Сага Гарри Поттера в одном томе

Глава 5. ПАВШИЙ ВОИН

— Хагрид!

Гарри пытался выбраться из мешанины окружавших его обломков металла и обрывков кожи. Попробовал встать, однако руки его ушли дюймов на пять в илистую воду. Он не понимал, где Волан-де-Морт, и ожидал, что тот в любую секунду обрушится на него из темноты. Что-то горячее и мокрое стекало по его подбородку и по лбу тоже. Он на четвереньках выполз из пруда и заковылял к месту, где лежала на земле огромная, темная масса — Хагрид.

— Хагрид! Хагрид, скажи что-нибудь…

Но темная масса даже не пошевелилась.

— Кто здесь? Это Поттер? Вы Гарри Поттер?

Этот мужской голос Гарри был незнаком. Следом послышался женский:

— Они разбились, Тед! Разбились в саду!

В голове у Гарри все поплыло.

— Хагрид, — тупо повторил он, и тут колени его подогнулись.

В следующий, как ему показалось, миг он обнаружил, что лежит навзничь на чем-то вроде кушетки, что его ребра и правая рука горят. Выбитый зуб уже вырос заново. Шрам на лбу продолжал пульсировать.

— Хагрид!

Гарри открыл глаза и увидел, что лежит на софе в незнакомой ярко освещенной гостиной. Неподалеку от софы валялся на полу его рюкзак, мокрый и грязный. У софы стоял, обеспокоенно вглядываясь в Гарри, светловолосый мужчина с изрядным брюшком.

— С Хагридом все хорошо, сынок, — сказал этот мужчина, — за ним сейчас жена ухаживает. Как вы себя чувствуете? Ничего больше не сломано? Ребра, зуб и руку я починил. Кстати, я Тед, Тед Тонкс — отец Доры.

Гарри сел — слишком поспешно: свет вдруг потускнел, Гарри ощутил тошноту и головокружение.

— Волан-де-Морт…

— Вы все же полегче, — сказал Тед Тонкс и, положив на плечо Гарри ладонь, заставил его снова опуститься на подушки. — Вы только что здорово врезались в землю. И кстати, что произошло? Мотоцикл сломался? Артур Уизли опять перемудрил со своими магловскими изобретениями?

— Нет, — ответил Гарри, чувствуя, как шрам пульсирует, точно открытая рана. — Пожиратели смерти, их было много… Они гнались за нами…

— Пожиратели смерти? — резко переспросил Тед. — Что значит Пожиратели смерти? Я полагал, они не знали, что вы переезжаете сегодня, полагал…

— Они знали, — сказал Гарри.

Тед Тонкс взглянул на потолок, как будто надеялся увидеть небо за ним.

— Ну что же, зато и мы знаем, что наши защитные заклинания держатся, не так ли? Им к этому дому и на сто ярдов не подобраться — с любой стороны.

Теперь Гарри понял, почему исчез Волан-де-Морт. Это случилось там, где мотоцикл прошел через поставленный Орденом защитный барьер. Хотелось бы только надеяться, что барьер будет держаться и дальше. Он представил себе Волан-де-Морта, который как раз в эту минуту висит ярдах в ста над ними, пытаясь понять, как ему проникнуть сквозь то, что представлялось Гарри большим, прозрачным пузырем.

Гарри спустил с софы ноги, ему нужно было собственными глазами увидеть Хагрида, только тогда он поверит, что тот жив. Но едва Гарри встал, дверь распахнулась, и в нее протиснулся Хагрид, прихрамывающий, с покрытым грязью и кровью лицом, но чудесным образом живой.

— Гарри!

Хагрид в два шага покрыл разделявшее их расстояние (свалив по пути два хрупких столика и фикус) и обнял Гарри так, что у того затрещали недавно починенные ребра.

— Мать честная, Гарри, как же ты выбрался-то? Я уж решил, нам обоим крышка.

— Да, и я тоже. Поверить не могу…

Гарри примолк, он только теперь заметил женщину, вошедшую в комнату следом за Хагридом.

— Вы! — крикнул он и сунул руки в карманы, однако там было пусто.

— Вот ваша палочка, сынок, — сказал Тед, пристукнув ею по руке Гарри. — Лежала рядом с вами, я ее подобрал. А кричите вы на мою жену.

— Ох, я… простите.

Пока миссис Тонкс пересекала комнату, ее сходство с сестрой, с Беллатрисой убывало: более светлые каштановые волосы, глаза побольше и подобрее. И тем не менее, после восклицания Гарри в ней проступила легкая надменность.

— Что с нашей дочерью? — спросила она. — Хагрид сказал, что вы попали в засаду. Где Нимфадора?

— Не знаю, — ответил Гарри. — Мы оба не знаем, что произошло со всеми остальными.

Тед с женой обменялись взглядами. А Гарри, пока он смотрел на их лица, одолевали чувства страха и вины. Если кто-то из остальных погибнет, виноват в этом будет он и только он. Ведь это он согласился с их планом, дал свои волосы…

— Портал, — произнес Гарри, вдруг вспомнив все сразу. — Нам нужно вернуться в «Нору» и все выяснить, тогда мы сможем послать вам весточку или… или Тонкс пришлет ее, когда она…

— С Дорой все будет хорошо, Дромеда, — сказал Тед. — Она свое дело знает, она не раз попадала в переделки вместе с мракоборцами. Портал пока здесь, — обратился он к Гарри. — Если хотите воспользоваться им, у вас есть на это три минуты.

— Да, хотим, — сказал Гарри. Он подхватил рюкзак, забросил его на плечо. — Я…

Он смотрел на миссис Тонкс, ему хотелось попросить прощения за то, что он покидает ее такой напуганной, ведь именно на нем лежит страшная ответственность за случившееся. Однако слов, которые не казались бы ему самому пустыми и неискренними, Гарри найти не мог.

— Я скажу Тонкс… Доре, чтобы она связалась с вами, когда… когда она… и спасибо, что залатали нас, спасибо за все. Я…

Покинув комнату и шагая за Тедом Тонксом по ведущему к спальне короткому коридору, Гарри испытывал облегчение. Хагрид вошел в спальню следом за ними, согнувшись, чтобы не зацепить головой дверную притолоку.

— Ну вот, сынок, это и есть портал. — Мистер Тонкс указал на маленькую, оправленную в серебро щетку для волос, лежавшую на туалетном столике.

— Спасибо, — сказал Гарри и протянул руку, чтобы погрузить в щетку палец и покинуть этот дом.

— Погоди, Гарри, — сказал, озираясь по сторонам, Хагрид. — А Букля-то где?

— Она… в нее попали, — ответил Гарри.

Мысль о случившемся снова обрушилась на него, Гарри ощутил такой стыд, что на глаза его навернулись слезы. Сова была его товарищем, единственной связью с волшебным миром в те дни, которые ему приходилось проводить у Дурслей.

Хагрид протянул здоровенную ладонь и похлопал Гарри по плечу, довольно болезненно.

— Не горюй, — хрипло сказал он. — Не горюй. Она прожила замечательную, долгую жизнь…

— Хагрид! — предостерегающе произнес Тед Тонкс — щетка наливалась яркой синевой, времени на то, чтобы сунуть в нее палец, оставалось совсем мало.

Что-то рвануло Гарри вблизи пупка, как будто незримый крючок и леска потянули его лицом вперед, в темноту, где он неуправляемо завертелся, не отрывая пальца от щетки, улетая вместе с Хагридом от мистера Тонкса. Пару секунд спустя ноги Гарри с силой врезались в твердую землю, и он упал на четвереньки посреди двора «Норы». Послышались чьи-то крики. Отбросив ненужную больше щетку, Гарри встал, покачнулся и увидел сбегающих по ступеням заднего крыльца миссис Уизли и Джинни. Тем временем и Хагрид, тоже упавший на землю, с трудом поднялся на ноги.

— Гарри? Ты настоящий Гарри? Что случилось? Где все остальные? — восклицала миссис Уизли.

— Как? Никто еще не вернулся? — выдохнул Гарри. Ответ был ясно написан на побледневшем лице миссис Уизли.

— Нас поджидали Пожиратели смерти, — сказал ей Гарри. — Мы были окружены уже на взлете — они знали о сегодняшней ночи. Что произошло с остальными, мне неизвестно. За нами гнались четверо, мы могли только попытаться удрать от них. А потом за нас взялся Волан-де-Морт…

Он слышал в своем голосе нотку самооправдания, обращенную к миссис Уизли мольбу понять, почему он не знает, что случилось с ее сыновьями.

— Хвала небесам, вы целы, — сказала миссис Уизли, заключая Гарри в объятия, которых он, по его мнению, не заслуживал.

— А у тебя бренди не найдется, Молли? — спросил дрогнувшим голосом Хагрид. — Для медицинских целей, а?

Она могла бы прибегнуть к магии, но вместо этого торопливо пошла в покосившийся дом сама, и Гарри понял: миссис Уизли не хочет, чтобы кто-то видел ее лицо. Он повернулся к Джинни, и она ответила сразу на все незаданные им вопросы.

— Рон и Тонкс должны были вернуться первыми, но не успели к своему порталу, он возвратился без них, — сказала она, указав на валявшуюся неподалеку на земле ржавую масленку. — А вторыми вот с этим, — она ткнула пальцем в старые парусиновые туфли, — полагалось вернуться папе и Фреду. Ты и Хагрид были третьими. Джордж с Люпином, — она взглянула на часы, — если поспеют, появятся через минуту.

Миссис Уизли вернулась с бутылкой бренди, отдала ее Хагриду. Тот вытащил пробку и выпил все разом.

— Мам! — крикнула Джинни, указывая пальцем на место в двух шагах от нее.

В темноте разлился синий свет, пятно его становилось все больше и ярче, затем в нем появились, вращаясь, и тут же упали Люпин с Джорджем. Гарри мгновенно понял — что-то неладно: Люпин поддерживал потерявшего сознание Джорджа, лицо которого было залито кровью.

Гарри подбежал к ним, взялся за ноги Джорджа. Они с Люпином занесли Джорджа в дом, протащили через кухню в гостиную, уложили на софу. Когда на голову Джорджа упал свет, Джинни ахнула, а у Гарри свело желудок: Джордж лишился одного уха. Эта сторона его головы и шеи была залита еще не подсохшей, пугающе алой кровью.

Как только миссис Уизли склонилась над сыном, Люпин сцапал Гарри за локоть и бесцеремонно отволок его обратно на кухню, снаружи которой Хагрид еще боролся с дверью, не пропускавшей внутрь его огромную тушу.

— Эй! — гневно произнес Хагрид. — Отпусти его! Отпусти Гарри!

Люпин словно и не услышал.

— Какая тварь сидела в углу моего кабинета в Хогвартсе, когда Гарри Поттер впервые попал в него? — спросил он, слегка встряхнув Гарри. — Отвечай!

— Э-ээ… водяной черт в большой банке, так?

Люпин отпустил Гарри, прислонился к кухонному буфету.

— Что за фокусы? — прорычал Хагрид.

— Прости, Гарри, но я обязан был проверить, — сказал Люпин. — Нас предали. Волан-де-Морт знал, что мы вылетаем сегодня, а единственными, кто мог сказать ему об этом, были люди, непосредственно причастные к выполнению плана. Ты мог оказаться подставным лицом.

— А чё ж ты меня не проверяешь? — пропыхтел Хагрид, так пока и не справившийся с дверью.

— Ты же наполовину великан, — взглянув на Хагрида, ответил Люпин. — А Оборотное зелье действует только на людей.

— Никто из членов Ордена не сказал бы Волан-де-Морту, что мы переезжаем этой ночью, — произнес Гарри. Сама эта мысль страшила его, он не мог позволить себе проникнуться недоверием хотя бы к одному из них. — Волан-де-Морт нагнал меня лишь под самый конец пути, поначалу он не знал, который из Поттеров — я. Если бы его посвятили в план, он с самого начала знал бы, что я лечу с Хагридом.

— Волан-де-Морт нагнал тебя? — резко переспросил Люпин. — И что произошло? Как ты уцелел?

Гарри коротко рассказал, как гнавшиеся за ними Пожиратели смерти, по-видимому, опознали в нем настоящего Поттера, как они прервали погоню — судя по всему, чтобы призвать Волан-де-Морта, появившегося совсем незадолго до того, как он и Хагрид достигли убежища — дома родителей Тонкс.

— Опознали? Но как? Чем ты себя выдал?

— Я… — Гарри попытался вспомнить происшедшее; весь ночной полет казался ему теперь неразборчивой смесью паники и замешательства. — Я увидел Стэна Шанпайка… Помните, он был кондуктором в «Ночном рыцаре»? И попытался разоружить его вместо… Ну, он же не понимал, что делает, верно? Его наверняка сковали Империусом.

Люпин пришел в ужас.

— Гарри, время разоружать их прошло! Эти твари пытаются схватить и убить тебя! Если ты не готов убивать их, так оглушай, по крайней мере.

— От нас было до земли ярдов пятьдесят! Стэн действовал не по собственной воле, а оглуши я его, он бы упал и разбился, и это было бы все равно что применить Авада Кедавра! Экспеллиармус два года назад спас меня от Волан-де-Морта, — вызывающе ответил Гарри. Люпин напомнил ему глумливого Захарию Смита из Пуффендуя, который высмеял его за попытку обучить Отряд Дамблдора разоружать врагов.

— Конечно, Гарри, — с трудом удерживаясь от вспышки, сказал Люпин, — и множество Пожирателей смерти видело, что происходит. Извини, но в тот раз, под угрозой неминуемой смерти, твой ход был действительно весьма оригинальным. Повторять же его сегодня, на глазах у Пожирателей смерти, которые либо присутствовали при первом случае, либо слышали о нем, это было почти самоубийством!

— Вы считаете, что мне следовало убить Стэна Шанпайка? — сердито спросил Гарри.

— Разумеется, не считаю, — ответил Люпин, — однако любой Пожиратель смерти — да, если честно, просто любой человек — ожидал бы, что ты ответишь ударом на удар. Экспеллиармус — заклинание полезное, Гарри, но Пожиратели, похоже, считают его твоим фирменным приемом, и я тебя очень прошу, постарайся, чтобы оно им не стало!

Гарри уже ощущал себя круглым дураком, но все-таки не сдавался.

— Я не стану убивать людей только за то, что им случилось преградить мне путь, — заявил он. — Этим пусть занимается Волан-де-Морт.

Ответа Люпина он не услышал — Хагрид, наконец пролезший в дверь, подошел к одному из стульев, сел, и стул тут же развалился. Не обращая внимания на его ругань, перемешанную с извинениями, Гарри спросил у Люпина:

— С Джорджем все обойдется?

При этом вопросе недовольство Люпина поступком Гарри словно испарилось.

— Думаю, да, хотя ухо, оторванное заклятием, восстановить невозможно…

Снаружи донесся громкий шум. Люпин метнулся к задней двери, и Гарри, перескочив через ноги Хагрида, тоже выскочил во двор.

На дворе появились двое. Гарри, еще подбегая к ним, понял, что это Гермиона, к которой уже вернулся ее обычный облик, и Кингсли — оба крепко держались за погнутые одежные плечики. Гермиона бросилась в объятия Гарри, а вот Кингсли никакого удовольствия при виде друзей не выказал. Гарри увидел поверх плеча Гермионы, как он, подняв свою палочку, наставил ее в грудь Люпина.

— Какие самые последние слова услышали мы с тобой от Альбуса Дамблдора?

— «Гарри — главная наша надежда, доверяйте ему», — спокойно ответил Люпин.

Кингсли обратил палочку к Гарри, однако Люпин сказал:

— Это он, я проверил!

— Ладно, хорошо, — произнес Кингсли, пряча палочку под мантию. — Но ведь кто-то же нас предал! Они знали, знали о сегодняшней ночи!

— Похоже, что так, — ответил Люпин, — только не знали, судя по всему, что Поттеров будет семь.

— Утешение невеликое! — прорычал Кингсли. — Кто еще возвратился?

— Только Гарри, Хагрид, Джордж и я.

Гермиона, стараясь приглушить тихий стон, прикрыла рот ладонью.

— Что с вами произошло? — спросил у Кингсли Люпин.

— Пять преследователей, двое ранены, один, возможно, убит, — быстро отрапортовал Кингсли. — Кроме того, мы видели Сам-Знаешь-Кого, он присоединился к погоне на полпути, но очень скоро исчез. Римус, он умеет…

— Летать, — вставил Гарри. — Я тоже видел его, он напал на нас с Хагридом.

— Так вот почему он нас бросил — чтобы погнаться за вами! — воскликнул Кингсли. — А я-то понять не мог, куда он подевался. Но что заставило его сменить цель?

— Гарри слишком доброжелательно обошелся со Стэном Шанпайком, — пояснил Люпин.

— Стэном? — удивилась Гермиона. — Я думала, он в Азкабане.

Кингсли издал безрадостный смешок.

— Гермиона, там явно произошел массовый побег, о котором Министерство помалкивает. Когда я ударил заклятием в Трэверса, с него сорвало капюшон, а ведь его тоже считают сидящим в тюрьме. Но что было с тобой, Римус? Где Джордж?

— Лишился уха, — ответил Люпин.

— Лишился? — тонким голосом переспросила Гермиона.

— Снегг постарался, — сказал Люпин.

— Снегг? — вскрикнул Гарри. — Вы не говорили…

— Во время погони с него слетел капюшон. Да и Сектумсемпра всегда была любимым оружием Снегга. Я и хотел бы сказать, что отплатил ему той же монетой, но у меня все силы уходили на то, чтобы удерживать Джорджа на метле, — после ранения он потерял очень много крови.

Все четверо замолчали, вглядываясь в небо. Никаких признаков движения в нем не было — звезды смотрели вниз, немигающие, равнодушные, не заслоняемые летящими друзьями. Где Рон? Где Фред и мистер Уизли? Где Билл, Флер, Тонкс, Грозный Глаз Грюм и Наземникус?

— Гарри, помоги! — хрипло позвал Хагрид из двери, в которой он снова застрял. Довольный тем, что для него нашлось дело, Гарри вытянул Хагрида наружу и прошел через пустую кухню в гостиную, где миссис Уизли и Джинни продолжали хлопотать вокруг Джорджа. Кровотечение миссис Уизли остановила, и в свете лампы Гарри увидел там, где прежде находилось ухо Джорджа, чистую, зияющую дыру.

— Как он?

Миссис Уизли, обернувшись, ответила:

— Заново отрастить ухо, отнятое черной магией, я не способна. Но могло быть гораздо хуже… Ведь он жив.

— Да, — отозвался Гарри. — Слава богу.

— Я слышала во дворе шум, — сказала Джинни. — Вернулся кто-то еще?

— Гермиона и Кингсли, — ответил Гарри.

— Слава богу, — прошептала Джинни. Они взглянули друг на друга. Гарри захотелось обнять ее, прижать к себе, ему не помешало бы и присутствие миссис Уизли, но прежде чем он успел поддаться порыву, с кухни донесся какой-то грохот.

— Я докажу мою подлинность, Кингсли, после того, как увижу сына, а теперь отойди, тебе же лучше будет!

Гарри никогда еще не слышал от мистера Уизли столь резких слов. Тот ворвался в гостиную — очки набок, лысинка блестит от пота. По пятам за ним следовал Фред. Оба были бледны, но невредимы.

— Артур! — всхлипнула миссис Уизли. — Слава богу!

— Как он?

Миссис Уизли опустилась рядом с Джорджем на колени. Впервые за все время знакомства с Фредом Гарри увидел, что тот не может вымолвить ни слова. Фред стоял за спинкой софы, смотрел на рану брата и, похоже, не мог поверить в увиденное.

Джордж, разбуженный, вероятно, появлением отца и брата, пошевелился.

— Как ты себя чувствуешь, Джордж? — прошептала миссис Уизли.

Пальцы Джорджа ощупали висок и дыру рядом с ним.

— Как слизняк, — пробормотал он.

— Что с ним? — хрипло спросил явно ужаснувшийся Фред. — У него задет мозг?

— Как слизняк, — повторил Джордж и, открыв глаза, взглянул на брата. — Сам же видишь… Слизняк. Улитка без раковины, Фред. Дошло?

Миссис Уизли зарыдала так, как никогда прежде не рыдала. Лицо Фреда залила краска.

— Ты безнадежен, — сказал он Джорджу. — Безнадежен! Из всего созданного миром богатства острот насчет уха ты ухитрился выбрать всего-навсего ушную раковину!

— Да ладно тебе, — сказал Джордж и улыбнулся обливающейся слезами матери. — Теперь ты хотя бы сможешь нас различать, мам. — И он огляделся вокруг. — Привет, Гарри! Ты ведь Гарри, так?

— Да, — ответил Гарри, подходя поближе к софе.

— Ну, по крайней мере, ты вернулся целым, — сказал Джордж. — А почему Рон с Биллом не теснятся у постели больного?

— Они еще не возвратились, Джордж, — ответила миссис Уизли.

Улыбка Джорджа погасла. Гарри взглянул на Джинни и слегка повел подбородком, прося ее выйти с ним из гостиной. Когда они проходили через кухню, Джинни негромко сказала:

— Рон и Тонкс уже должны были вернуться. Дорога у них не длинная, тетя Мюриэль живет неподалеку отсюда.

Гарри промолчал. С первой минуты появления в «Норе» он старался не поддаваться страху, но теперь тот поглотил его и, казалось, ползал по коже, подрагивал в груди, перехватывал горло. Пока они спускались по ступенькам крыльца в темный двор, Джинни взяла его за руку.

Кингсли расхаживал по двору взад и вперед, поднимая при каждом развороте взгляд к небу. Гарри вспомнился дядя Вернон, вот так же расхаживавший по гостиной миллион лет назад. Хагрид, Гермиона и Люпин стояли плечом к плечу, молча глядя в небеса. Никто из них не обернулся, когда Гарри и Джинни присоединились к их безмолвному бдению.

Минуты как будто растягивались в года. Легчайшее дуновение ветра заставляло всех резко оборачиваться к кустам или к дереву в надежде, что это один из пропавших членов Ордена пробирается, целый и невредимый, сквозь листву…

И наконец прямо над их головами материализовалась и понеслась к земле метла…

— Это они! — пронзительно вскрикнула Гермиона. Тонкс приземлилась так лихо, что метлу занесло, и от нее полетели во все стороны камушки и земля.

— Римус! — закричала, спрыгивая с метлы, Тонкс и, пошатнувшись, бросилась в объятия Люпина. Лицо у него было застывшее, белое, казалось, он разучился говорить. Рон, покачиваясь, побежал к Гермионе и Гарри.

— Ты цела, — пробормотал он еще до того, как его обвили руки Гермионы.

— Я думала… думала…

— Я в порядке, — произнес Рон, гладя ее по спине. — Все хорошо.

— Рон великолепен, — горячо сообщила Тонкс, отрываясь от Люпина. — Просто молодец. Оглушил одного из Пожирателей, прямо в башку попал, а когда целишься с летящей метлы в движущуюся мишень…

— Правда? — спросила Гермиона, глядя в лицо Рона и все еще обвивая руками его шею.

— И ведь вечно этот удивленный тон, — сварливо проворчал, высвобождаясь, Рон. — Ну что, все вернулись?

— Нет, — ответила Джинни, — мы все еще ждем Билла, Флер, Грозного Глаза и Наземникуса. Я пойду, Рон, скажу маме и папе, что с тобой все хорошо.

Она убежала в дом.

— Почему вы так задержались? Что случилось? — почти сердито спросил Люпин у Тонкс.

— Беллатриса, — ответила Тонкс. — Оказывается, я нужна ей не меньше, чем Гарри. Она очень старалась убить меня, Римус. Жаль, что я ее не достала. Я перед ней в долгу. А вот Родольфуса мы поувечили точно… Ну а потом добрались до Роновой тетушки Мюриэль, к отлету портала не поспели, а она развела такую суету…

На челюсти Люпина подрагивал мускул. Он кивнул, но сказать, похоже, ничего способен не был.

— А что приключилось с вами? — спросила Тонкс, поворачиваясь к Гарри, Гермионе и Кингсли.

Они рассказали ей о своих полетах, но затянувшееся отсутствие Билла, Флер, Грозного Глаза и Наземникуса продолжало все это время словно покрывать их души инеем, игнорировать ледяные уколы становилось труднее и труднее.

— Я должен вернуться на Даунингстрит, — сказал Кингсли, в последний раз окидывая взглядом небо. — Меня там уже час как ждут. Когда они возвратятся, дайте мне знать.

Люпин кивнул снова. Помахав всем на прощание, Кингсли направился к укрытым тьмой воротам. Гарри показалось, что он расслышал негромкий хлопок, с которым Кингсли трансгрессировал, едва выйдя за границу «Норы».

По ступенькам сбежали миссис и мистер Уизли, за ними поспешала Джинни. Родители обняли Рона, потом повернулись к Люпину и Тонкс.

— Спасибо за наших сыновей, — сказала миссис Уизли.

— Не говори глупостей, Молли, — мгновенно отозвалась Тонкс.

— Как Джордж? — спросил Люпин.

— А что с Джорджем? — звонко спросил Рон.

— Он потерял…

Но последние слова миссис Уизли потонули в общем крике: откуда ни возьмись в небе возник фестрал, вскоре приземлившийся в паре ярдов от них. Билл и Флер соскользнули с его спины, растрепанные ветром, но целые.

— Билл! Слава богу, слава богу…

Миссис Уизли бросилась к сыну, однако Билл обнял ее, как будто не понимая, что делает, и, глядя в глаза отцу, сказал:

— Грозный Глаз мертв.

Никто не произнес ни слова, никто не шелохнулся. Гарри показалось, что внутри у него что-то обрывается, рушится, пробивая землю и покидая его навсегда.

— Он погиб на наших глазах, — сказал Билл, и Флер кивнула. В падавшем из окна кухни свете на ее щеках поблескивали дорожки слез. — Все произошло сразу после того, как мы прорвали кольцо. Грозный Глаз и Земник были совсем близко, они тоже летели на север. Волан-де-Морт — он, оказывается, умеет летать — зашел прямо на них. Земник запаниковал, я слышал, как он орет. Грозный Глаз попытался задержать его, однако он трансгрессировал. Заклятие Волан-де-Морта ударило Грюма прямо в лицо, он навзничь слетел с метлы, а мы ничего не могли сделать, ничего, у нас на хвосте висело с полдюжины… — Голос Билла надломился.

— Конечно, не могли, — сказал Люпин.

Они стояли, глядя друг на друга. Гарри никак не удавалось до конца осознать случившееся. Грозный Глаз погиб, этого не может быть… Грозный Глаз, такой крепкий, такой отважный, так хорошо умевший бороться за свою жизнь…

Наконец все сообразили, хоть никто и не сказал об этом вслух, что дальнейшее ожидание во дворе бессмысленно, и молча пошли за миссис и мистером Уизли в «Нору», в гостиную дома, где смеялись, обмениваясь шуточками, Фред с Джорджем.

— Что-то не так? — спросил Фред, увидев лица вошедших. — Что случилось? Кто?

— Грозный Глаз, — ответил мистер Уизли. — Убит.

Улыбки близнецов сменились выражением ужаса.

Никто, казалось, не понимал, что делать дальше. Тонкс тихо плакала в носовой платок: Гарри знал, она была близким другом Грозного Глаза, его любимицей, его протеже в Министерстве магии. Хагрид, усевшийся на пол в углу гостиной, где было больше всего свободного места, тоже промокал глаза носовым платком размером со скатерть.

Билл подошел к буфету, достал бутылку огненного виски, стаканы.

— Вот, — сказал он и взмахом палочки отправил по воздуху двенадцать наполненных стаканов тем, кто находился в гостиной, и высоко поднял тринадцатый. — За Грозного Глаза.

— За Грозного Глаза, — повторили все и выпили.

— За Грозного Глаза, — запоздалым эхом отозвался, икнув, Хагрид.

Огненное виски обожгло Гарри горло. Казалось, оно снова распалило его чувства, отогнав немоту и ощущение нереальности происходящего, воспламенив в нем что-то вроде отваги.

— Стало быть, Наземникус сбежал? — сказал Люпин, одним махом осушив стакан.

Атмосфера изменилась мгновенно: все застыли, глядя на Люпина, одновременно и желая, казалось Гарри, чтобы он продолжал говорить, и немного страшась того, что могут услышать.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Билл. — Я и сам размышлял об этом по пути сюда, ведь, похоже, нас ожидали, так? Однако Наземникус не мог предать нас. Пожиратели смерти не знали о семерых Гарри, наше появление сбило их с толку, и вспомни: этот надувательский трюк как раз Наземникус и придумал. Почему же он не рассказал им о самом главном? Думаю, Земник просто запаниковал, вот и все. Он с самого начала не хотел в этом участвовать, но Грозный Глаз заставил его. Сам-Знаешь-Кто летел прямо на них, тут бы всякий ударился в панику.

— Сами-Знаете-Кто вел себя в точности так, как рассчитывал Грозный Глаз, — сказала, шмыгая носом, Тонкс. — Грюм говорил, что он решит, будто настоящего Гарри сопровождает самый крепкий, самый искусный из мракоборцев. Он и напал первым делом на Грюма, а когда Наземникус удрал, понял, что выбрал не тех, и взялся за Кингсли…

— Все это очень хо'гошо, — резко произнесла Флер, — но никак не объясняет, откуда они знали, что мы будем пе'гевозить 'Арри нынче ночью, так? кто-то п'гоболтался, назвал дату постороннему. Только это и может объяснить то, что они знали день и не знали под'гобностей плана.

И Флер, на прекрасном лице которой так и остались следы слез, обвела гостиную гневным взглядом, молча призывая любого желающего оспорить сказанное ею. Никто не возразил. Единственным, что нарушало тишину, была икота Хагрида, пробивавшаяся сквозь его носовой платок. Гарри взглянул на Хагрида, совсем недавно рисковавшего жизнью, чтобы спасти его, на Хагрида, которого он любил, которому верил, на Хагрида, у которого Волан-де-Морт обманом выманил важнейшие сведения в обмен на драконье яйцо…

— Нет, — громко произнес Гарри, и все удивленно уставились на него — наверное, огненное виски придало его голосу новую силу. — Я хочу сказать… — продолжал Гарри, — если кто-то совершил ошибку, проговорился, я уверен, они сделали это неумышленно. Это не их вина, — повторил он опять-таки громче, чем говорил обычно. — Мы должны доверять друг другу. Я доверяю вам всем и не думаю, что кто-нибудь из вас способен продать меня Волан-де-Морту.

За этими словами снова последовало молчание. Все смотрели на Гарри, и он, почувствовав, что краснеет, отпил еще огненного виски, чтобы как-то справиться с этим. А проглатывая его, вспомнил, с какой язвительностью Грозный Глаз всегда отзывался о готовности Дамблдора доверять людям.

— Хорошо сказано, Гарри, — с неожиданной серьезностью сказал Фред.

— Да, слушайте, слушайте во все уши, — поддержал его Джордж и тут же покосился на Фреда, у которого чуть дернулся уголок рта.

Люпин всматривался в Гарри со странным, похожим на жалость выражением лица.

— Вы считаете меня дураком? — требовательно спросил Гарри.

— Нет, — ответил Люпин, — я считаю, что ты похож на Джеймса, который видел в недоверии к друзьям вершину бесчестья.

Гарри понимал, на что намекает Люпин: на то, что отца предал друг, Питер Петтигрю. И Гарри охватил нелепый гнев. Ему хотелось затеять спор, однако Люпин отвернулся от него, опустил свой стакан на стол и обратился к Биллу:

— Есть одно дело. Я могу попросить Кингсли…

— Нет, — сразу ответил Билл, — я готов и пойду с тобой.

— Куда это? — в один голос спросили Тонкс и Флер.

— За телом Грозного Глаза, — ответил Люпин. — Его нужно забрать.

— А это не может… — начала миссис Уизли, с мольбой глядя на Билла.

— Подождать? — спросил Билл. — Не может, если ты не хочешь, чтобы Пожиратели смерти добрались до него первыми.

Снова наступило молчание. Люпин и Билл попрощались и ушли.

Оставшиеся расселись по креслам — все, кроме Гарри, так и продолжавшего стоять. Внезапность и окончательность смерти, казалось, поселились в этой комнате, подобно привидениям.

— Я тоже должен уйти, — произнес Гарри. Десять пар глаз уставились на него.

— Не дури, Гарри, — сказала миссис Уизли. — О чем ты?

— Я не могу здесь оставаться. — Он потер лоб: шрам снова покалывало, так сильно он не болел вот уже больше года. — Пока я здесь, вы все в опасности, а я не хочу…

— Но это же глупо! — воскликнула миссис Уизли. — Весь смысл этой ночи состоял в том, чтобы доставить тебя сюда невредимым, и, благодарение небу, так и случилось. И потом, Флер согласилась выйти замуж здесь, а не во Франции, и мы уже все подготовили для того, чтобы каждый из нас мог остаться здесь и оберегать тебя…

Она не понимала, что от ее слов Гарри становится не лучше, а хуже.

— Если Волан-де-Морт узнает, что я здесь…

— Да как же он узнает? — спросила миссис Уизли.

— Существует дюжина домов, Гарри, в каждом из которых ты можешь сейчас находиться, — сказал мистер Уизли. — У него нет возможности выяснить, где ты скрываешься.

— Я не о себе беспокоюсь! — ответил Гарри.

— Мы знаем, — негромко произнес мистер Уизли, — но если ты уйдешь, все наши сегодняшние усилия обессмыслятся.

— Никуда ты не пойдешь, — пророкотал Хагрид. — Господи, Гарри, после всего, что ты пережил, чтобы добраться сюда?

— Да, и как же мое кровоточащее ухо? — спросил, приподнимаясь на подушках, Джордж. — Я уверен, что…

— Грозный Глаз не хотел бы…

— Я ЗНАЮ! — рявкнул Гарри.

Он чувствовал себя окруженным со всех сторон, подвергающимся шантажу. Неужели все думают, будто он не понимает, что они для него сделали, не понимают, что именно поэтому он и хочет уйти сейчас, прежде чем пострадает кто-то еще? В гостиной повисло долгое, неловкое молчание, в котором шрам Гарри продолжал пульсировать и дергаться от боли, точно его кололи иглами. Наконец молчание нарушила миссис Уизли.

— А где Букля, Гарри? — словно стараясь задобрить его, спросила она. — Мы бы посадили ее с Сычиком, покормили.

Внутренности Гарри точно стиснул огромный кулак. Он не мог сказать ей правду. И допил, избегая ответа, остатки виски.

— Вот погоди, все еще узнают, как ты опять его сделал, Гарри, — произнес Хагрид. — Мало того что удрал от него, так еще и отбился, когда он на тебя насел!

— Это не я, — без всякого выражения ответил Гарри. — Это моя палочка. Она все сделала сама.

После нескольких секунд молчания Гермиона негромко сказала:

— Но это же невозможно, Гарри. Ты, наверное, хочешь сказать, что совершил волшебство сам того не ведая, инстинктивно.

— Нет, — возразил Гарри. — Мотоцикл разваливался, где находится Волан-де-Морт, я понять не мог, однако палочка повернулась в моей руке, отыскала его и выпалила заклятием, да еще таким, какого я и не знал никогда. У меня золотистое пламя ни разу из палочки не вылетало.

— Бывает, — сказал мистер Уизли, — что, попадая в безвыходное положение, человек начинает творить чудеса, о которых и не мечтал. Совсем маленькие, ничему не обученные дети нередко проявляют…

— Все было не так, — сквозь сжатые зубы сказал Гарри. Шрам горел, Гарри испытывал гнев и разочарование, ему ненавистна была мысль о том, что все они воображают, будто он обладает силой, сравнимой с силой Волан-де-Морта.

Все молчали. Гарри знал, что ему не поверили. Да и сам он, если говорить всерьез, никогда не слышал о волшебной палочке, самостоятельно занимающейся магией.

Шрам жгла боль, Гарри старался, как мог, не застонать. Пробормотав какие-то слова насчет свежего воздуха, он поставил стакан на стол и вышел из гостиной.

Когда он переходил темный двор, огромный скелетообразный фестрал поднял на него взгляд, пошуршал крыльями и снова вернулся к траве, которую подъедал. Гарри постоял у ведущей в огород калитки, глядя на чрезмерно разросшиеся растения, потирая лоб, в котором бухала боль, и думая о Дамблдоре.

Дамблдор ему поверил бы, в этом Гарри не сомневался. Дамблдор понял бы, как и почему палочка Гарри сработала независимо от хозяина, потому что у Дамблдора имелись ответы на любой вопрос. Он многое знал о палочках, ведь рассказал же он Гарри о странной связи, существующей между его, Гарри, палочкой и палочкой Волан-де-Морта… Однако Дамблдор, как и Грозный Глаз, как Сириус и родители Гарри, как его бедная сова — все они ушли, и теперь он никогда уже не сможет поговорить с ними. Он ощутил, как горло его обжигает нечто, никакого отношения к огненному виски не имеющее…

И тут, совершенно неожиданно, боль в шраме усилилась, став невыносимой. А как только он стиснул ладонями лоб и закрыл глаза, в голове его завопил пронзительный голос:

— Ты сказал, что проблему решает использование другой палочки!

И перед внутренним взором Гарри возник истощенный старик в тряпье, лежащий на голом каменном полу, испускающий жуткие, протяжные вопли непереносимой муки…

— Нет! Нет! Умоляю вас, умоляю…

— Ты солгал лорду Волан-де-Морту, Олливандер!

— Нет… клянусь, нет…

— Ты хотел помочь Поттеру, помочь ему спастись от меня!

— Клянусь, это не так… я верил, что другая палочка сработает…

— Так объясни же мне, что произошло. Палочка Люциуса погибла!

— Я не могу понять… связь… существует только… между двумя вашими палочками…

— Лжешь!

— Пожалуйста… умоляю вас…

Гарри увидел, как поднялась держащая палочку белая рука, ощутил, как Волан-де-Морта окатила волна отвратительной злобы, увидел, как на полу забился в агонии слабый старик…

— Гарри!

Все завершилось так же быстро, как началось, — Гарри стоял в темноте, содрогаясь, вцепившись в огородную калитку, сердце его бешено билось, шрам все еще покалывало. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, — рядом с ним стоят Рон и Гермиона.

— Пойдем в дом, Гарри, — прошептала Гермиона. — Ведь ты же не уедешь, правда?

— Да, дружок, ты должен остаться, — сказал Рон и хлопнул Гарри по спине.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Гермиона, стоявшая к Гарри достаточно близко для того, чтобы видеть его лицо. — Вид у тебя ужасный!

— Ну… — дрожащим голосом ответил Гарри, — наверное, он все же лучше, чем у Олливандера…

Когда он закончил рассказ о том, что увидел, Рон выглядел испуганным, а Гермиона и вовсе охваченной ужасом.

— Но ведь это должно было прекратиться! Твой шрам… Предполагалось, что больше он этого делать не будет! Не давай вашей связи установиться снова. Дамблдор хотел, чтобы ты закрыл для нее свое сознание!

Гарри не ответил, и она стиснула его руку.

— Гарри, он завладел Министерством, газетами и половиной волшебного мира! Не позволяй ему пробраться еще и в твою голову!