Сценарист

За кадром: чувства и решительность Мэй

*Данный эпизод происходит во время событий двадцать восьмой главы.*

Хацуме переживала достаточно трудный для себя период, во время которого ей приходилось переосмыслять всё, что произошло за последние месяцы в её жизни. В голове крутилось огромное количество мыслей, которые явно не отличались какой-либо добротой, светом или же хоть какой-нибудь надежды на то, что все те страшные события, что произошли за последние дни, ещё можно предотвратить или же изменить. К счастью или к сожалению, Мэй, так сильно и яро любившая фантастику и всё, что с ней связано, отчётливо понимала, что она не сможет создать машину времени, чтобы вернуться в тот день, когда произошла судная ночь не только для неё, но и для всей Японии в целом.

О произошедшем она узнала лишь на следующие сутки, когда вся страна переживала настоящий страх и панику. В первые часы инцидента никто ещё и толком осознать не мог, что сотворил подросток, которого они знали по выступлению на Спортивном Фестивале UA. Хоть многие и видели в этом ребёнке черты, что не сильно были похожи на геройские, никто из них не предполагал, что он действительно переметнётся на тёмную сторону, устроив свой публичный дебют самым неожиданным и коварным для всей страны способом — убийством Всемогущего.

«Символ надежды», «Символ мира», «Символ непобедимости» — всё это уже не имело значения. Герой был мёртв. Тот, кого люди многие годы боготворили, и тот, кем все отчаянно восхищались, сначала был разоблачён в своей истинной форме, которую он скрывал долгие годы, а затем пал от руки озлобленного на всех людей и на свою жизнь в целом подростка, да ещё и пал достаточно быстро — лишь за один удар, что навсегда лишил Японию величайшего героя всех времён.

Это время по-настоящему можно назвать периодом великой депрессии, поскольку каждый гражданин страны восходящего солнца не мог понять, что ему делать дальше, и как ему в будущем реагировать на новые события, что вот-вот развернутся на территории острова. Большинство людей перестало улыбаться, ибо хорошие новости, увы, уже не утешали. Кому какое дело до поимки преступников среднего уровня, если прошлой ночью был убит тот, кто мог противостоять злу мирового уровня?

Страна перестала чувствовать себя в безопасности, и виной тому был мальчик, имя которого навсегда войдёт в историю не только Японии, но и всего мира. Многие до него пытались осуществить то, что удалось ему лишь за одно движение, и теперь, как бы не пытались люди стереть его имя и забыть о нём навсегда, предварительно уничтожив самого человека, Син Айкава никогда не исчезнет из книжек по истории, как и не исчезнут многочисленные статьи в интернете о нём, в которых люди пытаются понять смысл его слов, сказанных после осуществления им задуманного. Увы, этого уже никак не избежать. И пускай парнишка в большинстве случаев упоминания его имени будет описан самыми негативными и ужасными словами, он точно увековечил свою личность в анналах истории.

Мэй не выходила из своей комнаты на протяжении нескольких дней. Больше всего времени она проводила лицом вниз, лёжа на своей кровати. Её глаза не переставали быть красными от всё новых и новых волн слёз от нисходящих до неё панических и эмоциональных атак. В первый день после произошедшего, кажется, она плакала весь день и всю ночь, прерывавшись лишь на сон, что одерживал вверх над её организмом при непосредственной помощи эмоциональной усталости. Её голова не переставала гудеть от негативных мыслей не только о произошедшем, но и из-за собственной слепоты и слабости, о которых она узнала лишь тогда, когда всё случилось.

«Как я могла не увидеть этого в нём? Если бы я хоть немного присмотрелась к нему получше, я бы точно поняла, что он замышляет. Я бы смогла остановить его, если бы не была слепа!» — раз за разом повторяла она у себя в голове, после чего её охватывала новая истерика, остановить которую ей было крайне сложно, и это было её слабостью.

Сколько бы она не плакала, подобные мысли отказывались покидать её голову. Это не было из тех вещей, о которых можно очень быстро забыть. Девочка считала, что именно она виновата в смерти Всемогущего, ибо не смогла увидеть плохие черты в Айкаве. Она понимала, что вся его ненависть и злоба к людям и этому миру не появилась за один день, и она отчётливо осознавала, что, быть может, если бы она проявила хоть небольшой интерес к прошлому парня, он бы с радостью открылся ей, ибо всё то время, что они проводили вместе, он постоянно улыбался и смеялся, что редко можно было увидеть, когда он находился в компании своих одноклассников.

Наравне с остальными мыслями Мэй всё чаще задумывалась о том, почему именно с ней Син вёл себя совершенно по-другому. Она никогда не выделялась чем-нибудь особенным: ни фигурой, ни лицом, ни своим положением. В ней не было абсолютно ничего такого, чего бы не было у других, и девочка находилась в ступоре от понимания того факта, что, несмотря на всё это, Айкава проводил больше всего времени именно с ней. Вероятно, он просто искал такого человека, с которым ему было бы комфортно, и первой такой в его жизни стала именно она. Ничем, кроме как удачей, это не назовёшь, и Хацуме уверенно двигалась в сторону данного окончательного вывода, но всякий раз, когда она почти соглашалась с этим, что-то останавливало и отталкивало её, из-за чего ей приходилось каждый раз возвращаться в самое начало, дабы вновь и вновь идти по одной и той же дороге, в конце которой её каждый раз откидывало назад.

Тем не менее всё в этом мире имеет свойство заканчиваться. Следуя данному правилу, истерики девочки вскоре прекратились, освободив своё место для чувства опустошения. В данный период времени Мэй отличалась следующими качествами: пустой и безжизненный взгляд, отсутствие хоть каких-нибудь признаков ярких эмоций, а также маленькая подвижность, которая ограничивалась походом на кухню и в туалет. Новые мысли в это время голову Мэй не посещали, ограничившись лишь теми, что возникли днями ранее. К счастью, руководство академии UA выделило своим ученикам достаточно времени на отдых после всех случившихся событий, так что времени на подумать у Хацуме было очень много.

Всё это время у двери её комнаты стояла спортивная сумка с прощальными подарками от парня, что теперь стал настоящим символом зла для всего этого мира. Девушка долгое время не решалась подходить к ней, надеясь, что она пропадёт сама собой. К сожалению розоволосой особы, злосчастная сумка продолжала появляться в её поле зрения каждый раз, когда она входила в свою комнату. Несколько раз она хотела просто выкинуть этот ненавистный предмет в мусорку и забыть о нём, но всякий раз она останавливалась, чувствуя, будто что-то внутри хватает её за сердце каждый раз, когда она приближается к тканевому хранилищу со злыми намерениями. Что-то в глубине её души продолжало отзываться на имя парня, а также на то, что было связано с ним, и она никак не могла избавиться от этого чувства, хоть и понимала, что, фактически, она была предана Сином, и она прекрасно осознавала, что нынешний облик этого человека не является тем самым, из-за которого она продолжала общаться, веселиться и просто приятно проводить время с этим человеком.

Со временем печаль и чувство слабости заменились гневом, злостью и желанием вытрясти из Айкавы всё дерьмо. Её взгляд с каждым новым днём становился всё решительнее и решительнее, а мысли о действиях всё чаще и чаще перебивали другие.

«Чёрт возьми, если бы прямо сейчас я смогла до него добраться, я бы выбила из него всё, что только можно! Я обязана это сделать!» — мыслила она, разгуливая по своей комнате с умным и агрессивным видом.

Мэй внезапно ощутила, как внутри нее вспыхнуло пламя ярости. Гнев, такой сильный и разрушительный, словно бушующий шторм, заполнил ее сердце и разгорелся в ее глазах. Она почувствовала, как силы внутри нее начали собираться, готовые вырваться наружу и нанести удар. Каждая мышца ее тела напряглась, словно в ожидании битвы, и она смутно осознала, что не сможет больше мирно смотреть на то, что произошло. Слезы гнева текли по ее щекам, сливаясь с кипящей яростью, заполнившей ее сущность. Ее дыхание стало тяжелым и нерегулярным, словно огонь разгорался внутри нее, выжигая все на своем пути. Она не могла больше терпеть и бездействовать. Она не могла просто сидеть и ждать, пока все решится само собой.

Однако, для того, чтобы перейти от обыкновенных мыслей к настоящим действиям, ей было необходимо перебороть все свои слабости и страхи, и для этого ей было нужно всё-таки притронуться к той самой сумке, что была отправлена Сином. Да, для этого ей было просто необходимо переступить через многое, что было для неё важно, но для исполнения её новой цели она была готова пойти на многое, включая даже самые радикальные из всех известных методы.

Мэй медленно подошла к спортивной сумке, которая по-прежнему стояла у двери. Она ощутила, как ее руки дрожат от накопившейся ярости, когда она схватила сумку и сжала ее крепко в кулаке. Сердце ее билось сильно и быстро, словно зверь, готовый к атаке. С этим зловещим предметом в руке она начала шагать по комнате, словно тигрица в клетке, испытывающая свою силу. Все вокруг казалось темным и искаженным, словно в параллельной реальности, где правили гнев и разрушение. В ее голове звучали громкие удары, словно барабаны во время войны, и она не могла остановиться. Взгляд Мэй был наполнен яростью и решимостью. Она вспоминала все моменты, когда она была слепа перед истинной природой Айкавы, когда она слишком доверчиво верила в его ложные улыбки и игралась в его обманчивой сети. Она вспоминала каждую боль, каждую слезу, и они только усиливали ее желание отомстить. Мэй прерывисто дышала, словно зверь, готовый к прыжку в бездну неизвестности. Ее глаза смотрели в никуда, но в них горела неутолимая ярость и жажда мести. Она чувствовала, как вся ее сущность сотрясается от негодования, словно землетрясение, готовое разрушить все вокруг.

Тяжелый вздох вырвался из ее груди, когда Мэй резко бросила спортивную сумку на кровать, словно бросая вызов всему, что она испытывала. Она смотрела на нее, словно на символ зла, на всю боль и предательство, и чувствовала, как в ее душе зарождается решимость. Приблизившись к сумке, она аккуратно присела на матрас и стала пристально вглядываться в неё, ожидая подвоха. При помощи своей причуды она осмотрела каждую её деталь, пытаясь найти что-то вроде взрывного устройства, детонатора или чего-нибудь похожего на то, что может причинить опасность. К её небольшому удивлению, ничего подобного ей обнаружено не было, так что она, предварительно вздохнув, потянулась правой рукой к замку и начала аккуратно расстёгивать молнию сумки, открывая хранилище.

Первое, что бросилось ей на глаза — упакованный предмет одежды, который было трудно рассмотреть сквозь целлофан с логотипами бренда. Лишь избавившись от упаковки, она смогла узнать в таинственном предмете рабочий комбинезон, который, судя по всему, Син купил в одном из популярных торговых центров города. Выглядел он крайне богато и очень красиво. Он включал в себя синие джинсовые штаны с подтяжками, которые добавляли немного приятной игривости к его облику. Белая футболка, изготовленная из специального материала, способного выдерживать высокие температуры, придавала комбинезону не только функциональность, но и ощущение полной безопасности и комфорта. Пара черных перчаток, которые полностью изолировали руки от воздействия любых температур, дополняла образ и придавала ему изысканность. А черная обувь, стильная и элегантная, завершала его внешний вид, придавая ему некую загадочность и притягательность.

Комбинезон Мэй очень понравился, но тот факт, что он был куплен Сином, немного портил впечатление. Впрочем, если отринуть в сторону то, что его ей подарил преступник, он был очень хорош, и девушка была бы не прочь носить такое на практических занятиях в академии. Его стиль и качество вызывали восхищение. Она представила себя в нем, ощущая, как он облегает ее фигуру и придает уверенности, как он хорошо сидит на ней и подчёркивает её фигуру, и она уже загорелась примерить его на себе, дабы убедиться в его удобстве и функциональности.

Девушка решила временно отложить комбинезон в сторону и рассмотреть другие предметы, которые хранились в сумке. Она достала несколько футболок, которые лежали аккуратно сложенными, словно готовые представиться ей. Каждая из них также была запакована в специальный целлофан с логотипом одного из знаменитых японских брендов одежды. Мелочь, но приятно.

Первая футболка была серого цвета, с простым дизайном. Она была выполнена из мягкого и приятного на ощупь материала. Мэй ощутила, как ее пальцы легко проникали сквозь ткань, ощущая ее нежность. Футболка была простой, но стильной, подчеркивающей естественную красоту и привлекательность.

Следующая футболка была ярко-красного цвета. Она агрессивно выделялась среди остальных, словно пламя, притягивая взгляд и пробуждая страсть. Мэй ощутила, как ее сердце замирает при виде этой футболки. Она была олицетворением силы и страсти, идеально подходящей для тех моментов, когда Мэй желала выразить свою решимость и энергию.

Третья футболка была нежно-розового цвета. Она выглядела нежной и женственной, словно цветок, расцветающий во всей своей красе. Мэй ощутила, как она наполняет ее сердце спокойствием и нежностью. Футболка приглушенно отражала ее мягкую и ранимую сторону, подчеркивая ее внутреннюю красоту.

Мэй взяла последнюю футболку из сумки, которая была белого цвета с простым, но привлекательным дизайном. В центре футболки находилось маленькое сердечко, словно символ любви и надежды. Белый цвет ткани подчеркивал ее чистоту и свежесть, придавая ощущение легкости и спокойствия. Сердечко на футболке притягивало взгляд, словно маленькое окно в душу. Мэй ощутила, как сердце откликается на его образ, наполняя ее теплом и нежностью. Это сердечко говорило о любви, о возможности восстановить потерянные связи и начать новое, о стремлении к счастью и преодолению трудностей. Данная футболка символизировала надежду и веру в то, что даже в самые темные времена есть место для любви и сопричастности. Она напоминала Мэй о важности сохранения своей непоколебимой духовной сущности, о возможности преодолеть боль и отчаяние, и найти силу в сердце.

Последний предмет одежды лишь усилил уверенность девушки в том, что она просто обязана остановить Сина своими руками.

«Я сделаю всё, чтобы остановить и спасти этого дурачка. Он натворил очень много плохого, и мне этого никак не изменить, но я всё ещё могу попробовать достучаться до его сознания, чтобы ненужных жертв больше не было. Не надо больше крови. Прошу.» — проговаривала в своей голове она, от чего её глаза вновь стали влажными, но в этот раз она смогла сдержаться.

Отложив всё в сторону, она вновь посмотрела в сумку. Подозрительная бумага тут же привлекла её внимание, от чего она тут же схватила её и начала рассматривать.

«Билет на Ай-Айленд? Зачем он тут? Почему он лежал в этой сумке?» — задавалась вопросами она, вычитывая каждую надпись на, как оказалось, картонном, а не бумажном, изделии.

Мэй судорожно размышляла о значении билета на Ай-Айленд, который оказался внезапно обнаруженным в сумке. Ей было трудно поверить, что это была просто случайность или забытый предмет. В глубине ее души она чувствовала, что это явно какой-то намёк, какая-то подсказка, и логика девушки подсказывала, что это прямая наводка от парня на то, что следующей его остановкой будет остров инженеров. Однако, зачем он её это сообщил? Для чего? Неужели он хочет, чтобы она поехала туда? Но зачем?

«Неужели он хочет, чтобы я остановила его?» — задалась вопросом девушка, пытаясь понять значение билета, что всё ещё был в её руках.

С каждой минутой Мэй все больше осознавала, что она не могла просто сидеть и ждать, что кто-то другой разберется с этой ситуацией. Она была единственной, кто мог проникнуть внутрь тьмы, которой стал Син, и попытаться достучаться до его истинной сущности. Мысли о том, что она действительно может повлиять на ход всей ситуации, заставили сердце Мэй биться сильнее. Она чувствовала в себе растущую решимость и силу, которые до сих пор были скрыты за тенью страха и сомнений. Но теперь она понимала, что должна ответить на вызов, что не может отступить, пока не попытается спасти Сина и остановить его безумие.

«Плевать на то, что я подставлю себя под опасность. Если я этого не сделаю, то всё может стать ещё хуже. Если я действительно лю…» — начала размышлять Мэй и внезапно остановилась перед самым главным словом, которое она боялась произнести всякий раз, когда они были с Сином наедине.

Долгое время девушка боялась признаться даже самой себе, что испытывает к Айкаве не самые простые чувства. Она долго убегала от этих мыслей, отвлекалась, но каждый раз они настигали её голову, заставляя впадать в ступор. И дело не в том, что Мэй не любила парня. Скорее, она просто боялась собственных чувств, стеснялась их и остерегалась, думая, что в данный период жизни они ничего хорошего не принесут. Хацуме боялась последствий, что несут самые нежные слова, что до сих пор таятся в её сердце, и она продолжает бояться их. Всю свою жизнь она опасается того, что всё общество отвергнет её, будет смеяться над ней и её увлечениями. С самого детства она ощущала на себе насмешливые взгляды своих одноклассников, которые считали её безумной чудачкой и просто ненормальной. Каждый раз, думая о чувствах к Сину, она боялась, что он отвергнет её, когда услышит её признание. Именно поэтому она таила всё в себе, и именно поэтому, по её мнению, всё то, что творится сейчас, произошло.

Но смотря на билет в своих руках, Мэй осознала, что пришло время преодолеть свои страхи и принять свои чувства. Она поняла, что больше не может ничего скрывать и ничего прятать — она должна полностью открыться. По крайней мере, хотя бы самой себе. Сердце ее колотилось в груди, словно впервые вырываясь наружу, говоря ей о том, что наступило время смириться с этими эмоциями и принять их как часть себя. Она вспомнила их встречи, моменты, когда их глаза встречались и говорили без слов. Она вспомнила, как Син поддерживал ее, когда она была слаба, и как его присутствие наполняло ее жизнь смыслом. В её голове вновь ожили картины прошедших дней, когда они разговаривали ни о чём, смеялись и отлично проводили время, и Мэй была готова отдать всё, чтобы вернуть это.

— Люблю… — прошептала тихо девушка, выпуская наружу то, что долго таилось в её душе. — Да, я люблю его. Я люблю Сина.

С этими словами и нежностью в сердце Мэй снова посмотрела на билет на Ай-Айленд, понимая, что это ее предназначение — она вернёт Сина, чего бы ей это не стоило. Билет был не просто вызовом, но и подтверждением того, что она должна встать на путь спасения своего любимого человека. Она приняла решение не только открыться своим чувствам, но и пойти на самую опасную миссию своей жизни.

Если потребуется, она выступит в роли самой отвратительной твари на всём белом свете, но она сделает то, что должна; Если ей потребуется хорошенько избить Айкаву, она сделает это без сомнений; Если ей нужно будет сказать жестокие слова в адрес парня, она их скажет.

Она не остановится ни перед чем. Если Сину захочется избавиться от её попыток спасти его, он должен будет убить её — только так он сможет осуществить свою цель.

Смотря на билет, что до сих пор она держала в своих руках, Мэй видела лишь одно послание, что плотно засело в её голове, и с этим же посланием она отправится на Ай-Айленд в надежде победить Айкаву и вернуть его домой.

«Останови меня, Мэй.»