Сделаем Испанию снова великой!

Глава 16. Наследники империи. Часть I

ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ ГОД

Начался с самого важного обсуждения — а что по детям? Ныне Артёму был уже почти 21 год отроду, а Марианне, тем временем, было уже 23 года. Очевидно, учитывая весьма известную двору любвеобильность обоих, проводивших в обществе друг друга порой целые дни, у многих возникал главный вопрос — «А где дети? Где наследники короны?»

Артём с Марианной ответ знали — в презервативах. Они оба вели довольно активную сексуальную жизнь, а потому оба, в первую очередь, Артём, прибегали к использованию мужских и женских презервативов.

Артём даже работал над вулканизацией, чтобы создать более современные презервативы, и даже несколько преуспел на этом направлении, но, разумеется, долго это продолжаться не могло.

В имперском парламенте вопрос был поставлен радикально, и депутаты, хотя и не в рамках сессии, обратились к королю прямо, спросив того, когда же уже, наконец, он преуспеет в своих попытках зачать с королевой ребёнка.

Они прямо спросили его, почему же до сих пор нет хоть каких-нибудь плодов от его усилий по зачатию ребёнка. Спросили его, нет ли у королевы проблем с фертильностью.

Спросили его, не нужен ли Марианне врач, чтобы решить данную «проблему». Спросили его, стоит ли им волноваться. Спросили его, стоит ли им начать подготовку к бракоразводному процессу.

Ответ Артёма был довольно прост — нет, нет и ещё раз нет. На этом, собственно, он беседу и закончил — на жёстком и резком отказе обсуждать эту тему далее.

Тем не менее, Артём прекрасно понимал, что настал уже тот момент, когда пора уже было обсудить с Марианной вопрос будущего потомства. Собственно, вот само обсуждение:

— Марианна? — сняв свои кожаные сапоги, Артём сел на кровать. Марианна, тем временем, поливала свои цветы. Правда, не обычные цветы, а экзотические, собранные со всех концов империи и мира. Пожалуй, флористика была одним из главных её увлечений.

Королева Марианна, как безумно богатая женщина, обладающая крайне высоким социальным и политическим статусом, это увлечение никогда не скрывала от своих подданных, как никогда и не экономила на нём. Собственно, Марианна и являлась одним из главных спонсоров большинства исследовательских экспедиций. Между прочим, ещё и почётный член созданного при её активном участии Королевского научного общества…

— Да, Фернандо? — впрочем, возвратимся к теме. Марианна, как не трудно догадаться, уже примерно понимала, о чём сейчас пойдёт речь. Стены имеют уши, а слухи «подобного» рода, как бы печально это ни было, расходятся довольно быстро. Особенно быстро они достигают тех, кто намеренно прислушивается к сему тёмному, лживому потоку.

— Боюсь, снова всплыл вопрос о наследнике. На этот раз, его задал один из депутатов. Ты же понимаешь, что это значит для нас? — наконец, Артём сообщил Марианне, что же именно его беспокоит.

— Знаю. Для нас это значит, что я должна, наконец, решить, готова ли я рискнуть своим здоровьем ради наследника короны, — да, это так.

— Да. К сожалению, мы с тобой не простые граждане, а королевская чета. Основная наша обязанность, наш главный долг — это непрестанно размножаться. И мы, в силу предпринятых нами усилий, в этом отвратительны, — к сожалению, это так. Правда, не из-за ваших усилий. Как бы хорошо или же плохо это ни было, но инцест ещё никогда не влиял на фертильность потомства положительно. По крайней мере, мы ещё не встречали доказательств обратного в отношении людей.

— Действительно ли это так плохо? — холодно произнесла Марианна. Очевидно, душа её, тем временем, была далеко не столь же спокойна. Душа её горела, рвалась из груди. Ей хотелось кричать. Ей хотелось плакать. Ей хотелось рвать и метать. Ей хотелось убежать. Её достал весь этот патернализм со стороны окружающих.

Её достало, что окружающие, от служанок и чиновников до собственной родни, лезут в то, что касается только её — в вопросы, касающиеся её сексуальной жизни, в вопросы, касающиеся её фертильности. Иными словами, в вопросы, касающиеся ЕЁ тела.

— Марианна. Я знаю тебя с детства. Я твой лучший друг. Я твой партнёр. Я твой муж. Я знаю, что тебя это беспокоит. И, поверь, я ещё не встречал человека, которому пошло на пользу игнорирование собственных чувств, — к счастью, это так. Мы также не встречали человека, что спрятал в бутылку собственные чувства и ему это пошло на пользу. И вряд ли встретим.

— Что здесь обсуждать? Что меня достало, как меня постоянно пилят по этому поводу? Что меня достало, что меня, живого человека с чувствами, эмоциями, мыслями, низводят до положения мануфактуры по производству детей? Что меня достало, как все постоянно обсуждают моё тело? Что меня достало, как люди постоянно лишают меня права быть человеком в пользу моего «обязательства» произвести на свет ребёнка? Здесь нечего обсуждать — я не желаю детей до тех пор, пока общество не признает меня полноценным человеком, имеющим право распоряжаться своим телом по своему усмотрению. Не желаю их до тех пор, пока общество не начнёт смотреть на меня, как на полноценную, автономную личность. Не желаю до тех пор, пока фраза «быть женщиной» не перестанет подразумевать «быть матерью», — накипело, конечно, знатно у Марианны. Впрочем, вполне понятно, из чего проистекают подобные взгляды. Встречайте — первая королева в мире, исповедующая очень радикальные для этой эпохи феминистические взгляды. Иронично, конечно. К слову, небольшой намёк — Артём не единственный человек в королевской чете, увлекающийся выражением своих взглядов в письме.

— Да! Именно это нам и стоит обсудить. Я не устану повторять тебе это из раза в раз — если тебя что-то беспокоит, то тебе следует обсудить это с тем, кого ты считаешь достойным своего доверия, — Артём, а тебе не кажется ли это немного лицемерным — просить другого человек быть полностью открытым с тобою, когда ты сам скрываешь столько секретов?

— Дай угадаю — ты считаешь себя достойным подобного доверия? Артём, не тебе говорить о доверии. За всю свою совместную жизнь с тобой я так и не узнала настоящего тебя. Ты неестественен до глубины души. Ты фактически воспитал меня такой, какой я стала. Мои взгляды на собственное тело? Твоих рук дело! Моя страсть к цветам? Твоих рук дело — именно ты подарил мне целую оранжерею экзотических цветов! Не мать и не отец, а ты! Именно ты помог мне открыть это прекрасное хобби, моё влечение к нему. Моя страсть к писательству? Твоя вина! Моя страсть к философии? Ты! Кто меня раскрепостил, кто научил меня всем видам земных удовольствий, что мне ныне известны? Ты! Ты научил меня им! Ты мой создатель — хочешь ты того или нет. Ты мой Пигмалион! Я — твоя Галатея! Был ли ты честен со мною? — ну, Артём напрашивался на это. Или нам стоит называть его теперь сэром Генри Хиггинсом, хи-хи?

— Я… — хотело было возразить Артём, но был тут же прерван Марианной.

— Нет! Никогда ещё не было такого, чтобы я, взглянув на тебя, могла сказать, что ты находишься со мной. Ты всегда где-то вдали. Взгляды твои никогда не принадлежали к этой эпохе — это ясно, как день. Думаешь, это так трудно понять? Я имела неудовольствие общаться с десятками, сотнями людей самых разных характеров, самого разного достатка, самых разных рас и самых разных народов, племён. Меня почитают, меня боготворят, меня презирают, меня не воспринимают серьёзно десятки мужчин. Знаешь, что у них общего? Ещё ни один из них не говорил о женщинах в том же ключе, что и ты! Ни в одном из текстов, ни в древних, ни в самых передовых, не находила я подобных мыслей. Взять ту же твою мысль о том, что структура языка влияет на то, как человек воспринимает мир вокруг — то, что ты называешь гипотезой лингвистической относительности. Ты не первый приступил к исследованию связи между языком и мышлением людей, это правда. Возможно, кого-нибудь бы это и обмануло, но не меня. Я знакома с литературой, ты это прекрасно знаешь. И, знаешь ли, недавно я подметила, что, хотя многие твои идеи были выражены и в более ранних работах, возраст которых порой уходит далеко за тысячу лет, твоё раскрытие этих идей всегда было значительно более ёмким, зрелым, взвешенным. И это не простое развитие более ранних идей — твои концепции гораздо более продвинуты. Взять того же Святого Августина — между его взглядом на эту связь и твоим взглядом существует просто непреодолимая бездна. Преодоление её требует не существующего в природе знания. Твои идеи не могли быть развиты из более ранних концепций — они будто существуют сами по себе. Они, безусловно, завораживают любой искушённый разум, но как ни взгляни на них, сразу становится понятно, что за ними не стоит чего-либо ещё. Святой Августин стоял на плечах гигантов — на плечах Горгия и Платона. На чьих же плечах стоишь ты? Я этого понять не могу, хотя я воспета, как одна из умнейших женщин мира многочисленными людьми, авторитет которых отрицать невозможно. Твои взгляды оторваны от эпохи. Как на тебя не взгляни, ТЫ не вписываешься в эпоху. Охота? Бесчисленные представители высшего цвета её просто обожают. Обожают так, как псы обожают мослы. Что же ты? Ты животных любишь, ты животных почитаешь за существ, достойных уважительного обращения. Некоторых из них ты почитаешь даже за существ, может и не равных человеку в способности к мышлению, но, как минимум, способных к нему тоже. Ты считаешь, что все люди, вне зависимости от того, к какой расе или племени они принадлежат, в сущности своей равны, и заслуживают одинакового отношения — одинаково достойного обращения. Стоит ли мне озвучивать то, что подавляющее большинство людей, даже самых просвещённых, и близко не подобрались к твоему уровню? Как бы противно мне ни было это признавать, ты совершенно уникален. Нет другого такого же человека, как ты. И это странно, ведь таких людей не бывает. Каждый из рода людей уникален, но разум, личность каждого из нас определена той средой, в которой мы произросли. И та среда, в которой вырос ты, никак не сочетается с тем, кем ты стал. Те обстоятельства, в которых ты рос, никак не сочетаются с тем, кем ты стал. И это странно, ведь такого не бывает. Такого быть не может. И ты, очевидно, тоже быть таким, каким ты предстаёшь передо мной каждый божий день, не можешь. Тем не менее, ни разу ты меня не удостоил объяснения. Притом, что сам, при этом, ни разу не упускал возможность препарировать меня вживую, деконструировать до мельчайшего элемента. И до тех пор, пока ты не удостоишь меня объяснения, не смей даже и заикаться о полном доверии к тебе в вопросах чувств, — должны признать, это было весьма жёстко. Впрочем, Артём это полностью заслужил. Как-никак, он всю свою жизнь лжёт людям о себе.

— Потому что я не принадлежу этому времени, — внезапно, Артём открыл свой самый важный, самый страшный секрет.

— В каком смысле? — и, как того и следовало ожидать, Марианна подобным откровением была совершенно шокирована.

— В буквальном смысле, Марианна. Моё настоящее имя — Артём. Я умер в другом времени. Я умер в эпохе, отстоящей от нашего текущего времени на две сотни лет, — встав с кровати и облокотившись на стену около двери, Артём раскрыл свою истину вновь. На этот раз, более подробно.

— Судя по всему, это не шутка. К сожалению, у тебя есть отвратительная привычка расплываться в улыбке каждый раз, как ты шутишь, и, к счастью, я не имею неудовольствия вновь видеть её. С другой стороны, это, на самом деле, очень многое объясняет в твоём поведении, — оценив лицо Артёма, а также его весьма «интересную», «недоверчивую» позу возле двери, Марианна сделал вполне понятный вывод. Наконец, к счастью или нет, её опасения по поводу правды об Артёме, её муже, были подтверждены. Не так, как она того ожидала, конечно, но всё же.

— Я не стану запрещать тебе распространяться об этом — в этом нет нужды для меня. Тем не менее, я надеюсь, что ты не будешь лишний раз распространяться об этом. Если ты считаешь нужным задать какой-либо вопрос, ты можешь это сделать без опасения, что я не стану на него отвечать, потому что я хочу загладить свою вину перед тобой за моё вероломное предательство, — расслабившись, Артём отошёл от двери и вновь сел на кровать. Сделав это, он впервые за всю свою вторую жизнь вздохнул с облегчением. Секрет, пожиравший его изнутри, наконец, был им раскрыт. Теперь оставалось лишь надеяться, что открытый им ящик не окажется ящиком Пандоры.

— И правда, нужды никакой. Даже если расскажу об этом кому-либо, мне просто не поверят, а тебе будет достаточно просто проигнорировать мои слова, чтобы лишить их какого-либо кредита доверия. Напротив, отреагируй ты жёстко, произошло бы всё ровно наоборот, — очевидно, в этот момент Марианна думала не об этом, а о том, что её высказывания примут за проявление женской истерии. Она думала о том, что её высказывания низведут до очередной «женской глупости», столь «присущей» существам её пола.

— В моей эпохе это называется эффект Барбары Стрейзанд. Это когда что-то получает невиданную по широте огласку потому, что это «что-то» встречает активные препятствия на пути своего распространения, — добавил Артём. Не счесть, сколько до этого раз себя сдерживал Артём, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего. Наконец, хотя бы в компании Марианны, он ощутил себя в достаточной безопасности, чтобы выдать информацию из своего времени.

— И каково оно, твоё время? — с понятным любопытством спросила Марианна.

— По сравнению с ним твоя эпоха — каменный век. К XXI веку большинство монархий закончило крайне плачевно. Греческая монархия династии Глюксбургов— свергнута. Румынская монархия династии Гогенцоллернов-Зигмарингенов — свергнута. Итальянская монархия династии Савой-Кариньянов — свергнута. Германская монархия династии Гогенцоллернов — свергнута. Российская монархия династии Гольштейн-Готторпов — свергнута. Португальская монархия Саксен-Кобург-Готской династии — свергнута. Турецкая монархия династии Османов — свергнута. Китайская монархия династии Айсинь — свергнута. Болгарская монархия Саксен-Кобург-Готской династии — свергнута. Южнославянская монархия династии Карагеоргиевичей — свергнута. Австрийская монархия династии Габсбургов — свергнута. Французская монархия династии Бонапартов — свергнута. Все остальные монархии Европы существуют не на правах правителей, но на правах красивой декорации, и даже так, униженные, они находятся на последнем издыхании. Предположительно, уже к середине XXI века они прекратят своё существование, — с взглядом лёгкого ободрения, Артём поведал Мариане самое, пожалуй, шокирующее откровение из будущего.

— Толпа черни победила?! — реакция была, разумеется, более чем ожидаемой.

— Да. Власть монархов и социально-экономический прогресс не очень хорошо совмещаются. Потворствуя экономическому развитию в Испании, мы роем могилу для нашей монархии. Как бы печально это ни было, это действительно так, — с небольшой усмешкой произнёс Артём.

— Зачем же ты тогда занимаешься этим? — на самом деле, несмотря на кажущуюся глупость вопроса, он имеет место. Артём мог наслаждаться до конца жизни блеском и величием своего двора, упиваться своей абсолютной властью, оставив потомкам все проблемы государства.

— Затем, что не потворствуя ему, мы роем могилу ещё глубже. Поверь, ты бы не захотела столкнуться с судьбой российских монархов — закончили свою жизнь они далеко не в постели. Царь, царевна, все четыре княжны и цесаревич — все жестоко убиты. Пулей в грудь — добивали штыком. Вместе с медиком, поваром, лакеем и горничной. У мразей был ещё вариант закидать комнату гранатами. Комнату с детьми — гранатами. Был у них ещё вариант их кинжалами во сне заколоть. Как тебе такая судьба для наших наследников? Потворствуя прогрессу, я помогаю им избежать этой судьбы, — холодно, едва сдерживая злость, донёс мысль Артём.

— Боже… была ли привлечена к ответственности вся эта падаль? — понятное дело, Марианна хотела узнать столь важную деталь.

— Ни один из отдавших приказ о расстреле не кончил жизнь в постели. Всех из них, за исключением одного, умершего ранее, также расстреляли. Из исполнителей трое умерло до суда, а остальные, за исключением одного, расстрелянного, закончили более чем хорошо, — с холодом произнёс Артём.

— Понятно. Пожалуй, теперь мне ясно, для чего ты столь много сил тратишь на свои предприятия. Надеюсь, твои усилия окупятся, и нашим наследникам не придётся испытать на себе подобное, — расстроенная услышанным, Марианна подтвердила свою поддержку всех начинаний Артёма.

— Что-нибудь ещё примечательное можешь рассказать о своём времени?

— К сожалению, общество оказалось значительно более консервативным в социально-культурном плане, чем многие ожидали. В XXI веке большая часть женщин на планете всё ещё на положении придатка к мужчине. Прямо как сейчас.

— Я уже ненавижу твоё время, — с взглядом, полным ненависти, произнесла Марианна.

— Тем не менее, есть страны, в которых социальный прогресс шагает семимильными шагами. Сама концепция бинарной гендерной системы, в рамках которой может существовать только женский и мужской пол, там поставлена под суровое, серьёзное сомнение — не факт, что она его переживёт. Проблем там, разумеется, всё ещё воз и маленькая тележка, но они вновь и вновь подтверждают миру, что их изначальное преимущество в гонке народов было приобретено не зря, — с взглядом, наполненным ностальгией и надеждой, Артём донёс до Марианны и эту деталь.

— Звучит, как повод надеяться на лучшее, — с усмешкой произнесла Марианна, явно скептичная в отношении будущего.

— На дне сундука Пандора обнаружила не только страдания и болезни, Марианна. Всегда помни об этом, — всё ещё полный ностальгии и надежды, произнёс Артём.

— Ну, а что касается жизни? Войны? Изменилась ли война в XXI веке? — неожиданно, Марианна решила затронуть тему, которой она, как не трудно понять, никогда особо не интересовалось до этого.

— Поверишь ли ты мне, если я скажу, что человечество нашло способ уничтожить само себя? Поверишь ли ты мне, если я скажу, что в будущем война будет вестись везде — в космосе, в небе, на море, на суше, под землёй. Поверишь ли ты мне, если войны будущего будут вестись за умы и сердца людей? Поверишь ли ты мне, если я скажу, что в будущем люди будут бить друг друга с такой дистанции и с такой точностью, что им не составило бы труда попасть аккуратно в нашу кровать, пустив снаряд из самого космоса? — ха! Правда, американцы бы попали не просто тебе в кровать, а в узенький дымоход твоего охотничьего домика.

— Уничтожить само себя? — очевидно, внимание Марианны было приковано к одному конкретному моменту в речи Артёма.

— Да. В будущем человечество будет располагать оружием, способным расколоть планету на маленькие кусочки, одно лишь нахождение на которых будет чревато неминуемой гибелью в течение считанных дней, — вновь Артём испугал Марианну, не заботясь о душевном спокойствии девушки.

— И оно будет в руках черни? — ты даже не представляешь, моя дорогая!

— Да. Преимущественно в руках одной лишь черни. Только у одной монархии будет доступ к этому оружию, — к счастью или нет, но это правда.

— Храни нас, боже! — действительно, только всемогущее космическое существо и может спасти человечество от себя же.

— Религия, кстати, перестанет быть доминирующим ориентиром в XXI веке. На первый план выйдут наука, чувственное самопознание и скептицизм, — ну, это, конечно, небольшое преувеличение. Но да, в принципе, это так.

— Храни нас, боже! — шокированная очередным откровением, Марианна вновь произнесла уже услышанную ранее фразу.

— Ещё что-то? — уставший от откровений, Артём решил узнать у своей дамы, есть ли что-то, что она хотела бы ему задать напоследок.

— Действительно ли оно стоит того? — Марианна, давно уже севшая на другой стороне кровати, повернулась, на этот раз, к Артёму. Не жалея заправленного одеяла, она передвинулась ближе к нему, сев прямо возле него.

— В каком смысле? — Артём, как не сложно догадаться, препятствовать передвижениям Марианны не стал.

— Ну, ты занимаешься водворением прогресса в Испанию. Полагаю, ты будешь не единственным человеком в мире, что прибегнет к этому. Стоит ли будущее того? Действительно ли оно заслуживает всех тех жертв, что будут принесены во имя этого прогресса? — ох, милая наша Марианна, ты даже не представляешь, какие жертвы будут принесены на алтарь прогресса.

— Судьбы миллиардов будут сломаны во имя прогресса. Сотни миллионов будут убиты, как бы чудовищно это ни было, во имя прогресса. Колониальное наследие будет напоминать о себе ещё очень долго. В XXI веке человечество стоит на грани самоуничтожения. Статистически говоря, вероятность того, что человечество когда-либо выйдет за пределы своей планеты, чудовищно мала. Наиболее вероятный сценарий будущего предполагает то, что уже в XXI веке человечество перестанет существовать, — суровая правда.

— Боже… — в какой раз Марианна была шокирована? Хотя, не то чтобы беспочвенно.

— Но да, всё это стоит того. И даже если бы и не стоило того — альтернатив просто не существует. Без нас всё произойдёт именно так, как произошло. Мы же можем помочь человечеству. Я имею знание, и это знание я намерен использовать, — действительно, в огромном самомнении Артёму никогда нельзя было отказать…