Рысюхин, шампанского!

Глава 9

— Я в ближайшие дней десять добраться до Дубового Лога не смогу, дела не позволят. Вам сидеть без назначения и без дела тоже не слишком весело, тем более, что с развлечениями в деревне туго, разве что вдумчиво дегустировать весь выпускаемый ассортимент, но это занятие пагубное.

— Всецело с вами согласен. Видал я спившихся от безделья, тягостное зрелище. Мы в гарнизоне в свободное от занятий время чтением и музыкой развлекались, хорошую библиотеку собрали, вместе с унтер-офицерами, да и прочие нижние чины участвовали с удовольствием. Простите, что перебил.

— Ничего страшного. Все нужные бумаги Беляковы должны уже приготовить, приедете ко мне, здесь и завершим все формальности. Хорошо было бы вам по дороге заехать в Викентьевку — осмотреть тамошние оборонительные сооружения, арсенал, может быть — проинспектировать ополченцев, но последнее терпит. Из Дубового Лога туда и обратно регулярно ходят грузовики, что осуществляют внутренние перевозки, пристроить вас на один из них будет проще и быстрее, чем добираться с пересадками по железной дороге. От Викентьевки до Могилёва — или опять же попутным грузовиком, одним из тех, что из Шклова особые бутылки возят, или Владислав Тимофеевич вас довезёт до Осипович, а оттуда — поездом. Прогонные, суточные и командировочные получите у Архипа Сергеевича.

И дед, и я не любили привычку некоторых оставлять денежные вопросы «на потом», а то и вовсе ждать, пока человек сам спросит. Ставить кого-то в положение, когда приходится вроде как выпрашивать положенное — оно, может, и позволяет как-то повысить собственную значимость в своих глазах, но выставляет жлобом в глазах окружающих.

— Но, ваша милость, я же ещё не ваш сотрудник?

— Без чинов, говорил же. Договор будет составлен и подписан завтрашним днём, а уж когда я его заверил, а также когда и как мы принесём и примем должные клятвы — внутреннее дело рода, и никого не касается. Да, в Викентьевке я рекомендую всё же дождаться попутку, надо будет, чтобы вы прихватили с собой гостинец для моего хорошего знакомого, можно сказать — старшего товарища. А профессора уважают, так что груз будет немалый.

— Понял, запишу себе, чтобы не забыть.

— Думаю, вам напомнят. А на обратном пути будет вам первое серьёзное поручение по вашей должности, но это мы обсудим уже здесь.

Я решил отправить именно его получать подарок Императора в Борисове: и люди там более-менее ему знакомые, и кому, как не ему забираться отбором оружия? Вряд ли, конечно, найдётся кто-то настолько поверивший в своё бессмертие, чтобы от имени Государя Императора дарить откровенный хлам, но, как говорит дед: «дураков, каких мало — вокруг на удивление много». И пример Жабицкого с лже-Нутричиевским тому порукой. Да и «не откровенный» хлам тоже получить не хотелось бы, так что человек, разбирающийся и в оружии, и во внутренней армейской кухне будет при получении подарка необходим.

Ещё такой момент, что прислать туда просто приказчика на грузовике было недопустимым со стороны светского этикета. В идеале принимать подарок следовало лично, но для случая с оружием кандидатура командира гвардии выглядела приемлемой со всех сторон заменой, особенно с учётом его, пусть недолгой, службы в качестве офицера этого же гарнизона.

Ещё одной тонкостью было время обращения за подарком. Приедь я туда прямо с приёма, по пути из Питера, это расценили бы как неуместную торопливость и жадность. Более того — мог получиться обидный и оскорбительный конфуз, если бы Канцелярия не успела подготовить и прислать необходимые документы. Но и долго тянуть с получением тоже нельзя — тут уже светит обвинение в неуважении к дарящему, что, с учётом того, КТО сделал подарок — такое обвинение хуже многих подозрений в откровенной даже уголовщине.

— Ещё, пока не забыл и пока мы не заключили договор. Как вы относитесь к Отдельному Корпусу жандармов и его служащим?

— Да, собственно, никак. Да и не сталкивался с ними — разве что добрая треть каторжан, что через нас проходили, были туда отправлены именно усилиями жандармов. А что, намечаются какие-то проблемы с ними?

— Наоборот. Я сам являюсь внештатным экспертом-криминалистом в минской лаборатории, в каком-то смысле — жандарм. И если бы у вас было предубеждение…

— Нет, предубеждений нет. А, простите за интерес, в какой именно области вы эксперт?

— Химический анализ сложных, в первую очередь — органических составов и смесей. Качественный и количественный. И я не единственный, кто связан с Корпусом. А именно, мой тесть — служит в Могилёвском управлении Корпуса не на последних ролях.

— Нет, с этим проблем не будет.

— Замечательно! Сразу предупрежу, что я использую свои знакомства в жандармерии для проверки кандидатов в дружину на отсутствие проблем с законом и лояльностью в прошлом.

— Разумная мера. Пусть для кого-то неприятная, а кое-кто и вовсе может счесть оскорбительной, но — разумно.

— А если кто-то вдруг начнёт оскорбляться — это, на мой взгляд, повод присмотреться к нему внимательнее: что это он так напрягается, может, ему есть, что скрывать?

— Я сразу так не могу ответить, но мысль кажется… обоснованной.

— Тогда жду вас в Могилёве где-то в начале следующей недели.

Второй звонок, возможность которого я допускал с высокой вероятностью был из Борисова. Телекинетическую перчатку ожидаемо отобрали в пользу начальника гарнизона, полковник хотел замену и через моих знакомых предварительно проверял почву вопросом, не могу ли я отловить и поставить для нужд гарнизона ещё три-четыре панцирных сома покрупнее? Запрос я ждал, потому и ответ был готов — нет, у меня не имеется ни людей, ни других ресурсов, ни времени, ни желания. Раз уж этот вопрос возник — то, скорее всего, через какое-то время последует другое предложение, насчёт того, что «мы сами добудем». Причём не исключено, что полковник для начала попытается выдвинуть идею с весьма неравновесным разделением обязанностей и прибыли — в свою, разумеется, пользу.

Несмотря на усталость из-за учёбы, а мне нужно было ещё и навёрстывать пропуски, и службы я не мог не заметить, что Маша с каждым днём приходит со службы всё мрачнее и мрачнее. Но на прямые вопросы или отшучивалась, или отнекивалась. Правда, шутки были натужные и несмешные. А вот в субботу утром её прорвало:

— Это не филармония, а какая-то бумажная контора! Я только и занимаюсь, что перекладываю пыльные бумажки из одной кучки в другую! Серьёзно — мне даже не приходится их читать, не говоря уж о том, чтобы вносить в них что-то, только проверяю комплектность по журналам учёта, таким же пыльным и никому не нужным! Я за всё это время не взяла ни одной ноты, не услышала ни одной музыкальной фразы!

— Ну, так давай спросим у начальства о твоём переводе на другую, более соответствующую диплому, должность.

Мурка же продолжала, не слыша меня и не слушая:

— Нет, возможно, эта, с позволения сказать — работа, тоже кому-то зачем-то нужна. Но там даже законченное среднее образование не нужно, хватит умения читать по складам и узнавать цифры! Зачем там человек с высшим музыкальным образованием⁈

— Так давай ты вообще уволишься оттуда? Чем заняться тебе найдём — есть пара заготовок под песни, которые надо довести до ума, сделать нотную запись, аранжировку, раскладку по инструментам. Хочешь — твори здесь, хочешь — в Дубовом Логе, там, кстати, ещё куча дел по обустройству дома, которые требуют участия хозяйки.

— Не могу! Уже не то, что согласна — хочу уйти из этого гадюшника, но не могу! Перед профессором неудобно — это же он меня в филармонию устраивал! Ещё мечтали вместе, как я буду работать и нести музыку людям!

— А пока тебе дают нести только пыльные папки мышам на корм. Явное несоответствие планам — и, я думаю, договорённостям профессора с тамошней публикой.

Маша всхлипнула — выплеснув эмоции, она словно лишилась одновременно сил и пробки, закрывавшей слёзы. Пришлось утешать, гладить по спинке…

— Знаешь что? Я на следующей неделе собирался в гости к профессору, поздравить с новым творческим успехом и передать кое-какие гостинцы. Давай со мной? Там заодно и узнаем, что это такое творится в филармонии?

Супруга ещё какое-то время отнекивалась, упирая на «Неудобно человека тревожить» и «подумает, что я ябеда», но в итоге удалось уговорить. Правда, в итоге чуть на занятия не опоздал — при том, что не успел ни позавтракать, ни даже душ принять, только обтёрся влажным полотенцем, а по трассе летел, как на пожар. Дед, конечно ехидничал, что это «эстонская пожарная черепаха, вызывайте за полгода до пожара», но фургон быстрее и не разгонишь. Семинар был на редкость интересный и полезный — осваивали ускорение экстракции из ягодного сырья. Прямо пятки загорелись мчаться в Дубовый Лог и применить это к изнаночным ягодам, чтобы быстрее пустить в продажу (и на подарки) уникальную настойку. А то пока скорость сбора ягод превышает скорость переработки. Оно и хорошо — запас будет, но как бы портиться не начали, холодильные камеры не бездонные, к сожалению. Остановило не столько то, что за один день не управлюсь, сколько то, что мы пока освоили далеко не весь комплекс воздействий, даже в теоретической части — но я уже знаю, что учить на факультативах и лично в библиотеке. А потом нанимать магов природы, жизни или хотя бы воды для работы с этим всем. Или разработать оборудование, что будет запитываться от макра и управляться оператором с минимальным даром любой направленности, а то и вовсе без него? Надо подумать, а сначала выучить весь комплекс, чтобы представлять, с чем предстоит работать. Короче говоря, с занятий домой ехал уставший, довольный и очень задумчивый.

Пока ехал, мне пришла в голову интересная мысль и я, едва поставив фургон на арендованную стоянку — мусора там не было, зато появился цветочный горшок с каким-то цветком, забавно — вынул мобилет и связался с Владом. Мой командир дружины как раз был в Викентьевке и сейчас изучал построенное нами укрытие. Подозвав его к аппарату (надо, кстати, купить ему «служебный» мобилет, по должности положено) попросил временно зачислить в дружину Клима и его напарника по поездке, причём Клима повысить сразу до десятника. Этот простой фокус позволял им брать с собой в дорогу любое, в принципе разрешённое для меня, оружие и применять его для защиты не только себя, но и моей собственности.

Потомок викингов, кстати, пришёл от этого в дикое возбуждение и восторг, вытащил откуда-то настоящий абордажный топор, повесил его на пояс и именовал себя не иначе, как «тэн Клим Беляков, хускарл ярла Рысюхина». Об этом мне со смехом рассказал Влад, позвонивший вечером. Мы ещё пошутили немного на эту тему, сойдясь на том, что пусть развлекается. Главное, чтоб не собрал себе малую дружину и не двинулся в вик на Осиповичи — на пикапах и грузовиках вместо драккаров. Может, его командиром ополчения назначить, раз такой энтузиазм? Или оставить в дружине, и пусть возглавляет местный гарнизон «имитационного типа»? Подождём до возвращения из Швеции — может, наиграется и остынет.

Вечер субботы и единственный выходной решил посвятить семье — в лице моей жены. И поддержать её, из-за проблем на работе, и просто соскучился. Ну, и пока мы живём в большом городе — надо пользоваться его возможностями. Если и когда переедем в Дубовый Лог с развлечениями будет сложнее. Да, при помощи автофургона и до Смолевич, и до Червеня минут сорок ехать, но и там не такие уж центры культуры, выбор досуга существенно меньше. В театр, что ли, сходить? Но на этот раз, для разнообразия, посмотреть спектакль?

Узнав, что я намерен следующий день посвятить «светской жизни», Маша аж взвизгнула от радости. И за время позднего обеда успела составить целую программу, в которой я с натягом угадал только один пункт — погулять по городскому парку. Там были ещё два захода в рестораны — в городской для обеда и в уже знакомый ресторан дворянского собрания — на ужин. Кормление уток — в точно указанном месте и в точно рассчитанное время. Что-то мне подсказывает, что приплыви вместо уток маленькие ручные пароходики, просящие угля — она на это не обратит особого внимания, не в утках там дело, чует моя печёнка. Посещение концерта — после тщательной проверки, что его организует НЕ филармония. Посещение кофейни — строго определённой и в заданное время, думаю, это тоже «кормление уток». Даже вместо захода в гости к тёще планировалась встреча с Мурлыкиными перед концертом.

Я взял на себя смелость напомнить, что Василий Васильевич инструментальную музыку, особенно струнную — не очень хорошо воспринимает, мягко говоря. У него, цитируя самого тестя, «от этих звуков кошки на душе скребут». Супруга усмехнулась и ответила моей же, точнее — дедовой фразой: «Всё учтено могучим ураганом». И когда только успела нахвататься? Причём не только она! Как я ни стараюсь следить за собой и за своей речью, а иногда что-то, да прорывается — и окружающие тут же подхватывают и разносят! Нет бы что другое так слушали и запоминали!..

Отдельно радует то, что такой выход в город не считается официальным мероприятием, потому без проблем можно надевать уже «использованный» костюм — вот я и возьму свой малахитовый, очень уж он мне чем-то понравился. Только плащ добавлю — диагоналевый, такой же тёмно-зелёный, шляпа же подойдёт и летняя, она по виду и материалу от осенней не особо отличается. Вообще, для таких выходов вполне подошёл бы и костюм из магазинов готового платья, но другой ценовой категории, чем мне привычна, стоимостью порядка ста рублей. Цена статуса — не имея титула мог носить без ущерба для репутации костюмы по сорок-пятьдесят рублей, сейчас же, выйди я в таком — «общество не поймёт». Зато детально обсудит и обязательно осудит — даже те, кто и костюм за сорок себе позволить могут с трудом и не каждый год. Ещё что интересно, чтобы закрыть тему одежды. Костюм, в котором я был на Императорском приёме считался «потраченным» только для приёмов равного уровня, на приёмах у Великого князя, тем более — губернатора или в губернском Дворянском собрании его категория была «как новый, только лучше». Что только повышает мой интерес к индиголитам. Может, самому вырастить для себя штук десять? Если никому не говорить, то никто и не узнает. Ну, и не торговать ими, понятное дело.

Правда, у нас в мире этого, насколько я знаю, не делают, даже в технических целях, а если и делают, то штучно, в лабораториях. Это в мире у деда искусственные кристаллы лепили тоннами, всех видов, даже тех, что не существуют в природе. Но рассказы деда, как у них в лаборатории валялся (!) кусок бесцветного сапфира (!) в виде цилиндра диаметром сантиметров шесть и длиной сантиметра четыре — просто технологический отход (!) — никому не нужный (!) обрезок стержня, из которого нарезались пластины для уже устаревших на тот момент «гибридных микросхем», чем бы они ни были. Или его рассказ про другую лабораторию, где под столом стоял деревянный ящик из-под яблок, более чем на половину заполненный обломками рубиновых стержней от того, что дед называет «лазеры». И самый мелкий кусок был размером с палец. А когда ящик наполнялся — обломки из него пускали в переплавку. В общем, синтетические самоцветы там стоили едва ли не копейки, и делать их мог чуть ли не любой желающий[1]. В результате, чтобы не обрушить мировую ювелирную промышленность и не обесценить сокровищницы — приняты были даже специальные законы, ограничивающие использование искусственных камней в украшениях и их обязательную маркировку.

Так что-то я отвлёкся, но тема интересная, тем более, что кое-что на эту тему я тоже делал, но там были далеко не ювелирные камни. Дед говорит, что это тоже золотое дно, и надо патентовать — но я в принципе не понимаю, как это можно сделать, не обладая всеми моими способностями, то есть — синергией моих стихий с открытым вторым барьером. Да даже чтобы сам кристалл запатентовать — нужно его изготовить в достаточном объёме и провести исследования в аккредитованной лаборатории.

Всё, хватит мечтать — там жена молодая ждёт. Документы убрать, сейф закрыть — и в душ!

[1] Вспоминаем мелкую изначально фирмочку, вроде бы из Голландии, которая предлагала изготовить алмаз из праха покойника, увековечив таким образом его память. Изменить, так сказать, форму хранения с урны на перстень или кулончик…