Сценарист

За кадром: правда

— И что ты вновь забыл в моём доме? — недовольным тоном спросил старик, присев на противоположном от Дженсена диване.

— Я думал, что это и мой дом, отец, — с насмешкой произнес бывший солдат, приняв расслабленную позу, — Мы же семья, если ты забыл.

— А ты забыл о том, что мне плевать на все эти семейные связи. Я не стану относиться к тебе лучше только из-за того, что ты — моё чадо. У меня нет обязанности любить тебя.

— Да-да, старик, я всё прекрасно помню, — прикрыл глаза Тодд, вспоминая их прошлый диалог.

— Тогда, молодой человек, позвольте спросить ещё раз: какого хрена ты забыл в моём доме? — более злым и раздражённым голосом задал вопрос отец.

Дженсен же начал отвечать не сразу. Он долгое время представлял у себя в голове этот диалог, и он не мог поверить в то, что он всё же состоится. Ему долгое время хотелось избегать этой темы, а то и вовсе не поднимать её при отце, но открывшаяся правда перед ним поставила крест на выборе лёгкого пути. Теперь мужчина считал своим долгом поговорить о наболевшем со своим стариком, попутно размышляя, достоин ли тот продолжать жить.

— Язык проглотил? — не унимался старый, — У меня слишком мало времени для того, чтобы смотреть на молчащего тебя. Либо ты говоришь, по какой причине ты явился сюда, либо проваливай! — старался повысить тон он, — Я не потерплю террориста в собственном доме.

— Это же ты сдал меня, да? — всё-таки решился задать вопрос бывший солдат, взглянув своему отцу в глаза.

— Ты о чём? — тут же сделал удивлённый вид отец.

— В тот день, когда меня захватили… Это же ты навёл на меня тот отряд наёмников, да?

— Что за бред ты несёшь? Я не понимаю, о чём ты…

— Не притворяйся! — рявкнул мужчина, не выдержав лжи, что пытался навязать ему его отец, — Я прекрасно знаю о том, что ты помог тем людям схватить меня! Помог им заточить меня в плен! Рассказал им всё о моих способностях! — перечислял в гневе он, — Ты сдал меня!

— Если ты всё это знаешь, то зачем спрашиваешь меня? К чему эта глупость? — перестал играть роль удивлённого старый человек, вернув спокойное выражение лица.

— Хотел услышать правду из твоих уст, — отведя взгляд, произнёс Дженсен.

Старик поднял бровь, словно пронзая взглядом своего сына. Его лицо выражало полное спокойствие, и в этот момент он казался совершенно невозмутимым. Улыбка, медленно скользнувшая по его губам, придала его лицу самодовольное выражение.

— Так ты хотел услышать правду? — спросил старик, — Правда такова, что я сделал то, что казалось мне наилучшим в тот момент. Я давно устал от тебя и твоей бесполезности, устал от твоей беспомощности и слабости, Дженсен. Ты был как бич для меня, а не сын. И теперь, когда ты вернулся, ты всё равно только хлопоты мне приносишь.

Ухмылка на его лице стала более явной, и старик словно наслаждался этой ситуацией. Он впервые за много лет имел преимущество над своим сыном, и это приносило ему удовлетворение.

— Что ты будешь делать, старик? — спросил Дженсен, взглянув в глаза своему отцу, — Возьмешь на себя ответственность за всё, что случилось? Расскажешь причины столь явного предательства? Потому что, если нет, я не уйду отсюда, не получив ответов.

Старик медленно выпрямился и чуть наклонился в сторону Дженсена. Его ухмылка не покидала его лицо. Он сидел в настолько уверенной позе, что сразу складывалось понимание, кто настоящий хозяин этого дома.

— Ты думаешь, что твои способности делают тебя сильным, Дженсен? — произнес старик, его голос звучал презрительно, — А почему ты вообще думаешь, что это твои способности?

— Что ты имеешь в виду? — слегка напрягся Дженсен, глядя своему отцу прямо в глаза.

— То, что я и сказал, — злобно ухмыльнулся старый, — Всё это время ты ошибочно полагал, что твоя причуда была в тебе с самого рождения, но, увы, это не так. Твоя причуда — искусственная, — озвучил совсем другую правду он, нежели ту, что ожидал услышать бывший солдат.

— Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, — опешил мужчина, выражая всем своим лицом явное недоумение, — Что за бред? «Искусственная»? Как это вообще может быть?

Старик тяжело вздохнул, словно поднимая барьер перед тем, чтобы рассказать Дженсену о чем-то существенном. Он достал из кармана штанов пачку сигарет, извлек оттуда одну и медленно ее зажег. Дым стал висеть между ними, словно таинственный завесой, скрывая будущие слова.

После первой затяжки старик медленно произнес:

— Ты родился беспричудным, Дженсен, — его слова прозвучали, как гром среди ясного неба, — Сначала врачи ошибочно полагали, что твоя причуда просто не успела заявить о своём существовании, но уже к четырём годам стало понятно, что у тебя её попросту нет, — сделал ещё одну затяжку он, выпуская дым прямо в сторону бывшего солдата, — Всему виной твоя беспричудная мать. Я наивно полагал, что мои гены победят её, и в тебе будет что-то вроде моих способностей, но, увы, её гены оказались сильнее. Была надежда, что мои аналитические способности всё-таки передались тебе, но и этого у тебя не было, — последовала ещё одна затяжка, — В те года я жёстко лупил твою мать. Хоть она и не была виновата, я всё равно считал её виновной в том, что ты родился бесполезным отродьем, что способен лишь позорить своего высокопоставленного и всеми уважаемого отца. Она много раз хотела уйти от меня, но твоё существование не давало ей этого сделать, а ваша обоюдная беспричудность поставила крест на том, что вы сможете выжить без моей помощи, — самодовольно усмехнулся он, делая ещё одну затяжку.

— И зачем ты продолжал держать нас? Чтобы издеваться и самоутверждаться за наш счёт? — более озлобленно спрашивал Дженсен.

— Я не такой жалкий, как ты себе это представляешь, — тут же отмахнулся от подозрений сына старик, — Я не мог отказаться от вас и бросить, поскольку это бы навредило моему статусу в той компании, в которой я находился. Там все были примерными семьянинами, и именно с такими же людьми они хотели вести дела. Если бы я решил сменить членов семьи, меня просто бы изгнали из их общества, а мне этого не хотелось, потому я продолжал терпеть вас и вашу бесполезность день за днём, — докурив сигарету, он потушил бычок об пепельницу и тут же достал новую из пачки, продолжив курить, — Но долго так продолжаться не могло. Я не мог позволить себе долгое время кормить, воспитывать и обеспечивать за свой счёт то, что не принесёт мне прибыль, потому мне нужно было принять какое-нибудь верное решение, которое превратило бы тебя в более полезного сына, и не поверишь — такое действительно нашлось, — улыбнулся он, прислонившись спиной к мягкой спинке дивана, — На меня вышел кое-какой злодей из Японии. Он хотел распространить своё влияние на Америку, и так уже вышло, что я владел нужными для этого предприятиями и средствами.

— И как звали этого злодея? — решил поинтересоваться бывший солдат.

— Все за Одного, — тут же ответил старик.

Слова старика пронзили Дженсена как удар молота. Все кусочки паззла, которые он пытался соединить в своей жизни, вдруг начали встать на свои места. Язык его почти отказался служить, и лицо выражало смешанные эмоции от удивления, недоумения и ярости.

— Он предложил мне сотрудничество, а я не видел поводов отказываться, — продолжил старик, выкурив вторую сигарету до половины, — В обмен на мою помощь я попросил его сделать тебя полезным для меня, и у него нашлось решение. С ним вместе работал один изобретательный доктор, который умел вживлять чужие причуды другим. До того момента, правда, он делал это только для экспериментов, и он не мог дать мне гарантий, но я всё же согласился на его услуги.

— Тебе было плевать на то, умру ли я?

— Именно так, — не стал скрывать отец, — Мне не нужен был бесполезный балласт, потому я и согласился. Как ты можешь видеть прямо сейчас, Дженсен — у него всё получилось, — самодовольно улыбнулся старик, — Он вживил тебе одну из самых смертоносных и опасных причуд. Конечно, после этого пришлось немного «подчистить» твою память, чтобы ты ничего об этом не помнил, но это стоило того — спустя долгое время ты стал полезным для меня. Не представляешь, насколько я был рад в тот момент, — придался воспоминаниям он, выбросив бычок в пепельницу.

Дженсен чувствовал, как внутри него бушует буря эмоций. Всё, что он думал знать о себе и о своей прошлой жизни, рухнуло под этой неожиданной правдой. Он был изменен, он был результатом эксперимента, и его способности, которые он считал своей собственностью, оказались лишь плодом чужой воли. Эмоции переполняли его, и это было видно в каждом его движении. Его руки сжимались в кулаки, а его пальцы дрожали от гнева и бессилия. Взгляд его был устремлен прямо в пол, словно он искал в нем ответы на свои вопросы. Он не мог поверить, что его собственный отец мог пойти так далеко, чтобы сделать его марионеткой в своих руках.

Его мимика выражала смешанные эмоции — гнев, шок, разочарование. Губы бывшего солдата были сжаты в тугую линию, а его челюсть напряжена. Он словно пытался проглотить все слова, которые только что услышал, но они оставались тяжелой грузом на его душе.

— Однако, вопреки всяким ожиданиям, ты снова разочаровал меня, — продолжал и продолжал говорить старик, не меняясь в лице, — Сначала ты очень долго осваивал свои способности, из-за чего пришлось даже врачей подкупать, чтобы те дали нужный диагноз, а потом, когда причуда всё же проявилась, ты конкретно так накосячил, убив людей. Знаешь, сколько мне стоило заставить их родных замолчать? Кого-то пришлось в лес отвозить, а кто-то согласился на большие деньги. Столько нервов… и всё из-за ребёнка-разочарования, — вновь тяжело вздохнул он, прикрыв веки, — И всё же я не оставлял надежд, что ты станешь моим достойным сыном. Я же даже отправил тебя войну лишь затем, чтобы ты там возмужал, чтобы ты стал достойным человеком, а ты, как итог, стал обыкновенным убийцей, у которого ни чести, ни достоинства. Сколько людей погибло из-за твоих глупых приказов? Сколько сыновей не вернулись домой из-за того, что ты возомнил себя главным? Позор, — договорил он и отвёл взгляд от своего сына, показывая тому своё презрение и неуважение.

С каждым новым словом, произнесённым стариком, в Дженсене всё больше и больше кипела злость, и вот-вот она точно вырвется наружу, уничтожая всё на своём пути. Тем не менее пока ему удавалось её контролировать, ведь он ещё не узнал всё, что хотел.

— Нет ничего хуже, чем убийца, преступник и террорист в одном лице в семье, не правда ли? — ухмыльнулся отец, — Но я терпел. Твоё существование сильно раздражало меня, но ты всё-таки был моим сыном, так что мне приходилось идти на некоторые компромиссы, — в этот момент он решил перейти к основной части всего этого разговора, — Но, когда ты убил тех героев при большом количестве злодеев, моё терпение лопнуло. Ты хоть понимаешь, как это сильно ударило по моей репутации? «Отец убийцы» — вот, что думали обо мне мои коллеги. За несколько дней я потерял большое количество контрактов и связей, и всё это, малыш, из-за тебя. Вот тогда-то я и понял, что от тебя нужно избавляться, чтобы ты больше не приносил никому проблем, — на его лице вновь появилась самодовольная и насмешливая улыбка, которую Дженсен терпеть не мог, — И, к великому счастью, я был не один такой, кто захотел избавиться от тебя.

Старику не нужно было продолжать, ибо об этом бывший солдат догадывался с самого начала. Он думал об этом многие года, во время которых над ним проводили различные эксперименты, и мужчина уже не был удивлён, что она замешана во всём этом.

— Фурия, — произнёс младший Тодд.

— Бинго, — сделал жест «выстрел из пистолета» старик, — Та твоя выходка не оставила равнодушной и её, потому она всеми силами пыталась придумать способ избавиться от тебя. Узнав об этом, я тут же предложил ей свою помощь. Конечно, она была удивлена тому, что отец хочет избавиться от собственного сына, но это её не смутило, — голова бывшего солдата медленно опустилась, после чего он начал смотреть в пол, анализируя услышанное, — Тогда нам оставалось лишь придумать способ, как убрать тебя из нашей жизни, и таковой нашёлся — группа учёных из Бруклина, которые были очень заинтересованы в изучении влияния чужеродной причуды на тело обладателя, и, как ты понимаешь, я решил немного помочь им в развитии науки. Наш договор был простой: мы отдаём им тебя, а они прячут тебя настолько далеко, насколько могут, и больше никогда не выпускают. Они были очень рады большой выгоде, потому быстро согласились. Наёмники же нашлись достаточно быстро, а поймать тебя было не сложно, особенно учитывая то, в каком состоянии ты был в тот момент, — закончил своё объяснение старик, опустив руки на диван, — Карты удачно легли, и мы всё-таки смогли от тебя избавиться. Пока тебя не было, всё было так хорошо. Если бы не эта тупая сука с голубыми волосами, которой хватило глупости поделиться с тем преступником твоим местоположением, мы бы сейчас до сих пор продолжали жить и радоваться. И всё же, Дженсен, жизнь не всегда идёт в том русле, в котором ты хочешь. Это сыграло против меня.

Закончив свою речь, отец спокойным взглядом рассмотрел лицо своего сына, что прямо сейчас было покрыто мнимым мраком. Хоть старик и понимал, что крепкой связи между ними не было, он чувствовал, что его слова очень болезненно отразились на Дженсене, а это означало, что в любой момент последний мог выкинуть что-то неожиданное и необычное, что может навредить старому человеку, так что тот полностью не расслаблялся.

— Вот ты и услышал правду. Дальше то что? — поинтересовался отец у своего сына, — Что ты будешь с ней делать? Помогла ли она тебе чувствовать себя лучше? К чему вообще было всё это, Дженсен? — продолжал и продолжал задавать вопросы он.

— Лучше мне не стало, — прервал череду вопросов старика бывший солдат, вновь взглянув в глаза своему отцу, от чего тот резко изменился в лице, — Я понимал, что нельзя ни на кого полагаться, но я никогда не предполагал, что меня может предать собственный отец. Это даже звучит дико, не так ли? — младший Тодд позволь себе слегка ухмыльнуться, но ухмылка та была не весёлой, а горькой, — Окупились ли хоть твои старания?

— Даже очень, — самодовольно улыбнулся старый, — Лучшая прибыль за всю мою жизнь.

— Это хорошо, — попытался успокоиться бывший солдат, слегка постучав по дивану, на котором он сидел, — Последний вопрос: где мать?

— Умерла недавно, — безразличным тоном ответил отец, — Упала с лестницы. Немного заговорилась о том, какой я плохой, что так жестоко поступил с тобой, и не заметила лишнюю ступеньку. При падении её шея сломалась, что привело к смерти.

— Не выдержал правды, да? — усмехнулся Дженсен, — Не нравится, когда кто-то критикует твои действия. Самый настоящий нарцисс!

— И она об этом прекрасно знала, но всё равно пошла к лестнице, — улыбнулся старик, — Хочешь поговорить с ней?

— Погово… — не успел договорить бывший солдат, как тут же в помещении раздался звук выстрела.

Как оказалось, всё это время старик держал в руке небольшой пистолет, направляя его на своего сына. Так как его рука находилась внизу, оружия видно не было, потому его обладатель рассчитывал на успех в своём замысле. И всё бы действительно сработало, если бы у его жертвы в лице Дженсена не было опыта в подобных встречах.

Как только пуля достигла лба бывшего солдата, она тут же отскочила в сторону. В последний момент младший Тодд успел активировать причуду и превратить часть своей энергии в своеобразный щит, который сделал его кожу более крепкой. Как итог: Дженсен смог выжить при прямом попадании пули в голову. Разумеется, подобное не совсем обрадовало стрелявшего.

— Похоже, ты совсем отчаялся, — разочарованным тоном произнёс бывший солдат, возвращая задранную от столкновения с пулей голову в прежнее состояние, — Если бы не твоя жажда крови, я бы, наверное, и не заметил твоего трюка с пистолетом. Прятал его под столом?

— Тьфу, даже умереть нормально не можешь, — сплюнул в сторону старик, — Вновь разочаровываешь.

— Похоже, такова моя судьба — вечно разочаровывать твои ожидания. Пожалуй, этот раз получился таким, за который мне не будет стыдно, — сказал он и поднялся с дивана, не отводя взгляда от отца, — Полагаю, другой судьбы у нас уже нет, да?

— Ты сам прекрасно знаешь ответ, — оскалился отец, — Я не буду спокоен, пока ты существуешь в моей жизни, а ты — пока я существую в твоей.

— Каким бы ты хреновым отцом не был, я никогда не переставал любить тебя, — внезапно сказал младший Тодд, — Ты был откровенным мудаком, но я никогда не видел в тебе того, кого хотел убить. Я… хотел быть похожим на тебя. Мне хотелось, чтобы ты… гордился мной, но ты никогда не замечал моих стараний.

— Потому что все твои старания были жалкими!

— Как и твоя жизнь, старик, — тут же ответил колкостью бывший солдат, — У тебя было всё, и потерял ты это не из-за меня, а из-за собственного нарциссизма. Ты умудрился потерять любящую жену, что всю жизнь терпела твои выходки, потерял уважение людей, потерял сына, который старался быть похожим на тебя.

— И что теперь? — отец понимал, к чему ведёт его сын.

— А теперь… ты потеряешь свою жизнь, жалкий ублюдок, — со злобным оскалом ответил Дженсен и достал пистолет из внутреннего кармана своей куртки, — Передай дьяволу, что это я прислал тебя к нему!

Серия выстрелов прогремела в тишине комнаты. Дженсен не жалел патронов. Каждый выстрел был актом освобождения от гнетущего прошлого, актом освобождения от того, кто всегда стоял между ним и его собственной свободой.

Пули пронзили тело старика, выбивая из него кровь и жизнь. Он даже не успел произнести последние слова или попытаться защититься. Его лицо выражало удивление и страх перед неизбежностью. Наконец, старик упал лицом на стол, а затем и всем телом на пол, навсегда прощаясь со своей жизнью, что за считанные секунды покинула его дырявое тело.

Дженсен стоял над обреченным мужчиной, медленно опуская пистолет, который только что был его инструментом освобождения. Его взгляд был полон смешанных чувств: облегчения от того, что этот кошмар закончился, горечи от долгой истории боли, и чувства потери, несмотря на всё зло, что принес этот человек. Он ощущал полную опустошенность. Мужчина смотрел на тело старика, лежащее на полу, и видел в этом образе не только смерть, но и конец многолетней тяжелой ноши, которую он нес на своих плечах.

Бывший солдат присел на краю дивана, сделал глубокий вдох и выдохнул. Его вид был мрачным и лицо выражало сложную смесь чувств. Теперь он был свободен от тени своего отца, но с этой свободой пришла и новая реальность, полная утраты и пустоты.

Тем не менее он чётко осознавал, что это всё ещё не конец истории, которая началась пять лет назад. По крайней мере, она не может завершиться, пока ещё один её злодей находится в живых.

А это значит, что Фурии стоит приготовиться к встрече нежданного гостя в лице Дженсена — старого друга, напарника, коллеги и любовника.

И вряд ли эта встреча закончится дружескими объятиями и прощаниями.

«Долгих пять лет мне снилась месть. Пять лет кошмаров, где я подхожу к ним вплотную, а затем всё рушится. Теперь я подошёл вплотную и наяву. Я знаю имя своего врага — Фурия. Мне нечего терять.»