Сага Гарри Поттера в одном томе

Глава 13. ШИЗОГЛАЗ ХМУРИ

К утру буря прекратилась, но потолок в Большом зале оставался мрачным. Во время завтрака, когда Гарри, Рон и Гермиона изучали новое расписание, над головами у них нависали тяжёлые, оловянно-серые облака. Фред и Джордж обсуждали с Ли Джорданом различные волшебные способы старения — их не оставляла мысль обманом подать заявки на участие в Тремудром Турнире.

— Сегодня довольно удачно… всё утро на улице, — Рон водил пальцем по столбцу «понедельник», — гербология с хуффльпуффцами, потом уход за магическими существами… чёрт, опять со «Слизерином»!…

— А после обеда сдвоенные прорицания, — застонал Гарри, заглянув в расписание. Если не считать зельеделия, прорицание было у него самым нелюбимым предметом. Тем более, что профессор Трелани всякий раз упорно предсказывала его близкую кончину — чем выводила Гарри из себя.

— Тебе давно пора их бросить. Я же бросила, — уверенно заявила Гермиона, намазывая хлеб маслом. — Тогда ты мог бы заняться чем-нибудь более разумным, например, арифмантикой.

— Сегодня ты уже не отказываешься от еды, как я вижу, — заметил Рон, глядя, каким густым слоем Гермиона намазывает джем на бутерброд.

— Я решила, что есть более эффективные способы боробы за права эльфов, — высокомерно произнесла Гермиона.

— Ага… и к тому же проголодалась, — усмехнулся Рон.

Вверху неожиданно раздался громкий шелест — в открытые окна ворвалось множество сов, несущих утреннюю почту. Гарри поднял голову. Увы, в густой массе серого и коричневого не было и намёка на белое. Совы закружили над столами, выискивая адресатов. Большая рыжеватая сова зависла над Невиллем Длиннопоппом и сбросила ему на колени посылку — Невилль вечно забывал что-нибудь дома. На другом конце зала на плечо своему хозяину, Драко Малфою, опустился орлиный филин. Он, как обычно, принёс посылку с пирогами и конфетами. От разочарования у Гарри засосало под ложечкой. Стараясь не поддаваться тревоге, он продолжил есть кашу. И всё же — неужели с Хедвигой что-то случилось? Вдруг Сириус вовсе не получил письма?

Одолеваемый мрачными думами, Гарри по вязким междурядьям брёл через огород к теплице номер три. Там он наконец отвлёкся от грустных мыслей — профессор Спаржелла показала классу невероятно уродливые растения. Точнее, на вид это были скорее огромные жирные чёрные слизни, вертикально торчащие из почвы. Они слегка извивались, и на их гладкой поверхности имелись большие блестящие вздутия, наполненные жидкостью.

— Буботуберы, — счастливо объявила профессор Спаржелла. — Их нужно выжимать. Гной вы будете собирать в…

— Что мы будем собирать? — с отвращением вскричал Симус Финниган.

— Гной, Финниган, гной, — повторила профессор Спаржелла, — он очень ценный, старайтесь не потерять ни капли. Так вот, вы будете собирать гной вот в эти бутылки. Обязательно наденьте перчатки из драконьей шкуры, в неразбавленном виде буботуберовый гной творит с кожей самые невероятные вещи.

Выжимать буботуберы было отвратительно, но в то же время приносило странное удовлетворение. Как только вздутия лопались, оттуда выстреливала густая, желтовато-зелёная жидкость с сильным запахом бензина. Профессор Спаржелла показала, как нужно ловить струю в бутылку, и к концу урока ребятам удалось собрать несколько пинт.

— Мадам Помфри будет в восторге, — сказала профессор Спаржелла, укупоривая последнюю бутылку. — Буботуберовый гной — прекрасное лекарство от самых неподдающихся форм угревой сыпи. Надеюсь, теперь ученики перестанут делать всякие глупости, лишь бы избавиться от прыщей.

— Как бедная Элоиза Мошкар, — страшным шёпотом вставила Ханна Аббот из «Хуффльпуффа». — Она хотела согнать с лица прыщи с помощью заклятия.

— Глупая девочка, — покачала головой профессор Спаржелла, — впрочем, в конце концов мадам Помфри удалось поставить ей нос на место.

В замке, возвещая об окончании урока, гулко зазвонил колокол, и этот звук эхом разнёсся во влажном воздухе. Класс разделился: хуффльпуффцы отправились вверх по парадной лестнице в замок на превращения, а гриффиндорцы — в противоположном направлении, вниз по скользкому склону к маленькому деревянному домику Огрида, стоявшему на самом краю Запретного леса.

Огрид, держа за ошейник Клыка, громадного чёрного немецкого дога, ждал учеников во дворе. У его ног стояло несколько открытых деревянных ящиков. Клык поскуливал и рвался вперёд, сгорая от желания исследовать содержимое. Когда ребята подошли ближе, до их ушей донеслось загадочное грохотание, перемежавшееся приглушёнными взрывами.

— Приветик! — при виде Гарри, Рона и Гермионы Огрид радостно заулыбался. — Лучше б подождать слизеринцев, они такое не захотят пропустить!… Гляньте-ка — взрывастые драклы!

— Чего? — не понял Рон.

Огрид ткнул пальцем в ящики.

— Бррр! — Лаванда Браун взвизгнула и отскочила назад.

Гарри был вынужден согласиться, что, кроме «бррр», про взрывастых драклов сказать нечего. Скользкие, отвратительного бледного цвета, без намёка на голову и со множеством торчащих в самые разные стороны ног, они напоминали деформированных лобстеров без панциря. В ящиках находилось примерно по сто драклов, около шести дюймов в длину каждый. Животные издавали мощный запах протухшей рыбы. Они беспрерывно наползали друг на друга, слепо стукались в стенки. С одного конца тела у них то и дело с тихим «фьют» вылетали и уносились на несколько дюймов вперёд яркие искры.

— Только вылупились, — гордо сообщил Огрид, — и вы сможете их сами воспитывать! Я так мыслю, это у нас будет такой проект!

— Это с какой же такой радости нам их воспитывать? — холодно произнёс знакомый голос.

Прибыли слизеринцы. Краббе и Гойл поддержали выступление Драко Малфоя подобострастным хихиканием.

Огрид растерялся.

— Я имею в виду, какая от них радость? — пояснил Малфой. — Что они делают?

Огрид открыл рот, тяжело задумался и после паузы отрывисто сказал:

— Это следующий урок, Малфой. А нынче будете их просто кормить. И вот ещё чего, вы им подавайте разные вещи — у меня ж их раньше не было, не знаю, чего им по вкусу — я тут принёс муравьиные яйца, лягушачью печёнку, кусочек ужа — попробуем дать всего понемножку.

— Сначала гной, теперь ещё и это, — пробормотал Симус Финниган.

Только горячая привязанность к Огриду смогла заставить Гарри, Рона и Гермиону пригоршнями набирать противно-скользкую лягушачью печень, опускать её в корзины и пытаться заинтересовать ею драклов. Гарри не оставляло чувство, что это занятие совершенно бесполезное, хотя бы потому, что у драклов не было рта — по крайней мере, никаких его внешних признаков.

— Ой! — минут через десять заорал Дин Томас. — Он меня укусил!

Встревоженный Огрид поспешил к нему.

— Он взорвался с конца! — сердито буркнул Дин, демонстрируя Огриду ожог на ладони.

— Угу… точно… так бывает, они взрываются, — со знанием дела закивал головой Огрид.

— Фу! — воскликнула Лаванда Браун. — Фу, Огрид, что это у них за острая штука?

— У них у некоторых жало, — с энтузиазмом поведал Огрид (Лаванда быстро убрала руку от ящика). — Думаю, это самцы… а у самок такая штука на животе, типа присоски… видать, они сосут кровь.

— Теперь я наконец понимаю, зачем нам их выкармливать, — саркастично заметил Малфой. — Кто же откажется от питомца, который с одного конца жалит, с другого кусает, а с третьего — обжигается?

— То, что они неприятные, ещё не значит, что они бесполезны, — огрызнулась Гермиона. — Например, драконья кровь очень полезна, но ведь ты же не будешь держать дома дракона.

Гарри с Роном заговорщицки улыбнулись Огриду, и тот тоже послал в ответ еле заметную под кустистой бородой улыбку. Огрид как раз очень даже стал бы держать дома дракона, о чём Гарри, Рону и Гермионе было прекрасно известно — когда они учились в первом классе, он в течение короткого времени являлся счастливым обладателем кошмарного норвежского зубцеспина по кличке Норберт. Огрид обожал чудовищных монстров — чем смертоноснее, тем лучше.

— Что ж, по крайней мере, драклы маленькие, — изрёк Рон час спустя по пути в замок.

— Сейчас — да, — вздохнула Гермиона безнадёжно, — но, как только Огрид выяснит, чем они питаются, они сразу вырастут до шести футов.

— Ну, это неважно, зато вдруг они помогают от морской болезни или от чего-нибудь ещё, — хитро усмехнулся Рон.

— Ты прекрасно знаешь, я сказала это только для того, чтобы Малфой заткнулся, — отрезала Гермиона. — А вообще-то, на этот раз он прав. Лучшее, что можно было бы сделать, это избавиться от них, пока они всех не перекусали.

Ребята уселись за гриффиндорский стол и принялись угощаться бараньими отбивными с картошкой. Гермиона ела так быстро, что Гарри с Роном удивлённо вытаращили на неё глаза.

— Ты чего?… Придумала новый способ борьбы за права эльфов? — спросил Рон. — Решила добиться, чтобы тебя вырвало?

— Ничего подобного, — ответила Гермиона со всем достоинством, которого ей удалось достичь с полным спаржи ртом. — Мне просто надо в библиотеку.

— Что?! — Рон не поверил своим ушам. — Гермиона!… Сегодня первый день! Нам ещё даже ничего не задали!

Гермиона пожала плечами и продолжила заталкивать в рот еду с видом человека, которого не кормили несколько дней. Затем она вскочила, наспех бросила: «Увидимся за ужином!» и с дикой скоростью унеслась.

Прозвонил колокол — сигнал к началу послеобеденных занятий. Гарри с Роном отправились в Северную башню. По узкой винтовой лестнице они забрались на вершину. Там из круглого люка в потолке спускалась серебряная лесенка, по которой можно было подняться в кабинет профессора Трелани.

Они едва успели просунуть в люк головы, как им в ноздри ударил знакомый сладкий запах, исходящий от камина. Шторы, как всегда, были опущены. Круглая комната купалась в призрачном красноватом свете множества ламп, задрапированных шарфами и шалями. Гарри с Роном пробрались между обитых ситцем кресел и пуфиков, на которых уже сидели их одноклассники, и заняли свой столик.

— Добрый день, — сказал загадочный голос профессора Трелани за спиной у Гарри. Он вздрогнул.

Профессор Трелани, очень худая женщина в огромных очках, от которых её глаза казались чересчур большими, с высоты своего роста взирала на Гарри с тем трагическим выражением, которое неизменно появлялось у неё на лице при встречах с ним. Все её многочисленные бусы, цепи и браслеты, как всегда, искрились в свете камина.

— Ты чем-то обеспокоен, мой дорогой, — заупокойным тоном объявила она. — Сквозь твоё храброе лицо мой Внутренний Глаз видит встревоженную душу. И я должна с огорчением признать, что твоё беспокойство небезосновательно. Я вижу, что у тебя впереди трудные времена… Увы!… Очень, очень трудные… Боюсь, то, чего ты опасаешься, и в самом деле случится… причём раньше, чем ты думаешь…

Она перешла на шёпот. Рон поглядел на Гарри и закатил глаза. Гарри встретил его взгляд с каменным выражением лица. Профессор Трелани прошелестела мимо и уселась перед камином в большое кресло с подлокотниками лицом к классу. Очень близко к ней, на пуфиках, примостились Лаванда Браун и Парватти Патил, боготворившие прорицательницу.

— Мои дорогие, пришло время заняться звёздами, — начала учительница, — движениями планет и теми таинственными предзнаменованиями, которые они раскрывают лишь тем, кто способен уразуметь рисунок небесного танца. Человеческая судьба зашифрована в излучении планет, сочетающемся…

Мысли Гарри унеслись далеко-далеко. Ароматизированный жар камина всегда усыплял и одурманивал его, а монотонное бормотание профессора Трелани никогда особенно не впечатляло — хотя он не мог не думать о том, что она только что сказала. «Боюсь, то, чего ты опасаешься, и в самом деле случится…»

Но ведь Гермиона права, в раздражении подумал Гарри, профессор Трелани и в самом деле обычная старая дура. Ничего он сейчас не опасается… если, конечно, не считать тревоги за судьбу Сириуса… но что может знать об этом профессор Трелани? Гарри давно уже пришёл к выводу, что её предсказания — это, в основном, удачные догадки плюс таинственная манера выражаться.

Нельзя, разумеется, не принимать во внимание тот случай в конце прошлого учебного года, когда она предсказала, что Вольдеморт восстанет вновь… Тогда сам Думбльдор, после того как Гарри описал ему случившееся, признал, что её транс был подлинным…

— Гарри! — тихо позвал Рон.

— Что?

Гарри огляделся по сторонам; на него смотрел весь класс. Он сел прямо; кажется, он почти заснул, одурев от жара и погрузившись в собственные мысли.

— Я говорила, мой дорогой, что ты — со всей очевидностью — родился под гибельным влиянием Сатурна, — в голосе профессора Трелани слышалась еле заметная обида на то, что он осмелился не внимать каждому её слову.

— Родился под… чем, извините? — переспросил Гарри.

— Сатурна, дорогой, планеты Сатурн! — вскричала профессор Трелани, явно раздражённая тем, что он не упал замертво от этого известия. — Я говорила о том, что в момент твоего рождения влияние Сатурна, очевидно, было очень сильно… эти тёмные волосы… худощавое сложение… трагические потери в юном возрасте… думаю, я не ошибусь, мой дорогой, если скажу, что ты родился в середине зимы?

— Нет, — покачал головой Гарри, — я родился в июле.

Рону пришлось по-быстрому превратить свой смех в сухой кашель.

Через полчаса перед каждым лежала сложная круговая схема — на неё нужно было нанести положение планет на момент твоего рождения. Это была ужасно нудная работа, бесконечное изучение таблиц и вычисление углов.

— А у меня тут два Нептуна, — спустя некоторое время сказал Гарри. Он, нахмурившись, глядел в таблицу. — Это ведь не правильно, да?

— А-а-ах, — Рон сымитировал мистический шёпот профессора Трелани, — Гарри, когда в небе появляются два Нептуна, это верный знак того, что в этот момент где-то рождается очкастая козявка…

Симус и Дин, сидевшие рядом, громко прыснули, впрочем, этого оказалось недостаточно, чтобы заглушить возбуждённый вопль Лаванды Браун:

— О, профессор, взгляните! По-моему, у меня здесь неаспектированная планета! О-о-о, какая же это, профессор?

— Это Уран, моя дорогая, — изрекла профессор Трелани, пристально поглядев на карту.

— Ура, ура, Ур-р-а-анус! Дай посмотреть, Лаванда! — ни с того ни с сего развеселился Рон.

К великому его сожалению, профессор Трелани услышала эти слова. Возможно, именно поэтому она задала так много на дом.

— Детальный анализ того, как движение планет в следующем месяце повлияет на вашу судьбу, в соответствии с вашей индивидуальной картой, будьте любезны, — резко бросила она, больше чем когда-либо напоминая профессора МакГонаголл, а не вечно отрешённое самоё себя, — к понедельнику, пожалуйста, и никаких оправданий!

— Старая летучая мышь, — горько проворчал Рон, когда они присоединились к толпе, спускающейся по лестнице в Большой зал на обед. — Это же займёт все выходные!

— Что, много задали? — радостно поинтересовалась догнавшая их Гермиона. — А нам профессор Вектор ничего не задал!

— Ну и к чертям его, твоего профессора Вектора, — мрачно заявил Рон.

Они вошли в вестибюль, где выстроилась порядочная очередь на обед. Ребята встали в хвост, и в этот момент сзади громко прозвучало:

— Уэсли! Эй, Уэсли!

Гарри, Рон и Гермиона обернулись. За ними стояли весьма чем-то довольные Малфой, Краббе и Гойл.

— Ну что? — коротко спросил Рон.

— Про твоего папашу написали в газете, Уэсли! — Малфой помахал «Прорицательской». Он намеренно говорил громко, так, чтобы никто в вестибюле ничего не упустил. — Послушай-ка!

Такое впечатление, что беды министерства магии никогда не кончатся, — писала спецкор Рита Вритер. — Недавно попавшее под обстрел прессы за неспособность контролировать события во время финала квидишного кубка и всё ещё не давшее вразумительного объяснения исчезновению одного из своих работников, министерство снова попало в неловкую ситуацию из-за вчерашней выходки Арнольда Уэсли (отдел не правильного использования мугловых предметов быта).

Малфой оторвался от статьи.

— Подумать только, они даже не смогли правильно указаать его имя, Уэсли, такое впечатление, что он там просто ноль без палочки, — Малфой просто каркал от радости.

Теперь уже весь вестибюль внимательно слушал. Малфой с наслаждением разгладил газету и продолжил чтение:

Арнольд Уэсли, два года назад обвинявшийся во владении летающим автомобилем, вчера оказался вовлечён в потасовку с муглами-представителями закона («полицейскими») по поводу неких чересчур агрессивных мусорных баков. Судя по всему, Арнольд Уэсли прибыл на выручку «Шизоглаза» Хмури, в прошлом Аврора, а ныне пенсионера, отправленного министерством в отставку по причине полной неспособности отличить рукопожатие от покушения на убийство. Неудивительно поэтому, что мистер Уэсли, прибыв к дому мистера Хмури, обнаружил, что тревога в очередной раз оказалась ложной. Мистеру Уэсли удалось отделаться от полицейских только тогда, когда он модифицировал нескольким из них память. Мистер Уэсли категорически отказался ответить на вопрос корреспондента «Прорицательской газеты» о том, зачем ему понадобилось впутывать министерство в столь недостойную и потенциально неловкую ситуацию.

— Тут фотография, Уэсли! — Малфой развернул газету и поднял её над головой. — Твои предки перед вашим домом — если, конечно, это можно назвать домом! Твоей мамаше не мешало бы похудеть, а, Уэсли?

Рона трясло от гнева. Все взгляды были прикованы к нему.

— Заткни свой грязный рот, Малфой, — приказал Гарри, — пошли, Рон…

— Ах да, ты же гостил у них летом, не так ли, Поттер? — с презрительной гримасой «вспомнил» Малфой. — Так что, его мамаша и впрямь такая жирная или это на фотографии так вышло?

— А ты знаешь, Малфой, что у твоей мамаши, — ответил Гарри (они с Гермионой удерживали Рона за робу, чтобы он не бросился на Малфоя), — такое выражение, как будто у неё навоз под носом? Это у неё всегда или только тогда, когда ты рядом?

Бледное лицо Малфоя еле заметно порозовело.

— Не смей оскорблять мою мать, Поттер.

— Тогда держи свой мерзкий рот на замке, понял? — Гарри отвернулся.

Раздались крики — Гарри ощутил на щеке что-то обжигающе-горячее — и полез за волшебной палочкой, но, прежде чем успел достать её, услышал второе «бамс», а потом рёв, эхом разнёсшийся по всему вестибюлю:

— НУ УЖ НЕТ, ПАРЕНЁК!

Гарри резко обернулся. По мраморной лестнице, хромая, спускался профессор Хмури. Он держал в руке палочку, устремлённую на ослепительно белого хорька. Испуганно дрожа, тот вжимался в ступеньку на том самом месте, где только что находился Малфой.

В вестибюле стояла гробовая тишина. Никто, кроме Хмури, не смел пошевелиться. Хмури повернулся и поглядел на Гарри — по крайней мере, его нормальный глаз поглядел на Гарри; другой смотрел внутрь головы.

— Он тебя задел? — пророкотал Хмури. Голос у него был очень низкий.

— Нет, — ответил Гарри, — промахнулся.

— ОТСТАВИТЬ! — крикнул Хмури.

— Отставить — что? — испуганно удивился Гарри.

— Не ты — он! — Хмури через плечо показал большим пальцем на Краббе, который замер в полупоклоне — он собирался взять белого хорька на руки. Кажется, вращающийся глаз Хмури был волшебным и видел то, что творится у него за спиной.

Хмури захромал к Краббе, Гойлу и хорьку. Последний издал панический писк и, струисто сверкая шкуркой, бросился в направлении подземелья.

— Не выйдет! — взревел Хмури и снова указал на хорька палочкой — тот взлетел футов на десять вверх, потом шмякнулся на пол и снова отскочил от него как мячик.

— Не люблю людей, которые нападают из-за спины, — рычал Хмури, в то время как хорёк, вереща от боли, прыгал, ударяясь об пол и снова взлетая, — это низость, это подлость, это трусость!

Лапки и хвост беспомощно трепыхались в воздухе.

— Никогда — так — больше — не — делай, — приговаривал Хмури при каждом ударе зверька об пол.

— Профессор Хмури! — воскликнул возмущённый голос.

По лестнице со стопкой книг в руках спускалась профессор МакГонаголл.

— Что это… Что вы делаете? — спросила она, водя глазами вслед за подпрыгивающим хорьком.

— Учу, — ответил Хмури.

— Учите?… Хмури, это что, ученик?! — взвизгнула профессор МакГонаголл, выронив книги.

— Угу, — буркнул Хмури.

— Нет! — закричала профессор МакГонаголл, сбегая по лестнице и вытаскивая палочку. Через мгновение хорёк с громким хлопком снова стал Драко Малфоем, беспомощно распластавшимся на полу. Его бело-золотые волосы упали на блестящее пунцовое лицо. Он, кривясь от боли, поднялся на ноги.

— Хмури, мы никогда не используем превращения в качестве наказания! — ослабевшим голосом произнесла профессор МакГонаголл. — Я уверена, профессор Думбльдор уведомил вас об этом?

— Угу, уведомил, — Хмури равнодушно почесал подбородок, — но я решил, что хорошая трёпка и испуг…

— У нас налагают взыскания, Хмури! Или сообщают завучу колледжа!

— Ладно, теперь и я буду, — кивнул Хмури, неприязненно глядя на Малфоя.

Малфой поднял на Хмури глаза, полные слёз боли и пережитого унижения, и злобно пробормотал что-то невнятное. Ясно различимы были только слова «мой отец».

— Отец? — спокойно повторил Хмури, подковыляв поближе. Каждое клацание деревянной ноги по полу эхом отдавалось в вестибюле. — Что ж, я давно знаю твоего отца, парень… ты передай ему, что Хмури пристально следит за его сыночком… передай ему это от меня… Итак… Стало быть, завуч у нас Злей, правильно?

— Да, — обиженно буркнул Малфой.

— Ещё один старый друг, — пророкотал Хмури. — С удовольствием побеседую со стариной Злеем… Ну, пойдём, — он подхватил Малфоя подмышку и поволок его в подземелье.

Профессор МакГонаголл некоторое время встревоженно глядела им вслед, затем махнула палочкой на упавшие книжки, и те мгновенно вспрыгнули ей в руки.

— Не разговаривайте со мной, — тихо попросил Рон Гарри и Гермиону через несколько минут, когда они уже сидели за гриффиндорским столом. Со всех сторон жужжали восторженные голоса, обсуждающие случившееся.

— Почему? — удивилась Гермиона.

— Я хочу запомнить это во всех подробностях, — Рон сидел с закрытыми глазами и счастливым выражением на лице. — Драко Малфой, необыкновенный прыгающий хорёк…

Гарри с Гермионой рассмеялись. Затем Гермиона стала раскладывать по тарелкам мясную запеканку.

— Мне кажется, он действительно сделал Малфою больно, — озабоченно сказала она, — на самом деле, хорошо, что профессор МакГонаголл всё это прекратила…

— Гермиона! — яростно завопил Рон, распахивая глаза. — Ты испортила лучший момент в моей жизни!

Гермиона нетерпеливо фыркнула и начала быстро есть.

— Только не говори, что опять идёшь в библиотеку, — проговорил Гарри, наблюдая за ней.

— А что делать, — невнятно отозвалась Гермиона, — куча дел.

— Сама же говорила, что профессор Вектор…

— Это не домашнее задание, — коротко ответила Гермиона. Через пару минут она доела и убежала.

Не успела она уйти, как её место занял Фред.

— Но каков Хмури! — воскликнул он.

— Клёвый! — воскликнул Джордж, усаживаясь напротив Фреда.

— Суперклёвый! — воскликнул лучший друг близнецов Ли Джордан, проскользнувший, не отодвигая стула, на место рядом с Джорджем. — У нас только что был его урок, — пояснил он Гарри с Роном.

— Ну и как он? — с интересом спросил Гарри.

Фред, Джордж и Ли с многозначительным видом переглянулись.

— Никогда ещё не было ничего подобного, — уверенно сказал Фред.

— Уж он знает, — покивал Ли.

— Что знает? — Рон наклонился вперёд.

— Знает, что делать, — с чувством ответил Джордж.

— Что делать? — спросил Гарри.

— Как бороться с силами зла, — объяснил Фред.

— Уж он повидал… — протянул Джордж.

— 'Тр'сающе, — невнятно добавил Ли.

Рон быстро достал из рюкзака расписание.

— У нас он только в четверг, — разочарованно надул губы он.