Сценарист

Глава 72 Сценарист

— Как мне всё это надоело, — произнёс Шигараки, тяжело вздохнув, после чего решил использовать максимум своих сил. — Пора это заканчивать.

Его тело тут же начало покрываться свежими ладонями, образуя более крепкую броню, чем та, что была у него до этого. Вдобавок и его габариты начали увеличиваться вместе с новым обмундированием. На лице же появилась страшная маска из двух рук, что полностью скрыли за собой все черты, оставив на виду лишь два горящих ненавистью глаза. Теперь он выглядел как самый настоящий монстр, способный разорвать любого на своём пути.

— Похоже, он действительно хочет покончить со всем, — с фирменной ухмылкой на лице произнёс Айкава, при этом слегка напрягаясь, ибо сил сейчас у него было не настолько много, чтобы уверенно предполагать о своей победе. — Что насчёт нас?

— Если говорить обо мне, то моей причуды хватит всего на два-три удара, наверное, — тихим тоном произнёс Мидория, чтобы его не смог услышать противник, но смог Син. — Мне пришлось отдать ему причуду, чтобы пробиться к его душе, но, как видишь, ничего хорошего из этого не вышло.

— И зачем ты пытался пробиться к его душе? — спросил юный злодей, но тут же всё понял. — Стоп, ты… хотел спасти его? Даже после всего того, что он сделал?

— Я видел в его глазах просьбу о помощи! Он… хотел быть спасённым.

— И поэтому ты отдал ему буквально последнюю надежду человечества на победу? Сразу видно — герой, — издал смешок Айкава, но при этом ему было вовсе не смешно, ибо получалось, что он фактически вновь идёт в схватку с противником один-на-один.

Изуку промолчал. Возможно, раньше бы он вскипел и начал доказывать собеседнику, что тот ошибается в своих суждениях, но сейчас была иная ситуация. Он действительно считал себя виновным в этом провале. Более того, он винил себя в том, что подставил под удар своих друзей, что в данный момент до сих пор не пришли в себя, лёжа на холодной и разрушенной земле.

— Ладно, я ещё с первого дня понял, что ты повёрнутый на героях безумец, — выдохнув, произнёс Син. — Но помощь мне твоя всё же понадобится. Нужно максимально измотать это чудовище, чтобы моя задумка начала осуществляться.

— У тебя есть план? — воодушевился Мидория.

— Не скажу, пока не буду полностью в этом уверен. Может быть и так, что ничего не сработает. Тогда мы умрём, — совершенно спокойно сказал юный злодей, заряжая энергией кулаки. — Сейчас нам нужно просто тянуть время и изматывать его. Если твоей причуды хватит только на пару ударов, то прибереги их для нужного момента. До этого же используй ту силу, что я прямо сейчас тебе дам.

В ту же секунду Изуку почувствовал, как его тело наполняется неизвестной ему энергией. Она струилась по его венам, по его органам и даже по его коже — он чувствовал всё это одновременно. Теперь, как ему казалось, он мог не просто быстро перемещаться, но при этом и эффективно атаковать. По крайней мере, быстрый анализ ситуации привёл его именно к такому выводу.

— Моя причуда позволяет мне делать всё, что угодно в пределах определённой территории. Пока ты находишься на моей сцене, ты можешь использовать данные тебе силы. Если мы выйдем за границу этого поля битвы, всё исчезнет, — озвучил краткую инструкцию юный злодей. — Я отдал тебе ровно половину той силы, что обладаю. По сути, я мог и сам с ним сражаться, но вдвоём мы доставим ему больше хлопот.

— Что входит в мои способности? — решил сразу спросить Мидория.

— Сила, скорость, левитация, улучшенная реакция, крепкое тело и не менее крепкий стояк, — улыбнулся Син и, увидев недоумение на лице напарника, невольно издал смешок. — Шучу — крепкий стояк здесь может быть только у меня.

Томура закончил своё превращение и взревел так, как сделало бы это чудовище. Ничего человеческого не было слышно в этом крике — лишь чувствовалось желание убить и разрушить всё, на чём только свет стоит.

— И похоже, что ему уже не терпится опробовать его на практике! — с широкой улыбкой на лице проговорил Айкава и тут же бросился вперёд, чтобы атаковать соперника первым.

Айкава ринулся вперёд с такой скоростью, что воздух вокруг него дрожал, словно прямо сейчас в округе раздастся удар грома. Почти мгновенно он оказался перед врагом и, вложив силу в удар, нанёс его по груди последнего, после чего раздался звук мощного взрыва, что демонстрировало, какую мощь вкладывал в свои атаки подросток. Но Томура даже не дрогнул. Ладони, что покрывали его тело, поглотили удар, во время чего земля под его ногами с громким звуком треснула.

В ответ на это Шигараки, по-дьявольски ухмыльнувшись, ударил кулаком Айкаву с такой силой, что тот отлетел назад, как пушинка на ветру, разбивая спиной все невидимые преграды, которыми он пытался себя остановить. Приземление после такого было не из приятных.

Больно. Сильно больно! Все органы внутри парня чуть не перевернулись с ног на голову. Изо рта тут же предательски пошла кровь, заставляя кашлять, но ему к такому не привыкать. Нужно встать и продолжать схватку.

Мидория же не терял времени. Новая сила позволила ему взлететь в небо с невероятной скоростью — настолько быстро, что за его движениями было сложно уследить. В следующее мгновение он обрушился сверху на Шигараки, нанося серию мощных ударов по голове и плечам. Но, как ни старался, чудовище словно не ощущало этого — его броня поглощала атаки как губка.

— Чёрт! — выдохнул Изуку, уклоняясь от встречного удара Томуры, который, несмотря на его габариты, двигался с пугающей скоростью

Айкава снова вступил в бой, метнувшись к врагу сбоку. Он сконцентрировал энергию в правом кулаке и ударил Шигараки по колену, заставив того слегка согнуться. Этого хватило, чтобы Мидория успел нанести серию ударов по лицу противника, пробивая небольшие трещины в его броне.

— Этого мало! — крикнул Айкава, уклоняясь от массивного удара Шигараки. — Щекоти его сильнее! Пусть он вылезет из кокона, чтобы посмеяться, а ты ему бах — и все его зубы уже в твоих руках!

Такую насмешку седоволосый уже не стерпел, потому в ту же секунду нанёс обидчику мощный удар аж сразу тремя руками по голове, корпусу и ногам. Мидория тут же попытался защитить напарника и отвлечь врага на себя, но и он не смог избежать атаки последнего — точный удар в челюсть отправил героя в полёт на десяток метров назад, который закончился болезненным столкновением с землёй.

Айкаву же он просто так не отпустил. Схватив его за руку, Томура начал швырять его во все стороны, ударяя о землю и камни. Подросток пытался выбраться из этого неприятного положения при помощи неожиданных атак, но ни одна из них не прошла успешна — все они выливались лишь в получение нового урона.

А регенерация уже не работала, потому все полученные травмы откатить было уже невозможно. От осознания этого Син почувствовал дополнительную боль — ментальную.

— Чёрт… — прорычал он сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как слабость всё сильнее захватывает его мышцы.

Шигараки швырнул его в последний раз, и Айкава пролетел несколько метров, прежде чем тяжело приземлился на спину, сотрясая землю под собой. Он попытался подняться, но тело не слушалось. Грудь обжигало ужасной болью. Несколько рёбер было сломано и одно из них грозилось порезать его лёгкое. Не желая плеваться кровью в будущем, он смог найти выход из этой ситуации: собравшись с волей и силами, при помощи свойства телекинеза ему удалось обнаружить сломанное ребро внутри своего тела и изменить его положение, после чего осталось лишь закрепить его к скелету при помощи тонких нитей, что появились внутри него тоже благодаря причуде.

Это было мучительно больно, но теперь дыхание стало чуть легче. Он почувствовал, как мышцы вновь обретали контроль, и смог подняться на ноги, хотя тело все еще протестовало.

Изуку же в это время вновь бросился в атаку, надеясь застать Томуру врасплох. Он сконцентрировал мощь в кулаке, целясь прямо в трещину на груди соперника, которую они пробили ранее. Удар был столь сокрушительным, что вокруг них вновь поднялась волна пыли и грязи. Однако Томура уже не был так легко уязвим — он предвидел эту атаку и перехватил героя за запястье прямо перед ударом.

— Наивный! — ухмыльнулся Шигараки, резко выкручивая руку врага и бросая его через плечо на землю.

Изуку упал с такой силой, что земля под ним треснула. Он попытался подняться, но боль охватила его тело, полностью сковав его. Заметив это, седоволосый в очередной раз ухмыльнулся и начал швырять противника из стороны в сторону, как проделывал до этого с другим подростком. С каждым столкновением об землю зеленоволосый всё больше и больше выпадал из собственного тела. Казалось, что сознание вот-вот покинет его, что выльется в его окончательное и бесповоротное поражение.

— Где же твоё желание сражаться? Уже сдался? Больше не хочешь биться за людей? Такие герои сейчас, да? — откровенно издевался лидер Лиги Злодеев над героем, бросая его всё сильнее и сильнее.

Стиснув зубы и подавив боль, Син резко рванул вперёд, желая спасти напарника из не очень приятного положения. Хоть он и не успел полностью восстановиться после предыдущей атаки противника, он почему-то был уверен, что сможет освободить Изуку из хватки седоволосого.

Спойлер: не вышло.

Шигараки ожидал этого. Его глаза сверкнули, и он, дождавшись, пока враг окажется в метре от него, мгновенно развернулся и перехватил его руку одной из своих дополнительных конечностей. Ухмылка на его лице становилась шире.

— Вы оба такие предсказуемые, — произнёс он спокойно, сжимая руку Сина и заставляя его вскрикнуть от боли.

Не дожидаясь ответа, Томура резко дёрнул Айкаву, подтянув его к себе и буквально сталкивая его лбом с Изуку, который всё ещё с трудом пытался подняться с земли. Их головы ударились с оглушительным глухим звуком, после чего оба героя на мгновение потеряли ориентир.

— Ах вы, дети, — усмехнулся Шигараки, держа обоих противников прямо перед собой. — Какие же вы жалкие и ничтожные. Аж противно.

Он не дал им времени оправиться — сжав конечности обоих покрепче, злодей начал швырять их в разные стороны, будто мягкие игрушки, что ничего не весили. Айкаву он бросил в одну сторону, Мидорию — в другую, словно проверяя, кто из них дольше выдержит.

Земля содрогалась от каждого их падения, а крики боли эхом разносились по разрушенному полю боя. Однако Шигараки не собирался останавливаться. Он подкинул Айкаву высоко в воздух, не дав ему времени на реакцию, и затем, схватив героя за ногу, с силой метнул его прямо в другого летящего подростка.

Через несколько секунд оба упали на землю с болезненным стоном. Их тела ныли и отказывались слушаться, а зрение и мысли предательски плыли, не давая сосредоточиться. Их тела истекали кровью, а на коже виднелись многочисленные синяки и ссадины.

Лицо Айкавы было изуродовано многочисленными кровоподтёками и порезами, кожа на лбу, щеках и подбородке была изорвана и покрыта синяками, а из лопнувших губ медленно по подбородку стекала кровь. Его дыхание было тяжелым и неровным, изо рта периодически вырывались болезненные всхлипывания.

Мидория выглядел не лучше. Кровь струилась по его щекам и лбу, заливая глаза и соединяясь с грязью и создавая жуткий контраст с бледной кожей. Губы были распухшими и изуродованными, из трещин на лбу и подбородке тоже капала красная жидкость, образовывая алые лужи на земле.

Оба пытались встать. Безуспешно. Тела уже просто не слушались.

— Game over, — с насмешкой произнёс Шигараки, наблюдая, как двое его противников теряют желание продолжать схватку. — Финального босса вам победить так и не удалось. Лузеры.

«Надо подниматься. Осталось совсем немного до… сценария», — пронеслось в голове у Сина, после чего он вновь попытался встать, но тут же рухнул.

«Я не могу так просто проиграть! Не сейчас… Я не могу подвести… друзей», — размышлял в своей голове Изуку, тоже пытаясь встать, но и его попытка не закончилась успехом.

Всё было тщетно. Их тела уже не могли выдержать такой нагрузки. Сколько бы они ни пытались, ничего не получалось. От вида такой беспомощности Шигараки не смог сдержаться и громко рассмеялся, празднуя победу.

— Всё кончено, — радовался он. — Я победил! Теперь вся Япония… МОЯ!

«Я не могу позволить этому мудаку победить меня. Не для этого я… прошёл весь этот путь».

«Я могу сейчас проиграть! Мои друзья верят в меня… Я… не могу их подвести!».

Оба подростка стремились вновь подняться на ноги. Каждый из них преследовал свою цель: один хотел просто спасти всех и стать героем, а второй стремился стать величайшим злодеем, которого ещё не видел этот мир. Никому из них не было дано право проиграть сегодня, ведь это бы означало, что их пути были пройдены зря.

«Мики… Клаус… Дженсен… Их смерти не должны быть напрасны. Все они умерли для того, чтобы я жил. Я не имею права сдохнуть здесь!».

«Ребята… Всемогущий… Герои… Они все пришли сюда для того, чтобы помочь мне. Их старания не должны быть напрасными!».

Они сжали кулаки и начали собирать всю свою волю для последнего раунда. Син и Изуку обязаны были победить сегодня — это их долг перед теми, кто стоит за ними.

«Я стану величайшим злодеем! Моя жизнь не будет бессмысленной. Я… покажу отцу, что был рождён не только для того, чтобы быть его верной игрушкой!».

«Я стану величайшим героем! Всю свою жизнь я мечтал о том, чтобы спасать людей. И я сделаю этого, чего бы мне это ни стоило!». В их сознании всплывали образы прошлого и будущее, за которое они боролись, приводя их к решающему моменту. Их тела могли быть изранены, но воля и дух не были сломлены.

«Я не проиграю», — пронеслось одновременно в головах обоих подростков.

И в этот же момент в их памяти всплыли воспоминания, что были утеряно давным-давно.

Воспоминания об обещаниях.

Солнце. Голубое небо. Погода в этот день радовала всех жителей Японии. Легкий морской бриз освежал воздух, принося с собой солоноватый аромат, и люди с удовольствием проводили время на открытых террасах кафе, наслаждаясь холодными напитками. Дети радостно плескались в фонтанах, а велосипедисты неспешно катились вдоль набережных, наслаждаясь прекрасным и приятным времяпровождением.

На детской площадке кипела жизнь, и не только от смеха и игр, но и от разнообразия причудливых способностей детей. Один мальчик бегал с невероятной скоростью, оставляя за собой лёгкий след пыли, а рядом девочка взлетала над землёй, словно паря на невидимых крыльях. В другом уголке площадки малышка увлечённо строила башни из песка, но песок сам послушно поднимался и складывался в формы по её желанию. Родители, привыкшие к этим проявлениям и даже активно поддерживающие подобное, спокойно сидели неподалёку, лишь изредка переговариваясь о том, какой причудой обладает их ребёнок.

Но это было лишь на одной стороне площадки. На другой, в полной тени, играли всего двое детей, к которым остальные относились с презрением и явной неприязнью. Их избегали, будто те были невидимой угрозой или чумой, недостойной даже случайного взгляда. Другие дети бросали на них злобные, осуждающие взгляды, словно эти двое были чем-то неправильным, проклятием, которое следовало изолировать. Никто не хотел с ними дружить или даже приближаться. Их присутствие казалось остальным чем-то настолько чуждым и отвратительным, что мысль об их существовании вызывала желание стереть их из памяти — избавиться от них, чтобы мир вернулся к своему привычному порядку, где для таких, как они, просто не было места.

Но, кажется, эти двое давно свыклись с холодными взглядами и злобными шепотками, потому что их весёлая игра не выдавала ни тени обиды. Они смеялись, громко перекрикивая друг друга, бегали и с жаром обсуждали свои действия, как будто мир вокруг не существовал. Сейчас они играли в игру «Герой против злодея», сражаясь в эпическом поединке. В отличие от остальных детей, которые часто использовали свои причуды, чтобы показать силу и добиться лёгкой победы, эти мальчишки сражались на равных, полагаясь только на свои физические силы, ум и хитрость.

Ведь нельзя воспользоваться тем, чего с рождения в тебе нет.

— Ты не остановишь меня, Всемогущий! — со злобной и пафосной интонацией проговорил один из мальчишек с длинными волосами, находясь в боевой стойке. — Я разрушу этот мир!

— Ты проиграешь, злодей! — ответил ему второй мальчик, встав в геройскую позу. — Потому что я здесь!

После этого они начали обмениваться «жестокими» и «беспощадными» ударами, пытаясь победить. Никто из них не хотел уступать и давать другому фору — для них обоих победа была единственным желанным исходом в этой игре.

Герой активно наступал и пытался пробить защиту злодея, но тот ловко уворачивался от всех выпадов и успешно контратаковал, нанося врагу всё больше и больше урона. Эта битва с самого начала не была равной, ибо длинноволосый лучше двигался, у него была быстрее реакция и он отлично знал характер и повадки своего друга, поэтому успешно предугадывал каждое его движение.

Но и второй мальчишка не был глупым. Он тщательно анализировал поведение и решения своего нынешнего соперника. Пусть он и не обладал какой-либо причудой, его мозг работал намного лучше, чем у его сверстников. Именно благодаря своим умственным способностям ему удавалось сохранять равный счёт по результатам всех игр.

— Это конец! — прокричал злодей, собираясь нанести завершающий удар, что принесёт ему победу.

К удивлению мальчика, его следующий выпад был успешно заблокирован, после чего его сбили с ног при помощи быстрой и неожиданной подсечки. Упав на землю, злодей заметил, что его противник заносил руку для своего последнего удара.

— Детройтский крушитель! — прокричал герой и начал опускать руку для завершения поединка.

Это действительно мог быть конец. Все дети и взрослые прекрасно знают, что после такого крика происходит один из самых сильных ударов, который почти стопроцентно вырубает любого противника.

Но злодей не собирался проигрывать просто так.

Дождавшись, пока рука окажется на достаточно близком расстоянии, длинноволосый ловко и быстро перехватил руку, взяв её в захват, закинул обе ноги на плечи врага и замкнул их, после чего со всей силы резко дёрнулся в сторону, что позволило ему свалить последнего с ног, зафиксировав не только болевой на руку, но и удушающий.

— Сдавайся! Ты проиграл! — уведомил героя злодея, сильнее выворачивая руку и усилив давление на его шею.

Но герой не собирался сдаваться. Каждое его усилие, каждый рывок в попытках освободиться только усиливал боль в руке и надавливание на шею. Он продолжал бороться, глотая воздух с трудом, отчаянно и неумолимо сопротивляясь. Его лицо постепенно приобретало синий оттенок от недостатка кислорода, но злодей, не ослабляя захвата, оставался непреклонен.

Время шло, и лицо мальчика становилось всё более напряжённым. Легкий оттенок синевы начал проступать, когда нехватка воздуха начинала давить на его дыхательные пути. Он продолжал бороться, не сдаваясь ни на секунду, но осознавал, что его силы истощаются. Последние попытки вырваться казались всё более бесплодными, а чувство скорой потери сознания неотвратимо приближалось.

Заметив это, перед глазами длинноволосого промелькнули ужасающие картины прошлого, на которых были изображены лица его старых друзей. Мёртвые лица. Это заставило его не на шутку перепугаться, и он тут же отпустил своего друга, после чего тот начал громко и сильно кашлять, приходя в себя и набирая в лёгкие так желаемый воздух.

— Какого чёрта? — злодей явно злился. — Почему ты просто не сдался? Совсем дурной?

— Герои… никогда не… сдаются, — ответил ему мальчик, сверкая изумрудными глазами.

Такой ответ не устроил мальчика с чёрными волосами, потому он резко поднялся, отряхнулся и отвернулся от своего друга, скрестив руки у груди.

— Я мог тебя убить, — уже тише и с некоторым страхом в голосе произнёс он.

Придя в себя, второй тоже встал и отряхнулся, после чего посмотрел на своего друга с чувством вины в глазах.

— Ты бы никогда не сделал этого, — спокойно и уверенно сказал он.

Длинноволосый повернулся к собеседнику и посмотрел ему в глаза леденящим взглядом, от которого тому стало жутко и даже немного страшно.

— Ты ошибаешься, — произнёс он. — Я могу это сделать.

От такого ответа его другу стало не по себе, но что-то в его душе говорило о том, что он никогда бы не стал делать что-то подобное. Зеленоглазый верил в него и не собирался просто так с ним соглашаться.

— Но не станешь, — произнёс он слегка неуверенно. — Ты же… не злодей.

Услышав это, длинноволосый немало так удивился.

— Ты так уверен в этом? — спросил он. — Никогда не суди людей по себе.

— Я уверен в этом, — тут же ответил второй мальчик. — Ты ведь добрый и весёлый! С тобой так хорошо играть! А ещё ты… не сторонишься меня — беспричудного Деку.

— Я так-то тоже без причуды, — напомнил ему друг. — Было бы странно, если бы я отказывался общаться с кем-то, с кем у нас общая проблема.

— Проблема?

— В рамках общества, в котором мы живём, — уточнил длинноволосый.

Уже бывший злодей отошёл в сторону и принялся наблюдать за другими детьми, что играли на второй половине детской площадки.

— Учитывая то, как к нам относятся, злодеем стать не так уж и сложно, — произнёс он с ноткой злобы в голосе. — Даже взрослые смотрят на нас с презрением. Разве это правильно?

— Они не виноваты в этом, — ответил ему друг, вставая рядом. — Им всё это навязали.

— И они просто со всем согласились. Мерзость.

— Они, наверное, не видят нас настоящих, — сказал зеленоглазый, скрестив руки на груди. — Люди часто боятся того, чего не понимают. Они думают, что если мы отличаемся, значит, мы опасны.

Длинноволосый кивнул.

— И это так несправедливо.

В ответ на это его друг грустно улыбнулся и посмотрел на небо.

— Это одна из причин, почему я хочу стать героем, — тут же приковал внимание своего собеседника он. — Хоть у меня и нет причуды, мне кажется, что я всё ещё как-то могу помогать людям. Да, они делают мне больно и грубят, обзывают и избивают, но… я всё ещё хочу стать тем, кто сможет их защитить, — его кулаки по привычке сжались, а сам он еле как сдерживал слёзы. — Возможно, если я стану героем, люди перестанут относиться к беспричудным… так.

Второй мальчик внимательно его слушал. Слова друга отзывались в нём неизвестной ему теплотой в душе. Казалось, что он прямо сейчас смотрел на человека, которого уже очень давно знал.

В этот же момент перед его глазами промелькнул знакомый портрет, после чего он тут же всё понял. После этого на его устах расцвела тёплая и искренняя улыбка.

«Он действительно очень сильно похож на тебя, Мики», — подумал он.

— Уверен, что ты сможешь стать героем, — уверенно сказал он своему другу. — Станешь героем даже лучше, чем Всемогущий!

Услышав это, мальчик широко раскрыл глаза от удивление и обомлел. Для него эти слова значили больше, чем для кого-либо другого. Всю свою короткую жизнь он слышал лишь извинения от матери и оскорбления от остальных. Никто не верил в него, не признавал и не смотрел на него так. Все лишь смеялись над ним, слыша о его желании стать героем.

И лишь длинноволосый сказал ему то, что он так мечтал услышать.

В это же мгновение мальчик почувствовал, как слёзы начинают медленно скатываться по его щекам. Он тут же закрыл лицо руками и начал вытирать слёзы с глаз, сжав губы, чтобы его внутренняя истерика не смогла вырваться наружу. Ему не хотелось, чтобы друг увидел его слабую сторону. Он больше не хотел быть плаксой. По крайней мере, перед ним.

— Спасибо, — ответил он через минуту, когда удалось справиться с эмоциями. — Ты тоже станешь отличным героем, Син!

Пришла очередь Айкавы удивляться. После всего того, что с ним случилось, он и не мечтал о том, что когда-нибудь услышит такие слова от кого-то.

— Я? Героем? Чувак, во мне геройского не больше, чем в том злодее, которого Всемогущий победил на прошлой неделе, — издал смешок он, горько ухмыляясь. — Из нас двоих героем можешь стать только ты.

— Это не так! — тут же решительно ответил мальчик с изумрудными глазами. — Если я смогу стать героем, то ты — тем более!

— Это почему же?

— Потому что ты единственный, кто сказал мне, что я смогу стать героем! — слёзы вновь возникли на глазах зеленоволосого. — Никто до этого не видел во мне того, кто сможет им стать! Каждый день я слышу лишь о том, какой я бесполезный и никчёмный. Даже мама… не верит в меня.

Мальчик опустил взгляд и попытался собраться с силами. Айкава же молча наблюдал за этим, удивляясь услышанному.

— Ты поверил в меня, Син, и я тоже верю в тебя. Ты… действительно способен стать героем! Давай же станем… героями… вместе! Мы станем прекрасной командой!

Длинноволосый широко раскрыл глаза и замер. В его разуме тут же всплыл ещё один отрывок из прошлого.

«Пэйн и Сценарист! Мы станем прекрасным дуэтом!».

В этот момент он был готов заплакать. Ком быстро подкатился к горлу, а глаза предательски защипали. Чувства накатывали на него с невиданной ранее силой, что грозило вылиться в истерику.

Но он сдержался. Ему тоже не особо хотелось выглядеть слабым в глазах человека, который напомнил ему о старом друге, с которым ему больше никогда не встретиться и не поговорить.

— Возможно, это не так уж и плохо, — произнёс Син, быстро вытирая выступившие слёзы.

Его друг тут же оживился, и на его лице появилась такая искренняя улыбка, как будто он впервые увидел свет в самом сердце тьмы. В его глазах блеснула надежда, а его губы дрогнули в улыбке, полной тепла и радости.

Отойдя немного в сторону, Син повернулся к другу и улыбнулся от всей души — так, как он не улыбался давно.

— Давай же станем героями вместе, Мидория!

— Станем лучшим дуэтом из возможных!

Айкава сжал кулаки, но тут же расслабил. Его разум прояснился. От этого на лице тут же возникла небольшая улыбка. Теперь его воспоминания полностью восстановились.

От осознания этого он позволил себе лечь на спину и посмотреть на землю. За этим тут же последовал смех — громкий, искренний, весёлый. Его примеру последовал и Мидория, который тоже смог пробудить все спящие воспоминания в глубинах своего разума.

— А мы, оказывается, друзья, — сквозь смех произнёс Син, вытирая слезу. — Теперь всё сходится.

— Как так получилось, что мы оба об этом забыли? — задал вопрос Изуку, быстро прекратив смеяться.

— Мой отец постарался, — ответил ему длинноволосый, медленно поднимаясь на ноги. — Хотел воспитать во мне идеального злодея, а ты меня чуть героем не сделал.

— Но зачем твоему отцу делать что-то подобное? И как у него получилось заставить нас забыть? Причуда стирания памяти? Или же другая способность? — засыпал его вопросами зеленоволосый, также поднявшись на ноги.

— Это очень долгая история,— решил не посвящать во всё это молодого героя юный злодей. — Ты, кажется, подзабыл, что нас хочет убить то чудовище, — указал он пальцем на Шигараки.

— Я и не забывал об этом, — попытался отвертеться Мидория. — Чёрт, у меня всё тело ужасно болит, — попытался размять он плечи, оглядывая множественные раны по всему своему корпусу.

— А я уже привык к боли, — безразлично произнёс Син, отряхиваясь от пыли и грязи. — Меня так часто бьют, что уже даже как-то… привычно?

Томура внимательно следил за происходящим и недоумевал. Эти двое сейчас вообще не должны быть способны стоять на ногах, а они мало того, что делают это, так ещё и весело переговариваются. Это было как-то неправильно, учитывая те раны, что они получили, и это выводило седоволосого из себя, ведь ему уже надоело биться с героями. Столько схваток за один день способны привести к нервному срыву любого.

— Ой, кажется, он начинает злиться,— заметил Айкава, взглянув в глаза врага, что были переполнены злобой и агрессией. — Ох, чёрт, он готов стереть нас в порошок в любую секунду. Седой злой — очень злой.

— У него всегда взгляд такой, — добавил Мидория. — Возможно, что сейчас он не злится сейчас на нас, а радуется тому, что мы смогли выжить.

— А ты, парень, позитивный, — иронично высказался юный злодей.

— Ну должно же быть хоть что-то хорошее в этом огромном куске тьмы, — также с иронией ответил Изуку.

Объект их высказываний передёрнуло. Они позволили себе слишком много по отношению к нему. Теперь он не собирался больше играться с ними — их ждала самая мучительная смерть из всех возможных.

— Вы — покойники, — коротко произнёс он и приготовился нападать.

Изуку и Син переглянулись, пожали плечами и тоже приготовились биться. Сил, конечно, у них было очень мало, но почему-то оба верили, что в этот раз они одержат победу. По крайней мере, в этом точно был уверен Айкава, который отсчитывал время до реализации своего плана, и ждать оставалось недолго.

— Моя сила — твоя сила, — произнёс он, обращаясь к Мидории. — Используй её так, как считаешь нужным. Свою же прибереги для финального удара. Тебе придётся вложить всё, что у тебя есть, если ты хочешь встретить завтрашний день живым.

— А ты выдержишь подобное? — спросил зеленоволосый. — Ты не особо похож на человека, у которого очень много сил.

— Как я уже говорил, я уже привык, что меня часто избивают. Если бы я каждый раз после этого не поднимался, я бы не победил ни в одной схватке. Однако, как ты можешь видеть, я стою здесь и бьюсь против Шигараки, а это значит, что мои силы ещё никогда меня не подводили.

Длинноволосый подросток вышел вперёд и принял странную стойку, сложив подобие печати у своей груди.

— Давай же надерём задницу этому ублюдку, — с ухмылкой произнёс он. — Сцена: финальный аккорд!

Изуку тут же сорвался с места на бешеной скорости и быстро преодолел расстояние между ним и его соперником, после чего занёс руку для удара. Томура быстро среагировал на это и выставил броню, желая блокировать атаку противника.

Но его удивили: в момент, когда должен был произойти удар, прозвучал странный хлопок, после чего Томура перестал чувствовать зеленоволосого героя перед собой. Убрав щит, он посмотрел вперёд с удивлением обнаружил Айкаву, который стоял в двух метрах от него, концентрируя странный шар, состоящий из зелёной энергии, на указательном пальце.

— Трагедия, — произнёс тут же последний и выстрелил зарядом точно в грудь врага, отправляя его в непродолжительный полёт назад.

Там его уже поджидал Мидория с заряжённым ударом. Лидер Лиги Злодеев попытался блокировать эту атаку щитом из нескольких рук, но они быстро развалились при малейшем контакте с кулаком молодого героя, после чего седоволосому только и оставалось, что принять этот удар лицом, что изменил траекторию его полёта, отправив лететь в сторону.

Шигараки попытался быстро прийти в себя и встать ногами на землю. Во время торможения справа от него возник Син, готовый атаковать ещё одним зарядом, но в этот раз злодей решил атаковать первым, направив несколько рук в сторону длинноволосого подростка. И снова хлопок. После этого на месте Сина появился Изуку, который без труда увернулся от всех выпадов врага, сумел подойти ближе и нанёс ещё один заряжённый удар, нанося противнику немалый урон.

К удивлению противника, его тело не отправилось в полёт вновь, как он того ожидал. Вместо этого его словно пригвоздило к земле, жестко прижимая к поверхности с такой мощью, что почва под ним начала трескаться и крошиться. Давление было невероятным, каждая его клетка будто вопила от напряжения, но вырваться не было никакой возможности. В этот же момент сверху раздался резкий свист, и в небе, словно грозный ястреб, появился Айкава, в руках которого находился уже знакомый пятиугольный щит, которым он, направляясь прямо в соперника, целился тому прямо в голову, чтобы превратить её в кровавое месиво.

Разумеется, Шигараки не особо желал принимать лицом такую атаку, потому быстро нашёл в себе силы перебороть силу гравитации и дёрнуться в сторону. Это спасло его от болезненных последствий — ровно через секунду после того, как седоволосый увернулся, в то самое место, где он находился, прилетел мощный удар, который повредил землю ещё больше, подняв пыль в воздух.

Быстро выпрямившись, Томура тут же заблокировал кулак Изуку справа и ногу Сина слева. Желая использовать на них свою причуду, он попытался схватить их конечности всеми пятью пальцами, но Айкава вновь поменял их местами, из-за чего подростки вновь оказались свободными и тут же получили шанс нанести ещё по одному удару, чем они, собственно, и воспользовались, атакуя голову противника с противоположных сторон одновременно.

После этого лидер Лиги Злодеев злобно оскалился и создал вокруг себя тёмную энергетическую волну, которая тут же отправила обоих его противников в полёт в разные стороны. Урон они получили небольшой, но вот ощущения были странными — словно электричество пронзило всё их тело. Из-за этого они на несколько секунд потеряли возможность управлять собственными телами.

Этим тут же решил воспользоваться седоволосый, заполнив большую часть поля битвы разными субстанциями, для создания которых было использовано множество причуд. Со стороны они выглядели очень зловеще — словно неудавшиеся химеры, над которыми очень долго экспериментировали.

В следующую секунду все они отправились прямо в Сина и Изуку. Последний попытался отпрыгнуть, но тело всё ещё было скованно после последней атаки врага, из-за чего он остался на месте и приготовился принимать своим телом атаку.

И снова хлопок.

Мидория оказался на месте, на котором секундой ранее стоял Син, а он сам принял на себя удар Шигараки. По крайней мере, так должно быть по логике. На деле же о результате атаки было рано говорить — обзору мешала поднявшаяся с земли пыль.

— Минус один! — произнёс довольный Томура.

Изуку наконец смог двинуться, почувствовав, как контроль над телом вернулся к нему. Но вместе с этим движением не пришло облегчение, а наоборот — глухая, страшная тяжесть придавила его грудь. Всё вокруг застыло, словно реальность сама затаила дыхание, ожидая развязки. Пыль, поднятая ударом, заслоняла ему обзор, не давая увидеть друга, и сердце с каждой секундой сжималось всё сильнее.

Син… Он мог погибнуть.

Но в эту же секунду все химеры на поле битвы взревели от внезапной боли и агонии, после чего стали рассыпаться и валиться с ног, если их так можно назвать, конечно. Такое неслабо поразило Томуру.

— YOU CANNOT KILL ME! — донёсся крик прямиком из облака пыли, который цитировал строчку песни из одного знаменитого ранее слэшера.

Туман быстро развеялся, после чего стало видно Айкаву, который, сложив особую печать у своей груди, стоял на месте и смотрел прямо на своего врага. Из его лба, глаз, носа и ушей лилась кровь, но при этом на лице сияла самодовольная ухмылка.

— Да сдохни ты уже! — прокричал Шигараки и попытался вновь использовать свои причуды.

Но тут же его глаза расширились.

Ни одна причуда не последовала его приказу.

Тут же он заметил, что кровь из глаз и всего тела длинноволосого подростка начала бежать ещё сильнее. Осознание до него дошло быстро — его причуды блокировались.

— Пока ты на моей сцене, я буду решать, какой реквизит тебе использовать, — хриплым голосом произнёс Син, пытаясь сдержать крики от боли, что с каждой секундой становилась всё сильнее и сильнее. — Мидория!

Шигараки в панике обернулся, после чего увидел Изуку в нескольких метрах от себя, которого теперь ничто не сдерживало. Его зелёные волосы развевались, будто пламя, глаза горели решимостью, а вокруг кулака уже зажигалась яркая вспышка энергии. Он готовил для злодея особый удар.

— Чёрт! — произнёс Томура и попытался выставить перед собой хоть какую-то защиту, но Син успешно заблокировал ему эту возможность.

— Детройтский крушитель! — крикнул герой, нанося один из самых мощных своих ударов прямо в голову врага.

Воздушная волна от удара разнесла пыль и обломки во все стороны, заставив землю содрогнуться. Треск рвущейся материи и грохот разрушения были оглушительными, словно сама реальность не выдержала такой силы.

Лидер Лиги Злодеев отлетел назад и с грохотом приземлился на землю. От его головы не осталось практически ничего — лишь кровь и мясо. Ужасное зрелище, от которого даже Айкаве стало слегка не по себе.

Пыль постепенно оседала, и тишина, наступившая после удара, казалась почти неестественной. Изуку тяжело дышал, его сердце колотилось от адреналина. Он смотрел на то, что осталось от Шигараки, чувствуя, как облегчение медленно овладевает его сознанием. Айкава же стоял в стороне и тяжело дышал, пытаясь прийти в себя после использования столь мощного свойства своей причуды.

— Он… умер? — хрипло спросил Син.

Мидория кивнул, пытаясь привести дыхание в норму.

— Это конец, — выдохнул он, не веря, что всё закончилось.

Изуку хотел было облегчённо вздохнуть, но тут… что-то изменилось.

Мир словно сжался, а воздух стал тяжёлым и удушающим. Молодой герой почувствовал, как его сердце забилось в бешеном ритме. Он вдруг понял, что эта угроза ещё не исчезла.

Тело Шигараки, которое должно было быть уже мёртвым, начало двигаться. Сначала слегка дёрнулись пальцы, затем — ноги. Всё происходило медленно, словно из кошмара. Мясо и кровь, которые минутой ранее разлетелись по всему полю битвы, начали собираться обратно, восстанавливаясь с ужасающей скоростью. Мускулы и кости, казавшиеся разорванными в клочья, вновь стали соединяться, обволакиваясь новой плотью.

— Это… невозможно, — с ужасом произнёс он и тут же невольно отступил назад, не веря в происходящее.

Тело Шигараки буквально перерождалось на глазах. Кровь и плоть собирались обратно, как глиняная фигура, восстанавливающая свою форму. Из разорванной кожи и мяса стали вырастать новые ткани, череп вновь обретал форму. Пальцы Томуры дрогнули, и он с лёгкостью поднялся на ноги, будто с ним ничего и не происходило.

— Та-дам! — с издевающейся ухмылкой произнёс он, разведя руки в стороны. — А вот и я!

Айкава, казалось, вовсе не был удивлён такому повороту событий. Он уже немало дерьма успел повидать за свою короткую жизнь, так что и это событие не заставило его впасть в шок. Скорее, он почувствовал лёгкое разочарование, что всё нельзя закончить так просто.

— Я всегда возвращаюсь! — с улыбкой на устах произнёс седоволосый и начал смеяться во весь голос.

Мидория застыл, как будто время само остановилось, и он был единственным свидетелем этого ужасающего зрелища. Шигараки… смог выжить и полностью восстановиться. Как это возможно? Все, что они сделали… все, что они вложили в этот бой, казалось бессмысленным в этот момент. Каждая капля пота, каждая рана — всего этого оказалось недостаточно.

Он не мог отвести взгляд от этого кошмара. Его тело отказывалось двигаться, словно кто-то связал его по рукам и ногам невидимыми цепями. Каждая клетка его существа кричала в панике, но мозг отказывался принимать происходящее.

— Только посмотри на своё лицо, — продолжал смеяться враг. — Кажется, кто-то сломался! Несите нового героя!

Но внезапно Шигараки перестал смеяться. Его лицо исказилось от боли. Всё произошло неожиданно: его тело начало дёргаться, словно его атаковало что-то изнутри. Его ноги подкосились, после чего он рухнул на колени. Из его глаз, носа и ушей медленно начали струиться кровавые ручейки.

— Что…? — успел только произнести Томура, прежде чем его тело бессильно упало на землю.

Кожа на его лице и руках начала бледнеть и темнеть одновременно, сосуды буквально лопались, словно старое стекло под высоким давлением. Кровь, как тёмная река, начала сочиться наружу, покрывая землю алыми пятнами. Седоволосый пытался поднять руки и опереться ими об землю, чтобы встать, но его тело уже переставало его слушаться. Он сдавленно закашлялся, а затем начал биться в конвульсиях.

Изуку замер, пытаясь понять, что происходит.

— Что с ним…? — прошептал он, не веря своим глазам.

И лишь случайный взгляд на Сина смог прояснить ситуацию, и картина выглядела поистине жутко, отчего тело подростка аж передёрнуло.

Тот стоял неподвижно, полностью залитый кровью, и злобно ухмылялся. Его лицо, покрытое алыми пятнами, придавало ему вид настоящего монстра, какого-то древнего демона, наслаждающегося своим триумфом.

Его ухмылка становилась всё шире и шире с каждой секундой, отражая безграничное удовлетворение от происходящего. Его глаза, сверкающие под каплями крови, светились холодной радостью, как будто он знал нечто, что никто другой понять не мог. Это не была случайность или неожиданность — юный злодей наслаждался моментом, видя, как его враг, который называл себя Богом, сейчас медленно угасал, захлебываясь собственной кровью.

— Джекпот! — со злой радостью произнёс он.

Его план, наконец, начал осуществляться. Это был момент, к которому он шёл весь бой. План, замысел которого был предельно изощрённым — передать разрушающуюся, нестабильную, уничтожающую тело носителя причуду Томуре, заставив его при этом поверить, что он сам отобрал у противника силу. Нет, ему просто позволили присвоить её себя.

Шигараки, ничего не подозревая, сам взял то, что должно было его уничтожить изнутри.

Мидория не мог этого понять. Всё происходящее казалось ему совершенно необъяснимым. Он не знал о «Буйстве причуды», о той страшной силе, которая медленно пожирала Шигараки изнутри. Не знал он и о том, что Айкава собственноручно подписал договор со смертью, воспользовавшись временным усилением. Благо, Томура был не совсем умён, потому попался в его ловушку, в результате чего теперь Син мог не только сохранить себе жизнь, но и победить врага.

— Так и будешь стоять на месте? — с ожиданием в голосе поинтересовался юный злодей, обращаясь к своему напарнику. — Добей его, пока он не нашёл способ избавиться от того, что разрушает его изнутри.

Казалось бы, что предложение Сина звучало логично и правильно, вот только Изуку, смотря на то, как Шигараки мучился от боли, истерично крича, не особо хотел делать последний удар. В глубине своей души он подумал, что это и есть финал для седоволосого. Больше не нужно крови и насилия. Ему хотелось оборвать этот круг боли и страданий, и нынешняя ситуация идеально к этому располагала.

Лидер Лиги Злодеев побеждён. Оставалось только арестовать его и поместить в нужное место, где ему смогут помочь. Возможно, что из Томуры может даже получиться нормальный человек. Быть может, даже получится вернуть того самого мальчика, что жил в этом деле до тех страшных событий со смертью его семьи.

Нужно только сделать первый шаг.

— Собираешься пощадить его? — слегка недоумевал Айкава. — Он чуть не убил всех твоих друзей. Его руки разрушили твой дом, ты понимаешь? Если сейчас ты не закончишь всё это, то он восстановится и завершит начатое, и в этот раз ты уже не сможешь ничего сделать.

В его словах была правда. Очень много правды. Но Мидория никогда не был человеком, что просто так сдаётся. Ему хотелось хотя бы попытаться побороться. У парня, что прямо сейчас стоял перед ним на коленях, ещё был шанс стать нормальным, и он хотел помочь ему сделать это.

— Сделай то, что должен, Изуку, — произнёс последние слова убеждения Айкава, в любой момент готовый своими руками сделать последний удар.

Внутри зеленоволосого бушевала буря чувств: его разум, полный воспоминаний о разрушениях, страданиях и потерях, кричал, что Син прав — Шигараки должен быть остановлен здесь и сейчас, прежде чем он вновь станет угрозой. Но сердце Изуку сопротивлялось. Оно жаждало найти в этом чудовище того ребёнка, что когда-то был невинным и наивным, без жестокости и злобы — лишь с искренней детской добротой. Он не хотел быть тем, кто приговорит Томуру к смерти. Может быть, был иной путь, который бы не превращал его в палача, который бы позволил остановить эту цепочку насилия и жестокости.

Однако прежде, чем он мог принять решение, седоволосый издал яростный рёв сквозь боль.

— Убью! — произнёс он со звериным оскалом. — Всех! До единого!

Его тело дрожало, мышцы напряжённо тряслись, но он начал подниматься, несмотря на агонию, свирепым взглядом обжигая всех вокруг. Ему претила эта жалость. Ему не нужна была пощада, не нужна была спасительная рука. Эти взгляды, полные сочувствия и сострадания, только разжигали в нём злобу. Он не просил спасения — он хотел победы, хотел разрушений и море крови, хотел превратить этот мир в пепел.

Изуку почувствовал, как что-то внутри него сломалось. Каждый раз, когда он видел в Томуре того мальчика, что когда-то страдал, ему хотелось верить в возможность спасения, в то, что человек может измениться. Но сейчас перед ним стояло нечто иное — это было воплощение разрушения, чистая злоба, которая не оставляла места для искупления. Все, что он видел сейчас, — это жажду крови и желание уничтожить всё, к чему только можно прикоснуться. Молодой герой понял, что его наивная вера в то, что каждый заслуживает второй шанс, не сработает здесь. Этот человек не хотел быть спасённым.

Выбора больше не было.

Он собрал в кулаке свои последние силы. Взгляд его был холоден. Не такого конца он желал, но именно его он получил. Оставалось лишь смириться и исполнить предначертанное.

— Прости, Томура, — произнёс он, приготовившись к последнему рывку. — И прощай.

В этот момент время словно растянулось в бесконечность. Каждое мгновение казалось вечностью, каждый вдох — тяжёлым грузом, давящим на грудь. Изуку стоял на пороге принятия решения, которого так отчаянно пытался избежать. Его тело уже двигалось, его мышцы напряглись, готовясь к решающему удару, но душа его ещё боролась с той несправедливостью, с которой столкнулся его враг.

Впереди него неподвижно стоял Томура — человек, олицетворяющий разрушения, зверь, поглощённый ненавистью, в которого его превратила боль и страдание. Но где-то в глубине глаз, среди этого ужаса, Изуку всё ещё пытался уловить тот слабый проблеск человеческого. Проблеск личности мальчика, которого когда-то обманул жестокий мир, мальчика, что кричал о помощи, но его крики никто не услышал.

Герой стиснул зубы. Он понимал, что больше не может позволить себе колебаться. Противник уже начал восстанавливаться, его сила возвращалась с каждым мгновением, и если он сейчас промедлит, мир погрузится в новый виток страданий и разрушений.

С этими мыслями он рванул вперёд ещё стремительнее. Земля под его ногами треснула, когда он взмыл в воздух, как молния. Все его сомнения, вся его боль — всё это исчезло в один миг. Сейчас был только он и Томура. Его кулак засветился ярким сиянием «Одного За Всех» — последними угольками, что остались в его теле.

— 1 000 000 % Делавэрский Детройтский, — он приостановился, после чего, смирившись окончательно, шёпотом произнёс последнее слово, — Крушитель.

Удар пришёлся точно в грудь Томуры, разрывая пространство вокруг них. Вся накопленная энергия вырвалась наружу, словно больше ничто не могло её сдержать. Свет осветил всё поле боя, так ярко, что, казалось, ночное небо потускнело. Земля под ногами раскололась, волны разрушений покатились во все стороны, сметая всё на своём пути.

В этот момент даже сам мир, кажется, задержал дыхание.

Изуку почувствовал, как его кулак вошёл глубоко, разрушив абсолютно всю защиту, что закрывала тело его противника. Он ощущал, как кости врага ломались под его ударом, как энергия впитывалась в плоть, сжигая всё на своём пути. Время снова замедлилось, и в этот миг их взгляды встретились. В глазах Томуры, на миг, словно что-то вспыхнуло — не страх, не ненависть, а что-то более глубокое, как слабая тень той боли, что когда-то была его жизнью. Возможно, это был последний осколок его человечности.

Но мгновение прошло.

Томура отлетел назад с неописуемой силой. Его тело пронеслось через разрушенные руины, как сломанная игрушка, и исчезло в облаке пыли и обломков. Взрыв от удара обрушил всё вокруг, и Изуку, обессиленно рухнул на колени. Его дыхание было тяжёлым, сердце глухо стучало в ушах, а тело отказывалось подчиняться.

И в этот же самый момент наступила полная тишина. Мёртвая тишина, от которой стало даже немного не по себе.

В ушах зеленоволосого подростка ещё стоял гул. Взгляд его терял концентрацию, из-за чего изображение перед его глазами начало плыть. Веки тяжелели.

Он оставил всего себя в этом последнем ударе.

— Побе…ди… — попытался произнести он, но тут же услышал крик со стороны.

— Осторожно! — прокричал Айкава.

Всё происходило как в тумане: резко впереди него возник Син с пятиугольным щитом в руках, потом тут же в поле зрения попал Шигараки, тянущий свою руку к молодому герою, а затем он увидел, как рука злодея коснулась щита его напарника, после чего он тут же начал рассыпаться.

На этом седоволосый не остановился, ибо в ту же секунду он протянул вторую руку вперёд и коснулся длинных локонов соперника. Это тут же спровоцировало начало их уничтожения — они медленно начали превращаться в пепел, что тут же развеивался по ветру.

Быстро заметив это, Син ловким и резким пинком отправил Томуру в непродолжительный полёт в сторону, после чего тут же бросил остатки щита на землю и, превратив пальцы в лезвия, быстро отсёк половину своих длинных волос, которые он так старался беречь всё это время.

Ведь они так нравились Мики.

Седоволосому быстро удалось остановиться, и он тут же захотел вновь атаковать, но боль сковала его тело, заставив упасть на колени, что дало его противникам несколько минут на раздумья.

— Чёрт, — грустно и разочарованно произнёс Айкава, смотря на то, как его локоны обратились в пепел. — А я ведь так к ним привык.

Он окинул взглядом седоволосого. Тот выглядел немного лучше, чем до удара молодого героя. Это означало лишь то, что он смог найти способ слабо противостоять разрушительному действию украденной причуды.

Исходя из этого, оставалось лишь одно — нужно было уничтожить всего злодея разом. Чтобы даже пепла от него не осталось. Тогда был шанс выйти из этой схватки победителем.

Проблема была лишь в том, что подросток не мог ничего придумать. Он пытался найти в чертогах своего разума хотя бы один способ, которым можно было бы осуществить задуманное, но мозг предательски отказывался работать — сказывалась моральная и физическая усталость.

И в этот же момент сознание Сина перенеслось в место, где его уже ждали.

— Если бы я не был здесь раньше, я бы подумал, что умер и попал в рай, — усмехнулся Син и тут же обернулся, после чего увидел человека, благодаря которому он смог попасть в это пространство.

Светлое помещение без единой тени, а вокруг — абсолютная тишина. По-настоящему райское место для того, кто устал от происходящих в его жизни событий, и мечтающий хотя бы на миг побыть в спокойной атмосфере.

Кайри стояла недалеко от него со слегка опущенным взглядом. Что-то сильно тяготило её изнутри. Возможно, всё это было связано с нынешней ситуации и ужасным состоянием её сына, который уже долгое время находится на грани, учитывая то, сколько он уже сражается и сколько ран ему довелось получить.

Айкава понимал её чувства. Ни одна мать не будет рада видеть, как её сын сначала разрушает жизни других, а потом его всё избивают и избивают, всякий раз оставляя на пороге смерти, которая всё не приходит и не приходит, из-за чего ему вновь и вновь приходится страдать. Учитывая то, что она ещё и ничего поделать с этим не могла, Син даже боялся представить, что она чувствовала в этот самый момент.

— Я скоро уже закончу, мама, — попытался успокоить Кайри подросток. — Просто наблюдай за тем, как я покончу с ним.

— Ты видел себя, Син? — грустно спросила она полушёпотом. — Весь израненный, в крови, стоишь еле как.

— Я в порядке, — тут же ответил парень. — Уже не первый раз, когда я оказываюсь в таком состоянии. Привык.

— Это ненормально! — на глазах девушки выступили слёзы. — Я… не могу спокойно смотреть на это, как ты продолжаешь убивать себя…

— Ну, если так подумать, то я в этом практически не виноват, — попытался отшутиться Айкава. — Все сами нападают на меня и втягивают в бой. По сути, я не такой агрессивный, каким меня считают.

Разумеется, это не сработало на его матери. Ни одно его слово сейчас не успокоит её сердце и душу. Пусть он хоть тысячу раз скажет, что всё в порядке, — она видит и понимает эту ситуацию иначе. В отличие от него, она испытывает двойную боль, видя то, как он страдает.

Кайри всхлипнула, смахивая слёзы с глаз, но её руки дрожали. В каждой её черте читалась боль, как будто каждое слово сына разрывало её на части. Син видел это, но продолжал стоять на своём, слишком хорошо понимая, что уже ничего не изменить.

— Прости, мам, но мне нужно действовать, — отвернулся от девушки подросток и сжал кулаки. — Если Шигараки полностью справится с разрушениями внутри себя, то всё будет кончено. Мне нужно уничтожить…

— Я могу помочь, — произнесла она, после чего глаза Айкавы расширились и он вновь повернулся к матери.

— Что? — парень подумал, что ему показалось.

— Ты же хочешь уничтожить противника полностью, верно? — на этот вопрос она получила одобрительный кивок. — Твоих нынешних сил не хватит для того, чтобы сделать это, но у меня… есть.

— Что ты задумала?

— Если ты хочешь, чтобы после твоей атаки от него ничего не осталось, ты можешь воспользоваться способностью твоего друга — Дженсена.

Подросток продолжал всё больше и больше удивляться. Ну конечно! Как он сам не смог додуматься до этого сразу? Ответ лежал на поверхности — нужно было лишь найти нужные воспоминания в своей голове и воспользоваться ими.

— Луч ядерной энергии? — спросил он и тут же получил кивок в ответ. — Да, это может сработать, но, — подросток грустно улыбнулся и посмотрел на свои израненные руки, — у меня не хватит сил, чтобы создать столь мощную атаку.

— Именно поэтому тебе нужна моя помощь, — слегка улыбнулся мать. — Мне это под силу.

— Но как?

Кайри не стала сразу отвечать. Она замялась, слегка опустив глаза, словно что-то грызло её изнутри. Син это заметил мгновенно — как только она перестала смотреть ему в глаза, в его сердце зародилось подозрение. Что-то было не так. Слишком уж она странно себя вела, и от этого напряжение росло.

— Мам? — чуял он неладное.

— Я… превращу причуду в эту самую энергию, — наконец, ответила она. — Превращу всё, что только можно, в нужный тебе заряд. Останется только направить его и поразить врага.

— Но это же значит, что ты…

— Да, — не стала скрывать она. — Вместе с причудой в твою последнюю атаку превращусь и я.

Син застыл от осознания того, что только что сказала его мать. Глубоко внутри всё тряслось от ужаса. Его голова закружилась, и он едва удержался на ногах.

— Нет, — сказал он твёрдо, отступая на шаг назад. — Ты не можешь этого сделать. Я не позволю! Мы же… только-только встретились…

— Син, — мягко произнесла она, сделав шаг вперёд, — я уже всё решила. Это мой выбор.

— Я не могу принять такой выбор! — протестовал он, находясь на грани истерики. — Почему ты хочешь оставить меня одного? Почему ты… не веришь в меня? Я ведь… могу что-то придумать…

Слёзы медленно скатывались по его щекам. От душевной боли хотелось кричать. Но сил на это не было. Больше не было.

И в этот же момент его голову ласково прижали к груди. Кайри больше не могла просто стоять и смотреть. Её руки обвили его с такой нежностью, будто она хотела защитить его от всей боли, которую он испытывал. Она медленно и спокойно поглаживала его по волосам, позволяя ему выплеснуть все накопившиеся эмоции, выплакать всё то, что тяготило его сердце.

— Я верю в тебя, Син, — тепло произнесла она. — Просто я… больше не могу смотреть на то, как ты справляешься со всем в одиночку. Всё это время я никак не поддерживала тебя, никак не помогала… Ничего. Это… больно.

— Но…

— Но сейчас я могу помочь тебе. Ты не представляешь, как я этому рада, — девушка улыбнулась, чувствуя, как по её щекам тонкой полосой текут слёзы. — Наконец-то я могу сделать хоть что-то для собственного сына. Какая же мать откажется пожертвовать всем ради своего ребёнка?

Син не был согласен с этим. Она ему ничего не должна, и он никогда не держал на неё обиду за то, что она не присутствовала в его жизни. Наоборот, он мечтал об их встрече каждый день, и теперь, когда она случилась, мать хочет вновь оставить его одного.

— Мама, не стоит…

— Но я не могу избавить тебя от того, что ждёт тебя после этой атаки, — она сильнее прижала сына к себе. — Как бы я ни старалась, я не могу полностью повторить то, что делал Дженсен. У него… был особый иммунитет к своим атакам, а это значит…

Подросток тут же обо всём догадался. Смысла продолжать не было. Теперь Син отчётливо видел цену, которую придётся заплатить ради победы и осуществления его желания.

— Я могу умереть, да? — со слабой ухмылкой произнёс он. — Что же, я… готов с этим работать.

Кайри не сразу ответила, но внутри неё всё сжалось. Каждое слово Сина, как кинжал, вонзалось в её сердце. Её сын, её мальчик, готов был пожертвовать собой, и это приносило невыносимую боль. Но она не могла позволить себе сломаться сейчас. Она должна была оставаться спокойной. Ради него.

— Я знаю, что мне не удастся отговорить тебя от всего этого. Поэтому… позволь хотя бы помочь в твоём последнем бою, — грустно улыбнулась она, прикрыв глаза. — Позволь мне хотя бы на миг стать настоящей мамой и пройти этот путь с тобой. До конца.

Она слегка наклонилась и поцеловала его в лоб. Тёплый, материнский поцелуй, который был её последним даром. Син почувствовал, как что-то внутри него смягчилось, а на душе стало спокойнее.

— Хорошо, — согласился он. — Давай сделаем это вместе!

— Угу, — с радостной улыбкой кивнула мать.

Подросток в последний раз прижался к Кайри, пытаясь запомнить это чувство. Девушка сделала то же самое, чтобы через пару минут у неё не было, о чём сожалеть.

— Спасибо за всё, — произнёс Син. — Ты самая лучшая мама, о которой я мог только мечтать.

— Люблю тебя.

Изуку беспомощно наблюдал за происходящими событиями с ужасом на лице. Он еле как продолжал находиться в сознании, но кое-как всё-таки находил в себе силы держать глаза открытыми.

— Син… — попытался он что-то сказать, но его перебили.

— Не трать свои силы напрасно, Изуку, — произнёс Айкава и улыбнулся, взглянув в глаза собеседника. — Дальше я тут сам.

— Но я всё ещё не одолел Томуру. Я не могу просто так…

— Настоящий герой, Изуку, это не тот, кто в сияющих доспехах и красивой позе. Герой — тот, кто делает, что нужно сделать. И запачкаться приходиться, и кровь проливать, а он всё равно делает, потому что так надо, — произнёс длинноволосый, ощущая, как в его теле всё готовится к изменениям. — Ты сделал всё, что было в твоих силах, и у тебя прекрасно получилось. Теперь ты можешь оставить всё на злодея, которому нужно ещё больше испачкаться в крови, чтобы стать величайшим.

Не говоря больше ни слова, он начал идти вперёд в сторону соперника. Пора заканчивать с этим затянувшимся спектаклем. Зрители уже давно требуют финал — пора им его показать.

Остановившись в нескольких метрах от уже стоящего на ногах Шигараки, Айкава позволил себе улыбнуться и посмотреть последнему в глаза, что вызвало у того лёгкое недоумение.

— Что-то весёлое увидел? — хриплым голосом спросил он, кашляя кровью. — Я сотру эту улыбку с твоего лица!

— И всё-таки мы чертовски похожи с тобой — теперь я в этом убедился окончательно, — с ухмылкой произнёс юный злодей. — Всё никак не можем остановиться.

— И что с того⁈

— Ни один спектакль не может длиться вечность, — Син глубоко вдохнул в лёгкие воздух перед решающим событием. — Пора опустить занавес.

В следующий момент Айкава стремительно приблизился к врагу, в быстром темпе обхватил его двумя руками, не оставляя ни единого шанса на сопротивление, и прижал его к себе, после чего, воспользовавшись последними свободными силами, сделал прыжок и взмыл с соперником в небо, дабы именно на высоте сыграть последнее действие заключительного акта всей этой эпопеи.

Шигараки, почувствовав резкое ускорение, издал отчаянный крик и тут же попытался освободиться, но все его попытки были бесполезными, ведь враг не собирался его отпускать. Разумеется, седоволосый тут же попытался активировать причуду распада, чтобы превратить Сина в пыль, но она предательски отказывалась работать из-за его внутреннего хаоса и нестабильности.

С каждой секундой они поднимались всё выше и выше, пока не достигли нужной высоты, после чего они остановили движение. Айкава продолжал держать противника в крепких объятиях.

— Отпусти меня, чёртов псих! — кричал Томура. — Ты всё равно ничего не сделаешь! Всё кончено! Я победил! — начал смеяться он.

— Отсюда открывается прекрасный вид, не правда ли? — Син смотрел в сторону, проходя взглядом по облакам, что находились очень рядом, и голубому небу, которое на высоте выглядело ещё красивее. — Раньше я не особо ценил подобные мелочи. Постоянно куда-то спешил и хотел всем навредить. Всю жизнь на это потратил.

В этот же момент Томура заметил, что грудь юного злодея медленно начинает светиться ярким светом. Это показалось ему не просто странным — это его даже немного ужасало.

— Что ты задумал? — решил напрямую спросить он.

— До определённого момента я наивно полагал, что сам решаю, что мне делать, и сам принимаю решение, чем мне пользоваться и каким мне быть, — игнорировал вопрос собеседника Айкава, продолжив говорить о своём. — Считал себя свободным человеком, который делает лишь то, что он хочет, и верил в то, что никто не способен изменить этот ход вещей. На деле же никакой свободы у меня не было — всё было иллюзией.

Свет становился всё ярче и ярче, и это очень сильно напрягало лидера Лиги Злодеев.

— Хватит нести бред! Отпусти меня! — его крики были похожи на истерику.

— И что самое забавное, так это, что даже после осознания этого я не сделал ничего, чтобы измениться. Лишь продолжил следовать тому пути, который выбрали за меня. Знакомо, не правда ли? — усмехнулся Син.

Паника сковала Томуру. Его сердце колотилось в бешеном ритме, а холодный пот выступил на лбу. Страх перед неизвестностью, перед тем, что его ждало впереди, парализовал его. Он не мог смириться с мыслью, что его судьба вот-вот будет решена.

— Сука! Отпусти! — кричал он. — Пожалуйста!

— Я убивал, разрушал, уничтожал и забирал, ни о чём не жалея. Сам того не заметив, я уподобился тебе — монстру, которого в душе яро ненавидел. Благо, нашлись люди, которые поддержали меня в трудную минуту, позволив дойти до этого момента.

Энергия переполняло тело подростка, светясь самым ярким светом из возможных.

— Нет! Не надо!

— Я всю свою жизнь делал не то и не так, но хоть с концом истории повезло, — тепло улыбнулся Син.

Отчаяние захватило тело Шигараки. Последние нотки трезвого ума покинули его разум, оставив лишь безумную оболочку.

— Да кем ты себя возомнил, ублюдок⁈ — громко прокричал он. — Ты не победишь меня, тварь! Я — разрушитель! Я — конец всего живого! Я — Бог Хаоса!

Айкава ухмыльнулся, услышав эту фразу, после чего посмотрел противнику прямо в глаза.

— А я… так просто… Сценарист.

Яркое сияние, словно сверкающая звезда, вспыхнуло из его груди и стремительно охватило Томуру. Поток света, подобный ослепительному водопаду, быстро поглотил его, погружая в невыразимое сияние. В следующую секунду он растворился в этом ярком океане энергии, что поглощал не только тело и разум, но и саму суть его существования — душу и личность, навсегда стирая их из этого мира.

Вспышка ослепительного света была видна из любой точки Японии. Люди, находившиеся в укрытиях, медленно выбрались из них, чтобы собственным глазами запечатлеть конец ужасающих событий, что окутали город и не отпускали на протяжении долгих дней и ночей. Одни протирали глаза, не веря в увиденное, другие прижимали руки к груди, ощущая как тепло света наполняет их надеждой.

Всё было кончено.

Как только свечение прекратилось, стал виден небольшой силуэт подростка, левитирующий в облаках. Он не двигался, застыв на месте, будто бы наслаждался последними мгновениями жизни.

Мидория отчётливо видел парня и различал слабую, почти безмятежную улыбку на его лице. В его глазах читалось удовлетворение и спокойствие. Все страдания и тяжесть, которые когда-то давили на него, исчезли. Он, наконец, обрёл долгожданную свободу.

Подросток глубоко вздохнул. Эта порция воздуха стала одной из самых приятных в его жизни.

— Япония, увидь же это! — прокричал он, расставив руки в стороны. — Злодей, что заставил вас прятаться по норам, побеждён! Побеждён… МНОЙ!

Улыбка на его лице становилась всё больше и больше с каждым словом. Он получал истинное удовольствие от сего выступления.

— Теперь не осталось никого, кто мог бы оспорить мой статус! Потому, дамы и господа, на полных правах я нарекаю себя… ВЕЛИЧАЙШИМ злодеем в истории! — прокричал он и поднял руку над головой с указательным пальцем, направленным вверх.

— Я тот, кто убил Всемогущего!

— Тот, кто два раза победил Все За Одного, отправив его в ад!

— Тот, кто стал палачом Звезды и Полосы!

— Тот, кто остановил и уничтожил Томуру Шигараки!

— И тот, кто отомстил за всех своих почивших друзей.

— Япония, преклони же колени и признай меня, Сина Айкаву — своего Величайшего Злодея! — произнёс он, после чего поднял взгляд в небеса.

И тут же превратился в пепел, что мгновенно подхватил ветер и унёс прочь.