Сценарист

Глава 27 Точка невозврата. Часть 4

— Не смейте останавливаться! Продолжаем тренировки! — прокричал уже всем надоевший голос, но не послушаться его дети просто не могли.

Это был очередной день в этом аду для этих детей. Каждый день их заставляли упорно тренироваться, заставляли выходить за их пределы, заставляли ломать себе кости и рвать мышцы лишь для того, чтобы удостовериться, что они работают с правильным материалом. Не все выдерживали эту проверку на прочность: кто-то ломался в первые дни, кому-то удавалось прожить целую неделю, а кто-то, как, например, те, что занимаются сейчас тренировками, вынуждены терпеть эти пытки уже не один месяц. Многие сдавались, многие плакали. Кто-то пытался позвать на помощь, а кто-то пытался сбежать. Ничего не удавалось. Из раза в раз их ловили и возвращали на место, заставляя продолжать терпеть все эти пытки, дабы вырастить из этих детей настоящих и полезных солдат.

В спектр тренировок входило всё, что только можно: изучение всех видов боевых искусств, упражнения на все группы мышц, спарринг с другими детьми и опытными профессиональными бойцами, изучение анатомии человека на наглядном примере. Последнее было особенно страшным для детей, ибо тем самым «манекеном» мог стать каждый из них — всё зависело от настроения и выбора старшего тренера, который не часто был в хорошем расположении духа. В добавок, после такого урока испытуемым приходилось отходить неделю, а то и больше, ибо во время таких показов им показательно ломали рёбра, давили на артерии и рвали мышцы. Никто не хотел в один момент оказаться на месте манекена, так что каждый старался вести себя настолько хорошо, чтобы его точно не выбрали. Те же, кому не повезло, получали лишь сочувственные взгляды со стороны своих друзей и развращённый взгляд от учителя.

Син был одним из всех этих бедных детей, что не знали весёлого и радостного детства. Каждый день ему приходилось, буквально, выживать, дабы встретить своими глазами ещё один адский день, который оканчивался желанием проснуться и в следующий день. Айкава и сам не понимал, откуда у него была такая тяга к жизни, учитывая то, что им всем приходилось испытывать день ото дня на протяжении уже пары лет. Он часто задавался вопросами на эту тему, но, в силу не слишком развитого ума и ограниченных познаний, он никогда не приходил к правильному, рациональному и логичному ответу. Ему оставалось лишь продолжать копаться в собственных мыслях, надеясь на то, что когда-нибудь он точно придёт к правильному ответу, который откроет ему глаза на ту правду, что продолжает от него скрываться это продолжительное время. Пока же ему стоит просто делать то, что он делает каждый день, и, разумеется, по желанию, не влезать в неприятности, которых можно избежать.

Последнее, кстати, получалось у него из рук вон плохо, ибо Син не был бы собой, если бы не влипал в неприятные ситуации — он всегда был местным анархистом, заводилой и просто бунтарём. Ему не нравились здешние законы и правила, поэтому каждую неделю по несколько раз его отправляли на очередной урок «правильного» воспитания, в которых часто применялись физические методы влияния на человека. Спина Сина была почти полностью усеяна шрамами, порезами и отверстиями от пуль — всё это было результатом этих самых уроков. Учителя не были глупыми, так что вредили лишь там, что не сильно повлияет на правильное функционирование тела ребёнка. По факту, им было важно лишь то, чтобы мальчик не умер во время их перевоспитания, а на остальное всем было плевать. Этот мальчик с малых лет успел осознать жестокость мира, в котором он живёт, и он до сих пор продолжает познавать его самую гнусную и тёмную сторону, а исследование более приятных сторон нашей жизни пока не представлялось возможным.

Впрочем, мальчик не сдавался. В душе он был заядлым мечтателем, который грезил о том, что когда-нибудь он сможет покинуть это место и присоединиться к другим детям — более радостным, милым и мирным. Айкава очень сильно любил читать сказки, где каждая история заканчивалась счастливым концом. Ему было приятно знать, что где-то в этом мире есть истории, способные закончиться хорошо, и он отчаянно верил, что его история, как и история всех этих детей в этом исследовательском комплексе, будет иметь самый приятный, самый добрый и самый светлый положительный конец. Над ним по этому поводу часто смеялись друзья, говоря о том, что у них ничего из этого не будет. Большая часть из них были пессимистичными реалистами, которые понимали, что никто их просто так не отпустит, ибо они знали больше, чем должен знать нормальный человек, и вряд ли государство допустит, чтобы все они просто так ошивались на улицах городов, рассказывая каждому встречному, что с ними происходило в их детстве. Об этом проекте никто не должен был знать, ибо он способен вызвать самый настоящий мировой скандал. Если бы о подобном комплексе прознали другие страны, началась бы самая настоящая война, в которой бы все объединились против Японии. ООН лучше бы вообще никогда не знать даже о слухах об этом месте, ибо здесь их декларация прав человека никогда не работала, да и работать в будущем не собирается. Всем плевать на права детей — они для этих учёных не люди, а простые подопытные, которыми можно было бы пожертвовать во благо общего успеха.

Однако, некоторое время назад информация всё же была слита в сеть. В документах, что оказались в распоряжении общественности, было описано большинство экспериментов над детьми, которые, казалось бы, должны были привести общество в бешенство. Узнав об этом, все люди бы подняли самый большой шум за всю историю существования причуд, собрались бы вместе и организовали самый большой в истории Японии митинг. Последствия казались колоссальными, но, увы и ах, их не было. Люди быстро смягчились, узнав о том, что всё это делалось для того, чтобы их дети не участвовали в кровопролитных войнах. В чём минусы иметь универсальных солдат, которые небольшой группой способны уничтожить целую армию из обычных вояк? В чём минусы того, что детям этих людей предстоит жить в мире, где им не угрожает опасность извне? В чём минусы того, что у Японии будет самая сильная армия во всём мире? Вот и люди ничего не увидели в этом, хотя должны были, учитывая то, что правительство, в буквальном смысле, издевается над детьми, уничтожая их тела, и разрушая их психику. Обществу было просто плевать на этих детишек, у которых даже родителей не было — все были взяты из детских домов. «Уж лучше они послужат всему нашему обществу, чем будут пить и колоться в подворотнях нашей страны!» — заявил один из комментаторов и был полностью поддержан.

Этот мир, буквально, гнил на глазах.

В добавок, правительство быстро нашло того, кто смог слить всю эту информацию — неизвестным добродетелем оказался один из учёных, которому явно не нравилось издеваться над всеми этими детьми. Руководство быстро прижало его к стенке и заставило раскаяться. Что было удивительно, так это то, что это самое руководство узнало, что этот бедняга придумал слить документы не сам — ему просто настойчиво подсказали, надавив на жалость. В тот день из уст пойманного бедолаги прозвучало два имени — Син Айкава и Мики Хамада. Руководство было в шоке, узнав о том, что именно они и придумали весь план вплоть до последней детали. Дошло даже до того, что они указали на нужные документы, которые бы стоило слить для общественности, и убрали те, которые им явно не стоило видеть. Со слов уже бывшего работника комплекса (можно читать, как «будущего покойника»), оба мальчика знали, что этот учёный не сильно горит желанием продолжать то, чем он занимается, и воспользовались этим, переманив его на свою сторону. Они давили на его самые слабые стороны, вызывали нужные эмоции и получили положительный результат. Ошиблись лишь в одном — общественность не оценила.

Людям было плевать на их страдания.

Плевать на их горе.

Плевать на этих детей.

Документы из сети были убраны достаточно быстро — у правительства были по-настоящему талантливые хакеры, способные убрать из интернета всё, что не понравится их руководству. Виновные же понесли наказание: учёный был отправлен в лес, из которого не вернулся, а двое мальчиков просидели в специальной воспитательной комнате несколько недель. После такого у них полностью отпало желание сопротивляться, желание бороться и желание выделяться. Теперь они больше были похожи на обычных кукол, которые просто следуют приказам, не выбиваясь из общего плана. Разумеется, следить за ними не переставали, ибо всегда был шанс, что они просто играют на публику, пытаясь разработать новые планы для борьбы со здешними устоями. Учёные знали лишь одно наверняка — никто из них не способен одолеть эту систему. Ни Син, ни Мики не смогут покинуть этот комплекс без согласия людей, стоящих выше. У них просто не хватит для этого сил, а хитростью взрослых им точно не взять.

Мальчики были в безысходном положении, но их цели, желания, вера и стремления никуда не делись. Напротив, они лишь возросли, что означает, что они не перестанут бороться.

По крайней мере, не перестанут до момента, пока их жизни не поставят под угрозу.

В руководстве сидели не дураки — они прекрасно понимали, что эти двое имеют одну из самых крепких связей, которую невозможно просто так разорвать. Они были самыми настоящими братьями, которые готовы пожертвовать своей жизнью ради другого. Это не могло не восхищать взрослых, ибо, если взять самое удачное будущее для этих ребят, они могут стать неплохим дуэтом солдат, который можно будет отправить на самые сложные и самые кровопролитные миссии, и они знали наверняка, что этот самый дуэт всегда будет возвращаться живым. Эти дети будут бороться до того момента, пока не испустят дух, да и вряд ли, что даже после такого они не перестанут сражаться. Это умиляло и восхищало, но больше всего учёных радовал другой факт: с помощью этой самой связи можно манипулировать этими ребятами, чтобы добиться желаемого результата. Они уже давно готовились к одному проекту, в котором может понадобиться эта самая связь, и она может привести их к самому большому успеху во всей их работе — к разработке универсальной вакцины «Буйство причуды».

Однако, всё это было лишь в планах, осуществление которых будет ещё не скоро, так что всем нужно сфокусироваться лишь на настоящем, дабы не упустить ни единого момента и не совершить какую-нибудь ошибку.

Внезапно среди нескольких рядов детей, что прямо сейчас были одеты в белое кимоно для тренировок, послышался грохот. Все тут же обратили на это внимание, но дети быстро продолжили заниматься, ибо за отклонения они могли получить наказание. Взрослые же с любопытством смотрели на мальчика, который упал на пол без сил. Всё его тело было покрыто ушибами, ранами, синяками и порезами. С его лица струился пот, а из носа, не переставая, шла кровь, которая имела более тёмный цвет, чем всем привычная алая. Мальчик пытался подняться, но его тело его не слушалось, что выливалось лишь в очередной грохот и панические слова ребёнка.

— Под… поднимайся, чёртов слабак! — говорил он себе, пытаясь придать больше мотивации, но выходило так себе. — Ты должен подняться! Ты обязан!

В этот же момент послышался смешок со стороны одного из учителей.

— Что, не можешь продолжать? Неужели ты думаешь, что мы тебя пожалеем и отправим на скамейку? Вставай, кусок дерьма! Мы ещё даже тренироваться не начали! — агрессивно проговорил тренер, выплёвывая каждое слово так, будто оно было ядом.

— Я…я… я могу продолжать. — произнёс ребёнок, но в его словах не было уверенности.

— Я не спрашиваю тебя о том, можешь ты или нет — ты обязан продолжать! Если ты не сделаешь то, что я тебе приказываю, мы избавимся от тебя, как от прошлого второсортного мусора, на который мы бесполезно тратили своё время! — не унимался взрослый, выдвинувшись в сторону бедного дитя, который не понимал, почему он не может встать на ноги.

Мальчик скулил и плакал. Он всеми силами пытался встать на ноги, но тело упорно отказывало ему в этой услуге. После очередной попытки он снова свалился на пол и стал задыхаться. Слёзы предательски щипали его глаза, а в груди не хватало воздуха. Всё его тело ныло от боли, а сам мальчик уже глубоко внутри отказался продолжать. Он понял, что для него всё было кончено, так что просто лежал и плакал, готовясь к тому, что от него вот-вот решат избавиться. Его сердце колотилось с бешеной скоростью, а к горлу подступала рвота, которую он не старался держать в себе, в результате чего около его головы быстро образовывалась лужа из всего им съеденного, его крови и его слёз.

— Господи, да ты тут ещё и весь пол испортил! — разгневался тренер, со всей силы пнув мальчика ногой в живот, от чего тот поморщился и издал болезненный стон. — Нет, такие нам в солдатах не нужны. Это же самое настоящее отребье! Никчёмный мусор! Второсортное говно! — не унимался взрослый, нанося каждый удар под аккомпанемент нового оскорбления. — Не думай, что мы тут начнём тебя жалеть! Ты лишь очередной слабак, который не должен был здесь находиться! — продолжал добивать мальчика он. — Однако, это мы можем исправить, да, Син? — спросил тренер у рядом стоящего мальчика, чьи глаза тут же округлились от шока.

— Что… что вы имеете в виду? — спросил Айкава, надеясь, что всё это шутка.

— Мы же можем исправить это недоразумение, верно? — продолжал спрашивать он.

— Наверное, да. — ответил мальчик, прекрасно понимая, что этот вопрос был явно не риторический.

— Ну вот! В таком случае, можешь ли ты мне помочь это сделать?

Теперь мальчику стало явно не по себе. «О чём, чёрт побери, он говорит?» — проносился вопрос в его голове, ответ на который пришёл достаточно быстро.

— Ты же не хочешь больше оказаться в воспитательной комнате, я прав? — спросил мужчина, вплотную подойдя в ребёнку.

— Нет. — честно ответил Айкава.

— Как мы все знаем, совсем недавно ты со своим другом здорово накосячил. — сказал мужчина, положив свою руку ему на плечо, после чего потянул ребёнка в сторону — прямо к страдающему дитя. — Я не буду врать тебе, Син — ты в самой настоящей жопе. Глупо было с твоей стороны полагать, что мы не сможем противостоять тебе. Ты, наверное, думал, что самый умный здесь, я ведь прав? В этом ты чертовски ошибся, парень. Взрослые всегда будут умнее детей. — говорил он ровно до того момента, пока они не подошли к тому самому бедолаге. — Прямо сейчас на верхушке решается ваша судьба, и я с уверенностью могу сказать, что от вас, скорее всего, просто избавятся. Тебя то просто убьют, а вот Мики… — повисла страшная пауза. — … ему будет гораздо больнее расставаться со своей жизнью. Мы же не можем просто так лишить вас жизни, не намучив напоследок, верно? Тебя, к слову, можно убить быстро, учитывая все твои прошлые заслуги, но вот Мики не такой. Он ничего для нас полезного не сделал, да и, скорее всего, не сделает в будущем, поэтому его отправят в особое место, где работают самые настоящие психи, которые любят насладиться всеми прелестями детских тел. Я не стану говорить, что они будут делать с ним, но я могу сказать то, что в один момент он будет желать смерти всей своей душой. Плохой ход событий, не правда ли? — с устрашающей улыбкой проговорил мужчина, после чего внимательно посмотрел на волнующегося мальчика, внутри которого прямо сейчас бушевали гнев и страх.

— Что вы хотите? — выдавил из себя вопрос Син.

— Разумеется, вы можете следовать этому ходу событий и распрощаться с жизнями, а можете… избежать всего этого. — продолжил тренер.

— Что мне нужно сделать? — понял намёк ребёнок.

— А ты сообразительный малый! — посмеялся мужчина и похлопал мальчика по плечу. — Вы избежите этой участи, если ты прямо сейчас… избавишься от мусора. — с ухмылкой произнёс взрослый.

— Избавиться… от мусора? — нервно сглотнул мальчик.

— Прикончи эту бесполезную тушу и мы вас простим. Если же ты не сделаешь этого, мы пустим в ход тот сценарий, о котором я тебе рассказывал. Ты же мальчик умный, верно? Расставь правильно приоритеты.

— Но… он же такой, как и я.

— На войне всё точно также, пацан. Ты, безусловно, можешь пожалеть того, кто кажется тебе слабым и беззащитным, вот только из-за этого ты можешь лишиться жизни и лишить её своих товарищей. Прямо сейчас, считай, у нас именно такая имитация этой ситуации. Что для тебя важнее: какой-то слабак или же твой лучший друг? Только тебе решать, кто будет жить, а кто сейчас умрёт. Сделай правильный выбор, мальчик. — с неким злорадством проговорил тренер и отошёл. — Убить тебе его придётся, не используя оружия. Только твоё тело! Вот тебе самая настоящая тренировка.

Айкава был по-настоящему испуган. Он понимал, что не хочет лишать кого-то жизни, но ставки были настолько высоки, что ему точно придётся это сделать. Внутри всё дрожало. Сам Син дрожал от страха. Желудок предательски выворачивался, подавая сигналы о надвигающейся тошноте, но он умел терпеть это чувство. Его детский мозг пытался осознать, что прямо сейчас ему придётся своими руками убить человека, и убить его нужно ради того, чтобы он и Мики выжили. Конечно, они оба прекрасно понимали, на что идут, когда начали манипулировать одним из работников, но расставаться с жизнью никто из них точно не спешил.

Предполагаемая жертва же лишь со страхом и обречённостью смотрела в глаза Сину. Кажется, что тот просто смирился со своей судьбой. Нет, скорее…

Он хотел умереть.

Син видел это желание в глазах мальчика. От этого ему стало не по себе. «Нет, он же не может… чёрт побери! Почему он смотрит на меня так, будто бы просит его убить⁈ Почему всё именно так?» — проносилось у него в голове, от чего ему ещё больше становилось тошно, ибо он уже смирился, что ему придётся выполнить этот приказ.

Айкава медленно начал приближаться к жертве, от чего последний нервно сглотнул и закрыл глаза, дабы не видеть приближение своей смерти. На глазах самого же Сина наворачивались слёзы. Да, он был бунтарём, он был иногда жёстким и непослушным, но он точно не был убийцей. Он никогда не хотел им быть. Единственное, чего он всегда желал — так это мир без крови и насилия. Мир, где все были бы счастливы. Мир, где есть тот самый добрый конец, присутствующий в каждой истории, что он читал.

Однако, реальность не была сказкой.

Жизнь всегда была драматичным боевиком.

— Стой, Син! Не надо! Это того не стоит! — попытался вмешаться Мики, что стал невольным свидетелем этого всего, как и все остальные, но его тут же прервал тот самый тренер, успевший быстро подбежать к нему и закрыть его рот своей рукой.

— А вот этого делать не стоит, парень. Прямо сейчас твой друг спасает вас. Прямо сейчас он спасает твою задницу, так что стой смирно и просто наблюдай, как твой друг марает руки, чтобы спасти ваши жизни. Стой и наблюдай за этим, Мики — сейчас ты увидишь истинное проявление дружбы. — с некой радостью и торжеством в голосе проговорил мужчина, после чего стал вместе с мальчиком наблюдать, как Син берёт очередной грех на свою душу.

Син бы прямо сейчас с радостью воспользовался причудой, попытавшись дать бой местным тренерам, но, увы, на каждом из детей находился особый ошейник, который блокировал их способности, так что Сину придётся убить этого мальчика, да и сделать это нужно самым жестоким и невыносимым способом.

«Скорее всего, придётся душить.» — подумал Син, вплотную подойдя к мальчику.

Жертва в последний раз открыла глаза и посмотрела в глаза будущему палачу. В его взгляде отражались боль, разочарование, гнев и безысходность. С глазах Сина же виднелось обычное желание пережить этот день и забыть о нём навсегда. Мальчик тяжело вздохнул и легко улыбнулся.

— Получается, на этом мой путь заканчивается, да? — спросил малец, прекрасно зная ответ на свой вопрос.

— Прости… — выдавил из себя Син.

— Ты не виноват в этом, приятель. Скорее, мы просто стали заложниками событий, которые не в состоянии контролировать. — высказал умную мысль мальчик.

— Похоже, что книги мы читаем не просто так. — улыбнулся Син и почесал затылок.

— Это моя любимая фраза из последнего, что я прочитал.

— Не думал, что она станет твоей последней.

— У всего есть своё начало и свой конец. Кто-то умирает раньше, а кто-то позже. В любом случае, я бы всё равно столкнулся со смертью. — продолжал вести умные речи пацан. — Жаль, конечно, что я не смогу увидеть внешний мир, но я надеюсь, что ваша история точно закончится счастливым концом. — договорил мальчики и улыбнулся во все тридцать два зуба, после чего слёзы хлынули из его глаз.

— Я буду молиться, чтобы хотя бы там у тебя была счастливая жизнь. — сказал Син и улыбнулся грустной улыбкой. — Прощай.

— Прощай. — сказал мальчик и опустил шею.

В этот же момент Син быстро зафиксировал удушающий захват при помощи одной ноги и стал душить мальчика. Тот тут же начал брыкаться, но это, скорее, была реакция самого тела, когда сам же его обладатель уже смирился со смертью. Мальчик продолжал улыбаться, пока его глаза медленно закрывались, а кожа на лице становилась всё больше бледной. Из глаз Айкавы струились слёзы, но он продолжал удерживать захват, лишая человека жизни. На секунду показалось, что мальчик даже решил бороться со своей участью, но сжатый кулак был не для удара, а для последнего символа уходящего человека — он поднял руку вверх и посмотрел на всех с улыбкой на лице.

— Плюс… Уль…тра… — произнёс он и тут же его рука опустилась на пол, а само тело перестало сопротивляться.

Мальчик был мёртв. До последней секунды своей жизни он улыбался, а в конце и вовсе решил подарить некоторую мотивацию всем остальным. Кто-то не смог услышать его слова, а те, кто услышал, пытались сдержать слёзы.

Да, он не был дружелюбен ко всем здесь, да и никто особо и не старался дружить с ним, но у него было доброе сердце. Каждый раз, когда кому-нибудь нужна была помощь, он прибегал к ним и делал всё, что только было в его силах. Конечно, многое у него не получалось, за что его некоторые и ненавидели, но он старался. Он хотел быть полезным. Он хотел быть добрым.

Он хотел дружить со всеми.

Он хотел быть героем.

И он был героем до самой последней секунды своей жизни, приняв свою смерть с достоинством.

До последнего вздоха он верил в добро.

И эту веру он забрал с собой.

И снова кошмар. И снова я просыпаюсь в холодном поту.

Что же, за последнее время я привык к таким пробуждениям. Скажу больше: для меня это стало нормой, так что я даже пугаться перестал. Правда, холодный пот всё-таки немного мешает комфортному пробуждению. Да и холод в этом месте такой, будто бы сейчас никакое не лето, а самая настоящая прохладная осень. Неудивительно, что это место так быстро забросили — работать здесь было бы точно невозможно из-за собачьего холода. Конечно, это надо было мне всё предусмотреть и положить в личные вещи хотя бы одно одеяло, но, увы, о таком я и не подумал, а сейчас идти домой будет чистым самоубийством, ибо там меня точно поджидают профессиональные герои и сотрудники милиции, а всем им бой я дать точно не смогу.

После вчерашнего показательного выступления я с большим трудом скрылся. Герои преследовали меня везде, стараясь успевать за моим быстрым темпом, но моя причуда помогла мне успешно сбежать. Разумеется, сил на это было потрачено не мало, но сейчас я, по крайней мере, на свободе, если это так можно назвать, учитывая то, что теперь мне даже спокойно по улицам нельзя прогуляться, ибо каждый запомнил моё лицо. Чёртовы репортёры, конечно, но я и сам виноват — решил доигрывать образ до самого конца. Почувствовал азарт, почувствовал власть и моральное превосходство, за что и получил теперь самую большую известность из возможных. Жаль только, что автографы никто не попросит, а если и попросят, то сразу наденут наручники и попросят на них расписаться. Такого бы, конечно, лучше избежать, если я хочу смыться из этой страны в ближайшие несколько часов.

Ну, не совсем из страны, конечно, но можно сказать и так, что я официально покину Японию. Насколько я помню, Ай-Айленд не принадлежит полностью одному государству, так что можно посчитать, будто бы я действительно сбегаю. Однако, до тех пор, пока я не покину и Ай-Айленд, я нахожусь под юрисдикцией правительства этой страны, так что вполне возможно, что я просто отправляюсь в путешествие на другую часть нашей всеми любимой Японии. Впрочем, скорее всего, я пробуду там не долго, так что и у них не будет так много времени, чтобы как-то повлиять на меня. Да, мне придётся скрываться даже там, но там это будет сделать гораздо легче, ибо на этом острове не так сильно присматриваются к лицам — там заняты настоящей работой, которая не терпит отлагательств. Думаю, местным учёным точно будет на меня плевать, так что ночью можно будет даже с открытым лицом походить, не надевая медицинскую маску. Красота.

Все нужные вещи уже были со мной. Изначально я хотел оставить их в квартире, в которую я бы вернулся после убийства Всемогущего, но в последний момент понял, что, вероятно, там меня сразу будут ждать, так что той ночью мне удалось найти этот заброшенный склад и скинуть свой небольшой рюкзак сюда. По этой же причине этот склад стал моим временным убежищем на эти несколько дней, что я здесь обитаю. Конечно, я бы выбрался из страны в первую же ночь после произошедшего, но, увы, тот корабль, на котором мне суждено отправиться на остров, тут же бы перехватили, а меня бы задержали. Такого хода событий нельзя было допустить, так что пришлось немного поиграть в прятки.

В данный момент идёт уже третий день после убийства Символа Мира. Насколько можно судить по новостям, прямо сейчас по всей стране проводятся рейды и облавы с целью найти и задержать меня. Смерть такого большого и значимого героя сильно ударила по жителям Японии, да так, что некоторые до сих пор не могут прийти в себя. На телевидении же третий день подряд крутят самые лучшие моменты карьеры Всемогущего. Люди настолько привыкли к этому герою, что даже теперь не представляют, как будут справляться без него. А это ведь они ещё не знают, что их любимый герой собирался завершить свою карьеру после той битвы. Наверняка, он бы стал после этого обычным учителем, на котором уже не было бы сосредоточено столько внимания. Совсем скоро он бы точно стал бесполезным, да и люди бы про него забыли. Я же своими действиями сделал из него настоящую легенду, о которой никто в ближайшее десятилетие не забудет. Он стал символом храбрости и борьбы со злодеями, который умер в битве с новым главным врагом страны. Ну, разумеется, не люди так меня назвали.

Я сам себя так назвал.

Единственная камера, удерживаемая оператором, что прямо сейчас находился в вертолёте, была зафиксирована на лице убийцы Всемогущего, снявшего маску со своего лица. Всё это время люди гадали о личности таинственного злодея, которого в народе прозвали «Чистильщиком». Многие строили теории, некоторые утверждали, что это вообще бывший герой, а третьи уверяли, что это самый обычный злодей, который будет пойман в ближайшее время. Никто из них и не догадывался о том, что именно этот злодей приложит свою руку к уничтожению самого сильного, самого популярного и самого лучшего героя в Японии — Всемогущего. Люди не хотели верить, что этого героя можно было победить, а ещё больше всего на свете им не хотелось своими глазами наблюдать, как этого самого героя убивают.

Все были в шоке. Страна, буквально, в один момент полностью замолчала.

Это был кошмар наяву для каждого жителя этой страны.

Оператор был весьма эмоциональным человеком. Его руки тряслись, а на его лице блестели слёзы, которые скатывались вниз с большой скоростью. Ему хотелось кричать. Хотелось прямо сейчас спрыгнуть с вертолёта и броситься в атаку на этого злодея, коим оказался знаменитый студент-первогодка из геройской академии UA. Люди невзлюбили Сина с самого начала — с самого первого этапа Спортивного фестиваля. Они видели в нём злодея, видели в нём жестокого человека, но никто не видел в нём обычного подростка, которому нужна была поддержка. Быть может, если бы люди были более добрыми, этого всего бы прямо сейчас не было.

Однако, люди были жестокими, и получили они за это довольно-таки аналогичную награду, о которой и мечтать даже не могли.

— Почему? — тихо произнёс оператор, после чего его голос перешёл на крик. — ПОЧЕМУ ТЫ УБИЛ ЕГО⁈ ЗАЧЕМ ВСЁ ЭТО⁈ — кричал он, рыдая.

Шум вертолёта был достаточно громким, но не настолько, чтобы Син не смог уловить вопросы оператора, что прямо сейчас снимал его. На это он лишь хищно улыбнулся и помахал рукой прямо в объектив, после чего, применив причуду, быстро перенёс себя прямо к оператору, схватил камеру и вернулся обратно — прямо на то место, где прямо сейчас лежал труп Всемогущего, который всё ещё был тёплый, но эта теплота покидала его тело с каждой секундой. Поставив камеру на вентиляционную шахту, Айкава отошёл немного дальше и вновь посмотрел прямо в объектив. В этот момент за этим эфиром наблюдала вся страна, так что парень решил воспользоваться данной ему возможностью.

— Хей! Кажется, я создал самое настоящее событие, не так ли? Думаю, теперь в ближайшие несколько месяцев вы только и будете читать газеты с заголовками обо мне, смотреть теле-эфиры, посвящённые мне, а, быть может, кто-то и вовсе будет покупать мерч с моей символикой. За одно лишь действие я в миг стал самой обсуждаемой персоной в Японии. Неплохо, да? — с некой насмешкой начал он, чем привёл людей в бешенство. — Оу, кажется, вы немного разозлились. Понимаю, ведь не каждый день кто-то убивает того, на ком держится вся страна. Сейчас, скорее всего, вы пытаетесь понять, что будет после всего этого: хаос, разруха, новая волна преступности, падение экономики, раскол геройской системы и… бензин станет дороже. И всё это только из-за смерти Всемогущего. Боже, неужели Япония настолько жалкая? — задал риторический вопрос Син, нахально улыбаясь, чем вызвал ненависть каждого, кто прямо сейчас наблюдал за ним. — Вам не кажется, что вы слишком сильно начали опираться на героев? Вы перестали самостоятельно следить за своей безопасностью, перестали быть аккуратными и осторожными, перестали думать о безопасности собственной жизни и о чужом горе — всё это вы повесили на плечи героев, которым так сильно доверяете. Всемогущий уже не одно десятилетие является… точнее, являлся вашим оплотом, из-за которого вы очень сильно расслабились. Неужели вы думали, что так будет вечно? Вы всю свою жизнь хотели просто… верить в героев? Разве это не жалко? Только из-за смерти ОДНОГО героя в этой стране начнётся колоссальный пиздец невиданных масштабов, с которым вам предстоит столкнуться, и это будет результатом ваших действий. Люди стали слабыми. Стали никчёмными. Стали такими беззащитными. Вы слишком сильно надеялись на этого героя, да и остальные были объектами вашей веры. И куда это вам привело? Вы стали бесполезными. Без этого героя этой стране точно в ближайшее время будет пиздец. Разве это не смешно?

Взгляд Айкавы стал более суровым и жёстким, от чего тут же у зрителей пробежали по спине мурашки.

— Теперь вы остались без Символа Мира и Символа Зла — их обоих убил я. Получается, с этого момента я стал полноправным Символом Хаоса, да? Что же, я приму этот титул с честью и обещаю, что я не разочарую вас. Эта ночь станет судьбоносной не только для этой страны, но и для всего мира в целом. Сегодня я показал вам, насколько ужасна нынешняя система героев, в которой весь упор был на одного человека. Вы доверяли ему всё, что только могли, и сегодня вы лишились его, а это значит, что ваши проблемы и заботы снова в ваших руках. Что вы будете с этим делать? Переложите на плечи другим героям? Вновь доверитесь им, чтобы в будущем потерять и их? Или же вы сами займётесь решением своих проблем, перестав опираться на этих выблядков системы, что мнят себя величайшими? Не кажется ли вам, что пора брать всё в свои руки? Герои не совершенны, как и все люди, а это значит, что и им не стоит доверять. Только поднявшись самостоятельно с колен, вы сможете пойти навстречу новому — светлому будущему. Хватит быть зависимыми от героев — избавьтесь от этой привязанности, что сделала из вас слабаков. Только так вы сможете выжить!

Син сделал паузу, во время которой его взгляд наполнился злобой, которую ещё никто не видел собственными глазами. В его очах выражалась давняя обида, давний гнев, что он таил в себе годами. Теперь всё это было готово выплеснуться наружу мощным потоком, контролировать который с каждой секундой становилось всё сложнее.

— Десять лет назад вы собственными руками создали монстра, который сегодня лишил вас вашей главной опоры. Десять лет назад вы закрыли глаза на зверства, что вытворяло правительство, наивно полагая, что всё так и должно быть. Десять лет назад вы отвернулись от детей, которые просили о помощи. Десять лет назад вы создали монстра. Десять лет назад вы создали меня. И вот, десять лет спустя, я пришёл к вам со своей персональной вендеттой, и началась она со смерти двух больших символов этого мира. Думаете, что это всё? Думаете, что я на этом остановлюсь? Нет, ребятки, я только начал. С этого момента вам лучше не смыкать глаза, ибо я могу прийти за каждым из вас. Я отомщу за всех тех, на кого вы наплевали. Я отомщу каждому из вас за ваше безразличие. Я устрою вам самый настоящий кошмар, по сравнению с которым эта ночь покажется сказочной прелюдией! У всех действий есть последствия, господа, и сегодня вы наблюдаете одно из них.

Айкава медленно приблизился к камере и активировал одно из свойств своей причуды, которое придало его зелёным глазам яркий свет, от вида которых становилось крайне не по себе.

— Сейчас вы наблюдаете рождение нового — самого опасного в мире злодея. После смерти Все За Одного именно я занимаю его место, так что теперь именно я главное лицо злодейского мира. Сейчас вы слабы, как никогда раньше, и я мог бы воспользоваться вашей слабостью, чтобы уничтожить всю страну за раз, но, к счастью для вас, у меня есть другие планы. Поэтому, господа, я хочу сделать вам небольшое предупреждение. — проговорил Айкава, после чего ухмыльнулся. — Совсем скоро я покину Японию, отправившись в другие страны. Я буду совершенствоваться всё это время и становиться сильнее. За это же время вам нужно прийти в себя и организовать достойную защиту этой страны. Можете вновь построить оборону из героев, а можете готовиться сами. Мне плевать. Однако, когда я вернусь сюда… вам лучше быть готовыми. — договорил Син и сбил камеру вниз.

Аппаратура с грохотом приземлилась на бетон и уставилась объективом прямо в мёртвое лицо Всемогущего, на лице которого застыла гримаса ужаса. От такого зрелища многие люди запаниковали, другие заплакали, а третьи и вовсе начали блевать прямо на месте. Однако, Син своего добился — люди были напуганы до усрачки, а это означает, что его речь сработала. Теперь ему оставалось лишь скрыться из виду и уплыть на Ай-Айленд, дабы продолжить дело, которое он начал.

Разумеется, герои гнались за ним. Старатель был в числе первых, кто пришёл в себя после действия парализующего яда, так что в гонке за Сином лидировал именно он. Перед тем, как погнаться за ним, он увидел мёртвое тело человека, за которым гнался всю свою жизнь. Да, он часто говорил о Всемогущем, как о сопернике, но глубоко в душе он был его идеалом — идеалом, на который Старателю хотелось быть похожим. Теперь же этот идеал лежит на холодном бетоне с застывшей гримасой ужаса на лице, а герой никак не смог ему помочь. Ему остаётся лишь нагнать его убийцу и расправиться с ним, дабы отомстить за всеми любимого героя. Энджи уже было всё равно на свою репутацию — о нём и так часто говорят, как об убийце, а за это ему ещё и медаль выдадут, записав его имя в историю Японии. Ему нужно было лишь нагнать убийцу и отомстить.

И он погнался, пытаясь сдержать слёзы.

Но он так его и не догнал.

Этим вечером я покину наш государственный остров и оставлю этих бедолаг наедине с собой. Быть может, до кого-нибудь из них дойдёт смысл моих слов, но сомневаюсь, что они действительно будут думать над ними. В конце концов, я лишь очередной злодей высокого ранга, над философией которого даже думать не станут. Штейн не был сильно опасен для героев, но в этом и был его шарм, и именно поэтому у него появились последователи. Я же просто очень силён, так что все, в первую очередь, будут смотреть на мою силу, а потом уже думать над моими словами. Наверное, я всё-таки зря потратил своё время, пытаясь донести до них своё послание.

Я почти не спал всё это время. Мой сон ограничивался, максимум, парой часов, после чего я быстро пробуждался от очередного шороха. В моей ситуации мне нельзя просто так уснуть, ибо герои могут нагрянуть сюда в любую минуту, а я ещё не в самой боевой форме, учитывая накопившуюся усталость и несколько ран, что я получил от героев, пока убегал. Думаю, в моём нынешнем состоянии лучше вообще не соваться в схватки, ибо это приведёт лишь к моему поражению. Нужно действовать крайне аккуратно. Нельзя совершать ошибок.

Интересно, что сказала бы Тога, увидев мои большие мешки под глазами? Наверное, она бы выдала какую-нибудь остроумную шутку, пошутив про моё сходство с какими-нибудь вампирами. Однако, думаю, я бы сейчас посмеялся над этим, ибо сам понимаю, как же хренового выгляжу. Никогда не думал, что буду напоминать внешним видом ожившего мертвеца из клишированных сериалов. Чёрт побери, а меня вообще узнают, если увидят в таком виде? Быть может, мне можно спокойно ходить по городу, не боясь, что меня заметят? Вряд ли кто-нибудь подумает, что я тот самый красивый злодей, который убил Всемогущего. Меня можно перепутать с кем угодно, но мало кто скажет, что я Чистильщик. Иронично.

Думаю, через пару часов можно будет выдвигаться на пристань. Корабль должен прийти в это время. Надеюсь, что я успею скрыться в нём до того, как герои поймут, как я могу выбраться из страны. Буду верить в то, что они не догадаются задержать судно, но это было бы логично, ибо и я на их месте не позволил бы злодею скрыться. Впрочем, сейчас они не в том положении, чтобы ограничивать людей в передвижении. После моего выступления люди стали меньше верить в героев. Всё чаще слышится критика нынешней геройской системы, а также многие предлагают её реформировать. Многие люди в бешенстве от того, что всё это время такой большой и опасный злодей, как я, был у всех под носом, да ещё и обучался в самой престижной академии страны. Люди сильно возмущены этим фактом, из-за чего требуют срочных реформ и смены руководства. Я был бы рад, если бы они вдохновились той моей речью, но, увы, они делают всё это лишь ради того, чтобы в очередной раз переложить всю ответственность на других.

Всё-таки я зря тогда потратил время на речь.

Пробуждение пришло, наверное, слишком поздно. Сначала я не понимала, что произошло, и почему я прямо сейчас лежу в больнице и наблюдаю, как мои одноклассники со слезами на глазах смотрят на меня, радуясь, что я пришла в сознание. Лишь через несколько минут до меня дошло, что с моими травмами это ещё чудо, что я проснулась. Другие люди, которым так сильно разбивали лицо и череп, в сознание не приходили.

Затем, когда я поняла это, в мою голову тут же нахлынули воспоминания той ночи, которая, судя по всему, стала точкой невозврата. После неё уже ничего не будет прежним: не будет привычных посиделок с одноклассниками в полном составе, не будет тех самых весёлых концертов, на которые мы ходили вместе с Сином, и не будет больше тех самых весёлых уроков с Всемогущим. Ничего из этого уже не вернуть, и виной всему этому лишь один человек — Син Айкава.

Точнее, я бы сказала, что в этой ситуации двое виновных. Как, наверное, понятно, второй виновник этого события — я. Скорее всего, я с самого начала должна была заподозрить, что с Сином происходит что-то неладное. Теперь, когда он сам сказал мне об этом, я понимаю, что те ситуации, в которых я его заставала, не были такими уж безобидными. И почему я вообще забыла про тот случай, когда после спарринга с Киришимой из его плеча шла кровь? В то время по всем телевизорам и радио передавали, что Чистильщик был сильно ранен в плечо и ногу. Почему тогда я не сделала нужных выводов? Почему я не помешала всему этому случиться?

Я виновата.

Сколько дней мне ещё нужно лежать в этой больнице? День? Два? Три? Почему я вообще здесь нахожусь, когда я должна прямо сейчас вместе с остальными искать того, кто убил… Всемогущего? Почему я должна смирно лежать на кровати и ничего не делать? Здоровье? Да плевать мне на него! Если бы я была более внимательнее, если бы я слушала и вслушивалась лучше, быть может, этого бы не случилось. Возможно, что я бы смогла уговорить… нет, я бы смогла убедить Сина не поступать так, как он поступил. Это было мне по силам! В противном же случае, я могла просто сдать его профессионалам, в результате чего его бы быстро арестовали. Всё могло быть по-другому.

Но я была слепа и глуха.

Той ночью он открыл мне глаза на правду. Я действительно не гожусь для геройского факультета. Я не гожусь для роли героя. Какой из меня герой, если я не могу вовремя заметить изменения в собственном друге? Какой из меня герой, если я не слушаю то, что мне говорят? Какой из меня герой, если я не могу никого спасти? Почему я должна быть героем, если не могу спасти своего друга?

А был ли Син для меня другом?

Это… сложный вопрос. Если посмотреть в прошлое, я не вижу причин, почему я не могу его так называть: он не пользовался мной, не заставлял меня что-то делать для него, не пытался ко мне приставать, не пытался вытащить из меня какую-нибудь информацию и всё в этом роде. Единственное, что он делал, так это то, что помогал мне исполнить мою мечту. Быть может, именно поэтому я не замечала, что в нём что-то изменилось. Мои глаза были затуманены его великодушием и добротой, которые он мне оказывал. Скорее всего, из-за этого мне и не удалось заметить значительных отклонений в его поведений — я просто не хотела их видеть. Всё, что мне хотелось в тот момент — это быть рядом с ним и с благодарностью принимать его помощь. Получается, что это именно я пользовалась им, а не он мной.

Но для чего он дружил со мной?

Жалость? Сочувствие? Или же у нас просто были общие интересы? Если бы он хотел меня… ну, как девушку, то я бы явно заметила намёки на это, но я не такая красивая и привлекательная, чтобы он запал на меня. На что тут западать то? На ровное худое тело? На короткую стрижку? На красные линии на лице? Нет, он точно не рассматривал меня в этом плане. Получается, что наша дружба — случайность. Скорее всего, мы дружили только потому, что у нас общее увлечение к музыке. Если бы я не хотела выступать на сцене, он бы даже не обратил на меня внимание. Однако, зачем он помогал мне? Зачем он протащил меня на сцену вместе с собой? Зачем всё это?

Я ничего не понимаю.

Я знаю лишь одно — теперь ничего из этого не будет. Наша дружба официально закончилась, и закончил её именно он. Я не знаю, зачем ему понадобилось переходить на тёмную сторону, не знаю, почему он убил Всемогущего, не знаю, зачем он помогал Лиге Злодеев. Я… ничего не знаю. Переходил ли он на тёмную сторону? Быть может, он всегда был на ней, а мы этого не замечали? Зачем он тогда спас нас при нападении в USJ? Зачем он дрался против того монстра насмерть? Зачем он вообще рисковал ради нас своим здоровьем? Для чего всё это?

Столько вопросов, но так мало ответов.

Что же нам всем делать после этого? Нет, точнее будет сказать, что мне делать после всего этого? Теперь я сомневаюсь в своих геройских амбициях, сомневаюсь в собственных силах, в собственных целях, рвениях, желаниях и в собственной жизни. Я теперь во всём сомневаюсь. Что мне нужно делать, чтобы получить новый вектор развития? Скорее всего, мне нужно изменить свою жизнь полностью. Син показал всем нам, что мы очень слабы, глухи и слепы. Мы не замечали предателя у собственного носа, полагая, что это наш товарищ, пускай и со скверным характером. Мы наивно полагали, что на него можно надеяться, пока он всё время намекал нам, что это не так. Мы полностью провалились в роли героев, и эта самая ошибка стоила нам потери Символа Мира. Именно по нашей вине он смог добраться до Всемогущего, и теперь нам предстоит расхлебать ту кашу, что мы заварили.

Однако, я сомневаюсь, что теперь мы сможем друг-другу доверять. Предательство Сина слишком сильно пошатнёт наш моральный дух и целостность коллектива. Быть может, теперь мы будет относиться к друг-другу с особой осторожностью. Дружного коллектива теперь точно не будет. По крайней мере, в ближайшее время уж точно. Сможем ли мы в таких условиях стать сильнее, дабы при следующей встрече с Айкавой мы смогли дать ему отпор? Сможем ли мы стать лучше после всего того, что случилось?

Я очень в этом сомневаюсь.

У меня больше нет права называть себя будущим героем. Я совершила ошибку, забыть о которой никогда не смогу. В таком случае, я просто обязана стать лучше. Именно на моих плечах лежит этот грех и, судя по всему, именно мне и предстоит с ним работать. Поможет ли мне в этом UA? Нет, ни капли. Их режим тренировок не предназначен для того, чтобы в короткие сроки сделать из нас сильных героев. С их программой мы вряд ли сможем добраться до уровня Сина за короткое время. Получается, остаётся лишь один путь, пройти который предстоит мне лишь одной. Не хочу втягивать в это всех своих друзей, ибо они и так сейчас не в лучшем состоянии после случившегося. Я пройду этот путь сама, а после того, как цель будет выполнена, я, наверное, смогу вернуться к ним, если, конечно, выживу.

В таком случае, я знаю, что мне нужно делать.

Вечерний город по-настоящему прекрасен, когда все магазинчики включают свои неоновые вывески. После этого город кардинально преображается, а с виду всё кажется так, будто бы ты попал в самый настоящий киберпанк. Приятный неон освещает улицы и лица прохожих, которые со спокойным выражением лица идут вперёд под ручку со своей второй половинкой. Конечно, негативное настроение прямо сейчас видится намного чаще, чем радостное, и, безусловно, я являюсь виновником сия события, но, к счастью, не все люди заполонили свои умы смертью героя номер один. Им, скорее всего, просто всё равно на это — их это не заботит. Они зациклены лишь на собственной жизни, в которой нет места для большой роли героев. Они где-то там на фоне, пока главные герои их жизни находятся у них перед глазами. Каждый день, просыпаясь ото сна, они смотрят в зеркало и видят того, ради кого они проживают столь короткую жизнь. Им важно лишь собственное счастье, а герои могут и побыть в стороне, если так будет надо.

Именно поэтому я прямо сейчас могу ходить по улицам этого города без капюшона. Никто не будет всматриваться в моё лицо и в мой рюкзак за спиной, пытаясь понять, тот ли я злодей, которого очень часто показывают по телевизору. Сейчас у этих людей свои заботы и проблемы, так что никто из них не будет искать дополнительный геморрой. Разумеется, всё же находятся люди, которые пытаются всмотреться в меня, но эти бдительные граждане не настолько глупы, чтобы сразу закричать о своей находке. Скорее всего, кто-то меня всё же узнал, пока я гуляю. Однако, раз я до сих пор не вижу кучи героев и много машин полиции, выходит, что они даже не удосужились позвонить туда, куда надо. Они просто не хотят добавить себе больше проблем, да и звонить, по сути, бесполезно, ибо каждую минуту в полицию звонят, как минимум, три человека, которые утверждают, что видели меня на одной из улиц. В полиции не настолько много людей, чтобы отправлять их по каждому из звонков. Они уже поняли, что искать меня бесполезно — я им просто не попадаюсь, хотя и не стараюсь прятаться. Я всё это время был на самом видном месте этого города, но никто не обратил на меня внимания. Похоже, что прятаться на видном месте — лучшая тактика.

Посмотрите на их лица: усталые, безэмоциональные, иногда весёлые, иногда радостные и редко злые. Тут находятся люди с самыми разными настроениями, но никто не спешит делиться ими с другими. Полагаю, что люди просто научились всё таить в себе, подумывая, что только они должны бороться и защищать собственное психическое и эмоциональное здоровье. Если бы у них были такие же мысли по поводу героев и их значимости в этой стране, уверен, Япония была бы лучшей страной в мире, ибо в ней каждый бы смог защитить себя сам, не ожидая, когда ему на помощь прилетит чувак в латексе. Это было бы так здорово, но пока что это невозможно. Людям нужно полностью изменить своё мировоззрение, а для этого должно пройти не одно десятилетие. Собственно, я и не надеялся, что своими действиями сразу изменю общество — я лишь дал толчок, а дальше пусть сами решают, идти им вперёд или нет. Я убил героя не для общества, а для себя — для своих желаний, целей и надежд. Всё остальное для меня не имеет значения.

Остался последний поворот. Народа значительнее поубавилось. Я рад, что смог выбрать маршрут, на котором меня точно не засекут. Насколько я помню, эта улица славится тем, что ничем не славится, так что здесь никто не ходит. Несколько одиноких домов лишь стоят здесь и ждут, когда от них избавятся, но для местных жителей они поистине драгоценные и родные. Сколько лет этим обветшалым домам? Двадцать? Тридцать? Или все сорок? Как люди могут ещё жить в таких постройках? Я бы точно побоялся спать в таком доме, думая, что завтра могу и не проснуться из-за внезапно рухнувшего потолка на моё лицо. Однако, учитывая то, что в окнах этих построек отражается тёплый свет ламп, в них действительно кто-то живёт, да ещё и радуется, наверное. Наверное, они уже просто привыкли жить в таких условиях: душ на улице, туалет там же, а сам дом отапливается с помощью печки. Кто-то может считать это даже романтичным, но это, скорее, вынужденная мера для этих людей. Уверен, что они бы с радостью переселились в другой дом, где все удобства находятся внутри, а изнутри дом обогревается при помощи газа. Это для них что-то на подобии рая, к которому они стремятся всю жизнь.

Штукатурка на том доме вдалеке скоро точно полностью отпадёт, ибо её половина уже лежит на земле, а учитывая то, что она уже успела засыпаться песком, она лежит уже не первый год. Быть может, обитатели этой постройки надеются, что их вот-вот выкупят, а сам дом снесут, но, похоже, государству плевать на их проблемы, ибо этот район существует в таком виде почти десять лет. Десять лет эти люди теплятся надеждой, что вот-вот их жизнь изменится в лучшую сторону, но, к сожалению, ничего не происходит.

Грустно, но такова реальность.

Впереди себя я вижу причал, к которому совсем скоро подплывёт нужный мне корабль. Ещё совсем немного и я отправлюсь в путь к следующей своей цели, после чего… а я не знаю, что будет после. Я как бы и не думал, что будет после того, как я попаду на остров. Скажу даже больше: я и не знаю, что мне там нужно найти. Единственный мой ориентир — отрывок воспоминаний из прошлого, в котором учёные говорили, что нужное оборудование для экспериментов поставляется именно из Ай-Айленд. Учитывая то, что я поставил себе цель дойти до человека, который начал все эти безумные эксперименты, мне нужно найти на острове документацию, которая подтолкнёт меня к личности главного зла моего детства. Думаю, что после того, как я найду нужные бумаги, я отправлюсь в другую страну, ибо вряд ли этот самый главный бы всё время сидел в Японии, не стараясь расширить своё влияние на другие страны. Тем более, таким экспериментов точно бы заинтересовались другие люди мирового правительства, которые бы точно увидели выгоду в этом, если бы им предложили участвовать в подобном. Поэтому, скорее всего, в Японии меня не будет достаточно продолжительное время.

Надеюсь, что я вообще смогу вернуться.

Господи, как мне хочется спать. Мои мысли начинают путаться, а некоторые из них вовсе не к месту. С каждой минутой мне всё сложнее и сложнее фильтровать мыслительный процесс, отделяя действительно дельные мысли от бессмысленных. Скорее всего, если в ближайший час я не лягу спать, я просто отключусь, не дойдя до койки. Было бы лучше, если бы это произошло на корабле, чем рядом с причалом. Вряд ли моряки заберут моё бессознательное тело и загрузят на корабль, а вот герои с радостью и заберут меня, и с этой же радостью посадят меня за решётку на веки вечные. Насколько я могу понимать, за моё преступление мне грозит несколько пожизненных, две смертных казни, пять воспитательных изнасилований, кремация, воскрешение и всё с начала списка. Мне как-то не хочется переживать всё это, так что лучше бы мне поскорее уплыть на корабле.

Солнце медленно зашло за горизонт. Прохладный ветерок приятно дул на моё лицо, из-за чего тело начало расслабляться. В этот же момент я понял, что расслабляться не стоит, ибо в таком положении меня сразу тянет в сон, а ноги не спешат держать меня в положении стоя. Чёрт, и почему этот корабль всё ещё так далеко? Я прекрасно его вижу, но ему плыть до этого причала ещё где-то минут десять, а я могу за себя утверждать, что протяну ещё минут пять. В добавок, время предательски тянется, превращая минуты в часы. Я понимаю, что это лишь я сам себя так накручиваю, но из-за недостатка сна во мне сейчас очень много раздражения, и оно увеличивается с каждой минутой без какой-либо весомой причины. Прямо сейчас мне хочется разрушить всё, что я только вижу, но я стараюсь держаться.

Надо немного потерпеть, Син. Совсем немножко.

Я встал посреди пляжа и стал смотреть вдаль, всматриваясь в детали судна, на котором мне предстоит преодолеть путь до острова. Внешне оно было не таким большим, как я себе представлял. Я уж думал, что за мной приплывёт целая яхта, на которой в фильмах плавают лишь самые богатые миллионеры, но Гиран, похоже, не сильно любил весь этот пафос, так что вместо большого судна ко мне плыла трёхпалубная яхта. Конечно, это тоже круто, но не настолько, как если бы это была прям большая яхта.

Иногда чувствую себя ребёнком из-за этих мыслей.

— И всё-таки я смог найти тебя, Айкава. — послышался голос из-за спины.

Я тут же обернулся назад и увидел, что на расстоянии нескольких метров от меня стоял Шота Айзава, лицо которого выражало гнев, отчаяние и разочарование. Пускай он и старался выглядеть так, как обычно, но подёргивание лицевых мышц выдавало его с поличным. Прямо сейчас он был одет в свой геройский костюм, а на шее была закручено его любимое оружие захвата.

— Учитель? Вы искали меня? — удивлённо спросил я.

— Я занимался этим всё время после той ночи. — ответил он.

— И как вы поняли, что я буду именно здесь?

— Ты бы вряд ли покинул страну самолётом, ибо там постоянно проходят проверки. Остаётся лишь путь по воде. Многие пристани сейчас заблокированы героями, так что я подумал, что ты, вероятно, выберешь ту, которую даже и проверять не станут. — рассказал он.

— А так как эта пристань находится в не самом благоприятном районе, она идеально подходит для моего отхода. Браво, учитель! Вы как всегда умны. — ответил я с уставшей улыбкой на лице.

— Сколько ты не спал? У тебя очень большие круги под глазами.

— Ну, я старался спать по два часа в день, но и этот сон часто прерывался из-за внезапных лишних звуков. Если же вы имеете в виду полноценный сон, то я уже неделю нормально не спал.

— И ты продолжаешь стоять на ногах. Ради чего всё это? Зачем ты совершил это? — попытался разузнать у меня он, стараясь скрывать злость и обиду в голосе.

— У меня есть своя цель, учитель. Я с самого начала не был с вами на одной стороне. — с безразличием ответил я.

— Но для чего ты тогда поступил на факультет героев? — не унимался он.

— Мне нужно было развить свою причуду. Вы идеально в этом мне помогли, Айзава-сенсей.

— И ты готовился всё это время к тому, что станешь злодеем? Почему именно этот путь?

— О чём вы? — с удивлением спросил я, пытаясь понять, к чему он клонит.

— Ты бы мог стать прекрасным героем! Твоя сила могла бы спасать людей, а не убивать их! — пытался пристыдить меня Айзава.

— Мне нужно было спасать людей, что отвернулись от меня? Спасать тех, кому было плевать на маленьких детей, над которыми каждый день жестоко экспериментировали? Мне нужно было проглотить всю свою обиду и встать на светлую сторону? — с неким задором и весельем спрашивал я, переступая с ноги на ногу, оставляя на песке следы от своих ботинок. — Я не такой, учитель. К сожалению, наверное, мною сильно движет месть. Мне хочется отомстить за всю ту боль, что я и остальные дети перенесли в детстве.

— И для этого ты убил Всемогущего?

— Он, скорее, был убит из-за того, что просто был слеп к горю детей. Если бы он тогда не бросил нас, я бы оставил его в живых. Однако, он просто ушёл, оставив нас дальше страдать. Я не мог ему этого простить. — объяснился я, стараясь быть честным.

— Стало ли тебе легче после того, как ты убил его? — спросил он, надеясь, что я пойму, что месть не приносит удовольствия.

— Месть и не должна была радовать меня. Скорее, это просто было моим долгом. Мне от неё не горячо и не холодно. Совсем скоро мне вновь предстоит замарать свои руки, так что я не должен прямо сейчас заполнять свою голову мыслями, что я что-то делаю не так. Не нужно этих нравоучений, учитель. Вы меня всё равно не переубедите. — сказал я с максимальным уважением в голосе. — Вы пришли для того, чтобы остановить меня?

— Я должен задержать тебя и отправить в тюрьму, Айкава. После всего того, что ты сделал, ты точно не достоин снисхождения. — ответил он, встав в боевую стойку.

— Не лицемерно ли вы выразились, учитель? Если бы знали историю моего детства, вы бы поняли, что прощения должны просить у меня, а не я у других. — сказал я и ухмыльнулся, приготовившись к схватке. — Только не говорите, что вы пришли за мной в одиночку.

— Мне не нужны другие герои, чтобы приструнить своего ученика.

— Глупость или отвага?

— Сейчас проверим.

Его глаза засветились красным светом, который был виден сквозь его очки. Теперь, как я понимаю, я не могу пользоваться своей причудой. Разумеется, я попытался открыть сцену, дабы проверить это, и она не открылась, что лишь убедило меня в том, что его причуда приглушает абсолютно все причуды, что есть во мне. Ей всё равно на их количество — она деактивирует их все, если их обладатель попадёт в поле зрения причуды стирания. Думаю, Мидория бы восхитился таким фактом, записав это в свою тетрадь. Однако, к его сожалению, я не собираюсь делиться с ним этим открытием.

— Полагаю, мне придётся бороться без причуды. — произнёс я, встав в одну из боевых стоек карате. — Однако, не думайте о том, что я тут же перестану представлять опасность для вас. — на моём лице возник злобный оскал. — Меня готовили к этому всю мою жизнь!

Я быстро ринулся в атаку, попутно уклоняясь от оружия захвата Айзавы. Он старался действовать быстро, но я был намного быстрее, хоть и был без причуды. Да, моё нынешнее состояние подсказывало мне, что я не смогу вести бой достаточно долго, но за это время я был просто обязан победить его, если хочу покинуть эту страну. Сотриголова не сводил с меня взгляда, стараясь вести бой на небольшом расстоянии, но я всячески разрывал дистанцию и шёл в прямой бой, но он лишь быстро отходил назад и вновь использовал свою ленту.

В один из таких выпадов он всё-таки смог заключить меня в захват лентой, после чего быстро приблизился и нанёс сильный удар коленом в нос, который тут же выбил меня из колеи. Я тут же попятился назад, но он быстро притянул меня вновь к себе и нанёс несколько точных ударов кулаком в челюсть, а завершил эту комбинацию Айзава ударом ноги с разворота, который отправил меня в непродолжительный полёт. Лента же продолжала сковывать мои руки, но на ноги она пока не перешла, что позволяло мне свободно перемещаться, если я того пожелаю.

Хоть удары и были сильными, я нашёл в себе силы быстро подняться на ноги, хоть это и было трудно без помощи рук. Айзава же смотрел на меня красными глазами, продолжая контролировать ситуацию.

— Полагаю, что вы поняли, что, если я смогу применить свою причуду, вы проиграете. — предположил я, выплёвывая кровь из своего рта. — Хороший ход.

На эти слова он ничего не ответил. Это весьма развеселило меня и добавило задора, от чего мне даже хотелось смеяться. Его же серьёзный взгляд не дрогнул. Интересно, сколько он сможет смотреть на меня, не моргая? И протяну ли я до этого момента?

Сотриголова вновь потянул ленты на себя, в результате чего дистанция между нами снова сократилась. Он попытался нанести очередной удар коленом по моему уже сломанному носу, но я вовремя уклонился и нанёс точный удар ногой прямо в его корпус, от которого ему пришлось болезненно скрючиться. Взгляда он не отводил, но сильно поморщился. Если я продолжу в таком же духе, быть может, смогу вырвать победу в этой весьма непростой схватке. Однако, я сомневаюсь, что теперь он будет так рисковать, думая, что я не смогу ему ответить.

В этот раз дистанцию разорвать решил уже я, дабы он сильно не расслаблялся. Он попытался попятиться назад, но я и сам быстро отступил, воспользовавшись преимуществом его ленты, обернув его эффект против него же. Моё резкое движение заставило его двинуться вперёд, и я воспользовался этим, быстро подбежав к нему, после чего нанёс несколько точных ударов в корпус и челюсть ступнёй, от которых он тут же поморщился пуще прежнего.

Его глаза почти закрылись. Нужно были лишь дожать его. Учитывая то, что мы сейчас дрались на пляже, мне в голову пришла просто прекрасная идея: как только он вновь открылся, я сделал вид, будто бы снова собираюсь ударить его ногой в корпус, от чего вся его защита была перемещена в ту зону, что мне было и нужно, ведь в этот же момент я собрал небольшую кучку песка на ботинке и отправил её взмахом прямо в глаза Сотриголовы.

Веки закрылись. Моя причуда вновь стала доступной.

Воспользовавшись доступностью своих сил, я быстро переместил себя за его спину, включил силовое свойство причуды и нанёс сильный удар прямо по его позвоночнику, от чего он даже отправился в непродолжительный полёт. Как только он приземлился и вскочил на ноги, я схватил его за волосы и со всей силы воткнул его затылком прямо в песок, что не было таким уж болезненным. Однако, грядущая волна ударов по лицу возместила этот неприятный минус.

Теперь его лицо было полностью в крови. Наши носы были сломаны, из-за чего казалось, что мы идеально подходим друг к другу, да и мешки под глазами у нас были почти одинаковыми, но его лицо всё-таки было куда страшнее из-за преобладающего красного цвета.

— Вы явно сдерживались, учитель. — устало проговорил я, пытаясь отдышаться. — Раньше вы были намного сильнее. Или же я смог вас переиграть?

В этот же момент по всему моему телу прошла сильная волна боли. Издав пронзительный болезненный стон, я упал на колени и схватился за грудь. В этот же момент из моего рта хлынула волна крови, размер которой был очень большой. В глазах стремительно темнело, а дыхание то и дело сбивалось. Кажется, я вот-вот рухну на землю и больше никогда не встану.

Я достиг лимита своих сил.

Я и позабыл, что у меня есть ограничения. Вторая причуда усиления отучила меня от того, что за применения силы приходится платить кровью. Скорее всего, я так быстро достиг лимита из-за того, что неделю почти не отдыхал. Знал же ведь, что это сыграет со мной злую шутку.

Кровь хлестала изо рта, как и из носа. Мне срочно нужно было отступать. Я… я должен попасть на корабль. Мне… мне нужно туда.

Айзава медленно поднимался на ноги, пытаясь стереть кровь с потрёпанного лица. Так как нос был сломан, ему приходилось черпать воздух своим ртом, что выглядело весьма ужасно. Глаза его полностью заплыли кровью, из-за чего он не мог нормально использовать свою причуду. Проблема была в том, что даже в таком состоянии он способен задать мне трёпку.

— Ты дошёл до своего… предела, Айкава. — произнёс он, пытаясь встать, но у него это не получалось. — Ты проиграл.

Я попытался ответить, но из-за этого чуть не захлебнулся своей же кровью. Сколько же её из меня вылилось? Литр? Или два? Чёрт побери, нормальный человек уж точно не должен терять столько крови. Кашель отдавался сильной болью в груди, а сознание так и грозило покинуть тело. Слабость расползлась по каждому дюйму моего тела, от чего хотелось закричать и упасть лицом в песок, забыв о всём том, к чему стремился.

— Не вставай. — вновь сказал Айзава и начал медленно подходить ко мне. — Тебе нужна срочная медицинская помощь. Ты можешь умереть, потеряв столько крови.

Нет, учитель, я не сдамся. Наверное, в другой ситуации я бы послушался вашего совета, но не сейчас, когда всё должно следовать моему плану.

Я медленно начал подниматься на ноги, игнорируя боль. Это, кажется, удивило Айзаву, потому что тот резко остановился и вновь принял подобие боевой стойки. В ответ на это я лишь ухмыльнулся и всё-таки встал на обе ноги, хоть это и было тяжело.

— Простите, учитель, но… я не могу остаться. — сказал я и дёрнулся вперёд, готовясь нанести последний удар. — У меня есть то, к чему я стремлюсь, и я не позволю вам разрушить всё это. НЕ ПОЗВОЛЮ! — крикнул я и занёс кулак для удара, усилив его причудой.

Сотриголова тут же активировал причуду и посмотрел на меня, деактивируя мои способности, но я ожидал этого. Как только он воспользовался своей причудой, я швырнул ему в лицо очередную кучу песка, которую успел схватить перед самой атакой. Он попытался увернуться, но для этого ему пришлось моргнуть. Это и стало его фатальной ошибкой, ибо этого мига хватило на то, чтобы я успешно нанёс ему усиленный удар в челюсть, отправив его в полёт.

Приземлившись на землю, учитель перестал шевелиться. Приняв это за победу, я медленно развернулся и побрёл к причалу, рядом с которым меня уже ждала яхта. Похоже, что Гиран заранее предупредил моряков, что у них будет не самый обычный пассажир, так как те не задавали вопросов ни к моей личности, ни к моему окровавленному внешнему виду.

Как только я оказался на борту, мы тут же отплыли. Я бы поделился и другими подробностями, но, увы, сознание покинуло моё тело сразу, как только мы оказались на достаточно большой дистанции от берега. Напоследок я успел увидеть грустное лицо Айзавы, который явно был разочарован в своём поражении.

С той самой трагичной ночи прошла неделя. Всех учеников геройских факультетов успешно переселили в общежития, которое удалось построить в рекордно быстрый срок. Конечно, особой планировкой эти здания не славились, но они находились на территории UA, а это гарантировало безопасность для каждого из студентов.

Разумеется, не все родители были рады отдавать своё чадо на попечение академии, но студенты настолько хотели быть героями, что им удалось уговорить отправить их туда без сожалений. Конечно, переживаний по этому поводу будет ещё много, но все они вскоре улягутся, когда взрослые поймут, что отдали своих детей в надёжные руки.

Сами студенты сумели оправиться после инцидента. Однако, не все из них пришли в полный порядок. Мидория, казалось, изменился больше всех. Оно то и понятно — он потерял кумира детства, надёжного наставника и прошлого обладателя его причуды. Внутри него бушевал гнев, но какой-то голос внутри твердил ему, что сейчас не время поддаваться эмоциям. Изуку мог поклясться, что этот голос принадлежал самому Всемогущему, но вскоре понял, что, возможно, ему просто это кажется. Впрочем, совета он всё же придерживался.

— Надеюсь, вы не будете создавать мне проблемы. — закончил свою «зажигающую» речь Айзава, представляя студентам общежитие.

— Простите, сенсей, можно вопрос? — спросила Ашидо.

— Что тебя интересует?

— Вы сказали, что сейчас мы собрались тут всем классом, но я не вижу среди нас Джиро. Она ещё не поправилась? — поинтересовалась Мина, сделав озадаченную мордашку.

— Скорее всего, она ещё себя плохо чувствует. Раны у неё были серьёзные! — влез в разговор Денки.

— Она точно скоро придёт! Она у нас боевая! — поддержала Урарака.

Однако, как только они увидели чуть более грустное лицо Айзавы, все тут же замолчали, позволив учителю ответить. Издав тяжёлый вздох, он произнёс слова, которые были подобны грому среди ясного неба:

— Кьёка Джиро официально покинула UA.