Сценарист

За кадром: возрождение Красного Бунтаря

— Больше! Больше! Мне нужно больше силы! — прокричал Киришима на весь пустой спортивный зал, в очередной раз ударяя по груше, что тут же слетела с креплений, с грохотом упав на холодный бетонный пол.

Красноволосый парень последние несколько месяцев не считает нужным следить за временем. Ему уже плевать на то, что он полностью испортил свой режим сна, испортил свой образ жизни, и плевать на свою потерянную улыбку, которой он любил светить каждый раз, когда общался с друзьями. Ничего из этого его уже не волновало, как и не волновало то, что его успеваемость в академии резко скакнула вниз, из-за чего теперь он считался чуть ли не худшим студентом в «А» классе.

Причиной этому служили события, что случились несколько месяцев назад. Мальчик до сих пор не может себе простить собственную глупость, когда он позволил закрыть себе глаза на странное поведение его одноклассника, которое можно было считать даже злодейским. С самого начала ему казалось, что в том длинноволосом парне было что-то не так, и он даже несколько раз пытался поговорить с ним на этот счёт, но каждый такой разговор заканчивался конфликтом или дракой. В тот момент Эйджиро считал, что, быть может, проблема была именно в нём. Он считал себя виноватым в том, что Айкава к нему так негативно относился, и этому даже были весомые причины, как, например, их разговор после первого практического задания, в котором студенты отыгрывали роли злодеев и героев, пытаясь одержать верх. Тщательно проанализировав, Киришима тогда посчитал, что он немного перегнул, когда набросился на одноклассника с обвинениями и упрёками. Эти мысли даже вынудили красноволосого попробовать поговорить с одноклассником ещё раз, но и в тот раз ничего хорошего не вышло, за что Киришима вновь винил себя.

Когда счёт их с Сином конфликтов перешёл адекватную черту, мальчик посчитал, что ему лучше вообще свести все контакты с ним к минимуму, дабы избежать новых конфронтаций. Спустя несколько недель такого подхода мальчик мог с уверенностью сказать, что его методика работает, и ему явно стоит продолжать в том же духе. Конечно, почти не поддерживать нормальную связь с одноклассником не совсем хорошо, но так, по крайней мере, их связи бы точно не ухудшились, и это полностью устраивало красноволосого бунтаря.

Это и стало его главной ошибкой.

Внимание Киришимы к Сину настолько ослабло, что последний смог провернуть достаточно, чтобы заставить жалеть на только красноволосого, но и весь класс: сначала он показал свою злодейскую сущность во время Спортивного Фестиваля UA, потом ошивался в компании злодеев за их спинами, а затем и вовсе осуществил то, что никому до него не удавалось, убив Символ Мира и Символ Хаоса за несколько минут, став чуть ли не величайшим злодеем за последнее десятилетие. Парень считал, что, если бы он был более внимательнее к странному длинноволосому парню, быть может, он бы смог намного раньше заметить, как тот строит свои тёмные планы за их спинами, но в тот момент он посчитал правильным просто игнорировать его и его поступки, что привело к самой ужасной трагедии последнего столетия. По крайней мере, именно таковой всю эту ситуацию считал Эйджиро.

То, что было после этого с мальчиком и его друзьями, можно считать страшным и жалким одновременно зрелищем: многие студенты, что до этого момента считали себя настоящими будущими героями, сильно усомнились в собственных силах и собственной компетенции, другие просто находились в состоянии повышенной депрессии, из-за чего и их успеваемость сильно снизилась, а последние так и вовсе решили оставить ремесло героев, решив пойти по собственному пути. К последнему типу относилась его уже бывшая одноклассница Кьёка Джиро, что также взвалила на свои плечи весь груз ответственности за произошедшее, поскольку именно она была ближе всех остальных к Сину. Устраивало ли это Киришиму? Никак нет! Он даже пытался отговорить подругу от этого решения, но все его слова и уговоры не сработали, в результате чего в их классе теперь присутствует одно пустующее место, вид которого каждый раз нагоняет грусть на всех остальных студентов.

К великому сожалению будущих героев, этим всё не закончилось. Через месяц все узнали, что Хацумэ Мэй была смертельно ранена Айкавой на Ай-Айленде. Никто не мог понять, как их встреча вообще состоялась, и как Мэй узнала, что Син будет там в то время, да и не сильно их волновал этот факт, ибо больше всего они переживали за жизнь розоволосой девушки, что до сих пор находилась в тяжёлом состоянии из-за большой потери крови и тяжёлого пулевого ранения. Как студентам сказали учителя, тот факт, что она вообще ещё может дышать — большое чудо, что случается очень редко. Разумеется, часть тяжести тут же спала с плеч студентов, когда они узнали, что девушка, по крайней мере, ещё жива, но другая часть груза отказывалась сходить с их костей, ибо каждый из класса «А» посчитал нужным заиметь желание отомстить уже бывшему однокласснику, чего бы им это не стоило. В их числе, к слову, был и красноволосый бунтарь, что уже второй месяц подряд занимается в одном из спортивных залов академии допоздна.

Каждый Киришима продолжал тренироваться в спортивном зале, словно существо, наполненное яростью и решимостью. Под фонарями, которые давно перестали заботиться о расходе электроэнергии, он выплёскивал своё внутреннее бешенство на тренировочные макеты героев и воображаемых врагов. Усталость и боль уже не имели значения — только сила и мощь были его приоритетами. Он нападал на макеты с такой яростью и энергией, словно в каждом из них видел лицо Сина, представляя, как мстит за всех тех, кто пострадал из-за его прошлых ошибок. В его глазах горел огонь решимости, а на его лице отражалась готовность сражаться до последнего вздоха. Он не сдавался и не останавливался даже на мгновение.

Тренировки были интенсивными и могучими. Каждый удар сопровождался громким рёвом, а красные волосы буквально сияли от натужного напряжения. Его мышцы напрягались и работали на пределе возможностей. Киришима стремился стать сильнее, чем когда-либо прежде, чтобы бороться со злом и защищать своих друзей. Время и пространство перестали существовать для него. Он забывал об окружающем мире, полностью погружаясь в развитие собственной силы и решимости. Это было его способом выжить среди своих сомнений и горечи, что буквально пытали его душу день ото дня. Этот зал стал его убежищем, где он мог отпустить все свои страхи и сомнения, а также он стал местом, где красноволосый бунтарь может спустить пар.

Каждый день он приходил в зал и вплотную работал над своими навыками. Он оттачивал технику, укреплял тело, исследовал свои возможности. Ни одна слишком сложная комбинация специальных приёмов, ни одна тяжёлая нагрузка не останавливали его. Он стремился к совершенству и никогда не упускал шанса стать сильнее.

Источник его силы — это не только ярость и желание отомстить, но и любовь к своим друзьям. Он знал, что им нужна его поддержка, его защита. И хотя прошлое продолжает быть неизменным, он хотел быть уверен, что в будущем он сможет защитить их и предотвратить повторение подобных ужасов.

Его тренировки были сложными и иногда даже опасными. Он терпел множество ушибов, царапин и даже переломов, но он никогда не сдавался — таковым был он сам и его боевой дух, который не отпускал тело парня ни на секунду. Каждая нотка боли становилась ещё одним напоминанием о том, что он не может позволить себе ошибиться ещё раз. Он не хотел повторить свои прошлые ошибки, и он был готов заплатить любую цену за свою месть, что готовилась Сину изо дня в день, и защиту своих друзей.

— Твою мать. — полушёпотом выругался парень, смотря на лежащую грушу. — Похоже, слегка перестарался.

Парень внимательно рассмотрел место, где крепилась груша, и тяжело вздохнул. Вердикт увиденному был лишь один — не подлежит восстановлению.

— И сколько же мне придётся заплатить за причинённый ущерб? — задался вопросом парень, приложив руки к своим бокам, прикрыв при этом глаза от усталости.

— Полагаю, простого «извините» будет вполне достаточно. — послышался подростковый голос, что прозвучал в районе входа в помещение.

Эйджиро оглянулся и внимательно осмотрел парня, что, судя по его мыслям, хотел составить ему компанию. Непонятно было то, почему он пришёл к нему именно сейчас, когда во всём общежитии был объявлен общий отбой.

— Привет, Мидория. — попытался улыбнуться Киришима, но вышло так себе. — Что тебя привело сюда в такой поздний час? — попытался взять под контроль диалог сразу он.

— Такой же вопрос можно задать и тебе. — быстро ответил Изуку, подходя ближе к однокласснику.

— И то верно. — потёр затылок Эйджиро. — Полагаю, ты уже заметил, что я отсутствую в общежитии в это время уже последние пару месяцев.

— Сначала я пытался понять, для чего тебе столько тренировок. — начал отвечать Мидория. — Мне казалось, что тех, что проходят у нас во время практических занятий, вполне достаточно для нас. Затем, мне показалось странным то, что твоя успеваемость резко просела. Не могу сказать, что до этого времени ты был настоящим гением, но, по крайней мере, ты не был на последних местах. — продолжал говорить мальчик с зелёными волосами, присаживаясь на свободный стул, что стоял рядом с Киришимой. — Я долго не мог понять причин твоих изменений, Киришима, и лишь сейчас до меня дошло, что тебя гложет чувство вины. Я ведь прав? — поинтересовался Мидория, взглянув другу прямо в глаза.

— К чему всё это, мужик? — не понимал красноволосый. — Ты уже прекрасно всё знаешь. К чему все эти вопросы? — пытался разузнать он.

— Просто пытаюсь убедиться, что мой анализ всё ещё в порядке. — слегка улыбнулся парень. — Я рассказывал вам, что до академии очень сильно увлекался анализом способностей героев, их плюсов и минусов и всё в этом роде?

— Вроде было такое. Кажется, об этом Баку-бро упоминал. — приложив руку к подбородку Эйджиро.

— Когда я поступил сюда, я практически перестал этим заниматься. У меня пробудилась моя причуда, из-за чего тот навык, что я успел развить, ушёл на второй, если, конечно, вообще не на третий план. — произнёс Изуку и внимательно посмотрел на свою руку, что уже была буквально усыпана шрамами. — Я практически полностью забыл о существовании этой своей способности, а ведь она иногда может быть полезней моей силовой причуды. Как ты думаешь, почему я забыл об этом навыке?

— А ты разве забывал? — пребывал в недоумении Киришима. — Как по мне, ты всегда пользуешься своим анализом. Это видно по всем нашим прошлым битвам, когда ты побеждал не только благодаря своей силе, но и своему уму. Ты не забывал об анализе. — выдал ответ красноволосый бунтарь. — Когда ты ведёшь себя определённым образом долгое время, ты привыкаешь к этому поведению и применяешь его на автомате. Такой же процесс происходит и с нашими навыками. Мы не можем про них забыть, как бы не пытались.

— В таком случае, Киришима, почему ты забыл про свои навыки? — пошёл в атаку Изуку.

— Не понимаю, о чём ты. — попытался отвертеться Эйджиро.

— Последние два месяца я, как и все остальные, перестал видеть твою лучезарную улыбку, которой ты освещал весь наш класс до злополучных событий. Я не припоминаю, чтобы в нашем классе обитал злой, грустный и хмурый Киришима, что вечно находится в депрессивном состоянии. — начал объяснять свою мысль Мидория, не отводя взгляда от глаз друга. — Также я не припоминаю красноволосого бунтаря, который почти всё время молчит и думает о своём. Раньше ты лишь одной своей улыбкой был способен поднять боевой дух каждого из нас, а если дело доходило до речи, мы были способны вообще весь преступный мир Японии уничтожить за один день. Куда всё это пропало, друг мой? Почему ты решил нести всё на своих плечах?

Пауза, что возникла после последних слов Изуку, была настолько напряженной, что можно было услышать звуки собственного дыхания. Киришима молчал, словно его слова застряли в горле. Взгляд его был устремлен вниз, на пол, словно он искал ответы на все вопросы прямо перед собой. Внутри него бушевали эмоции, которые он долго подавлял. Тяжесть его раздумий оказалась такой огромной, что он даже не знал, с чего начать. Он осознавал, что Мидория видел всё через его фасад, за которым он пытался скрыть все свои муки и переживания, и уловил его внутренний конфликт.

С одной стороны, Киришима хотел вернуть свою улыбку и прежнюю силу, чтобы поддерживать своих друзей и стоять рядом с ними. Он хотел быть тем, кто заставлял всех вокруг чувствовать себя безопасными и защищенными. Где-то глубоко внутри себя Киришима действительно желал вернуться к привычному образу жизни, который он вёл до той самой злополучной ночи. Но с другой стороны, страх сделать ошибку и повторить свои прошлые недостатки гнал его к ещё большей самокритике. Он не мог позволить себе ещё раз ошибиться, и он точно не хотел отказываться от шанса хоть как-то исправить ту ситуацию, в которой все оказались, по его мнению, по его вине.

Скрепя сердце, Эйджиро начал отвечать на вопрос своего друга:

— Я не могу вернуть всё это, пока лично не исправлю свою ошибку.

— Что ты имеешь в виду под «пока лично не исправлю свою ошибку»? Ты позволил случиться чему-либо плохому, что зависело только от тебя? — продолжал задавать вопросы Изуку, что немного злило бунтаря.

— Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю, Изуку. Я не думаю, что мне стоит всё это озвучивать. — попытался сдержанно ответить Киришима.

— Нет, я не знаю, про что ты говоришь. Если бы я знал, я бы не стал задавать таких вопросов. — не унимался зеленоволосый. — Чему именно ты позволил случиться?

— Мидория, прошу, перестань. — просил парень, осознавая, что он приближается к эмоциональному взрыву.

— Что такого случилось, что зависело только от тебя и твоих действий?

— Мидория…

— Ответь на вопрос, Киришима.

— Перестань. — произнёс Эйджиро и сжал руки в кулаки.

— Почему ты свалил на свои плечи абсолютно всё?

— ДА ПОТОМУ ЧТО, БЛЯДЬ, Я МОГ ВСЁ ЭТО ОСТАНОВИТЬ! — выкрикнул со злостью бунтарь. — Я МОГ ОСТАНОВИТЬ ЕГО ЕЩЁ В САМОМ НАЧАЛЕ! Я МОГ ЗАМЕТИТЬ ИЗМЕНЕНИЯ В НЁМ ЕЩЁ ТОГДА, КОГДА ВСЕГО МОЖНО БЫЛО ИЗБЕЖАТЬ! — продолжал кричать он, выпуская наружу все накопленные за пару месяцев эмоции. — НО Я ПРОСТО ИГНОРИРОВАЛ ЭТО! Я ПРОСТО ПОЗВОЛИЛ ЕМУ СДЕЛАТЬ ВСЁ ЭТО! ИЗ-ЗА МЕНЯ ОН УБИЛ ВСЕМОГУЩЕГО! ИЗ-ЗА МЕНЯ ДЖИРО УШЛА ИЗ АКАДЕМИИ! ИЗ-ЗА МЕНЯ ВЕСЬ НАШ КЛАСС СЕЙЧАС В ТАКОМ СОСТОЯНИИ! ИМЕННО ИЗ-ЗА МЕНЯ ВСЁ ЭТО СЛУЧИЛОСЬ, ПОНИМАЕШЬ? — пытался сдержать слёзы парень, но у него это плохо выходило. — Ты заметил, в каком состоянии Денки сейчас? На него больно смотреть. Он… подавлен. Каждый грёбаный день он пытается связаться с Джиро, но всё безуспешно — она не выходит на связь ни с кем. Даже её родители не знают, куда она ушла. Всего бы этого не было, если бы я продолжал с осторожностью следить за Айкавой. Я бы смог заметить то, как он готовился к предательству.

— Как и все мы, Киришима. — перебил друга Изуку спокойным голосом. — Каждый из нас был способен на это, включая меня. Тем не менее все мы считали, что нам не стоит опасаться Сина. Это наша общая ошибка, если никто из нас не смог разглядеть в однокласснике тёмное желание. То, что ты взвалил всю вину на себя, как это сделала и Джиро — полный эгоизм. — закончил свой небольшой монолог Мидория.

— Ты ничего не понимаешь. — выдал то, что не должен был, Эйджиро.

— Я потерял учителя и кумира в одном лице в ту ночь. — напомнил ему Изуку. — Я собственными глазами видел, как Син убил его. И я ничего не мог с этим сделать. — с ноткой грусти в голосе произносил зеленоволосый мальчик. — Не думай, что только ты один страдаешь. Все мы испытываем боль и горечь от того факта, что позволили этому случиться, но все мы понимаем, что вечная депрессия и грустный вид не помогут нам. Нужно двигаться дальше, друг мой. — уже с лёгкой улыбкой на лице проговаривал он. — Каждую ночь я вижу образ Всемогущего перед своими глазами, Киришима, и каждый раз, видя его, я понимаю, что он точно не хотел бы, чтобы все сейчас горевали, плакали и винили себя в произошедшем. Вместо того, чтобы наматывать сопли на кулак, мы должны стать лучше, должны стать сильнее, должны стать умнее, но при этом мы не должны в процессе потерять самих себя. Смекаешь?

После слов Изуку наступила глубокая тишина. Взгляды друзей снова столкнулись, и Киришима почувствовал, что в них присутствует поддержка и понимание. Но он не мог просто так принять позицию Мидории и принять себя за свои ошибки. Его душевные муки были слишком глубокими и сложными, чтобы просто отбросить их и двигаться дальше.

Тишина снова окутала их, словно всё вокруг затаилось, давая Киришиме возможность выразить свои тяжелые эмоции. Он чувствовал, что все это давит на него, но он не хотел выглядеть сломленным перед друзьями. Он хотел быть сильным, как прежде, но внутри него всё казалось разрывается на куски. Изуку смотрел на красноволосого с глубоким сочувствием. Он понимал, что его друг переживает сложный период и ему нужна поддержка. Но он также знал, что просто так словами не уберешь тяжесть, что лежит на плечах Эйджиро.

— То, чем ты занимаешься прямо сейчас, не поможет стать тебе лучше. Так ты лишь отдаляешься от нас — своих друзей. — вновь заговорил Мидория, поднимаясь со стула. — Ты будешь отдаляться от нас всё дальше и дальше, пока не придёшь к мысли, что Сина нужно убить. Твою голову посетит мысль, что это — лучший исход для него. Я не хочу, чтобы ты встал на тёмный путь, Красный Бунтарь. — подчеркнул интонацией геройское прозвище Изуку. — Поэтому, чтобы убедить тебя в том, что тебе нужно встать на более правильный путь, я готов объяснить это тебе самым доступным для тебя языком. — проговорил он и указал пальцем на ринг, что стоял рядом с ними. — Сразимся.

— Ты… хочешь подраться? — не мог поверить в это Киришима.

— Насколько я помню, ты сильно уважаешь тех, кто обладает большой силой. Я готов доказать тебе кулаками, что ты неправ. — улыбнулся своей яркой улыбкой зеленоволосый. — Будем сражаться без причуд, а то с ними мы тут всё разрушим. — ухмыльнулся он. — Если выиграю я, ты вновь станешь тем Киришимой, которого мы все так любим. Если же выиграешь ты… что же, я не буду больше тебе мешать. Больше того: если ты захочешь убить Сина, я тебе помогу. — объяснил условия он.

— Зачем тебе всё это, мужик? — искренне не понимал Эйджиро.

— Ты мой друг. — легко и быстро ответил зеленоволосый. — И я не могу позволить, чтобы ты уничтожал сам себя. Так что… — парень слегка дерзко ухмыльнулся. — … тащи свою задницу на ринг!

Изуку быстро подошел к рингу и с легкостью забрался на него, стоя на вершине одного из углов, словно символизируя свою готовность к вызову. Он ждал, пока его красноволосый друг сделает свой выбор, зная, что этот поединок не просто физический бой, а битва за разум и душу.

— Я всё ещё не вижу того, чтобы твоя задница двигалась в сторону этого ринга. — подначивал Изуку.

— Но… — попытался возразить Киришима.

— Тащи сюда свой зад! Или я сам приволоку его сюда! — отказывался сдаваться зеленоволосый друг.

Сердце Красного Бунтаря бешено колотилось. Он ощущал, как страх, сомнения и гнев сражаются в его груди. Но он не мог просто уйти, не приняв вызов Изуку. Этот поединок стал для него символом выбора между прежней слабостью и стремлением стать сильнее, между тем, чтобы утонуть в горечи прошлого или двигаться вперед с надеждой на будущее. Он медлил, стоя на месте, пытаясь разобраться в своих чувствах. Но затем его глаза встретились с глазами Мидории, и он увидел в них не только вызов, но и готовность поддержать его, независимо от результата.

Руководствуясь этой мыслью, бунтарь всё-таки решился. Шаг за шагом, он медленно подошёл к четырёхугольнику и поднялся на него, чувствуя под собой его твёрдость. Он стоял напротив Изуку, глядя в его настойчивые изумрудные глаза.

— Хорошо, Мидория. — проговорил он, чувствуя внутри себя уверенность. — Я принимаю твой вызов. Но пойми, что я не намерен поддаваться, как и не намерен проигрывать тебе. Я сражусь, чтобы понять себя и принять свои ошибки, но я не собираюсь просто так отказываться от всего того, чем руководствовался последнее время.

— Именно это я и хотел услышать, Киришима. — улыбнулся Изуку. — Ты сражаешься не против меня, а с самим собой. Найди в себе силы, чтобы преодолеть свои душевные муки. И помни, что я тоже не намерен сдерживаться.

Сердце Киришимы билось сильнее, адреналин вливался в его кровь, и он почувствовал, как внутри него что-то меняется. Он сделал несколько уверенных шагов назад, готовясь к началу боя. Взгляд его стал настороженным и решительным, а лицо выражало твёрдость и готовность принять вызов. Изуку улыбнулся, видя эту перемену в своем друге. Он знал, что Киришима сильный боец и что этот поединок будет необычайно интенсивным и насыщенным эмоциями. Он тоже готовился к бою, стараясь сосредоточиться на том, чтобы помочь своему другу преодолеть его внутренние трудности.

Как только мнимый гонг прозвучал, оба героя моментально двинулись вперёд. Киришима выждал момент и выпустил мощный удар, но Изуку ловко уклонился, ответив быстрым контратакующим ударом. Кулаки и ноги летели во все стороны, создавая звонкие удары и мелькающие искры в воздухе. Они были равными соперниками, и бой протекал на равных. Каждый из них старался анализировать движения друг друга, выискивая слабости. Они обменивались сериями ударов, уверенные в своих навыках, и никто из них не хотел сдерживаться, ибо они оба дали обещание, что не станут поддаваться друг другу. Да, быть может, им обоим будет очень сильно больно во время этого поединка и после него, но эта боль поможет им обоим прийти в себя. Она станет для них обоих отрезвляющей.

Изуку использовал свои умения и быстроту для того, чтобы оставаться постоянно активным, дабы не ослаблять наступление. Он стремился охватить Киришиму своей силой, чтобы помочь ему справиться с внутренними трудностями. В то время как Киришима проявлял необычайную выдержку, блокируя и уклоняясь от ударов, стараясь отпустить гнев и боль, которые так долго держали его в оковах.

Вскоре, Изуку совершил быстрое манёвренное движение и ударил Киришиму по боку, который был ослаблен после утомительной серии ударов. Красноволосый слегка отступил, пытаясь восстановить равновесие, но Изуку не собирался сбавлять темп. Эйджиро сделал глубокий вздох, и в его глазах отразилась решимость. Он вновь атаковал, испустив свой абразивный удар, но Изуку этот раз уклонился с превосходной гибкостью, переходя в контратаку. В этот момент Киришима чуть не упал, но он удержал равновесие и выровнял свою стойку.

Не сдаваясь, Алый Бунтарь уверенно шёл в атаку. Он высвободил всю свою силу, когда его кулаки снова и снова сталкивались с кулаками Мидории. От ударов искрилась пыль, а ринг затрясся от мощных колебаний. Оба бойца демонстрировали свои уникальные стили боя: Киришима сфокусирован на силе и устойчивости, а Мидория на скорости и маневренности.

Они продолжали меняться ударами, их дыхание становилось тяжелым, а мышцы напряглись от усталости. Каждый удар был мощным, и каждый блок требовал максимальной концентрации. Внутри каждого из них бушевали эмоции и стремление победить, но их дружба и взаимопонимание были сильнее, чем желание разрушить друг друга.

Поединок стал всё более жестким и захватывающим. Киришима и Мидория не давали друг другу ни минуты отдыха, их тела уже были покрыты синяками и царапинами. Но они продолжали двигаться вперед, поддерживаемые своей дружбой и стремлением стать сильнее. Изуку сделал быстрый рывок и сумел пробить защиту Киришимы, оставив на его боку новый синяк. Но Эйджиро не сдался. Он ответил мощным ударом, который сместил Мидорию на несколько шагов назад. Они продолжали схватку, переходя из блока в удары, из ударов в контратаки.

Наконец, силы Киришимы стали подводить его. Он чувствовал, что теряет энергию, но он не хотел останавливаться. Он собрал последние остатки своих сил, готовясь к финальному рывку, что должен был обеспечить ему либо громкую победу, либо не такое уж уже обидное поражение.

И вот, наступил тот момент, когда Киришима сделал свой последний удар. Он нанес его с такой силой и уверенностью, что казалось, будто его душа была слитна с этим ударом. Но Изуку сумел увернуться, и удар Киришимы пропал в пустоте. Усталость и эмоции переполнили красноволосого парня. Он понял, что победа уже не в его руках, но он не чувствовал гнева или разочарования. Наоборот, он чувствовал облегчение и благодарность своему другу за этот поединок.

Собрав в своём кулаке достаточно силы, Изуку молниеносным ударом достиг челюсти своего друга, после чего последний с грохотом упал на настил ринга. Можно было отсчитывать хоть до десяти, хоть до ста, хоть до тысячи — этот парень всё равно в нокауте.

— Похоже, я победил. — с радостной улыбкой на лице произнёс Изуку, вытирая с губы кровь.

— Ага… — тихо произнёс красноволосый, пытаясь прийти в себя.

Киришима медленно открыл глаза, его взгляд был размыт и неуловим. Всё вокруг казалось расплывчатым и нереальным. Он почувствовал тупую боль в голове, и каждый его движение казалось ужасно трудным. Он пытался собрать мысли воедино, но они казались такими далекими и недосягаемыми.

Его глаза выжигал яркий свет лампы, от вида которого ему становилось ещё хуже. Он пытался закрыть глаза и прийти в себя, но ужасное чувство всё никак не покидало его. Смирившись со своим дерьмовым состоянием, Эйджиро вновь открыл глаза и обомлел: свет загораживала широкая размытая фигура, что прямо сейчас напоминала ему об одном человеке, что долгое время был опорой для всей страны. Руки стоящего перед ним образа находились на боках, а волосы на его макушке напоминали шипы.

— Ты не должен бороться со всем в одиночку, Киришима. — услышал красноволосый голос, что пробивался через шум в его ушах. — Положись на своих друзей. Вместе намного легче справиться с трудностями. — читал нотацию он. — И всегда улыбайся. Улыбка — это то, что делает героев героями.

— Хорошо, Всемог… — попытался ответить Эйджиро, но вовремя остановился, когда всё-таки различил в похожем на другого человека образе своего зеленоволосого друга, что прямо сейчас улыбался своей полной лучезарной улыбкой.

— Давай вместе станем лучше. — не переставая улыбаться, произнёс Мидория, протягивая руку своему другу.

Киришима смотрел на Изуку, и в его сердце вспыхнула радость и облегчение. Он уловил искреннее желание своего друга помочь и поддержать его. Тяжелые эмоции, что разъедали его изнутри ранее, теперь сменились чувством надежды, радости и счастья. Он понял, что не одинок в своих сражениях, что у него есть верные друзья, готовые идти рядом, деля радости и горести. Перед его лицом тут же возникли образы всех его одноклассников, что всё это время ждали, пока он придёт в себя, и теперь Эйджиро точно не собирался заставлять их ждать.

— Давай вместе станем лучше, Деку. — произнёс он со своей ослепляющей акульей улыбкой на лице, после чего всё-таки схватил руку своего друга.