Сделаем Испанию снова великой!

Глава 24. Переваривание

И Артём был к этому взрыву готов, на самом-то деле. Массовое строительство школ, университетов, колледжей, академий и прочих учебных заведений, а также расширение уже существующих — вот ключ к рывку в развитии, которого столь жаждет Артём.

Что касается сиюминутных результатов его экономической политики за период с 1786 года по 1793 год, то в 1793 году городское население Испании преодолело знаковый этап — 20 % населения Испании, причём здесь имеется в виду именно население метрополии, проживало в городах.

К слову, городами считались только те поселения, в которых проживало более 5 тысяч человек, и в которых менее 50 % экономически активного населения задействовано в сельском хозяйстве.

Если что, это очень жёсткие рамки. И согласно этим очень жёстким рамкам, в 1787 году доля городского населения в Испании, то есть, в метрополии, была на уровне 12,7 %. Это значит, что за 6 лет этот показатель вырос на 7,3 е., либо на 57,48 % по отношению к 1787.

В 1793 году цены, по отношению к 1791 году, выросли примерно на 23% в целом. В то же самое время зарплаты выросли примерно на 44% для строительного сектора. В среднем же, по стране, заработная плата выросла на 26%.

Следовательно, в 1793 году чернорабочий в Мадриде получал за 1 рабочий день примерно 7,43 грамм чистого серебра (1,29 доллара). Уходил домой он с 6,54 граммами чистого серебра (1,14 доллара)

При условии, что за год он проработает 250 дней (среднее количество рабочих дней в году для чернорабочего), чернорабочий в год получал 1 857,5 грамм чистого серебра (322,48 доллара).

В 1793 году средний доход на душу населения составил 1 422 грамма чистого серебра (246,88 доллара). В 1793 году средний валовый внутренний продукт на душу населения составлял 2 138 грамм чистого серебра (371,18 доллара).

Как можно догадаться, такие цифры получились потому, что между богатейшими испанцами и беднейшими испанцами разница в доходах, как в высоте между Гималаями и Марианской впадиной.

Богатейшие 10 % населения располагают доходами в 40 раз большими, чем доход среднего испанца. Богатейшие 1 % населения располагают доходами в 400 раз большими, чем доход среднего испанца.

Артём, богатейший человек среди богатейшего 1 %, располагает доходами, в 2 миллиона раз большими, чем доход среднего испанца. Мы полагаем, что при такой наглядности вы в состоянии самостоятельно понять, насколько жёстким было расслоение доходов в Испании. Причём в данном случае имеется в виду только метрополия.

Из простых, понятных показателей, следует отметить следующие несколько вещей. Во-первых, детский труд был запрещён в 1791 году. Во-вторых, рабочий день в 1792 году был законодательно нормирован, как не более 80 часов в неделю. В-третьих, минимальная заработная плата была установлена на уровне 25 песо.

Как вы понимаете, промышленники были очень недовольны. Особенно они были недовольны запретом детского труда. Артём же стоял на своём, аки кабаниха, защищающая кабанёнка.

В отличие от этих капиталюг, Артём прекрасно понимал, что главный девиз социальной политики его государства в отношении детей — «Ты будешь жить счастливо!». Инвестиции в детей — это инвестиции в будущее.

Создание десятков и сотен тысяч малолетних калек, необразованных и лишённых даже базовой возможности полностью раскрыть свой потенциал из-за жадности различных индивидуумов — это преступление против будущего, против человечества, против нации. Это преступление, за которое нельзя наказать, но за которое человечество будет платить ещё столетия вперёд.

И Артём сделал всё, чтобы ЭТА позиция была доминирующей в обществе. Его машина пропаганды использовала весь спектр своего арсенала, от плакатов и буклетов до научных журналов, лекций и общественных выступлений, чтобы донести эту мысль до народных масс.

Любая прочая позиция, кроме той, что выступает резко и категорически против эксплуатации детей, была натурально вытравлена. Была позволена дискуссия, до какой степени жёстким должен быть этот запрет, но не дискуссия, может ли подобный запрет вообще иметь место.

С точки зрения закона, был запрещён не весь детский труд. Был запрещён детский труд для детей младше 12 лет, был запрещён любой ночной детский труд в принципе.

Детский труд для подростков от 12 до 18 лет был ограничен 40 часами в неделю, причём в неделю дети должны были отдыхать не меньше 2 дней. Были и другие оговорки — детский труд в шахтах и любых иных опасных производствах был запрещён категорически.

Что, в общем-то, фактически означало полный запрет детского труда, так как стандарты безопасности были предъявлены очень жёсткие для производств. По крайней мере, по меркам тех времён…

Чтобы ликвидировать у родителей соблазн противозаконно употреблять детский труд на «благо семьи», Артём организовал бесплатное школьное образование с возможностью получения ещё и стипендии. Причём разрешалось брать еду с собой.

Кормили детей преимущественно дешёвым говно-супом, или, как его ещё называл товарищ Карл Маркс, супом «одного американского краснобая». Правда, это всё же был не суп Румфорда.

Это был «суп короля», так как придумал его, по идее, сам король. Ну, а ещё потому, что это было просто очень забавное название, отражавшее всю иронию ситуации, когда сказочно богатый король учил своих нищих подданных, чем им нужно питаться.

Артём, к сожалению, диетологом не был по образованию, конечно же, но знание о витаминах, микроэлементах и прочих базовых вещах того же уровня, дало ему значительную фору, потому что у его современников доступа не было даже к ним.

Как результат, у него получилось, на самом деле, что-то очень близкое к супу Румфорда, но немного более полезное за счёт намеренного добавления богатых микроэлементами и витаминов продуктов.

Цена супа, учитывая то, в каких количествах его предполагалось производить, была просто ничтожна мала. Из вот этой вот дряни на 90 % рацион школьников и состоял. И не только их рацион, на самом-то деле, потому что им кормили всех — от солдат до обитателей домов трудолюбия.

Суп, понятное дело, из столовой не утащишь, разве что вместе с тарелкой, хотя были и такие умники, которые всё равно пытались утащить его домой, и порой даже вместе с тарелкой — в хозяйстве пригодиться. Большинство, впрочем, ограничилось тасканием твёрдых пищевых продуктов — оставшихся 10 % рациона.

Как не трудно понять, это не только позволяло снизить нагрузку на семью школьника за счёт удовлетворения его пищевых потребностей силами самой школьной системы, но и позволяло частично облегчить пищевую ситуацию семьи школьника в целом за счёт фактического потворства такому вот тасканию пищи в дом.

Для бедноты, особенно городской, это было крайне актуально. Настолько, что детей силком заставляли ходить в школу, а не на работу, чтобы если не учиться там, то хотя бы кушать там, чтобы семье было легче выживать.

Ну, а если уж ты всё равно в школе — почему бы и не приобщиться к знанию, верно? Тем более, что за стремление к познанию ты вознаграждался материально, лично и весьма ощутимо.

Стипендия была существенной для бедноты того времени — ребёнок мог самостоятельно существовать на эти деньги, и даже позволить себе развиваться.

Стипендия была не единственной мерой поддержки школьников, нужно добавить — их была целая плеяда, однако наиболее существенной мерой материальной помощи всегда оставалась именно стипендия.

Школ, правда, было не так много, особенно по первой, когда в 1788 году Артём активно принялся за их создание, как образца, на который можно и нужно равняться всем в Европе.

Причём создавал он их за свои деньги, выступая как частный благотворитель. И, к сожалению, первоначально их было всего 3, и все они были в Мадриде. Не очень весело, необходимо признать, но с чего-то нужно было всё же начинать.

А Артём то начал, да так мощно начал, что к 1793 году он, привлекая к процессу обучения детей преимущественно приходских священников, а также прочих слуг бога, построил примерно 16 тысяч школ.

Каждая школа, в среднем, вмещала в себя по 160 человек. Таким образом, в 1793 году в этих школах обучалось одновременно около 2,6 миллиона детей. Всего их в Испании, именно метрополии, их было 2,8 миллиона.

Часть этих школ была на его содержании, часть — на содержании других благотворителей, а часть — на содержании государства. У каждой школы программа обучения была разной.

Все эти безобразия и вакханалии прекратились в 1793 году, когда Артём законодательно ввёл обязательное начальное и среднее школьное образование для детей с 7 до 12 лет, а также добровольное «углублённое» школьное образование от 13 до 16 лет.

Школьные программы были приведены в примерное соответствие с школьной программой школ Артёма, однако с добавлением нескольких предметов — в первую очередь, предметов, посвящённых изучению христианских доктрин.

Это был компромисс, на который Артёму пришлось пойти. Не то чтобы в нём был смысл, учитывая то, что большинство учителей были слугами бога, и они самостоятельно, так или иначе, своих воспитанников «наставляли» на путь «веры».

Всё это, разумеется, отлично накладывалось на уже созданную систему государственных библиотек, где каждый мог бесплатно получить доступ к образованию.

И пока что всё было невинно — всё это дело было в зачаточном состоянии. Подавляющее большинство учителей были бывшими священниками, а основная программа всё ещё включала в себя изучение христианских доктрин, хотя вроде и секуляризация. Тем не менее, начало было положено.

И, представьте себе, школы просто аннигилировали детский труд, как явление. Действительно, зачем ребёнку работать в шахтах и на фабриках, сгорая аки маленькая свечка, если он принесёт своей семье даже большую пользу, обучаясь в школе? Правильно, незачем.

Школы же вполне себе существовали на государственные деньги. Испания вообще буквально купалась в деньгах в этот период, ибо безумно выгодная торговля колониальными товарами, так что содержание 16 тысяч школ она могла себе позволить более чем.

Что касается стандартов производственной безопасности, то тут дело двигалось крайне активно. Потому, что стратегия государственного спонсирования научной деятельности, а также концентрации научного потенциала страны, показала свою эффективность.

Развитие промышленных устройств, спрос на которое был вполне объективным, а, кроме того, поддерживался государством, спонсировавшим регулярное обновление и модернизацию производственных фондов, шло семимильными шагами.

Развивались семимильными шагами паровые машины, металлорежущие станки, в том особенности токарные и фрезерные станки, ткацкие станки, металлургия, химическая промышленность и другие отрасли.

Начало промышленного производства кальцинированной соды, серной кислоты, хлорной извести, светильного газа, каменноугольного кокса и других важнейших промышленных товаров.

Происходило агрессивное развитие методов производства чугуна и стали. Тем более, что Артём отгрохал целый металлургический завод, в рамках которого существовал целый цех, посвящённый исключительно вопросам развития металлургии.

Происходило дальнейшее развитие перфокарт, усложнение систем перфокарт и так далее. Всё это понятно — всё это мы уже слышали, всё это мы уже увидели.

Первый паровоз, первый пароход, первый чугунный арочный мост, первый международный оптический телеграф и так далее. Франсиско де Сальва, например, в 1792 году и вовсе создал первый электрический телеграф, основанный на применении гальванических элементов.

Правда, сначала он сотню раз ударился головой об электрический телеграф на основе статического тока. Ну, а что поделать — большинство светлых идей приходят в голову не сразу, а после длительных и активных научных изысканий.

В 1793 году в Испании был создан первый телеграф, основанный на применении магнитов. Ну, а это, как вы понимаете, уже серьёзные вещи. Испанская наука из раза в раз доказывала свою невообразимую мощь, демонстрируя Европе силу концентрации и координирования усилий научного потенциала.

И это только самое начало списка. На испанскую науку натурально молились — она к 1793 году стала считаться лучшей в Европе и, соответственно, в мире.

В Испанию целенаправленно направлялись лучшие умы планеты, чтобы получить возможностей работать с другими лучшими умами планеты. По сути, утечка мозгов со всего мира в Испанию.

Тем более, что Артём буквально ловил эти лучшие умы по всей Европе, и всячески их убеждал присоединиться к этому празднику жизни. И был успешен, ведь он был готов предложить этим умам лучшие в Европе условия жизни и работы.

Оказывается, если не экономить на науке, она показывает мощное поступательное развитие. Этот урок ещё предстоит выучить определённым нациям, разумеется, но вот испанцы его выучили первыми.

Ну, а чтобы зацементировать это положение, Артём начал конструировать в Испании культ науки и искусства, во главе которого стояли прогресс, как научный, так и социально-культурный, и, кто бы мог подумать, его главные движители — деятели науки и искусства.

Так что да, Испания развивалась семимильными шагами, пока остальные даже и не надеялись догнать её. Вернее, даже и не пытались. Они просто не осознавали этого ускорения Испании.

В принципе, это нормально — будучи прямым участником исторического процесса, не осознавать масштабов происходящих событий, не осознавать имеющих место исторических трендов. Так, к сожалению, просто-напросто устроен человеческий разум.

Сами испанцы тоже не осознавали движения исторического процесса, истинного смысла событий, кажущихся со стороны неважными. И, тем не менее, важности своей они от этого не теряют.

Так что да, Испания развивалась семимильными шагами, даже особо не понимая масштаба происходящих событий. И если уж сами испанцы не осознавали этого, что уж говорить о других европейцах…