Сценарист

Глава 66 Планы на будущее

— Злодей победил, — без особых эмоций в голосе произнёс мальчик с длинными чёрными волосами, победоносно поднимая правый кулачок над своей головой.

Вокруг него же находились побеждённые им противники, коими являлись дети — его главные партнёры по игре в героев и злодеев. Все они в данный момент с презрением глядели на него, охая от болезненных ощущений, которые они никак не ожидали почувствовать сегодня.

Казалось бы, что всё начиналось вполне хорошо для них: злодей всего один, способностями не обладает, да ещё и хило выглядит. Можно с уверенностью сказать, что в глазах «героев» он смотрелся довольно-таки слабым оппонентом, которого очень легко победить. Эти дети были уверены в том, что их причуды помогут им победить без особых проблем, потому никто из них даже и подумать не мог о том, что, предложив ему роль злодея, они подписали себе договор на самый очевидный проигрыш.

— Хотите ещё раз сыграть? — спокойно предложил им длинноволосый, окинув их своим безжизненным взглядом.

От вида этих глаз дети поёжились. По их коже пробежали мурашки, а их ноги начали тут же замерзать. Страх внутри них разгорался с невероятной скоростью, но они старались не показывать этого, пытаясь остаться гордыми.

— Мы не будем больше с тобой играть, — всё-таки решился ответить один из ребят, с болезненными стонами поднимаясь на ноги.

— Почему? — слегка наклонил голову в удивлении злодей.

— Герои всегда должны побеждать, — отозвался другой мальчик, решив поддержать своего друга в его акте беспрецедентной храбрости. — Ты нарушил правило.

— Но вы же сами оказались слабыми. Разве не вы виноваты в том, что проиграли? — не мог понять их логики длинноволосый.

— Не надо ему ничего объяснять, — произнёс самый озлобленный. — Беспричудные всегда тупые.

— Точно-точно, — одобрительно кивнул подсос задиры. — У беспричудных нет не только силы, но и мозгов, так что бесполезно ему что-то говорить!

Длинноволосый слегка изумился от подобного заявления. На лице его не было ни единой эмоции, а в голове… Да и там была полнейшая тишина.

Если говорить честно, то этому ребёнку было абсолютно всё равно на этих мальчишек. Он согласился-то на это игру только из-за того, что ему было интересно, на что способны нормальные дети. Результат же его безумно разочаровал, потому продолжать он тоже был не намерен.

— Пойдёмте отсюда, — предложил главный всей компании, после чего все направились прочь с детской площадки. — Найдём нормального, у которого есть причуда.

Длинноволосый молчаливо наблюдал, как вся компания скрылась за небольшим зданием, после чего, вздохнув, приблизился к рядом стоящей скамейке и сел на неё, пытаясь обдумать всё произошедшее.

«Даже драться нормально не умеют. Причуды используют просто ужасно. Неужели все нормальные дети такие? Они никогда не тренировались? Их не наказывают за проступки? Их тупость поощряют? Я… ничего не понимаю», — рассуждал в своей голове мальчик, опустив взгляд вниз.

Самое забавное было то, что эти ребята сами предложили ему сыграть. Их было аж пятеро, и все они, разумеется, захотели выбрать роль героев, отдав противоположную роль ему. Длинноволосый не был глупым и понимал, что те лишь хотели насытить своё самолюбие с его помощью, а его слова о том, что он не имеет причуды, лишь сильнее подогрели их желания сыграть с ним.

Ребёнок поднял взгляд, посмотрел на яркое солнце, голубое небо, прислушался к пению птиц и закрыл глаза. Сейчас ему уже ничего не хотелось. Не было никакого интереса гулять дальше, поскольку он понимал, что ничего его уже не сможет удивить. Да и друзей у него не было, с кем он мог бы хорошо провести время. Точнее , уже не было.

«Интересно, а как нормальные дети заводят друзей? Их не тренируют, у них у всех есть свои дома и семьи. Как же они знакомятся друг с другом? Просто подходят на улице и предлагают подружиться? Я попробовал так, но ничего не получилось, да и не хочется, чтобы такие дети были моими друзьями. Даже Ичиро намного лучше, чем они. Точнее… был».

Мальчик вновь почувствовал грусть. Воспоминания о былых днях ни на секунду не покидали его голову. Перед глазами до сих пор всплывали картины того дня, той трагедии, после которой жизнь ребёнка кардинально изменилась. Он чувствовал кровь на своих руках, ему было противно от этого ощущения, было противно от самого себя, но ничего с этим поделать не мог. Ему нужно было просто идти дальше, пытаясь найти новый смысл в жизни, и длинноволосый это отчётливо понимал, но принять никак не мог.

Он всё ещё оставался рабом того места — его неотъемлемой частью, как и его друзья, что уже никогда не смогут насладиться полноценной свободой. И всё это было лишь по его вине.

«Наверное, надо идти домой. Посмотрю несколько фильмов, мультиков и передач. Быть может, стоит поиграть в приставку, чтобы хоть немного лучше стало. Мне… вновь нужно забыться, а то вновь истерика начнётся. Не хочу снова плакать».

Он попытался встать, но тело не послушалось. Что-то удерживало его на месте, и это точно не было действие чьей-либо причуды. Просто у мальчика больше не было сил. Бесконечное чувство вины, вечное самобичевание и постоянные неудачные попытки завести новые знакомства сильно измотали его. Честно говоря, ему даже жить не хотелось — в жизни не было абсолютно никакого смысла.

В голове временами всплывало обещание, которое он дал своему другу, но почему-то мальчик начинал думать, что у него ничего не выйдет. Всё было слишком сложным для него, а рядом не было никого, кто смог бы ему помочь. Его мечта, нет, их мечта стать героями казалась мальчику невозможной. Друг уже не сможет её исполнить, а длинноволосый… Он просто не видел в этом смысла, ведь второй этого точно не увидит.

В голове, словно заевшая пластинка, крутились воспоминания, калейдоскопом проносящиеся перед его глазами. Беззаботный смех, эхом раздающийся в летнем воздухе, тёплые объятия, согревающие душу, сияющие радостью глаза друга, в которых отражалось всё безграничие их общего мира. А потом — тьма, непроницаемая и безжалостная, поглотившая всё вокруг. Крики, отчаянные и полные боли, пронзающие тишину, словно ржавые лезвия. Кровь, липкая и противная, омывающая его руки, не смывая, но лишь подчеркивая ужас произошедшего.

Он не помнил, как всё произошло. Как друг, его верный соратник и опора, оказался под завалами обрушившегося здания, его тело, безжизненное и окровавленное, покоившееся под грудой кирпичей и ржавого металла. Как он сам, охваченный паникой и отчаянием, царапая руки о ржавое железо, тщетно пытался разгрести завал, не веря, что его друг мог погибнуть так внезапно и несправедливо.

Не помнил, как потом брел по пустынным улицам, словно зомби, оторванный от мира живых, не чувствуя ни холода ледяного ветра, ни жгучего голода, ни пронзительной боли в израненных руках. Его разум, словно затуманенный пеленой отчаяния, отказывался воспринимать действительность, отталкивая воспоминания, слишком мучительные, чтобы их вынести.

«Что-то в этом не так. Такое ощущение, будто бы что-то было иначе. Чего я ещё не помню? Что-то же было, но память мне отказывает. Чёрт, я вновь дошёл до этой точки».

Полностью погрузившись в свои мысли, длинноволосый не заметил, как к нему приблизился неизвестный ребёнок, чьи глаза были полными удивления, доброты и переживаниями. Изумрудные глаза с интересом изучали мальчика, пытаясь понять, что именно с ним происходит. Длинноволосый же чувствовал на себе чужое внимание, но был слишком занят, хороня себя в пучинах внутренней тьмы.

«И как я вообще нашёл свою квартиру? Как она оказалась в моём распоряжении? Что вообще произошло? Почему я ничего из этого не помню? Как же бесит!», — схватился за голову ребёнок, борясь с приступом агрессии.

— С тобой всё в порядке? — послышался неизвестный ему голос, доносившийся спереди.

Длинноволосый поднял голову и с удивлением обнаружил, что на его смотрел незнакомый ему ребёнок. Он был примерно его возраста, с копной густых зеленых волос, взлохмаченных словно после драки. Огромные изумрудные глаза, полные сочувствия и беспокойства, смотрели на него, словно заглядывая в самую душу. На щеках мальчика виднелись веснушки, а на губах играла робкая улыбка.

Он был одет в простую футболку цвета хаки, немного выцветшую и растянутую, но со следами от высохшего пота, говорящими о его летних приключениях. На футболке красовался яркий рисунок Всемогущего, героя, которым он, очевидно, восхищался. Старые, потёртые джинсы, закатанные до щиколоток, демонстрировали его беззаботный летний стиль. На ногах красовались потёртые кеды, на шнурках которых были завязаны яркие узелки.

«Кто это такой? Не помню, чтобы мы были знакомы», — рассуждал в своей голове длинноволосый.

— Со мной что-то не так? — задал вопрос он, смотря своему неожиданному собеседнику в глаза.

— Ну… Мне так показалось? — неуверенно ответил мальчик, пожав плечами. — Ты выглядишь расстроенным и грустным.

— А это плохо? — не мог понять логики темноволосый.

— Наверное? — всё также не был уверен в себе зеленоволосый. — Когда кто-то грустит, это… плохо? Да, это определённо плохо. А если человек грустит, то значит, что у него что-то случилось. Потому я…

— Решил подойти и спросить, — закончил мысль собеседника длинноволосый. — Хочешь помочь?

— Ну… — замялся мальчик.

— Можешь не переживать, — выставил руки вперёд мальчик, — со мной… всё в порядке, — очевидная ложь, но он не хотел раскрывать свои чувства перед незнакомцем.

— Но… — зеленоволосый явно не был убеждён словами собеседника.

— Это не твоя проблема, — сказал прямо мальчик с длинными волосами.

Поклонник Всемогущего резко замолчал. Ему было немного неудобно продолжать этот разговор после таких слов. Длинноволосый явно не хотел разговаривать с ним, но этот ребёнок видел, что тому требовалась помощь. Нет, он не был профессиональным психологом, а также не имел большого опыта за спиной в этом деле — ему просто говорило об этом сердце, которое никогда не врало мальчику.

Решив не отступать, зеленоволосый приблизился к собеседнику и сел с ним рядом на скамейку. Последнего эти действия не сильно обрадовали, но против он не был.

— Хочешь поиграть? — неожиданно предложил мальчик с веснушками.

Длинноволосый от такого предложения удивился. Он всем видом старался показать тому, что не намерен с ним разговаривать и хоть как-то взаимодействовать, его новый собеседник не желал отступать. Такое упрямство немного раздражало мальчика, но пока всё было в пределах допустимого.

— Поиграть? — ухмыльнулся бывший носитель роли злодея. — Прости, но, увы, не могу.

— Почему? — изумрудные глаза вновь смотрели прямо в душу собеседника.

— Боюсь, что разочарую тебя, но у меня нет причуды, — грустный смешок вырвался из уст темноволосого.

К удивлению длинноволосого, его собеседник, услышав это, лишь улыбнулся и засиял. Это было чертовски странно.

— Я тоже! — произнёс он.

— Что? — не совсем понял бывший злодей.

— Я тоже беспричудный! — слова хоть и были сказаны легко и просто, но в них чувствовались нотки боли и грусти, что не скрылось от другого ребёнка.

— И что это значит?

— Это значит, что тебе ничего не мешает поиграть со мной!

— А ты не из тех, кто просто так сдаётся, да? — ухмыльнулся обладатель чёрных волос.

— Я… не хочу сдаваться, — эти слова были сказаны уже не так уверенно и громко, как прошлые. — У меня нет причуды, из-за чего многие не хотят со мной дружить. Даже мой лучший друг начал говорить мне, что я бесполезный, что я… деку, — его глаза стали влажными. — Все мне говорят, что без причуды мне не стать героем. Даже мама… не верит в меня.

Зеленоволосый мальчик, несмотря на слезы, струящиеся по щекам, сохранял в глазах решимость. Он словно излучал внутренний свет, который можно было бы назвать надеждой. Весь его вид говорил о том, что несмотря на все трудности и унижения, он продолжал верить в возможность лучшего будущего. Губы дрожали, но он старался держаться, не отводя взгляда от своего собеседника.

Тем временем длинноволосый сохранял спокойствие и нейтральное выражение лица. Он внимательно слушал, не проявляя явных эмоций, но внутри него зарождалось что-то похожее на сочувствие.

— Но я буду стараться! — всхлипнув, произнёс мальчик, что потрясло его собеседника. — Я буду тренироваться, буду развиваться, буду искать свой путь! Я не хочу быть обузой для общества, я хочу стать героем как Всемогущий!

Длинноволосый сохранял спокойствие, но что-то в его взгляде изменилось, когда он услышал последние слова зеленоволосого мальчика. В его памяти всплыл образ старого друга, того, кто тоже когда-то говорил с такой же решимостью и уверенностью. Того, кто, несмотря на все трудности, стремился к своей цели и верил в светлое будущее. Образ друга, который теперь был лишь воспоминанием.

Темноволосый глубоко вздохнул и на мгновение закрыл глаза, давая себе возможность осознать, насколько этот мальчик напоминал ему потерянного друга. Взгляд его стал мягче, и он наконец позволил себе выказать немного эмоций. В его глазах промелькнула печаль, но вместе с ней и уважение к этому маленькому, но сильному сердцу, что билось перед ним.

— Ты напоминаешь мне одного человека, — тихо произнес длинноволосый, стараясь удержать голос ровным. — Он тоже не сдавался, несмотря ни на что.

Зеленоволосый мальчик поднял взгляд, в котором читался неподдельный интерес.

— И что с ним стало? — спросил он, не отрывая глаз от собеседника.

Длинноволосый сделал паузу, вспоминая своего друга. Того, кто всегда был примером мужества и самоотверженности.

— Он стал героем, — ответил он, слегка улыбнувшись. — По крайней мере, для меня, — произнёс мальчик и опустил взгляд, стараясь сдержать эмоции.

Мальчик замолчал, и между ними повисла тишина. Зеленоволосый заметил, как его собеседник, несмотря на внешнее спокойствие, на мгновение дал волю своим эмоциям. В этот короткий момент в его глазах мелькнула глубокая печаль и грусть, вызванные воспоминаниями о потере. Это была секундная слабость, но она была достаточна, чтобы мальчик понял, что перед ним сидит человек с собственной болью и прошлым.

Ребёнок с веснушками, чувствуя, что их разговор подошёл к важному моменту, решил напомнить своему новому другу о предложении поиграть. Он медленно достал из карманов несколько игрушек — копии знаменитых героев: Всемогущего, Старателя и Алого Бунтаря. Игрушки были немного потертыми, но сразу было видно, что они многое значат для мальчика.

— Помнишь, я говорил про игру? — спросил он, протягивая игрушки длинноволосому. — У меня есть эти герои. Для меня они — пример того, кем я хочу стать.

Длинноволосый посмотрел на игрушки, а затем на мальчика. В его глазах снова заиграла та же решимость, что и у его друга в прошлом. Он протянул руку и осторожно взял фигурку Всемогущего, рассматривая её с неожиданным интересом.

— Они… много значат для тебя, правда? — спросил он, глядя на мальчика.

— Да, — кивнул зеленоволосый, улыбнувшись сквозь слёзы. — Они напоминают мне, что у каждого есть шанс стать героем, независимо от того, есть у него причуда или нет. Даже если мне придется долго тренироваться и многого лишиться, я всё равно буду стремиться к своей мечте.

Длинноволосый на мгновение задумался, держа в руках игрушку. Затем его лицо озарилось лёгкой улыбкой.

— Хорошо, — сказал он, вернув игрушку мальчику. — Давай поиграем.

Изумрудные глаза после этих слов ярко засияли, а их обладатель подскочил с места и запрыгал от радости, немного напугав своего нового друга. Мальчик кружился вокруг скамейки, держа в руках своих любимых героев, его смех звенел в воздухе, принося мгновенное облегчение и светлое чувство радости.

Через минуту ребёнок остановился, встав напротив своего собеседника. В его глазах длинноволосый увидел намёк на ещё один вопрос.

— А как тебя зовут? — обладатель тёмных волос оказался прав.

Он на мгновение замер, раздумывая над ответом. Внутри него начали подниматься старые сомнения. Стоит ли заводить новых друзей? Его печальное прошлое, полное утрат и боли, вновь ожило в его сознании. Перед глазами возникли образы потерянных друзей, тех, кто больше никогда не сможет с ним заговорить, кто остался лишь воспоминанием. Эти призраки прошлого тянули его обратно, в тьму одиночества и отчаяния.

Но, глядя на улыбающегося мальчика перед ним, он почувствовал, как в его сердце зажглась искра тепла и надежды. Этот ребёнок, несмотря на все трудности, продолжал верить в светлое будущее и мечтать о великом. Длинноволосый понял, что ему нужно жить дальше, нужно снова научиться доверять и открываться людям, даже если это больно.

— Син, — произнёс он, слегка улыбнувшись, — Син Айкава. А тебя как?

Его новый друг лучезарно улыбнулся, прикрыв глаза.

— А меня…

Звук пропал, превращая сию картину в немое кино.

Последним, что увидел Син, было движение губ мальчика, который в этот момент называл своё имя.

Глаза с трудом разомкнулись. В глаза парня ударил яркий свет, заставивший его тут же зажмуриться. Разум ещё не был полностью очищен от увиденного. Подросток не понимал абсолютно ничего. Перед глазами всё ещё стоял сон, в котором он общался с мальчиком, что предложил ему дружбу и совместную игру. Он не мог отделаться от ощущения, что хорошо знает того ребёнка — уж больно знакомым он ему казался.

«Был ли это обычный сон? Или же картина прошедших дней? Картины утерянного прошлого, что пытался глубоко закопать мой отец, чтобы вырастить из меня нужного ему монстра?», — мысли его после пробуждения были весьма прозаичны.

Через минуту Син медленно начал приходить в себя. Свет лампы, что висела прямо над ним, перестал слепить, дав возможность парню увидеть потрёпанный временем бетонный потолок, на котором виднелись грязные пятна. Он попытался посмотреть немного в сторону, но тут же ощутил неприятную боль в районе шеи и позвоночника. Видимо, так сказалось на нём долгое отсутствие движений — конечности очень сильно затекли и расслабились. Требовалось ещё немного времени, чтобы он смог нормально пошевелиться.

«Тот пацан кажется мне знакомым. Такое ощущение, будто бы я видел его относительно недавно. Почему же память отказывается предоставить мне нужную информацию?», — Айкава попытался немного напрячь мозг, чтобы узнать нужное, но тут же был вынужден остановиться из-за головной боли, что усиливалась с каждой его попыткой вспомнить увиденного во сне персонажа.

Справа до его ушей доносились странные звуки, что были похожи на скрип металла и нажиманию на кнопки клавиатуры. Странное комбо, конечно, и парень намеревался узнать, что именно издаёт подобные звуки, но для этого пришлось ждать, пока тело вернёт прежнюю подвижность, а судя по тому, что он уже начинал чувствовать неприятные ощущения в районе тех мест, куда были воткнуты ножи Химико, быстро и резко двигаться он пока точно не сможет.

Наконец, когда самые утомительные и скучные две минуты подошли к концу, парень смог начать двигать своими конечностями. Разумеется, каждое подобное действие давалось ему с большим трудом, но подросток был упорным в своём желании, потому не останавливался, решив сменить лежачее положение на сидячее.

На середине этого процесса острая боль пронзила всё его тело. Полученные раны напомнили о своём существовании, из-за чего Сину пришлось сжать зубы, чтобы не закричать. Впрочем, от болезненного стона, что тут же вырвался из его уст, это его не спасло.

— Уже очнулся? — прозвучал знакомый девичий голос с той стороны, откуда минуту назад доносилось комбинация прошлых звуков. — Не советую делать резкие движения. Хоть раны и затянуты, твой организм всё ещё по-прежнему считает, что ты ранен.

Син с трудом повернул голову и бросил свой взгляд на источник голоса. Его глаза тут же расширились от понимания, кто в данный момент находился в нескольких метрах от него.

Лицом девушка к нему не поворачивалась — была занята какой-то работой. Но это не помешало Айкаве признать в ней ту, перед кем он был очень сильно виноват.

Розовые волосы, словно нежнейшее облако, обрамляли лицо девушки, спускаясь волнами по спине. Они переливались на свету, оттеняя нежную белизну ее шеи.

Сквозь тонкую чёрную блузку проступали изящные линии ее плеч, а чуть ниже виднелась прекрасная талия, перехваченная тоненьким пояском. Длинные пальцы девушки, ловко орудующие неизвестными инструментами, казались невероятно хрупкими, но в то же время излучали силу и уверенность.

Син попытался разомкнуть свои уста, чтобы что-то сказать, но тут же остановился от горького кома в горле. Он всё ещё помнил их последнюю встречу, которая закончилась совсем не так, как бы он этого хотел. Подросток не забывал об этом ни на день, всякий раз признавая, что, будь он сильнее, у него бы получилось сделать всё по-другому. Если бы в тот самый момент Айкава был смелее, он точно бы смог предотвратить то ужасное событие, что надолго отложилось у него в памяти.

— Не смотри на меня так, — заметила его взгляд девушка. — Как будто труп увидел.

— Всё… совсем так плохо? — задал глупый вопрос подросток.

— Видел бы ты сейчас своё лицо, — ухмыльнулась она, повернувшись к нему. — Столько боли, грусти и гнева я ещё никогда вживую не видела.

Син сглотнул, чувствуя, как горький ком снова поднимается к горлу, мешая ему дышать. Его взгляд скользнул вниз, остановившись на полу, как будто тот мог скрыть его от суровой реальности. Внезапно ему стало невыносимо стыдно за свою слабость, за свою убогость, за свою безответственность. В груди разлилась глухая, тупая боль, пронизывающая каждую клеточку его существа.

Он попытался собрать свои мысли, сосредоточиться на чем-то, что могло бы помочь ему справиться с этим ураганом эмоций. Но каждый раз, когда он пытался вернуть себе контроль, перед внутренним взором возникали её глаза, которыми она смотрела на него в тот самый день, что были наполнены болью и разочарованием. Ему хотелось кричать, выть от этой душевной муки, но он знал, что это не изменит прошлого, не исправит сделанных ошибок.

Глубоко вздохнув, парень поднял свой взгляд, посмотрел в глаза девушки и выдавил из себя самую лучшую улыбку, на которую только был способен в данной ситуации.

— Рад снова видеть тебя, Мэй, — эти слова дались ему с по-настоящему великим трудом. — Ты так же прекрасна, как и в день, когда мы виделись в последний раз.

От таких слов лицо Хацуме покрылось лёгким румянцем. Вероятно, не таких слов она ждала от него, но именно их она получила. Впрочем, учитывая то, что между ними произошло в прошлом, она не могла выдавить из себя искренней улыбки.

— А ты всё так же пытаешься умереть молодым, да? — но от этой шутки удержать себя она не смогла.

Услышанное заставило подростка ухмыльнуться. Эта девушка знала, на чём его можно подловить. Грустным было лишь то, что это было самым безобидным из всего, что она могла ему сказать, учитывая весь запас фраз, который она готовила к этому дню.

— Я не специально, — пожал плечами Син. — Это мои враги всё время пытаются со мной покончить. Сами же себя веселья лишить хотят.

— А ты упрямо продолжаешь жить, желая разрушить все их планы, — продолжила мысль обладательница розовых волос.

— Я всегда был упёртым в своих желаниях и стремлениях.

— И ради их исполнения ты готов пожертвовать всем, что имеешь. Даже теми, кто тебя любит, — эта фраза прозвучала очень холодно и жестоко.

Слова Хацуме пробили броню Сина, оставив его беззащитным перед потоком собственных эмоций. Её холодный, безжалостный тон ранил его глубже, чем он мог предположить. Улыбка медленно сползла с его лица, оставляя только горечь и разочарование. Он вновь отвёл взгляд, не в силах выдержать её проницательных глаз. В его сердце вспыхнули воспоминания о тех, кого он потерял, и тех, кто пострадал из-за его решений.

Глаза Мэй сверкали, словно ледяные осколки, отражающие её внутреннюю боль и гнев. Её выражение лица оставалось спокойным, но в глубине глаз читалось нечто большее: смесь печали, недоверия и разочарования. Этот взгляд говорил больше, чем любые слова, напоминая ему о том, сколько боли он причинил ей и другим своим близким.

Айкава чувствовал, как его сердце снова сжалось, а на душе стало ещё тяжелее. Ему было больно осознавать, что его поступки привели к таким последствиям, и что он стал причиной её страданий. Он хотел что-то сказать, оправдаться, найти слова, которые смогли бы смягчить её боль, но всё, что он мог, это снова и снова испытывать это невыносимое чувство вины.

— Наверное, ты права, — согласился с её высказыванием подросток. — Ради мести отдал всё то, что ценил, лелеял и… любил. И что самое грустное, — на этом моменте он тяжело вздохнул, — я даже не знаю, были ли мои чувства правдивыми, была ли моя любовь… настоящей.

— Вот оно как, — без особых эмоций произнесла девушка. — Не можешь понять, что принадлежит тебе, а что — другому?

Слова Мэй поразили Сина, словно удар молнии. Удивление настигло его за считанные мгновения, превращаясь в шок, но в следующий момент он тут же пришёл в себя, вспоминая о том, что Мэй всегда была такой.

— Как всегда проницательна, — подметил вслух Айкава. — Предположение? Или уже знакомое чувство?

Теперь уже пришла очередь Хацуме опускать взгляд. Похоже, у неё тоже имелись неприятные и болезненные воспоминания, с ощущением которых она не могла смотреть парню в глаза.

— После того дня многое поменялось, Син, — более тихим голосом произнесла она. — Я несколько месяцев лежала в реанимации, не приходя в сознание. Рана, оставленная тем стариком, с которым ты был в тот день, не поддавалась лечению — её защищал непонятный барьер, разрушить который не смогли даже самые сильные и опытные герои. Но что самое примечательное, так это то, что этот барьер не позволял как излечить рану, так и навредить ей моему организму. Проще говоря, он не позволял крови покинуть моё тело, — говорила она, не чураясь даже самых сложных деталей. — Как мне сказали врачи, сам этот барьер был золотого цвета, а эффект его работы был схож с… остановкой времени?

Айкава не уставал поражаться услышанному. Когда речь зашла про тот самый странный барьер, он сразу понял, о чём она говорит. В голове сразу всплыли воспоминания последних секунд жизни дедушки, который защищал его до самого конца, пав в конце от руки его отца.

— Всё прекратилось лишь два месяца назад, — продолжила говорить Мэй. — Барьер исчез, а вместе с ним и рана. Моё сознание быстро вернулось в тело, после чего я… почувствовала себя абсолютно пустой. Ни чувств, ни эмоций, ни каких-либо мыслей. Такое чувство, будто бы из меня всё вытрясли, а при попытке вспомнить ощущаемые ранее чувства, создавалось впечатление, будто бы они принадлежат не мне, а кому-то другому. Собственно, я и сейчас это ощущаю.

После этого Син понял ещё больше. На его устах появилась лёгкая улыбка, а в горле застрял горький ком.

«Значит, ты сделал это тогда не просто так — у этого была весомая причина. Получается, ты и о контроле её разума знал, да? А мне ничего не сказал. Держал всё лишь в своей голове, лишь бы задуманное не закончилось полной катастрофой. Ты был очень умным человеком, Грим», — рассуждал в своей голове подросток.

— Вспоминая о том, что я чувствовала к тебе, я встретилась с тем же самым ощущением, будто всё это не принадлежало мне. Знаешь, будто бы это… привили мне? Затолкали в голову и заставили признать своим, — сказала Мэй, приложив правую руку к своей голове.

— Понимаю, — одобрительно кивнул Син. — Что было после этого?

— Продолжила жить, — пожала плечами девушка. — Вновь увлеклась изобретением крутых штук, начала работать в направлении медицины, взяв за основу те наномашины, что были в теле того охранника на острове. Совсем недавно мне удалось даже достигнуть результата — наномашины, ускоряющие регенерацию, были изобретены, а вчера они были успешно протестированы, — улыбнулась она.

Парень тут же задрал свою порванную футболку, после чего оглядел тело. Тех ран, что он получил в последней битве, уже не было. Остались, конечно, небольшие шрамы, но самого рваного мяса не наблюдалось.

— Впечатляет, — присвистнул Син. — Готов поспорить, теперь я должен тебе очень много денег.

— Если бы меня заботили только деньги, я бы не использовала своё изобретение на тебе, — логично рассуждала она. — Отдала бы их правительству, а те прислали бы мне кучу денег, профинансировав дальнейшие разработки.

— Тогда почему ты спасла меня? — задал интересующий его вопрос подросток. — Учитывая то, что произошло в прошлый раз, ты могла бы спокойно бросить меня умирать. Думаю, миру бы стало много легче, если бы монстр в моём лице отбросил коньки в тот момент, погрузившись на дно, — он бы продолжил и дальше говорить, но его остановило то, чего он никак не ожидал.

Внезапно Мэй сделала быстрый шаг вперёд, и Син не успел даже осознать её движения, как почувствовал резкий удар по щеке. Она нанесла ему хлёсткую пощёчину, настолько неожиданную и сильную, что у него перехватило дыхание. От удара он чуть не потерял равновесие, схватившись за пострадавшую щеку. Глаза парня расширились от удивления, смешанного с болью. Он не ожидал такого от неё.

Она стояла перед ним, её грудь тяжело вздымалась от гнева. Глаза сверкали яростью, но в них также блестели слёзы, угрожая скатиться по щекам. Её руки дрожали, словно она сама не верила в то, что только что сделала. Через секунду же до неё дошло осознание произошедшего, после чего она быстро отошла от парня, отвернулась и попыталась успокоиться.

— Я… Я не знаю, как это вышло, — тихо произнесла она. — Моё тело… само.

— Ничего страшного, — отмахнулся парень. — Прости за это.

Мэй стояла, отведя взгляд в сторону, её руки всё ещё дрожали. Она сжала кулаки, пытаясь вернуть себе контроль над эмоциями. Глубокий вдох, затем ещё один. Постепенно её дыхание стало ровнее, но слёзы всё ещё блестели на ресницах, угрожая пролиться с каждым морганием. Она подняла руку к лицу, невольно касаясь щеки. Осознание произошедшего поражало её до глубины души.

— Так… почему же ты спасла меня? — продублировал свой вопрос юный злодей.

Девушка начала собираться с силами, чтобы ответить. Нужные слова уже давно были заготовлены ей же ещё несколько часов назад, ибо она ожидала, что он спросит это у неё.

Выровняв дыхание, она всё же произнесла вслух то, что вновь удивит её собеседника:

— Просто… — она подняла свои глаза повыше, направив взгляд на бетонную стену. — Если бы я бросила тебя умирать, я была бы ничем не лучше тебя.

Син грустно улыбнулся, опустив взгляд. Её слова затронули его до глубины души. Он понимал, что поступки и решения, которые он принимал, оставили глубокие раны не только на его теле, но и в сердцах тех, кто был рядом. Он направил свой взгляд на окружение, пытаясь отвлечься от тягостных мыслей.

Они находились в небольшом помещении, больше напоминающем гараж. Вокруг была куча самой разной техники, разбросанной по углам и сваленной в беспорядке. На стеллажах громоздились всякие электронные компоненты и инструменты. Бетонные стены, покрытые несколькими тёмными пятнами, придавали месту мрачный, заброшенный вид. В центре комнаты стоял небольшой стол, на котором Син сидел, а ещё чуть ранее лежал, приходя в себя.

Его взгляд задержался на стеллажах, полных всевозможных деталей и инструментов. Вся эта электроника, казалось, оживляла это скромное помещение, придавая ему обжитой и рабочий вид. Он снова посмотрел на Мэй, стоящую неподалёку, её дыхание постепенно становилось ровнее.

— Где мы сейчас находимся? — поинтересовался он. — Похоже на… гараж?

— Он и есть, — нашла в себе силы ухмыльнуться она. — До поступления в академию именно здесь я и практиковалась в сотворении своих маленьких деток.

— Насколько я знаю, всех в городе сейчас эвакуируют в предназначенные для чрезвычайных происшествий пункты. Почему же ты продолжаешь здесь находиться? Мне казалось, что UA заботит жизнь каждого их студента, — слегка недоумевал подросток.

— Отсюда мне было проще вести наблюдение за тобой, — тут же ответила Хацуме. — Я следила за тобой с самого твоего появления в Японии. В академии мне бы этого не дали.

— Вот как ты меня спасла, — тут же понял парень. — Но ты же не сама вытаскивала меня из воды, верно?

— Пришлось потрудиться, чтобы беспилотник мог и летать, и плавать, и даже на земле кататься, — самодовольная ухмылка девушки стала заметно шире. — Их у меня несколько.

— И один из них смог вытащить меня?

— Ты не такой тяжёлый, чтобы с этим были сложности, — тут же отмахнулась девушка.

Син снова огляделся по сторонам, более внимательно рассматривая обстановку. Он заметил, что в этом помещении не было окон, что придавало ему ощущение замкнутости. Единственным выходом были большие автоматические ворота, которые были заперты не только при помощи обычного замка, но и обмотаны толстой металлической цепью. Это было сделано явно не для того, чтобы просто защитить помещение от случайного проникновения. Скорее, такая защита помогла бы защититься даже от намеренной попытки незаконного и нежелательного проникновения чужаков.

— В городе всё так плохо? — тут же задал вопрос Айкава.

— Много злодеев сейчас на улицах, — сразу всё поняла Хацуме. — Конечно, шанс того, что сюда кто-нибудь попытается проникнуть, очень мал, учитывая непримечательность нашего дома, но я всё же перестраховалась.

— Все За Одного не объявлялся после нашей битвы?

— Полнейшая тишина. Даже мои дроны ничего не могут засечь, хотя город облетели всю страну уже не один раз.

— Понятно.

Решив, что его тело уже достаточно пришло в себя, Син попытался слезть со стола и встать на ноги. Но как только он ступил на холодный бетонный пол, его тело пронзила сильная боль. Он потерял равновесие, пошатнулся и чуть было не упал. В этот же момент Мэй сорвалась с места и подбежала к нему. Она успела схватить его за руку, поддерживая и помогая ему удержаться на месте.

— Всё нормально? — спросила она, её голос был полон заботы и переживания. — В нынешнем твоём состоянии тебе лучше не делать резких и необдуманных движений.

Юный злодей поднял взгляд и встретился с её глазами. В этот момент он увидел её милое лицо, красивые глаза, светившиеся заботой, и тонкие губы, с которых слетали слова поддержки, и всё это было настолько близко, что аж сердце начало биться чаще. От этого вида его щёки слегка покраснели. Он чувствовал, как тепло разливается по его телу, несмотря на боль, пронзившую его ранее.

— Спасибо, Мэй, — произнёс он, стараясь удержаться на ногах и совладать с внезапной слабостью.

«Она… заботится обо мне? Даже после моего очевидного предательства? Да, не спорю, оно было совершено не только по моей инициативе, ведь меня контролировали, но всё же. Она же не знает ничего, что было на самом деле. Или же знает? Насколько хорошо она за мной следила?», — множество вопросом беспокоило разум парня.

Она внимательно смотрела на него, не отпуская его руку. Син понимал, что за этим внешним спокойствием скрывается глубокая эмоциональная связь, что сформировалась между ними.

— Всё будет в порядке, — попытался успокоить девушку парень. — Ты… не обязана помогать мне, учитывая то, сколько боли я тебе причинил. Почему же… ты продолжаешь это делать?

Услышав этот вопрос, Мэй смущённо отпустила руку подростка и отвернулась от него, после чего начала постукивать указательными пальцами на уровне груди, пытаясь подобрать правильные слова. Её щёки воспылали, а сердце забилось чаще.

— Я… не могу быть уверена в том, что ничего к тебе не испытываю, — робко призналась она. — Хоть мне и кажутся эти чувства чужими, сейчас моё тело двигалось само, а это значит, что не так они мне уж и чужды.

— Но разве я заслужил этого? — Син продолжал критиковать и принижать себя, чувствуя вину.

— Ты единственный, кто не считал меня чудачкой, — теперь Хацуме начала теребить свои волосы указательным пальцем. — Все другие смотрели на меня по-другому. Лишь ты один… не чурался меня, не избегал и с интересом общался со мной. Это… дорогого стоит, знаешь ли.

Юный злодей почувствовал, как его сердце забилось ещё сильнее от её слов. Он смотрел на затылок обладательницы прекрасных розовых волос, его взгляд смягчился. Её смущённый вид, как она постукивала указательными пальцами на уровне груди, краснея и отворачиваясь, наполнил его теплом. Щёки девушки воспылали, а она нервно теребила свои волосы, словно не зная, куда деть руки.

Он понял, что её признание было искренним, и это заставило его почувствовать себя ещё более уязвимым. Он не знал, как правильно реагировать на её слова, чувствуя вину за причинённую ей боль, но одновременно понимая, что её чувства были настоящими.

— Мэй, — начал он тихо, но не смог продолжить, ибо его голос прервался, и он замолчал, опустив взгляд.

Девушка тоже молчала, её дыхание стало глубже и более прерывистым. Она всё ещё слегка теребила свои волосы, не зная, как дальше вести разговор.

Айкава начал детально рассматривать помещение, в котором они находились, пытаясь ухватиться взглядом хоть за что-то, чтобы отвлечься от своих смятенных чувств. Его глаза скользили по стеллажам, полным всевозможных деталей и инструментов, по бетонным стенам, покрытым тёмными пятнами, и по разбросанным по углам техническим приспособлениям.

Через несколько мгновений он заметил на одной из свободных полок весьма примечательную рабочую одежду. Это был тот самый комбинезон, который он купил Мэй в качестве своего прощального подарка. Его вид говорил о том, что им уже не раз пользовались, но при этом он был в прекрасном состоянии: чистый, целый и аккуратно сложенный. Других предметов на этой полке не было, что ясно показывало, насколько по-особенному девушка относилась к этой вещи.

— Ты… хранишь его? — удивился подросток, указывая пальцем на нужный предмет.

— Он просто отличный, — тепло улыбнулась Хацуме, бросив взгляд на комбинезон. — Такое чувство, будто бы его шили специально для меня: нигде не давит, хорошо сидит и есть много карманов. Выкинуть такое — самый настоящий грех.

— Рад, что не прогадал, — также тепло улыбнулся парень.

— Ты ведь тоже кое-что хранил из моих подарков, да? — изобразила ехидную ухмылку девушка, после чего указала на очки, что лежали на её рабочем столе. — Я нашла их у тебя в кармане, когда мой ребёнок доставил тебя сюда.

— Они мне здорово пригодились, — не стал скрывать Син. — С их помощью мне удалось удалённо отдать команду на выстрел из артиллерий, благодаря чему почти все заключённые Тартара, что прямо сейчас могли быть на свободе, были ликвидированы. Они также помогают в составлении стратегий, особенно — встроенные тепловизор. Когда знаешь расположение своих противников, действовать намного проще. Это очень крутое изобретение, Мэй, — после этих слов улыбка с его лица исчезла, а энтузиазм, что можно было услышать в его голосе, испарился. — Жаль, что я применял их больше для злодейских дел, чем для геройских. Похоже, я очернил твой труд.

Молодая изобретательница внимательно слушала его слова, и её улыбка стала мягче и теплее. Она поняла, что её собеседник испытывал чувство вины за то, что совершил в прошлом. Девушка сделала шаг вперёд и мягко коснулась его руки.

— Син, пора признать, что каждый из нас способен на ошибки, — тихо произнесла она, глядя ему в глаза. — Мы не можем изменить прошлое, но мы можем сделать всё, чтобы завтрашний день был лучше.

Юный злодей опустил взгляд, чувствуя её прикосновение. Её слова пробудили в нём чувства, которые он считал неподходящими для себя.

— Но я причинил столько боли, столько людей убил. Множество семей лишились своих близких по моей вине, — тихо сказал он, его голос дрожал от эмоций. — Я не уверен, что могу измениться.

Мэй слегка сжала его руку, её глаза сверкали решимостью.

— Даже в самой тёмной и непроглядной тьме может существовать частичка света, — ответила она. — Ты не такой монстр, каким пытаешься казаться.

— И почему же ты так решила? — удивился подросток.

— Я следила за тобой с самого твоего возвращения, и за это время ты совершил несколько поступков, которые никак не приписать к злодейским.

— Это какие?

— Сначала ты нашёл Джиро, что почти погрузилась в безумие, и остановил её, вернув на правильный путь. Вдобавок, ты приписал себе все её тёмные дела, чтобы её не привлекли за них к ответственности и она смогла стать героем в будущем, — Хацуме загнула один палец. — Затем, сделав это, ты отправился к Киришиме, чтобы предупредить того не приближаться во время вашей схватки со Все За Одного. Ты уже знал, что это будет опасно, потому помог ему сделать правильное решение, тем самым спася его и всех остальных одноклассников, которые могли принять участие в этом событии, — она загнула второй палец. — После этого ты отправился на битву со множеством опасных злодеев в одиночку, ликвидировав почти всех из них, чем спас мирных жителей, которых могли убить эти самые злодеи. — третий её палец был также успешно загнут. — Наконец, ты почти одолел самого опасного злодея современности. Если бы у тебя это получилось, тебя было бы можно считать героем.

— Героем? — усмехнулся подросток. — Я убил Всемогущего, а также многих героев США. Такого человека нельзя считать героем.

— Быть может, многие бы тебя таковым и не считали, но вот спасённые тобой люди… Они могли бы возвысить тебя до такого статуса. Хотя бы в своих разумах, — произнесла весьма неожиданные слова Мэй.

Юный злодей смотрел на обладательницу розовых волос, её слова эхом отзывались в его сознании. Он не мог поверить в её доводы, казавшиеся ему нелепыми и несерьёзными. Её уверенность и вера в его возможности казались чем-то нереальным, словно он слышал историю о ком-то другом.

«Не похоже, чтобы это были неподготовленные слова. Видимо, она много думала после того, как очнулась. Любой другой человек на её месте никогда бы меня не простил, а она во всю показывает мне свою поддержку. Редкостная чудачка, но именно благодаря ей я до сих пор жив. Ну, или не только благодаря ей», — обдумывал происходящее Син.

— Это… нелепо, — наконец, вымолвил он, пытаясь скрыть свои чувства за скептицизмом. — Люди не забудут того, что я сделал.

Мэй только сильнее сжала его руку, её глаза светились решимостью и заботой. Она не собиралась отступать.

Син осознал, что спорить с ней бессмысленно. Он тяжело вздохнул и, не отпуская её руки, медленно сел обратно на стол. В этом движении была усталость и какая-то обречённость, но он также чувствовал поддержку, исходящую от Мэй. Он посмотрел ей в глаза, пытаясь найти ответы на свои внутренние вопросы.

— Может быть, ты и права, — тихо сказал он, чувствуя, как её вера в него пробуждает что-то новое внутри него. — Может быть, у меня есть шанс. Небольшой такой шанс. Почти невозможный, невидимый и абсурдный, но шанс. Вряд ли, конечно, у меня получится стать другим в глазах людей, но я могу сделать всё, чтобы выглядить героем хотя бы в своих глазах, верно? — парень слабо ухмыльнулся. — Или хотя бы в твоих. Или хотя бы в глазах мелкого вора, который всю жизнь хотел стать главным злодеем, а я устраню всех его конкурентов.

— Умеешь ты всё извращать, — слегка надула щёки девушка.

— Такой уж я, — издал смешок парень.

«Судя по всему, она явно знает обо мне больше, чем говорит. Почему-то мне кажется, что она следила за мной не только после того, как я вернулся в Японию. Полагаю, ей многое обо мне известно, потому она так спокойно на меня и реагирует. Хорошо, что она подросток, ведь все мы в достаточной мере импульсивны и сентиментальны. Будь передо мной по-настоящему взрослый человек, со мной бы так не разговаривали. Скорее всего, мне бы больше даже не доверяли. Подросткам же хватает грустной предыстории и цели стать лучше. Хоть и не хочется пользоваться подобным, но сейчас это играет мне на руку, так что буду использовать это преимущество на полную», — рассуждал в своей голове злодей.

После этих слов между ними возникла пауза, заполненная молчанием и странным, но приятным напряжением. Син отпустил руку Мэй, ощущая, как её тепло медленно исчезает. Он серьёзно посмотрел ей в глаза, намереваясь сказать следующие слова, что прямо сейчас возникли у него в голове.

— Что же, коль обо всём важном поговорили, пора приступить к самому главному, — произнёс он, не прерывая зрительный контакт, и сказаны эти слова были весьма серьёзным тоном, от чего Хацуме слегка поёжилась. — Сейчас тебе предстоит сделать выбор, последствия которого будут непредсказуемы.

— Выбор? — была удивлена молодая изобретательница.

— Прямо сейчас у нас есть несколько вариантов развития событий, — начал Айкава. — Первый вариант: ты прямо сейчас вызываешь сюда героев и сдаёшь меня им, тем самым избавляя Японию от причины некоторых её бед. При этом ты становишься местным героем, получаешь нужное финансирование и нужный для тебя пиар. Я никак не стану сопротивляться, да и сбегать не стану, ибо должен тебе за спасение своей жизни, — загнул он один палец. — Второй вариант: ты убиваешь меня, совершая месть за ту боль, что я тебе причинил. Опять же, из-за этого ты станешь местным героем, получишь деньги, почёт и уважение. Этот вариант отличается от первого только тем, что ты сможешь мне полноценно отомстить, — второй палец последовал за первым. — Третий вариант: ты становишься моим помощником, помогая мне в борьбе со Все За Одного. Мне потребуется от тебя небольшая помощь, которая поможет мне раз и навсегда избавить этот мир от этого ублюдка и всех его прихвостней. Казалось бы, что тут всё вполне нормально, но есть один нюанс.

— Нюанс?

— Как я уже говорил ранее, я не смогу стать полноценным героем, учитывая всё то, что я совершил, да и особого желания получать этот статус у меня нет, — пожал плечами он. — А после смерти Все За Одного многие плохиши попытаются занять его место, устраивая беспорядки в городах, мешая людям вернуться к новой жизни. Для того, чтобы таких было значительно меньше, мне придётся стать тем, чей статус будет устрашать их лишь одним своим упоминанием. Нюанс заключается в том, что ты поможешь мне обрести его, а значит, что станешь моей соучастницей.

— И что это за статус? — поинтересовалась Хацуме.

— Он тебе точно не понравится, — ухмыльнулся подросток. — Ты поможешь мне стать… величайшим злодеем.

Мэй несколько мгновений стояла неподвижно, обдумывая слова Сина. Его предложение было настолько неожиданным, что она не сразу поняла, как на него реагировать. В её глазах отражались сомнения и тревога, но вместе с тем и решимость.

— Величайшим злодеем? — переспросила она, не веря своим ушам.

Син кивнул, его взгляд оставался серьёзным и непоколебимым. Он понимал, что её решение будет трудным и что каждое слово имело огромный вес.

— Да, — подтвердил он. — Тот, кого будут бояться все, включая даже самых сильных героев. Это позволит мне контролировать ситуацию и предотвращать хаос после падения Все За Одного. Но для этого мне нужна твоя помощь.

Мэй продолжала смотреть на него, её мысли метались. Она знала, что любой из предложенных Сином вариантов имел свои риски и последствия. Её сердце билось быстрее, когда она осознала, что на кону не только её будущее, но и будущее многих других людей.

— Ты серьёзно хочешь это сделать? — наконец спросила она, её голос был наполнен тревогой и сомнением. — Ты действительно веришь, что это единственный способ?

— Да, — твёрдо ответил Син. — Я знаю, что это звучит безумно, но я вижу в этом шанс предотвратить ещё большее зло. И я верю, что ты сможешь помочь мне в этом. Ты единственная, кому я могу доверять. В прошлый раз я допустил ошибку, полагая, что смогу справиться со всем сам, и это чуть не стоило мне жизни. Мне… нужна команда, и я буду рад, если ты станешь её частью.

Изобретательница стояла напряжённо, её сердце колотилось, а мысли вихрем проносились в голове. Она смотрела на собеседника, пытаясь осознать всю серьезность его слов и возможные последствия их совместных действий. Волнение и тревога сковывали её, но внутри неё также зарождалась решимость. Она знала, что ему нужна её помощь, и, возможно, только она могла помочь ему достичь цели.

Молчание между ними становилось всё более тяжёлым, но Мэй не отводила взгляда. Наконец, спустя несколько минут, она глубоко вздохнула, пытаясь успокоить свои нервы. Она почувствовала, как напряжение медленно покидает её тело, уступая место холодной решимости.

Её лицо смягчилось, и на губах появилась лёгкая ухмылка.

— Когда начинаем? — спросила она, в её голосе звучали спокойствие и готовность к действиям.

После этих слов ухмылка также посетила лицо злодея.

— Для начала мне нужна комната, стул и камера, способная вести прямой эфир.

Города были в руинах. Разрушенные здания и покорёженные улицы создавали удручающий пейзаж, напоминание о недавних сражениях и хаосе. Люди, что остались в этих местах, жили в постоянном страхе и неопределённости. Каждый день мог принести новые опасности, и надежда на лучшее будущее казалась далёкой и неосязаемой. В тени разрушенных небоскрёбов и полуразвалившихся домов можно было видеть растерянные лица горожан. Они искали утешение и защиту, но даже герои, что раньше внушали уверенность и веру в безопасность, не могли полностью развеять их страхи.

На улицах царила мрачная тишина, лишь изредка нарушаемая звуками редких машин и шагами немногих прохожих. Каждая ночь приносила тревогу и страх перед неизвестностью, а дни были наполнены бесконечными попытками восстановить хотя бы немного порядка и нормальности.

В один из таких мрачных дней, когда надежда была на самом низком уровне, на экранах уцелевших больших экранов в городе, дисплеях сотовых телефонов, экранах ноутбуков и стационарных компьютеров и даже радиоэфирах внезапно появилась странная запись. Всё, что транслировалось до этого момента — новости, программы, личные видеозаписи — было прервано.

Экраны замерли на мгновение, затем заполнились тёмным изображением. В эфире появилась пустая комната, освещённая тусклым светом, отбрасывающим длинные тени на стены. В центре этой комнаты на деревянном стуле сидел длинноволосый подросток с опущенным взглядом. Его лицо скрывалось в полумраке, но было что-то знакомое в его фигуре, что заставляло зрителей напрягаться.

Постепенно он поднял голову, и весь мир замер, узнав его. Это был Син Айкава — убийца Всемогущего, тот самый подросток, чьи действия потрясли весь мир и привели к ужасным последствиям. Его лицо было суровым и непроницаемым, глаза смотрели прямо в камеру, словно проникая в самую душу каждого зрителя.

Люди по всей стране застыли от ужаса. Они не могли поверить своим глазам. В комнатах, на улицах, в убежищах, в подвалах — везде, где люди видели это изображение, воцарилась мёртвая тишина. Зрители прильнули к экранам, ожидая его слов, чувствуя, как страх и тревога сжимают их сердца. Они знали, что он не просто так появился перед ними. Что-то важное и страшное должно было произойти.

И вот, в этой гнетущей тишине, его голос, твёрдый и уверенный, прорезал пространство, нарушив недолгую тишину:

— Жители нашей прекрасной страны восходящего солнца, — начал свою речь он, ухмыльнувшись, — надеюсь, что вы скучали по мне, ведь я по вам действительно соскучился. Как я и обещал вам во время нашей последней встречи, — подросток облизнул губы, во время чего его ухмылка стала поистине злодейской, — я вернулся!

Потрясённые зрители по всей стране мгновенно прильнули к экранам. На улицах люди останавливались, заворожённые и ужаснувшиеся видом Сина Айкавы. В комнатах, где семьи собрались вокруг телевизоров, в офисах, где сотрудники замерли у своих мониторов, и в убежищах, где скрывались те, кто не мог чувствовать себя в безопасности, — везде царила одна и та же реакция: шок, смешанный с непередаваемым страхом.

В одной из таких комнат маленькая девочка, сидевшая на диване рядом с матерью, судорожно вцепилась в её руку, не отводя глаз от экрана. Мать, стараясь не выдать свои эмоции, крепко обняла дочь, чувствуя, как её собственное сердце сжимается от ужаса.

В офисе высокопоставленный чиновник, державший в руках чашку кофе, уронил её, не заметив, как жидкость разлилась по столу. Его глаза были прикованы к экрану, где Син продолжал свою речь.

— Долго же мы с вами не виделись, не правда ли? Почти год прошёл с того самого дня, когда я на ваших глазах казнил героя, подражая которому выросло целое поколение. Помните же ту ночь? Я её прекрасно помню, — парень мечтательно прикрыл глаза и позволил себе сделать небольшую паузу. — До сих пор чувствую его кровь на своём лице и своих руках. Пожалуй, я могу назвать это одним из самых незабываемых моментов в моей жизни, — он осознанно пытался вызвать у зрителей и слушателей ещё больше злобы к своей персоне. — Похожим на это было лишь убийство Звезды и Полосы, к которому я также приложил свою руку, если вы помните, — намеренно подчеркнул свои успехи он, чтобы его не посчитали обычным хвастуном. — Итого, дамы и господа, мы имеем аж двух убитых героев, что считались лучшими и непобедимыми в своих странах. Учитывая их статус, я сделал невозможное.

Эти слова вызвали волну ярости и отчаяния по всей стране. В домах, офисах и на улицах люди реагировали по-разному, но общий знаменатель был один — ненависть к Сину Айкаве за его злодеяния.

В комнате, где сидела маленькая девочка со своей матерью, женщина не могла больше скрывать свои эмоции. Её лицо исказилось от гнева, и она сжала кулаки, пытаясь сдержать слёзы. Её дочь, почувствовав эту перемену, ещё крепче прижалась к матери, понимая, что тот, кто сейчас говорил с экрана, был настоящим чудовищем.

В офисе, где чиновник уронил чашку кофе, коллеги вокруг него начали шептаться и переглядываться. Кто-то сжимал кулаки, кто-то нервно теребил ручку. Все они чувствовали смесь ярости и бессилия. Как мог один подросток нанести столько вреда и остаться безнаказанным?

На улицах люди начали обмениваться возмущёнными взглядами. В толпе раздавались крики и проклятия в адрес Сина. Многие достали телефоны, чтобы записать трансляцию и поделиться своим негодованием в социальных сетях. Кто-то даже бросил камень в экран, пытаясь символически выразить своё презрение.

В подвале разрушенного здания, где прятались семьи, взрослые молча смотрели на экран, а в их глазах читалось отчаяние. Они понимали, что силы героев, которым они доверяли свою безопасность, не справились с этим монстром. Дети, не до конца понимая происходящее, чувствовали напряжение и страх, исходящие от взрослых, и начинали плакать.

— В ту ночь от моей руки также должен был пасть злодей, что терроризировал нашу страну долгие годы. Все вы знаете его имя, так что упоминать его не вижу смысла, да и мне не хочется лишний раз работать на его самооценку, — продолжал Айкава. — Факт в том, что в ту ночь он должен был умереть — я сделал всё для этого. Однако, как вы уже, наверное, знаете, он не погиб тогда. Знаете, почему так произошло? Его спасли, реанимировали, вытащили с того света и позволили жить. Я ни в коем случае не считаю себя спасителем или каким-нибудь мессией, но в тот момент я работал на благо нашей страны — во имя вашей же безопасности! Все вы знаете, какую угрозу он представляет! Никакой адекватный человек не стал бы спасать этого монстра! Однако, господа, всё же нашлись те, кто посчитал хорошей идеей вернуть это чудовище с того света, и имя ему — ваше любимое и уважаемое правительство.

Слова юного злодея, прозвучавшие с экрана, породили в людях новую волну эмоций. Тишина, царившая в домах, офисах и на улицах, сменилась возмущёнными криками и негодующими обсуждениями. Люди не могли поверить, что их правительство могло спасти такого опасного злодея, поставив под угрозу их жизни. В глазах многих читались гнев и разочарование.

Не все поверили словам Сина. Большинство людей сочли его заявления фантастическими, не желая верить, что их правительство могло совершить такой поступок. Они считали, что это просто ещё один злой план Айкавы, направленный на сеяние хаоса и недоверия.

Тем не менее, была и другая часть населения, которая частично поверила в его слова. Учитывая, что злодей действительно был жив, а Син не имел причин врать, они начали задаваться вопросами и сомневаться в действиях властей. Эти сомнения подпитывали их тревогу и чувство предательства.

— Наверное, не каждый из вас способен поверить в подобное — ваше право. Однако, я думаю, вам будет интересна причина, по которой люди в пиджачках решили спасти многолетнего тирана, — продолжать рассказывать Син, явно наслаждаясь процессом. — Причина очень проста, банальна и смешна — они захотели сотрудничать с ним. После смерти Всемогущего Японии нужен был новый персонаж, способный вызвать страх лишь одним своим именем. Десятка героев нашего народного топа не могла вызвать подобный эффект, поскольку каждый из них был значительно слабее предыдущего лидера списка, а вот ВЗО — совершенно иной вариант. Он имел силу, сравнимую с силой Всемогущего, да и имя его знает почти каждый в этом мире. Когда они осознали это, в их головах зародился план, безумный план, просто идиотская затея — переметнуть этого монстра на свою сторону. Стоит ли говорить, что эта идея была обречена на провал? Они ничем не смогли его заинтересовать. Все их предложения были жалкими для него. Он хотел лишь одного — власти и доминации. Разумеется, наши толстосумы не хотели делиться с ним особыми правами, не захотели служить ему и потакать, потому просто заперли в Тартаре, надеясь, что в будущем он изменит свою позицию. Все мы знаем, к чему это привело, а если вы не знаете, то просто посмотрите вокруг. Вот, чего стоило их желание запугать другие страны и держать их в напряжении.

Большая часть речи Сина была надуманной им же. Он знал лишь частичку информации, которую ему поведал сам злодей во время их битвы, и всё, о чём он сейчас говорил, являлось лишь его представлением сложившейся картины. Но он знал, как манипулировать правдой, чтобы посеять максимальное недоверие и панику среди населения.

В штабе героев, наблюдавших за трансляцией, царил шок. Лица многих побледнели, и несколько человек замерли на месте, не веря своим ушам. Они понимали, что Айкава использует их же оружие против них, и знали, что такие заявления могут вызвать недовольство и панику среди населения.

Обычные люди по всей стране реагировали на эту информацию с разными эмоциями. Те, кто не верил юному злодею, начали негодующе обсуждать его слова, называя их безумными и абсурдными. Они чувствовали гнев и возмущение, считая, что подросток просто пытается дестабилизировать ситуацию.

Однако часть людей, всё же усомнившись в своих властях, испытывала глубокое чувство предательства. Они смотрели на свои правительственные учреждения и спрашивали себя, возможно ли, что в словах оратора есть доля правды. Эти сомнения вносили дополнительную тревогу в и без того неспокойное общество.

— Плоды их глупости сейчас пожинаете вы. Нравится ли то, как с вами обошлось правительство? — насмешливо ухмыльнулся он. — А ведь половины из них уже даже в стране нет — улетели первым рейсом, когда весь этот хаос только начался. Наверное, они даже не вернутся сюда больше. Вот таких людей вы поддерживали долгие годы своими голосами и своими налогами. Грустно, не так ли?

Подростку нравилось сыпать соль на раны людей. Ему нужно было получить максимальный негатив с их стороны, чтобы его речь сработала нужным образом. Если хоть один аспект его плана не будет соблюдён, всё пойдёт коту под хвост.

— Прямо сейчас Все За Одного находится на свободе, собирая под своим флагом большое количество злодеев. Он намеревается сокрушить нашу страну, уничтожить героев и захватить над всеми вами власть, и поверьте мне — он сделает для этого всё. Смогут ли ваши герои одолеть его? Смогут ли остановить его? Или же это под силу вам — обычным людям? Кто в этот раз спасёт ваши задницы от надвигающейся угрозы? — задавал он провокационные вопросы.

Неуверенность людей росла. Их доверие к героям ухудшалось с каждым днём, и если раньше они были полностью уверены в своей безопасности, сейчас, наблюдая за тем, в каком хаосе погрязла их страна всего лишь за пару недель, они не были уверены в том, что смогут справиться с этой угрозой. Люди чувствовали себя преданными и уязвимыми, понимая, что мир, который они знали, рушится прямо у них на глазах.

— Можете не отвечать, ведь всё и так понятно, — отмахнулся парень. — Другой вопрос в том, готовы ли вы смириться со своей возможной гибелью? Или же вы попытаетесь сделать хоть что-то, чтобы не допустить столь ужасный исход. Не могу знать, что выберете вы, но мне как-то не хочется наблюдать за тем, как этот ублюдок побеждает и получает власть. У меня с ним… личные счёты, так что это дело для меня имеет совершенно иной характер.

Подросток сменил позу. Сейчас ему нужно было сказать особо важные слова, которые должны были задеть его главный объект — Все За Одного.

— Поэтому, господа, я собираюсь раз и навсегда покончить с этим монстром, который прожил дольше положенного срока. Слишком уж долго он позволяет себе существовать в этом мире, — самодовольная улыбка окрасила лицо Сина. — У меня хватит сил для того, чтобы сделать. Все За Одного уже не такой сильный, каким вы его себе представляете. Он слаб. В нашей прошлой битве, что состоялась совсем недавно, мне почти удалось его победить. Этому убогому пришлось воспользоваться чужой помощью, чтобы остаться в живых, и он наивно полагал, что покончит со мной в тот день. Как вы можете видеть, я всё ещё жив и всё ещё дышу, а это значит, что его план провалился. Немногие могут похвастаться тем, что выжили после схватки с ним. Ранее таким достижением обладал лишь один человек — Всемогущий. Это означает, что прямо сейчас я обладаю такой же силой, что и герой номер один в свои лучшие годы. И это не просто слова — это очевидный факт.

Син замер в позе, полной уверенности и презрения. Его глаза горели безумным огнём, словно светились изнутри, отражая глубину его злодейских намерений. Губы изогнулись в злобной ухмылке, обнажая зубы. Всё его лицо источало устрашающую решимость и жестокость. Он словно питался страхом и ненавистью, что витали вокруг.

Резкий свет экрана подчеркивал его мрачные черты, делая его вид ещё более зловещим. Чёрные волосы беспорядочно падали на лоб, создавая тень на его глазах, что придавало ему ещё более демонический вид.

— Я стану тем, кто покончит с этим монстром, — сказал он, и его голос, холодный и уверенный, эхом отозвался в головах людей. — И я призываю всех вас наблюдать за этим. Запомните этот момент. Запомните, кто смог это сделать, и кто по-настоящему заслуживает вашей веры и доверия, ведь я… Я не собираюсь спасать ваши задницы за просто так, — его голос был на грани безумия. — О нет, господа, когда я убью этого ублюдка, потребую с вам соизмеримую плату. В вашем же случае, — создалось впечатление, будто бы это уже говорил не человек, а сам демон во плоти. — вам придётся признать меня своим новым правителем. Я собираюсь стать тем, кто будет править Японией, будет контролировать всё, что с ней связано, и каждый из вас будет обязан признать меня. Именно я стану тем, кого будут бояться все остальные, — величайшим злодеем и превосходным лидером.

После таких слов гнев зрителей стал ощутимым. Некоторые из них выражали своё негодование вслух, возмущенно перебивая друг друга, чтобы высказать своё возмущение. Их лица были искажены гневом и ужасом, глядя на экран, где молодой злодей провозглашал свои коварные намерения.

Другие молча смотрели, но их выражение лица говорило само за себя. Они сжимали кулаки, скрежетали зубами и выражали явное отвращение к тому, что слышали. Эти слова вызывали в них чувство бунта и неприятия. Некоторые даже закрывали глаза, словно пытаясь отгородиться от этого ужасающего представления.

Остальные же посмеивались над этим заявлением. Они считали, что какому-то сопляку ни за что не осуществить задуманного. В их глазах он был лишь обычным высокомерным ребёнком, что возомнил о себе больше, чем есть на самом деле.

— Но вы же не захотите просто так с этим мириться, не так ли? — вполне себе ощущал настроение людей парень. — Никто из вас не желает служить злодею, да ещё и такому молодому. Наверное, вы даже не верите в то, что я обладаю достаточной силой для реализации всех моих слов. Понимаю, — одобрительно кивнул он. — Знаете, сейчас я могу сказать, что зря убил Всемогущего тогда, ведь он, как оказалось, был ни в чём не виноват, как и все вы. Не очень красиво получилось с моей стороны. Поэтому, господа, в качестве извинений, я хочу предложить вам то, что должно будет убедить вас в моих силах и стремлениях. Думаю, после этого ни у кого из вас не останется вопросов, — Айкава со всей серьёзностью посмотрел в объектив камеры. — Когда я покончу со Все За Одного, я позволю вам собрать отряд из самых лучших и достойных героев, в силах которых вы будете полностью уверены. Как только ваши спасители будут готовы, мы начнём последний бой, в котором определится, кто будет властвовать над Японией следующие несколько лет. Если герои каким-то образом смогут победить меня, то, разумеется, никакой тирании не будет. Вы сможете жить своей привычной и спокойной жизнью, сможете восстановить город и больше ни о чём не беспокоиться. В вашей жизни не будет злодея над головой, — озвучил он первый вариант, после чего изобразил на своём лице привычную всем ухмылку. — Если же случится так, что ваши герои проиграют, власть над страной перейдёт в мои руки. Тут уже вам придётся признать меня и встать на колени. Если же вы решите продолжить со мной бороться, то, — ухмылка исчезла, уступив пугающему выражению лица, — я уничтожу эту страну. Не оставлю и камня на камне. Каждый из вас будет убит. Я буду сеять хаос ровно до тех пор, пока не останется лишь один пепел, который я пущу по миру, отправляя другим странам сигнал о том, что их жизнь не будет прежней. Никто не будет в безопасности — это я вам обещаю.

Юный злодей пристально смотрел в камеру, словно сверля взглядом каждого из зрителей. Его слова звучали как угроза, пронизывая пространство и время. Он говорил с уверенностью и безжалостностью, которые вызывали ужас и отчаяние у тех, кто смотрел его выступление.

По всей стране и даже за её пределами люди были потрясены его заявлением. Некоторые из них были поражены ужасом перед представленной перспективой: лишиться всего, что они знали и любили, из-за безумного юноши, стремящегося к власти. Другие испытывали гнев и отвращение к такой наглости и дерзости. Им казалось, что никакой ценой нельзя оправдать такие действия.

Но среди зрителей также были и те, кто начал задумываться. Они взвешивали все возможные последствия и выбирали, как им действовать в такой ситуации. Некоторые чувствовали себя в ступоре, не зная, как реагировать на такую явную угрозу.

— А теперь мне бы хотелось обратиться к тому, чьё имя уже не раз было упомянуто во время этой речи, хоть я сначала и не хотел его называть, — издал смешок подросток, в очередной раз привлекая внимание людей. — Тебе повезло, что в прошлый раз я тебя не прикончил. Ты и сам понимаешь, что твоя смерть приближается, и ей являюсь я — юный и наивный мальчик, пацан, что озлоблен на этот мир, а также тот, чью семью ты посмел тронуть много лет назад. Я заставлю тебя заплатить за всё, что случилось не только в моей жизни, но и в жизни других. Одного виновника уже постигла страшная участь, и я собираюсь прийти за тобой, чтобы завершить начатое, — Айкава сжал кулаки и посмотрел в камеру самодовольным, но при этом и озлобленным взглядом. — Следующая наша встреча будет последней, Все За Одного. Большое зло способно навсегда уничтожить лишь большее зло, и я, безусловно, являюсь таким. Те, кто попытаются помешать мне, будут уничтожены. До тех же пор… я объявляю войну всем, кто примет вражескую сторону. Я не стану трогать героев, пока с тобой не будет покончено, но я уничтожу каждого, кто встанет на твою защиту. Прятаться бесполезно — я найду тебя и сделаю то, что не смогли сделать другие. Я… заставлю тебя испытать страх, превращу тебя в труса и уничтожу на глазах всего мира. И это не предсказание или обещание — это спойлер.

Айкава встал со стула и подошёл ближе к объективу камеры. Наступало завершение этого долгого выступления.

— Попробуй не струсить и прийти на последнюю битву лично, Повелитель Демонов, — насмешливо произнёс Син. — ведь тебя придёт убивать сам Дьявол!

Трансляция прекратилась.