Сага Гарри Поттера в одном томе

Глава 7. Вризрак в шкафу

Малфой не появлялся на уроках вплоть до четверга, да и в четверг-то пришёл лишь в середине сдвоенного урока по снадобьям, на котором гриффиндорцы занимались вместе со слизеринцами. Малфой нетвёрдым шагом вошёл в подземелье, бережно неся перед собой на перевязи правую руку, всю в бинтах. Он держал себя героем, чудом уцелевшим в каком-то нечеловечески жестоком сражении.

— Ну что, Драко? — жеманно посочувствовала Панси Паркинсон. — Сильно болит?

— Да, — стоически ответил Малфой. Но Гарри заметил, как он подмигнул Краббе и Гойлу, дождавшись, когда Панси отвернётся.

— Устраивайся, устраивайся, — доброжелательно сказал профессор Злей.

Гарри с Роном обменялись хмурыми взглядами. Если бы опоздал один из них, Злей никогда бы не сказал «устраивайся», а назначил бы наказание. Однако, в классе профессора Злея Малфою всё сходило с рук; Злей был завучем «Слизерина» и во всём отдавал предпочтение учащимся своего колледжа. Заданием на сегодня было изготовление нового зелья, уваривающего уменьшателя. Малфой поставил свой котёл рядом с котлом Гарри и Рона, так что им пришлось готовить ингредиенты на одном столе.

— Сэр, — позвал Малфой, — сэр, мне нужна помощь, я не смогу нарезать корневища маргаритки; моя рука…

— Уэсли, нарежьте корневища для Малфоя, — не подняв глаз, приказал Злей. Рон стал кирпичного цвета.

— С твоей рукой ничего страшного, — прошипел он Малфою. Малфой осклабился.

— Уэсли, ты же слышал, что сказал профессор Злей; режь корни. Рон схватил нож, подтащил к себе корни и начал грубо рубить, так, что все кусочки получились разного размера.

— Профессор, — наябедничал Малфой, — Уэсли искромсал мои корневища, сэр.

Злей подошёл к столу, поверх крючковатого носа посмотрел на корневища, а затем, из-под завесы длинных, сальных прядей чёрных волос, одарил Рона неприятной улыбкой.

— Обменяйтесь корневищами с Малфоем, Уэсли.

— Но, сэр!… Рон посвятил аккуратному шинкованию собственных корневищ добрых пятнадцать минут.

— Без разговоров, — процедил Злей самым что ни на есть угрожающим тоном. Рон пихнул созданную им красоту Малфою через весь стол и снова вытащил нож.

— Ах, да, сэр, мне ещё нужно очистить этот фигисмаслом, — «вспомнил» Малфой. В его голосе почти неприкрыто играл издевательский смех.

— Поттер, почистите фигисмаслом для Малфоя, — велел Злей, выразив взглядом глубочайшее отвращение, которое у него всегда имелось про запас специально для Гарри.

Гарри взял у Малфоя фигисмаслом, а Рон в это время пытался компенсировать ущерб, нанесённый корешкам, которые ему теперь предстояло использовать. Гарри постарался как можно скорее снять шкурку с фигисмаслома и, не глядя, запулил её по столу. Малфой скалился во весь рот.

— Давно видел своего дружка Огрида? — негромко спросил он.

— Тебя не касается, — огрызнулся Рон, не поднимая глаз.

— Боюсь, он не долго продержится в учителях, — протянул Малфой, имитируя глубокую печаль. — Папа вовсе не в восторге от моей раны…

— Поговори ещё, Малфой, и ты узнаешь, что такое рана, — грозно пообещал Рон.

— … он подал жалобу в правление школы. И в министерство магии тоже. У моего папы большое влияние, как вы знаете. У меня такая серьёзная рана, — он изобразил тяжкий, горестный вздох, — кто знает, смогу ли я вообще пользоваться этой рукой?

— Так вот зачем тебе понадобился этот театр, — сказал Гарри, случайно обезглавив мёртвую гусеницу — его рука дрожала от ярости, — хочешь, чтобы Огрида уволили.

— Хм, — Малфой понизил голос практически до шёпота, — частично, Поттер. Но есть и другие преимущества. Уэсли, нарежь мне гусеницу, будь любезен.

Всего в нескольких котлах от них, Невилль подвергался тяжёлым испытаниям. На уроках по снадобьям у Невилля вечно всё шло кувырком; для него это и так был самый худший предмет, а великий страх перед профессором Злеем только усугублял ситуацию. Вот и теперь, зелье, которое должно было принять ядовито-зелёный цвет, отчего-то сделалось…

— Оранжевое, Лонгботтом, — объявил Злей и, чтобы все посмотрели на неправильный цвет, зачерпнул немного зелья и выплеснул обратно в котёл. — Оранжевое. Скажите мне, юноша, что-нибудь когда-нибудь проникает под этот ваш непробиваемый череп? Разве вы не слышали, как я чётко и ясно сказал: «достаточно самой малости пиявкового сока»? Что я должен сделать, чтобы вы хоть что-то поняли? Невилль весь порозовел и трясся с головы до ног. Казалось, он вот-вот расплачется.

— Пожалуйста, сэр, — взмолилась Гермиона, — пожалуйста, позвольте, я помогу Невиллю всё исправить…

— Не помню, чтобы обращался к вам, мисс Грэнжер, — ледяным тоном отрезал Злей, и Гермиона сделалась такой же розовой, как и Невилль. — Лонгботтом, в конце урока мы дадим несколько капель этого зелья вашей жабе и посмотрим, что получится. Может быть, это вдохновит вас работать как полагается. Злей отошёл, оставив Невилля едва ли не бездыханным от страха.

— Помоги мне! — простонал он, обращаясь к Гермионе.

— Эй, Гарри, — позвал Симус Финниган, оборачиваясь, чтобы одолжить у Гарри медные весы, — ты слышал? В «Прорицательской газете» было, сегодня утром — говорят, Сириуса Блэка видели.

— Где? — хором спросили Гарри с Роном. На другом конце стола Малфой заинтересованно поднял глаза и прислушался.

— Не очень далеко отсюда, — с восторгом ответил Симус. — Какая-то муглянка. Она, конечно, не до конца поняла, в чём дело. Муглы ведь думают, что он обыкновенный преступник. Она позвонила по горячей линии. Вот только, пока представители министерства добрались до места, Блэк уже скрылся.

— Не очень далеко отсюда… — повторил Рон, многозначительно посмотрев на Гарри.

Он повернулся и заметил пристальный взгляд Малфоя. — Чего, Малфой? Шкурку снять?

Но Малфой не отрывал горящих злобным огнём глаз от Гарри. Он перегнулся через стол.

— Хочешь самостоятельно поймать Блэка, Поттер?

— Ага, точно, — небрежно бросил Гарри. Тонкогубый рот Малфоя изогнулся в зловещей улыбке.

— Между прочим, если бы дело касалось меня, — негромко произнёс он, — я бы давно начал действовать. Я бы не отсиживался в школе, как хороший мальчик, я бы уже искал его.

— О чём ты, Малфой? — грубо поинтересовался Рон.

— А ты разве не знаешь, Поттер? — едва выдохнул Малфой, и его бледные глаза сузились.

— Чего не знаю? Малфой издал тихий, презрительный смешок.

— Ты, наверное, не хочешь рисковать своей шкурой, — сказал он. — Хочешь предоставить дело дементорам? Если бы речь шла обо мне, я бы жаждал мести. Я бы выследил его сам.

— Что ты хочешь сказать? — сердито выпалил Гарри, но в этот момент Злей громко объявил:

— К этому времени вы должны положить уже все составные части; перед тем как пить, это зелье следует настоять, поэтому, пока оно будет кипеть на медленном огне, приберите на столах, а потом мы проверим, что нам приготовил Лонгботтом…

Краббе с Гойлом открыто заржали, глядя, как покрывшийся потом Невилль лихорадочно мешает зелье. Гермиона выдавала ему инструкции уголком рта, чтобы не заметил Злей. Гарри с Роном убрали непригодившиеся компоненты и пошли мыть руки и черпаки в каменной раковине в углу.

— Что хотел сказать Малфой? — задумчиво спросил Гарри у Рона, сунув ладони под ледяную струю, бьющую изо рта гаргульи. — За что я должен мстить Блэку? Он мне ничего не сделал — пока.

— Он всё выдумал, — свирепо сказал Рон. — Он хочет, чтобы ты сделал какую-нибудь глупость… Приближался конец урока. Злей направился к Невиллю, склонённому над котлом.

— Все соберитесь вокруг, — сказал Злей, сверкая чёрными глазами, — и следите, что будет происходить с жабой Лонгботтома. Если ему удалось создать уваривающий уменьшитель, то жаба превратится в головастика. А если, в чём я не сомневаюсь, он сделал что-нибудь неправильно, то жаба, скорее всего, будет отравлена.

Гриффиндорцы глядели испуганно. Слизеринцы пришли в восторг. Злей взял жабу по кличке Тревор в левую руку и окунул маленькую ложечку в теперь уже позеленевшее зелье. Злей налил в горло Тревору несколько капель. Воцарилась напряжённая тишина; слышалось лишь, как глотает Тревор; затем раздалось тихое «пхх!», и вот уже на ладони у Злея извивался головастик Тревор. Гриффиндорцы бурно зааплодировали. Злей с кислым видом извлёк из кармана робы маленькую бутылочку, вылил на Тревора несколько капель, и тот снова стал полноценной взрослой жабой.

— Минус пять баллов с «Гриффиндора», — объявил Злей, и улыбки исчезли с лиц. — Я же велел не подсказывать ему, мисс Грэнжер. Занятия окончены.

Гарри, Рон и Гермиона вскарабкались по ступенькам в вестибюль. Гарри не мог забыть слов, сказанных Малфоем, а Рон исходил гневом по поводу Злея.

— Снять пять баллов с «Гриффиндора» только за то, что зелье получилось как надо! Почему ты не соврала, Гермиона? Сказала бы ему, что Невилль всё поправил сам! Гермиона не ответила. Рон осмотрелся.

— А где она? Гарри тоже осмотрелся. Они стояли на вершине лестницы и глядели, как мимо проходят остальные ученики из их класса, направляясь в Большой зал обедать.

— Она же шла прямо за нами, — нахмурился Рон. Мимо прошёл Малфой, с Краббе и Гойлом по бокам. Он ухмыльнулся Гарри и исчез.

— Вот она, — сказал Гарри. Гермиона немножко запыхалась, взбегая вверх по лестнице; одной рукой она прижимала к себе рюкзак, а другой запихивала что-то спереди под одежду.

— Как тебе это удаётся? — спросил Рон.

— Что? — спросила в свою очередь Гермиона, присоединяясь к мальчикам.

— Только что ты шла за нами по пятам, и вдруг раз! — ты уже опять поднимаешься по лестнице с самого низу.

— Что? — немного смешалась Гермиона. — А! Мне пришлось кое за чем вернуться. О, нет!…

Рюкзак Гермионы разошёлся по шву. Гарри это совсем не удивило; ведь из рюкзака вывалилось по меньшей мере дюжина больших и тяжёлых книг.

— Зачем ты повсюду их с собой таскаешь? — поинтересовался Рон.

— Ты же знаешь, сколько у меня занятий, — ответила почти бездыханная Гермиона. — Не подержишь?

— Но… — Рон переворачивал всученные ему книжки и читал заглавия. — У тебя же сегодня нет этих занятий. После обеда только защита от сил зла.

— Ах, да, — неопределённо ответила Гермиона, но тем не менее убрала в рюкзак все учебники. — Хорошо бы на обед было что-нибудь вкусненькое, я умираю с голоду, — добавила она и бодро направилась в Большой зал.

— Тебе не кажется, что Гермиона от нас что-то скрывает? — спросил Рон у Гарри.

Когда ребята пришли на первый урок по защите от сил зла, профессора Люпина ещё не было. Они сели, достали учебники, перья и пергаменты и принялись мирно болтать. Наконец учитель прибыл. Он неуверенно улыбнулся и положил на учительский стол старый потрёпанный портфель. Одет он был так же бедно, как и всегда, однако имел более здоровый вид, чем в поезде, похоже, школьная еда шла ему на пользу.

— Добрый день, — поприветствовал он класс. — Спрячьте, пожалуйста, ваши вещи обратно в рюкзаки. Сегодня у нас будет практическое занятие. Вам потребуются только волшебные палочки.

Убирая вещи, ребята обменялись любопытными взглядами. У них ещё ни разу не было практического занятия по защите от сил зла, если не считать того незабываемого урока, когда прошлогодний учитель принёс в класс клетку с феями и выпустил их на свободу.

— Прекрасно, — сказал профессор Люпин, когда все приготовились. — Не последуете ли за мной.

Озадаченные и заинтригованные, ребята встали из-за парт и направились следом за профессором Люпином. Он повёл их по безлюдному коридору за угол. Первым, кого они встретили, оказался полтергейст Дрюзг. Он висел вверх ногами в воздухе и залеплял замочную скважину жвачкой. Дрюзг никого не замечал до тех пор, пока профессор Люпин не приблизился на расстояние двух футов; тогда полтергейст засучил ножками с загнутыми кверху пальцами и разразился песней.

— Глюпый, глюпый Люпин, — распевал он. — Глюпый, глюпый Люпин, глюпый, глюпый Люпин…

Дрюзг, каким уж он ни был грубым и неуправляемым, обычно всё-таки выказывал некоторое уважение преподавателям. Все с интересом поглядели на профессора Люпина — как он отреагирует на оскорбление. Ко всеобщему удивлению, учитель по-прежнему улыбался.

— На твоём месте я бы вытащил жвачку из замка, Дрюзг, — заметил он любезно, — иначе мистер Филч не сможет добраться до мётел.

Филч, смотритель «Хогварца», колдун-неудачник весьма дурного нрава, вёл нескончаемую войну с учениками, а также и с Дрюзгом. Полтергейст, между тем, не обратил ни малейшего внимания на слова профессора Люпина, разве что громко выдул большой малиновый пузырь. Профессор Люпин легонько вздохнул и достал волшебную палочку.

— Небольшое, но полезное заклинание, — через плечо сказал он ребятам. — Следите внимательно. Он поднял палочку на уровень плеча, произнёс «Ваддиваси!» и указал на Дрюзга.

Со скоростью пули комочек жевательной резинки вылетел из замочной скважины и попал прямиком в левую ноздрю полтергейсту; тот, крутанувшись, принял правильное положение и с проклятиями унёсся прочь.

— Клёво, сэр! — восхитился Дин Томас.

— Спасибо, Дин, — поблагодарил профессор Люпин, пряча палочку. — Пойдём дальше? И они отправились дальше.

Класс взирал на оборванного профессора Люпина с возросшим уважением. Преподаватель провёл ребят по ещё одному коридору и остановился напротив учительской.

— Заходите, пожалуйста, — пригласил профессор Люпин, открывая дверь и отступая в сторону. Учительская — длинная, обшитая панелями комната, полная старых, разрозненных стульев — была практически пуста. В ней находился лишь один человек. В низком кресле сидел профессор Злей. Он повернулся навстречу входящим. Его глаза сверкнули, а на лице заиграла недобрая ухмылка. Когда вошедший последним профессор Люпин собрался было закрыть за собой дверь, Злей обратился к нему:

— Не закрывайте, Люпин. Я не хочу принимать участия в ваших забавах.

Он встал и прошёл через комнату. Полы его чёрной робы колыхались. На пороге Злей развернулся на каблуках и сказал:

— Возможно, вас не предупредили, Люпин, но в этом классе учится некто Невилль Лонгботтом. Настоятельно рекомендую не поручать ему ничего сложного. Во всяком случае, если рядом не будет мисс Грэнжер.

Невилль побагровел. Гарри гневно уставился на Злея; мало того, что он третирует Невилля у себя на занятиях, теперь он решил это делать перед другими учителями. Профессор Люпин поднял брови.

— А я как раз надеялся, что Невилль поможет мне на первом этапе задания, — ответил он, — и я не сомневаюсь, что он превосходно с этим справится.

Насколько это было возможно, лицо Невилля покраснело сильнее. Губы Злея изогнулись в усмешке, но он, тем не менее, удалился, с силой захлопнув за собой дверь.

— Что ж, начнём, — сказал профессор Люпин и поманил ребят в дальний конец комнаты.

Там не было ничего, кроме старого шкафа, в котором учителя хранили сменные робы. Когда профессор Люпин встал рядом с этим шкафом, тот вдруг заходил ходуном и застучал об стену.

— Ничего страшного, — успокоил профессор Люпин тех, кто испуганно отшатнулся. — Внутри вризрак.

Большинство, судя по всему, считало, что это как раз очень даже страшно. Невилль обратил на профессора Люпина взор, полный неприкрытого ужаса, а Симус Финниган не отрывал подозрительного взгляда от содрогающейся дверной ручки.

— Вризраки любят тёмные, замкнутые пространства, — принялся рассказывать профессор Люпин, — гардеробы, места под кроватями, шкафчики под раковинами — а однажды я встретил такого вризрака, который устроился в напольных часах. Этот поселился здесь вчера днём, и я спросил разрешения у директора оставить его до поры до времени, чтобы третьеклассники могли немного попрактиковаться.

— Первый вопрос, который мы должны задать сами себе, следующий: что такое вризрак? Гермиона подняла руку.

— Это сменобраз, — сказала она. — Он принимает такой образ, который, по его мнению, должен больше всего напугать того, кто его видит.

— Пожалуй, я и сам не ответил бы лучше, — похвалил профессор Люпин, и Гермиона просияла. — Следовательно, сидящий в темноте вризрак не может заранее решить, какую форму ему предстоит принять.

Он ещё не понял, чего больше всего боится тот, кто стоит по другую сторону двери. Никто не знает, как выглядит вризрак наедине сам с собой, но, стоит только его выпустить, как он сразу же примет вид того, чего больше всего боится каждый из нас.

— Это означает, — продолжил профессор Люпин, который предпочёл не заметить короткий вопль ужаса, вырвавшийся у Невилля, — что у нас есть огромное преимущество перед вризраком, пока он ещё не выпущен на свободу. Понятно, какое, Гарри? Пытаться ответить на вопрос рядом с Гермионой, размахивавшей рукой и от нетерпения пританцовывавшей на цыпочках, было не так-то легко, но Гарри догадался.

— Э-э-э… раз нас так много, то он не сможет решить, какой вид принять?

— Совершенно верно, — сказал профессор Люпин, и Гермиона опустила руку с несколько разочарованным видом. — Иметь дело с вризраком лучше всего в компании. Тогда вризрак впадает в замешательство. Кем ему становиться — трупом без головы или плотоядным слизнем? Мне довелось видеть, как вризрак совершил именно такую ошибку — хотел напугать двух людей одновременно и превратился в половинку слизняка. Что ни капельки не страшно.

— Заклинание, отпугивающее вризрака, очень простое, однако, оно требует некоторого напряжения мысли. Понимаете, то, что действительно способно прикончить вризрака, это — смех. Поэтому вам надо заставить его принять наиболее потешный для вас вид.

— Давайте сначала потренируемся без палочек. Повторяйте за мной, пожалуйста… риддикюлис!

— Риддикюлис! — хором прокричал класс.

— Хорошо, — одобрил профессор Люпин. — Очень хорошо. Боюсь только, что это самая простая часть работы. Понимаете, одного лишь слова недостаточно. И вот тут наступает твой черёд, Невилль. Шкаф снова задрожал, правда, не так сильно, как сам Невилль, сделавший пару шагов вперёд с таким видом, словно отправлялся на эшафот.

— Итак, Невилль, — сказал профессор Люпин. — Начнём сначала: чего, по твоему мнению, ты боишься больше всего на свете? Невилль пошевелил губами, но не произнёс ни звука.

— Прости, Невилль, но я не расслышал, — весёло признался профессор Люпин. Невилль обвёл класс одичавшим взором, словно моля о помощи, а затем прошептал еле слышно: «профессора Злея». Раздался дружный смех. Даже сам Невилль робко улыбнулся с извиняющимся видом. Профессор Люпин, напротив, задумался.

— Профессора Злея… хммм… Невилль, насколько я знаю, ты живёшь с бабушкой?

— Э-э-э… да, — нервно ответил Невилль. — Но… чтобы вризрак превратился в неё, мне тоже не хотелось бы.

— Нет, нет, ты меня не так понял, — улыбнулся профессор Люпин. — Скажи, пожалуйста, а не мог бы ты рассказать нам, как одевается твоя бабушка? Невилль явно не ожидал такого вопроса, но ответил:

— Ну… она всегда носит одну и ту же шляпу. Такую высокую, с чучелом ястреба. Длинное платье… обычно зелёное… иногда лисье боа.

— И дамская сумочка? — подсказал профессор Люпин.

— Да, большая красная, — подтвердил Невилль.

— Отлично, — сказал профессор Люпин. — Ты можешь ясно представить себе эту одежду, Невилль? Увидеть мысленным взором?

— Да, — неуверенно произнёс Невилль, совершенно не понимавший, к чему идёт дело.

— Когда вризрак вырвется из шкафа, Невилль, и увидит тебя, он станет профессором Злеем, — объяснил Люпин, — тогда ты должен поднять волшебную палочку — вот так — крикнуть: «риддикюлис!» — и изо всех сил сосредоточиться на одежде твоей бабушки. Если всё пройдёт как надо, то профессор Вризрак Злей предстанет перед нами в шляпе с чучелом, зелёном платье и с красной сумкой в руке. Раздался взрыв хохота. Шкаф затрясся сильнее.

— Если у Невилля всё получится, то вризрак, скорее всего, переключится на других, по очереди, — предупредил профессор Люпин. — Я бы хотел, чтобы вы все представили себе то, чего вы больше всего боитесь, и подумали, как сделать образ комичным… В учительской стало тихо.

Гарри задумался… Чего же он боится больше всего на свете? Первой мыслью было: Вольдеморта. Вольдеморта, обретшего былую мощь. Однако, раньше, чем он начал обдумывать план возможной контратаки на Вольдеморта-вризрака, другой кошмарный образ всплыл на поверхности сознания… Отвратительная, поблескивающая рука, как будто засасываемая под чёрную рясу… долгий, спазматический, скрежещущий выдох из невидимого рта… и холод, такой пронзительный, такой обволакивающий, что в нём можно утонуть…

Гарри содрогнулся, а затем осмотрелся вокруг в надежде, что никто не заметил его состояния. У большинства ребят глаза были закрыты. Рон бормотал про себя: «ноги пообрывать». У Гарри не было сомнений, к чему это относится. Рон больше всего на свете боялся пауков.

— Все готовы? — спросил профессор Люпин.

Гарри обдало волной страха. Он не был готов. Каким образом можно сделать дементора не таким страшным? Но он не хотел просить дополнительного времени на размышления; все остальные закивали и стали засучивать рукава.

— Невилль, мы отойдём подальше, — предупредил профессор Люпин. — Чтобы расчистить поле битвы, хорошо? Я сам буду вызывать каждого следующего… Давайте, ребята, отойдите назад, чтобы Невиллю ничто не мешало… Все отступили, встали по стенкам, оставив Невилля одного перед шкафом. Бедняга был бледен и напуган, но тем не менее засучил рукава робы и держал палочку наготове.

— На счёт «три», Невилль, — сказал профессор Люпин, сам прицелившийся в дверную ручку кончиком волшебной палочки. — Раз — два — три — пошёл!

Поток искр выстрелил из палочки профессора Люпина и ударил по ручке двери. Шкаф с силой распахнулся. Оттуда вырвался профессор Злей, крючконосый и зловещий. Он вперил в Невилля горящий взор. Невилль отшатнулся. Он бессмысленно держал палочку над головой и что-то беззвучно бормотал. Злей надвигался на него, шаря в складках своей робы.

— Р…р… риддикюлис! — пискнул Невилль.

Раздался звук, похожий на щёлкание кнута. Злей споткнулся; внезапно оказавшись в длинном, отороченном кружевами, платье и высокой шляпе с объеденным молью ястребом. Он угрожающе махал красной дамской сумкой. Класс заревел от смеха; вризрак замер в замешательстве, а профессор Люпин закричал: «Парватти! Вперёд!» Парватти, с решительным выражением лица, выскочила вперёд. Злей повернулся к ней. Снова щёлкнул кнут, и вот уже на месте Злея возникла забинтованная, покрытая кровавыми пятнами мумия; её безглазое лицо обратилось к Парватти, и мумия медленно направилась к девочке, волоча ноги, занося загипсованную руку…

— Риддикюлис! — выкрикнула Парватти. Тряпки на ногах у мумии размотались; она запуталась в них, упала лицом вниз, и её голова откатилась в сторону.

— Симус! — взревел профессор Люпин. Симус выскочил перед Парватти.

Щёлк! Мумию сменила женщина с длинными, до полу, чёрными волосами и обглоданным, с прозеленью лицом-черепом — банши. Она широко разинула рот, и потусторонние завывания наполнили комнату, протяжные, стонущие крики, из-за которых волосы встали дыбом у Гарри на голове…

— Риддикюлис! — крикнул Симус. Банши охнула и схватилась за горло; она потеряла голос. Щёлк! Банши стала крысой, гоняющейся за собственным хвостом, потом — щёлк! — гремучей змеей, шипящей и извивающейся, которая — щёлк! — превратилась в окровавленное глазное яблоко.

— Он запутался! — закричал Люпин. — Мы у цели! Дин! Дин поспешил вперёд. Щёлк! Глазное яблоко сделалось отрубленной рукой, которая принялась слепо хлопать по полу, а потом побежала по комнате, как краб.

— Риддикюлис! — заорал Дин. Что-то хрустнуло, и рука попалась в мышеловку.

— Отлично! Рон, ты следующий!

Выскочил Рон. Щёлк! Многие завизжали. Гигантский паук, шести футов в высоту, покрытый шерстью, надвигался на Рона, угрожающе клацая жвалами. Гарри сначала показалось, что Рон замер от страха. Но потом…

— Риддикюлис! — прогремел голос Рона, и у паука отвалились ноги; тело покатилось как шар; Лаванда Браун с воплем отскочила в сторону, и шар подкатился к Гарриным ногам. Он поднял палочку и приготовился, но…

— Сюда! — вдруг громко позвал профессор Люпин, торопливо выбежав вперёд.

Щёлк! Паук-инвалид исчез. Примерно секунду все дико озирались, не находя вризрака. Затем увидели серебристо-белый шар, зависший в воздухе перед Люпином. Преподаватель довольно лениво произнёс: «Риддикюлис!». Щёлк!

— Давай, Невилль, прикончи его! — воскликнул Люпин, когда вризрак в виде таракана упал на пол к его ногам. Щёлк! Вернулся Злей. На этот раз Невилль ринулся к нему очень решительно.

— Риддикюлис! — завопил он, и Злей в платье с кружевами предстал ребятам лишь на долю секунды, потому что Невилль сразу же издал издевательское «Ха!», и вризрак взорвался, распался на тысячу крошечных клубочков дыма. Скоро дым рассеялся.

— Замечательно! — закричал профессор Люпин, а класс зааплодировал. — Великолепно, Невилль! Все молодцы!… Так, дайте-ка подумать… назначаю по пять баллов «Гриффиндору» за каждого, кто справился с вризраком — за Невилля десять, он сделал это дважды… и по пять за Гарри и за Гермиону.

— Я же ничего не сделал, — сказал Гарри.

— Вы с Гермионой правильно ответили на мои вопросы в начале урока, — беззаботным тоном ответил Люпин. — Очень хорошо, все молодцы, отличное занятие. Домашнее задание — будьте добры, прочитайте главу о вризраках и составьте краткий конспект… это к понедельнику. Вот и всё.

Оживлённо галдя, класс покинул учительскую. Гарри, однако, не мог разделить общего веселья. Профессор Люпин намеренно предотвратил его встречу с вризраком. Почему? Из-за того, что видел, как Гарри упал в обморок в поезде, и думал, что ему не выдержать? Он считал, что Гарри снова потеряет сознание? Никто, однако, ничего не заметил.

— Видели, как я управился с банши? — кричал Симус.

— А я с рукой? — перебивал его Дин, размахивая своей собственной кистью.

— А Злей в этой шляпе!

— А моя мумия!

— Интересно, а почему профессор Люпин боится хрустальных шаров? — задумчиво протянула Лаванда.

— Это самый лучший урок по зашите от сил зла за всё время, правда? — воскликнул Рон, когда они направились обратно в кабинет, забирать вещи.

— Похоже, он очень хороший преподаватель, — одобрительно отозвалась Гермиона. — Жалко только, что мне не дали встретиться с вризраком…

— Кем бы он стал для тебя? — ухмыльнулся Рон. — Домашней работой, за которую тебе поставили девять, а не десять?