Сага Гарри Поттера в одном томе

Глава 17. Декрет об образовании N 24

Весь остаток выходных Гарри пребывал в прекрасном настроении — такого у него ни разу не было за весь семестр. Большую часть воскресенья они с Роном опять подгоняли домашние задания. Конечно, удовольствием это трудно назвать, но последнее осеннее солнце продержалось весь день, и, вместо того чтобы корпеть за столом в гостиной, они перебрались с работой под раскидистый бук на берегу озера. Гермионе, разумеется, нагонять было нечего — она принесла туда шерсть, заговорила спицы, и теперь они сами позвякивали и поблёскивали в воздухе перед ней, изготовляя всё новые носки и шарфики.

При мысли, что они затеяли бунт против Амбридж и Министерства, что у него в этом главная роль, Гарри испытывал громадное удовлетворение. То и дело вспоминалась субботняя сходка: столько ребят хочет учиться у него защите от Тёмных искусств… и с какими лицами они слушали разговоры о его схватках… и Чжоу похвалила его поведение на Турнире Трёх Волшебников… Сознание, что эти люди считают его не вруном и психом, а человеком, заслуживающим уважения, вселило такую бодрость, что даже в понедельник утром, несмотря на перспективу самых нелюбимых занятий, он проснулся в отличном настроении.

Они с Роном спустились из спальни, обсуждая предложенную Анджелиной новую фигуру пилотажа — Вялый Кистевой Крен, который предстояло отрабатывать вечером на тренировке, и только на середине залитой солнцем гостиной заметили новый предмет: вокруг него стояла кучка учеников.

К доске объявлений был пришпилен большой лист, закрывавший собой все остальные — списки предлагаемых подержанных книг по чарам, регулярные напоминания Аргуса Филча о правилах школы, расписание тренировок по квиддичу, предложения об обмене карточками от шоколадных лягушек, последние объявления о контрольных, даты вылазок в Хогсмид и объявления о потерянных и найденных вещах. Новое было напечатано жирным чёрным шрифтом, внизу красовалась официального вида печать и подпись с завитушками.

Все ученические организации, общества, команды, кружки и клубы настоящим упраздняются.

Организацией, обществом, командой, кружком и клубом считается регулярно собирающаяся группа из трёх и более учеников.

За разрешением на реорганизацию обращаться к генеральному инспектору (профессору Амбридж).

Никакие организации, общества, команды, кружки и клубы учеников не могут существовать без ведома и санкции генерального инспектора.

Всякий ученик, уличённый в принадлежности к организации, обществу, команде, кружку или клубу, не санкционированным генеральным инспектором, будет исключён.

Основанием, настоящего приказа является Декрет об образовании N 24.

Подписано: Долорес Джейн Амбридж, генеральный инспектор.

Гарри и Рон прочли объявление, стоя позади кучки озадаченных второкурсников.

— Значит, закроют клуб «Плюй-камни»? — спросил один другого.

— Думаю, с вашими плюй-камешками обойдётся, — мрачно заметил Рон, отчего второкурсник вздрогнул и устремился прочь. — А нам, похоже, не так повезёт, а, Гарри?

Гарри перечитывал приказ. От радости, переполнявшей его, не осталось и следа. В нём закипал гнев.

— Это не случайное совпадение. — Руки у него сами собой сжались в кулаки. — Она пронюхала.

— Да как? — возразил Рон.

— Нас слышали в баре. И, если честно, знаем разве, скольким из пришедших можно доверять? Любой мог побежать с доносом к Амбридж.

А он-то думал, ему верят, им восхищаются!

— Захария Смит! — выпалил Рон, стукнув кулаком о ладонь. — Или этот скользкий тип… Майкл Корнер.

— А Гермиона видела? — Гарри оглянулся на дверь в девичьи спальни.

— Надо ей сказать. — Рон бросился к двери и стал подниматься по винтовой лестнице.

Когда он достиг шестой ступеньки, раздался громкий вой, будто клаксона, и лестница слилась в гладкий каменный скат. Какую-то секунду Рон ещё пытался бежать вверх, размахивая руками, как ветряная мельница, но повалился и съехал вниз, под ноги Гарри.

— Кажется, нам нельзя к девочкам в спальню, — сказал Гарри, помогая ему встать и с трудом удерживаясь от смеха.

По каменному жёлобу с радостным хохотом скатились две четверокурсницы. Они вскочили на ноги и уставились на Гарри и Рона.

— О-о, кто это к нам прорывался?

— Я, — сказал взъерошенный Рон. — Кто бы мог подумать? Это несправедливо, — обратился он к Гарри. — Гермионе к нам в спальню можно, а нам почему-то нельзя…

— Это старинное правило, — сообщила Гермиона, плавно съехав на коврик перед ними и поднимаясь на ноги. — В «Истории Хогвартса» сказано: основатели посчитали, что мальчики менее порядочны, чем девочки. А зачем вам туда понадобилось?

— К тебе. Посмотри на это! — сказал Рон, увлекая её к доске объявлений.

Гермиона скользнула взглядом по приказу. Лицо у неё стало каменным.

— Кто-то ей сболтнул, — сердито сказал Рон.

— Никто не мог, — тихо ответила она.

— Не будь наивной: если ты такая порядочная, это не значит, что все…

— Не могли они, потому что я заколдовала пергамент с подписями, — угрюмо настаивала Гермиона. — Будь спокоен: если кто-то донёс Амбридж, мы точно узнаем кто, и он сильно об этом пожалеет.

— А что ему сделается? — заинтересовался Рон.

— Ну, скажем так: прыщи Элоизы Миджен покажутся рядом с этим милыми веснушками. Пошли завтракать и посмотрим, что остальные думают. Интересно, это на всех факультетах развесили?

Как только они вошли в Большой зал, стало ясно, что приказ появился не только в башне Гриффиндора. Возбуждённые разговоры, больше обычного суеты и хождения вдоль столов: все обсуждают прочитанное. Гарри, Рон и Гермиона едва сели за стол, как на них накинулись Невилл, Дин, Фред, Джордж и Джинни.

— Вы видали?

— Думаете, она узнала?

— Что будем делать?

Все смотрели на Гарри. Он огляделся — нет ли поблизости преподавателей.

— Мы всё равно это сделаем, — тихо сказал он.

— Я знал, что ты так скажешь. — Сияющий Джордж хлопнул его по плечу.

— Старосты с нами? — сказал Фред, насмешливо глядя на Рона и Гермиону.

— Разумеется, — холодно ответила она. Рон оглянулся:

— Вон идёт Эрни с Ханной Аббот. И эти, из Когтеврана, и Смит… и никто вроде не пятнистый.

Вид у Гермионы был встревоженный.

— Это ничего не значит. Идиоты не пойдут сюда — побоятся вызвать подозрения… Сядьте! — выговорила она одними губами и замахала рукой, показывая, чтобы они вернулись за стол Когтеврана. — Потом! Поговорим — с вами — потом!

— Я скажу Майклу, — засуетилась Джинни и вскочила со скамьи, — вот дурак, честное слово…

Она устремилась к столу Когтеврана. Гарри смотрел ей вслед. Чжоу сидела неподалёку и разговаривала с кудрявой подругой, которую привела в «Кабанью голову». Придёт ли она на следующее собрание или испугается приказа?

Но вся злодейская сила приказа открылась им только тогда, когда они пошли из Большого зала на историю магии.

— Гарри! Рон!

К ним бежала с отчаянным видом Анджелина.

— Всё нормально, — тихо сказал ей Гарри, когда она приблизилась. — Мы не раздумали…

— Вы понимаете, что к квиддичу это тоже относится? Мы должны идти к ней и согласовывать состав команды Гриффиндора!

— Что? — сказал Гарри.

— Ты шутишь? — ужаснулся Рон.

— Вы же читали приказ, там написано: «команды»! Слушай, Гарри, последний раз тебя прошу: пожалуйста, пожалуйста, не задирайся с Амбридж, иначе она вообще не даст нам играть!

— Хорошо, хорошо, — сказал Гарри, потому что Анджелина чуть не плакала. — Не беспокойся, я буду держать себя в руках.

— Амбридж сегодня на истории магии, — хмуро сказал Рон. — Она ещё не инспектировала Бинса. Спорить могу, она уже там.

Но он ошибся: когда они вошли, в классе был только профессор Бинс — он, по обыкновению, парил в нескольких дюймах над своим креслом, готовясь продолжить нудную повесть о войнах с великанами. Гарри даже не пытался следить за лекцией, что-то рисовал на пергаменте, не обращая внимания на грозные взгляды Гермионы, толкавшей его в бок, пока один особенно болезненный толчок не вынудил его поднять глаза.

— Что тебе? — недовольно спросил он.

Она показала на окно. Гарри обернулся. Снаружи сидела Букля и смотрела на него сквозь толстое стекло; к ноге её было привязано письмо. Непонятно: только что завтракали, почему не доставила письмо туда, как обычно? Ребята тоже показывали друг другу на Буклю.

— Я обожаю эту сову, такая красивая, — шепнула Лаванда соседке Парвати.

Гарри взглянул на профессора Бинса, который безмятежно бубнил, не замечая, что внимания ему уделяют ещё меньше, чем всегда. Гарри тихонько слез со стула, пригнувшись, пробрался вдоль ряда, поднял задвижку на окне и бесшумно его открыл.

Он ожидал, что Букля протянет ему лапу с письмом, а потом улетит в совятник, но, как только окно приоткрылось, она печально ухнула и прыгнула на подоконник. Оглянувшись на профессора, Гарри пригнулся и с Буклей на плече шмыгнул на своё место. Посадил Буклю на колени и отвязал письмо.

И только тут заметил, что Букля какая-то встрёпанная — некоторые перья стоят торчком и одно крыло не складывается.

— Она ранена! — Гарри склонился над совой. Рон и Гермиона вытянули шеи, а Гермиона даже уронила перо. — Смотрите, у неё что-то с крылом.

Букля дрожала. Когда Гарри дотронулся до крыла, все перья у неё встали дыбом, как будто её надули, и она посмотрела на него с упрёком.

— Профессор Бинс, — громко сказал Гарри, и все обернулись на его голос, — я плохо себя чувствую.

Профессор оторвался от своих записей и поднял голову, как всегда изумляясь тому, что перед ним полный народу класс.

— Плохо себя чувствуете? — рассеянно повторил он.

— Совсем нехорошо, — подтвердил Гарри и встал, спрятав за спиной Буклю. — Наверное, мне надо в больничное крыло.

— Да, — сказал профессор, явно не понимая, о чём речь, — да, больничное крыло… ступайте, Перкинс.

Гарри вышел в коридор, посадил Буклю на плечо и, только удалившись на безопасное расстояние от двери, остановился, чтобы подумать. Конечно, первым делом он обратился бы за помощью к Хагриду, но где Хагрид — неизвестно. Оставалось только найти профессора Граббли-Дёрг, может быть, она полечит Буклю.

Он посмотрел из окна на сумрачный, прочёсанный ветром луг. Возле хижины Хагрида никого не было. Если Граббли-Дёрг не на уроке, то, может быть, в учительской. Гарри пошёл вниз, Букля слабо ухала, покачиваясь у него на плече.

По сторонам от двери в учительскую торчали две горгульи. Одна из них прохрипела:

— Почему не на уроке, сынок?

— Срочное дело, — кратко ответил Гарри.

— Ах, срочное? — пронзительным голосом отозвалась вторая. — Нас поставили на место, так, кажется?

Гарри постучался. Шаги за дверью, дверь распахнулась: перед ним стояла профессор МакГонагалл. Прямоугольные очки грозно блеснули.

— Вы опять наказаны?

— Нет, профессор, — поспешил оправдаться Гарри.

— Тогда почему не в классе?

— Видимо, срочное дело, — ехидно вставила вторая горгулья.

— Я ищу профессора Граббли-Дёрг. Моя сова ранена.

— Ранена сова, говорите?

За плечом МакГонагалл возникла профессор Граббли-Дёрг с «Ежедневным пророком» в руке, дымя трубкой.

— Да. — Гарри бережно снял с плеча Буклю. — Она прилетела позже других почтовых сов и у неё что-то с крыльями, смотрите…

Профессор Граббли-Дёрг сунула трубку в зубы и взяла Буклю.

— Хм-м. — Трубка при этом качнулась во рту. — Судя по всему, на неё напали. Не понимаю, кто это мог быть. Фестралы, конечно, иногда нападают на птиц, но здешних Хагрид приучил не трогать сов.

Гарри не знал, кто такие фестралы, и не желал знать — он хотел знать, поправится ли Букля. Но профессор МакГонагалл пристально посмотрела на Гарри и спросила:

— Поттер, не знаете, далеко ли летала эта сова?

— Ну, наверное, в Лондон.

Он встретил её взгляд, и по тому, как сошлись её брови, понял: ей ясно, что «Лондон» означает «площадь Гриммо, двенадцать».

Профессор Граббли-Дёрг достала из мантии монокль, ввинтила в глаз и внимательно осмотрела крыло Букли.

— Если вы оставите её мне, я, вероятно, смогу кое-что сделать. Во всяком случае, несколько дней она не должна совершать дальних перелётов.

— Хорошо… спасибо, — сказал Гарри, и тут же раздался звонок на перемену.

— Не за что, — грубо ответила Граббли-Дёрг и пошла в учительскую.

— Минутку, Вильгельмина, — сказала МакГонагалл. — Письмо Поттера!

— Ой, да! — Гарри совсем забыл о привязанном к лапе письме.

Граббли-Дёрг дала Гарри письмо и ушла с Буклей в комнату. Сова смотрела на Гарри так, словно не могла поверить, что он отдаёт её в чужие руки.

Чувствуя себя виноватым, он пошёл прочь, но МакГонагалл окликнула его:

— Поттер!

— Да, профессор.

Она посмотрела налево и направо: с обеих сторон по коридору шли ученики.

— Имейте в виду, — тихо и быстро сказала она, глядя на пергаментную трубочку у него в руке, — каналы связи в Хогвартсе могут быть под наблюдением, понятно?

— Я… — хотел ответить Гарри, но гурьба учеников была уже в двух шагах.

Профессор МакГонагалл кивнула ему и скрылась в учительской, а его толпа вынесла во двор. Спрятавшись в углу от ветра, с поднятыми воротниками, его уже ждали там Рон и Гермиона. Гарри развернул письмо и по дороге к ним прочёл семь слов, написанных рукой Сириуса:

Сегодня, там же, в тот же час.

— Как Букля? — встретила его вопросом Гермиона.

— Куда ты её отнёс? — спросил Рон.

— К Граббли-Дёрг. И видел МакГонагалл. Слушайте…

Он повторил слова МакГонагалл. Как ни странно, они не были удивлены. Наоборот, многозначительно переглянулись.

— Что такое? — спросил Гарри, переводя взгляд с Рона на Гермиону и обратно.

— Я как раз говорила Рону: что, если кто-то перехватит Буклю? Ведь раньше на неё никто не нападал в пути?

— А от кого письмо-то? — спросил Рон, забирая у Гарри пергамент.

— От Нюхалза, — тихо сказал Гарри.

— «Там же, в тот же час?» То есть в камине гостиной?

— Очевидно, — сказала Гермиона, пробежав записку. Лицо у неё было озабоченное. — Надеюсь, больше никто его не прочёл…

— Но оно было запечатано и вообще, — сказал Гарри, пытаясь убедить скорее себя, чем её. — Да и никто бы не понял, если не знать, где мы в прошлый раз разговаривали.

— Не знаю, — усомнилась Гермиона и вскинула сумку на плечо, потому что прозвенел звонок. — Не так уж трудно снова запечатать пергамент с помощью магии… И если кто-то следит за Сетью летучего пороха… Только не представляю, как мы предупредим его, чтобы не появлялся, — ведь и наше письмо могут перехватить!

Они ломали голову над этой задачей, спускаясь по каменным ступеням в подземелье к Снеггу. Но внизу их вернул к действительности голос Драко Малфоя, который стоял перед дверью класса, размахивал официального вида пергаментом и говорил гораздо громче, чем требовалось — так, чтобы каждое слово донеслось до них:

— Да, Амбридж сразу дала разрешение слизеринской команде по квиддичу — мы продолжаем играть. Я прямо с утра отправился к ней. Всё прошло как по маслу — она отлично знает отца, он часто наведывается в Министерство… А вот позволят ли Гриффиндору играть — это мы ещё посмотрим…

— Не заводитесь, — взмолилась Гермиона, потому что Рон и Гарри уже смотрели на него свирепо, сжав кулаки. — Он только этого и добивается…

— Тут главное — связи в Министерстве, — ещё громче продолжал Малфой, злобно поглядывая в сторону Гарри и Рона. — А у этих, я думаю, шансов мало. Отец говорит, там давным-давно ищут повода уволить Артура Уизли… А что касается Поттера, отец говорит, это только вопрос времени — Министерство твёрдо решило сдать его в больницу святого Мунго — там есть специальное отделение для тех, кто спятил на магии.

Малфой скорчил идиотскую мину — отвесил губу и закатил глаза. Крэбб и Гойл, по обыкновению, загоготали, а Пэнси Паркинсон залилась визгливым смехом.

Что-то толкнуло Гарри в плечо, отбросив в сторону. Мгновением позже он увидел, что это Невилл чуть не сшиб его, ринувшись на Малфоя.

— Невилл, стой!

Гарри бросился за ним и схватил его сзади за мантию. Невилл махал кулаками и рвался к остолбеневшему Малфою.

— Рон, помоги! — крикнул Гарри.

Ему удалось обхватить Невилла одной рукой вокруг шеи и удержать от атаки. Крэбб и Гойл уже приняли боевую стойку, загородив собой Малфоя. Рон схватил Невилла за руки, и вдвоём с Гарри они оттащили его от слизеринцев. Лицо у него стало багровым, рука на горле мешала говорить, но отдельные слова всё же выскакивали.

— Не… смешно… не сметь… Мунго… покажу… ему.

Дверь класса открылась. Появился Снегг. Его чёрные глаза обежали цепочку гриффиндорцев и остановились на Гарри и Роне, сдерживавших Невилла.

— Поттер, Уизли, Долгопупс — драка? — раздался его холодный, надменный голос. — Десять очков штрафа Гриффиндору. Отпустите Долгопупса, Поттер, или останетесь после уроков. Все в класс.

Гарри отпустил Невилла. Тот пыхтел и испепелял его взглядом.

— Я должен был тебя остановить, — тяжело дыша, сказал Гарри и поднял сумку. — Крэбб и Гойл оставили бы от тебя мокрое место.

Невилл не ответил, только схватил сумку и вошёл в класс.

— Из-за чего скандал? — протянул Рон.

Гарри промолчал. Он знал, почему так болезнен для Невилла любой разговор о людях, помещённых в больницу святого Мунго из-за магических повреждений мозга, но поклялся Дамблдору не выдавать секрет Долгопупса. Даже Невилл не подозревал, что ему об этом известно.

Гарри, Рон и Гермиона заняли свои привычные места в заднем ряду, достали пергамент, перья и книги «Тысяча магических трав и грибов». В классе шёпотом обсуждали выходку Невилла, но, когда Снег с громким стуком захлопнул дверь, все разом смолкли.

— Прошу заметить, у нас сегодня гость, — с обычной презрительной интонацией обратился к ним Снегг.

Он показал на тёмный угол подземелья, и Гарри увидел Амбридж с блокнотом на коленях. Подняв брови, он искоса взглянул на друзей. Снегг и Амбридж — самые ненавистные учителя, и даже трудно решить, кому он желает бо?льших неприятностей от этой встречи.

— Сегодня мы продолжим работу над Укрепляющим раствором. Ваши смеси вы найдёте в том состоянии, в каком оставили их на прошлом уроке. Если они были составлены правильно, то за выходные дни созрели. Инструкции, — он указал палочкой, — на доске. Выполняйте.

Первые полчаса Амбридж только писала в блокноте. Гарри было любопытно, как она станет допрашивать Снегга — настолько любопытно, что он опять невнимательно отнёсся к зелью.

— Саламандрову кровь, Гарри! — застонала Гермиона, схватив его за руку, чтобы он в третий раз не налил неправильный ингредиент. — Не гранатовый сок!

— Угу, — рассеянно отозвался Гарри, продолжая наблюдения за углом.

Амбридж как раз встала и направилась между рядами столов к Снеггу, склонившемуся над котлом Дина Томаса.

— Что ж, для своего уровня класс, кажется, неплохо подготовлен. Хотя не уверена, что ему стоит работать над таким зельем, как Укрепляющий раствор. Думаю, Министерство предпочло бы исключить его из курса.

Снегг медленно выпрямился и повернул к ней голову.

— Как долго вы преподаёте в Хогвартсе? — спросила она, занеся перо над блокнотом.

— Четырнадцать лет. — Лицо Снегга было непроницаемо.

Гарри, продолжая следить за ним, добавил несколько капель в зелье. Оно угрожающе зашипело и из бирюзового превратилось в оранжевое.

— Сначала, кажется, вы подавали на должность преподавателя защиты от Тёмных искусств?

— Да, — тихо ответил Снегг.

— Но безуспешно?

Снегг скривил губы:

— Как видите.

Она записала в блокноте.

— И после поступления в Хогвартс регулярно предлагали себя на эту должность, не так ли?

— Да. — Снегг едва шевельнул губами. Он был очень сердит.

— Не представляете себе, почему Дамблдор вам упорно отказывал в этом?

— Вам лучше спросить у него, — буркнул Снегг.

— Непременно, — сказала она со сладкой улыбкой.

— Полагаю, это имеет отношение к делу?

— Прямое, — сказала профессор Амбридж. — Министерство желает досконально знать… э-э… послужной список преподавателей.

Она отошла к Пэнси Паркинсон и стала расспрашивать её о занятиях. Снегг оглянулся на Гарри, и глаза их встретились. Гарри сразу опустил взгляд: его зелье противно свёртывалось, издавая сильный запах жжёной резины.

— Вновь без оценки, Поттер, — с удовольствием сказал Снегг и мановением волшебной палочки опорожнил его котёл. — Напишете мне работу о правильном составе этого зелья с указанием, где и почему вы ошиблись. Сдать на следующем уроке, вам понятно?

— Да, — с яростью отозвался Гарри.

Снегг дал им задание на дом. Вечером у него тренировка по квиддичу и это значит, ещё две ночи без сна. Он уже представить себе не мог, что проснулся утром в хорошем настроении. Теперь мечтал только об одном: поскорее бы кончился этот день.

— Я, наверно, прогуляю прорицания, — уныло сказал он после обеда, когда они стояли во дворе и ветер трепал их мантии и поля шляп. — Скажусь больным, а сам напишу для Снегга, тогда не надо будет сидеть полночи.

— Тебе нельзя пропускать прорицания, — строго сказала Гермиона.

— Кто бы говорил! Ты сама ушла с прорицаний, ненавидишь Трелони! — возмутился Рон.

— Вопрос не в ненависти, — напыщенно изрекла она. — Просто я считаю её отвратительным преподавателем и старой мошенницей. Но Гарри уже прогулял историю магии, и, по-моему, сегодня больше ничего пропускать нельзя.

Замечание было справедливое, и получасом позже Гарри, злой на весь мир, занял своё место в душном, пропахшем благовониями классе прорицаний. Профессор Трелони снова раздала «Оракул снов». Гарри подумал, что с гораздо большей пользой провёл бы время, делая штрафную работу для Снегга, вместо того чтобы отыскивать смысл выдуманных снов.

Однако, видимо, не он один пребывал в скверном настроении. Профессор Трелони шлёпнула экземпляр «Оракула» на стол между Роном и Гарри и отошла, поджав губы. Потом швырнула книгу Симусу и Дину, чуть не угодив первому в голову, а ещё один экземпляр сунула Невиллу в грудь с такой силой, что он съехал с пуфика.

— Продолжайте! — выкрикнула она с надрывом. — Вам известно, что надо делать! Или я такой слабый учитель, что вы до сих пор не умеете раскрыть книгу?

Ребята недоумённо уставились на неё, потом друг на друга. Гарри же догадывался, в чём дело. Глаза у Трелони за толстыми очками были полны слёз, и, когда она стремительно вернулась к своему креслу с высокой спинкой, он наклонился к Рону и прошептал:

— Наверное, получила результаты инспекции.

— Профессор, — робко произнесла Парвати Патил (она и Лаванда восхищались профессором Трелони), — профессор, что-то случилось?

— Случилось?! — дрожащим голосом выкрикнула та. — Разумеется, нет! Меня оскорбили, разумеется… на меня возводят наветы, предъявляют беспочвенные обвинения — а в остальном ничего не случилось, ровно ничего!

Она судорожно вздохнула, отвернулась от Парвати, и из-под очков заструились слёзы.

— Не буду говорить о шестнадцати годах беспорочной службы… очевидно, они прошли незамеченными… но я не позволю себя оскорблять — не позволю!

— Кто же вас оскорбил, профессор? — пролепетала Парвати.

— Власть имущие, — глухим рыдающим голосом возвестила Трелони. — Те, чьи глаза застит земное и низменное, кто не Видит так, как я Вижу, не Знает того, что я Знаю… Конечно, нас, Ясновидящих, всегда боялись, всегда травили… такова, увы, наша доля.

Она всхлипнула, вытерла мокрые щёки краем шали, потом вытащила из рукава вышитый платок и оглушительно — звук получился такой же неприличный, как у Пивза — продула нос.

Рон хихикнул, Лаванда наградила его уничижительным взглядом.

— Профессор, — сказала Парвати, — может быть, это профессор Амбридж?

— Не упоминайте при мне эту женщину! — Профессор Трелони вскочила с кресла, звеня бусами и сверкая очками. — Будьте добры продолжать работу!

И до конца урока расхаживала между столами, проливая слёзы из-под очков и бормоча, по-видимому, какие-то угрозы.

— …вполне могу уволиться… унизительное положение… с испытательным сроком… ещё посмотрим… как она смеет…

— У вас с Амбридж есть кое-что общее, — сказал Гермионе Гарри, когда они снова встретились на защите от Тёмных искусств. — Она тоже считает её старой обманщицей и, похоже, оставила её с испытательным сроком.

В это время вошла Амбридж со своим чёрным бантом и самодовольной улыбкой на лице.

— Здравствуйте, учащиеся.

— Здравствуйте, профессор Амбридж, — безрадостно ответили они.

— Волшебные палочки убрать.

На этот раз никакой возни не было: никто и не потрудился их вынуть.

— Откройте, пожалуйста, страницу тридцать четыре «Теории защитной магии» и прочтите главу третью «Основания для неагрессивного ответа на магическое нападение». От разговоров…

— Можно воздержаться, — шёпотом подхватили трое друзей.

— Тренировки не будет, — хмуро объявила Анджелина, когда они вошли после ужина в общую гостиную.

— Но я не пререкался с ней. — Гарри был в ужасе. — Ни слова не сказал, клянусь тебе, Анджелина.

— Знаю. Знаю. Она сказала, ей надо разобраться.

— В чём разобраться? — возмутился Рон. — Слизеринцам дала разрешение. А нам почему нет?

Но Гарри представлял себе, насколько приятно Амбридж держать их в неизвестности, угрожая роспуском команды, и почему она не хочет расстаться с этим оружием против них.

— А ты взгляни на это с приятной стороны, — сказала Гермиона, — у тебя, по крайней мере, будет время написать работу для Снегга.

Рон посмотрел на неё с изумлением, а Гарри огрызнулся:

— Приятной? «Больше Снегга, меньше квиддича»?

Он повалился в кресло, вытащил из сумки свою писанину о зельях и принялся за работу. Сосредоточиться было трудно, хотя он знал, что Сириус должен появиться в огне ещё не скоро. Тем не менее он каждые пять минут поглядывал в огонь — на всякий случай. К тому же в гостиной стоял невообразимый шум: Фред с Джорджем усовершенствовали свой Забастовочный завтрак и по очереди демонстрировали его под одобрительные крики публики.

Сперва Фред откусывал от оранжевого конца батончика, после чего картинно блевал в принесённое ведро. Затем кусал с тёмно-красного конца, и рвота мгновенно прекращалась. Ли Джордан, ассистировавший при показе, каждый раз лениво убирал рвоту с помощью того же Заклятия исчезновения, которое применял Снегг к зельям Гарри.

Регулярные звуки рвоты, весёлые выкрики зрителей, заказывающих Фреду и Джорджу новинку, — всё это сильно мешало Гарри восстановить в памяти правильный состав Укрепляющего раствора. От Гермионы тоже было мало помощи: при звуках льющейся в ведро массы она всякий раз брезгливо и громко шмыгала носом, и почему-то это тоже действовало Гарри на нервы.

— Так пойди и прекрати это! — не выдержал он, в четвёртый раз зачёркивая неправильно указанную весовую долю молотых когтей грифона.

— Не могу. Формально они всё делают правильно, — процедила она сквозь зубы. — Они вправе есть любую пакость, и я не знаю правила, запрещающего идиотам её покупать, если не доказана её опасность, — чего в данном случае, кажется, нет.

— Не понимаю, почему Фред и Джордж сдали только по три СОВ, — сказал Гарри, наблюдая, как они с Джорданом собирают золото с довольных покупателей. — Они мастера своего дела.

— Мастера эффектных штучек, от которых никакой пользы, — отрезала Гермиона.

— Никакой пользы? — звенящим голосом переспросил Рон. — Они заработали двадцать шесть галеонов.

Толпа вокруг близнецов Уизли рассеялась не сразу. Потом они втроём с Ли долго считали выручку, так что гостиная опустела только за полночь. Фред, хвастливо встряхивая коробку с монетами к недовольству Гермионы, наконец закрыл дверь в мужские спальни. Гарри, очень мало продвинувшийся в своей работе, решил на сегодня закончить. Когда он складывал книги, Рон, дремавший в кресле, тихонько замычал, проснулся и, с трудом разлепив глаза, посмотрел на камин.

— Сириус! — сказал он.

Гарри резко обернулся и увидел в огне лохматую голову Сириуса.

— Привет, — с улыбкой сказал Сириус.

— Привет, — откликнулись они хором и опустились на колени перед камином. Живоглот громко мурлыкнул, подошёл к камину и, несмотря на жар, сунулся мордой к Сириусу.

— Как жизнь? — сказал Сириус.

— Не очень, — сказал Гарри, а Гермиона потянула Живоглота назад, чтобы он не спалил усы. — Министерство издало ещё один декрет, и теперь ни команды по квиддичу…

— Ни кружка по защите от Тёмных искусств? — подхватил Сириус.

Пауза.

— Как ты узнал? — изумился Гарри.

— Надо умнее выбирать места для встречи, — с широкой улыбкой ответил крёстный. — «Кабанья голова», видите ли.

— Но лучше же, чем в «Трёх мётлах»! — возразила Гермиона. — Там всегда полно народу.

— Значит, меньше шансов, что вас подслушают. Тебе ещё учиться и учиться, Гермиона.

— Кто нас подслушал? — спросил Гарри.

— Наземникус, кто же ещё.

Все трое разинули рты, и Сириус засмеялся:

— Это он был колдуньей в вуали.

— Наземникус? — Гарри не верил своим ушам. — Что он делал в «Кабаньей голове»?

— Ну что он мог делать, по-твоему? — сказал Сириус. — За тобой наблюдал, конечно.

— За мной до сих пор следят? — рассердился Гарри.

— Да, следят. И отнюдь не напрасно, раз ты не придумал ничего лучше, чем собрать нелегальный кружок по защите.

Но он явно не был сердит или обеспокоен. Наоборот, смотрел на Гарри с гордостью.

— А почему Наземникус от нас прятался? — разочарованно спросил Рон. — Мы были бы рады ему.

— Отлучён от «Кабаньей головы» двадцать лет назад, — объяснил Сириус. — А у этого бармена хорошая память. Мы лишились Грюмовой мантии-невидимки, когда арестовали Стерджиса, так что последнее время Наземникус часто наряжается ведьмой… Впрочем, первое дело к тебе, Рон: я поклялся передать тебе материнский наказ.

— Вон что? — сказал Рон, предчувствуя недоброе.

— Она сказала: ни в коем случае не участвовать в тайном кружке по защите от Тёмных искусств. Сказала: тебя непременно исключат, и твоя жизнь будет загублена. Сказала: у тебя полно времени впереди, чтобы научиться самозащите, а сейчас тебе об этом беспокоиться рано. Кроме того (он перевёл взгляд на Гарри и Гермиону), она советует Гарри и Гермионе не затевать это дело, хотя признаёт, что приказывать им не вправе, и поэтому просто просит помнить, что заботится только об их благе. Она всё это написала бы, но сову могут перехватить, что грозит вам крупными неприятностями. А сказать это лично не может — сегодня она на дежурстве.

— На каком дежурстве? — удивился Рон.

— Неважно, в Ордене. Так что на меня легла обязанность сообщить тебе это, а от тебя передать подтверждение, что тебе всё сказано, — потому что мне она, кажется, тоже не доверяет.

Снова наступила пауза, в продолжение которой Живоглот, мяукая, пытался зацепить голову Сириуса, а Рон ковырял дырку в каминном коврике.

— Так ты хочешь, чтобы я сказал, что не буду участвовать в кружке по защите? — пробормотал он наконец.

— Я? Конечно нет! — изумился Сириус. — По-моему, это чудесная мысль!

— Правда? — обрадовался Гарри.

— Ну конечно! Думаешь, мы с твоим папой распластались бы перед этой старой каргой Амбридж?

— Но в прошлом семестре ты без конца твердил: не рискуй, будь осторожен!

— В прошлом году, Гарри, по всем признакам кто-то в Хогвартсе замышлял тебя убить! — уже с нетерпением отвечал Сириус. — В этом году, мы знаем, убить тебя хочет кое-кто вне Хогвартса, поэтому считаю, что научиться самозащите — мысль хорошая.

— А если нас исключат? — не без насмешки спросила Гермиона.

— Гермиона, — сказал Гарри, — это же была твоя идея!

— Знаю. Просто мне интересно, что думает Сириус.

— Ну, лучше вылететь отсюда, умея защищаться, чем смирно сидеть в школе беззащитными.

— Золотые слова! — с энтузиазмом подтвердили Рон и Гарри.

— Ну, и как вы организуете группу? Где собираетесь?

— В этом вся загвоздка, — сказал Гарри. — Не знаем, где встречаться.

— А если в Визжащей хижине? — предложил Сириус.

— О, это идея! — воскликнул Рон, но Гермиона скептически хмыкнула.

Остальные трое, включая Сириуса в огне, повернули к ней головы.

— Вас, Сириус, когда вы собирались в Визжащей хижине, было только четверо, — сказала Гермиона, — и все умели превращаться в животных, и при желании, наверное, уместились бы под одной мантией-невидимкой. А нас двадцать восемь, и ни одного анимага, и нам не мантия-невидимка нужна, а хороший шатёр…

— Справедливо, — сказал Сириус, несколько потухнув. — Ну, уверен, вы что-нибудь придумаете. Был довольно просторный потайной ход за большим зеркалом на пятом этаже, можно там попрактиковаться в заклятиях.

Гарри покачал головой:

— Фред с Джорджем говорят, что он заблокирован, не то обвалился.

— А-а, — нахмурясь, сказал Сириус. — Я подумаю, и ещё…

Он не закончил. Лицо его вдруг стало напряжённым. Оно повернулось в сторону, упёрлось взглядом в глухую кирпичную стену топки.

— Сириус? — встрепенулся Гарри.

Но тот уже исчез. Гарри обескуражено посмотрел в огонь, потом на Рона и Гермиону.

— Чего он вдруг?…

Гермиона испуганно охнула и вскочила на ноги, глядя в камин.

В огне появилась рука и словно пыталась что-то схватить — пухлая короткопалая рука с уродливыми старомодными перстнями.

Ребята бросились наутёк. Перед дверью в мужские спальни Гарри оглянулся. Рука Амбридж в огне всё ещё делала хватательные движения, словно знала, где были минуту назад волосы Сириуса, и во что бы то ни стало хотела в них вцепиться.