ульянка, кстати, с детства очень интересовалась, но её Огонь там вообще не к месту, пришлось в музыку идти, Артур поначалу даже рад был — конкурентки не будет.

— Так что за дело-то? Ты главного так и не сказала!

— Да⁈ Рыбу они разводят, пруды у них с карпом и ещё кем-то. Потому и доход плавающий. — Мурка хихикнула над своим каламбуром. — и улов разный бывает, и спрос тоже. Опять же — на очистку прудов от лишней зелени тоже деньги уходят.

«Ты, внучек, думал, кого поставить рыбацким посёлком руководить, да?»

«Ага. Такие совпадения, что даже страшно становится».

«А я говорил — надо брать! И гостинец для налаживания контактов долго выдумывать не надо — новый вид рыбы берёшь и в гости едешь, хе-хе. А что за изменённые такие?»

«Это вроде как изнаночные твари, адаптированные для проживания на лице».

— А изменённые это у них кто был?

— Так рыбы же. Если собрать на изнанке, желательно — на «нуле», оплодотворённую икру или икру и молоки и смешать и уже здесь, а потом выдерживать её до вылупливания мальков в повышенном магическом фоне — то часть из них выживает и сможет жить на лице, и даже размножаться. При этом они быстрее набирают вес, вырастают крупнее, а их мясо и особенно икра содержат в себе магическую энергию, пусть и совсем немного. Но после того, как в Испании изменённых мальков смыло в реку при наводнении, и они там размножились, просто сожрав или вытеснив всю остальную рыбу — работы с ними обложили таким количеством ограничений…

Потом были дела и уроки, а затем — тихий семейный вечер, когда ничего не происходит и ни ты, ни твоя жена, ни ваша кошка никому со стороны не нужны. На мой взгляд — идеальный вариант вечера.

[1] Пресноводное водяное растение, встречается в аквариумах.