Сделаем Испанию снова великой!

Глава 20. Монетарная реформа

Впрочем, прежде, чем мы перейдём к обсуждению инвестиций во Францию, следует уделить внимание произошедшей накануне войны (в 1790 году) монетарной реформе. Ну, раз уж мы про неё забыли рассказать в прошлый раз.

Реформа была до безобразия простой. Состояла она из двух частей — части, касающейся нововведений в монетарном деле (то есть, изменили сам процесс создания денежных знаков), а также части, касающейся самих денежных знаков.

В первую мы вдаваться не будем — ничего особенно интересного в обсуждении технических деталей нового оборудования в монетных дворах нет, равно как ничего интересного нет и в обсуждении прочих деталей производственного процесса, подвергшихся изменениям.

Вторая же часть нас интересует. Фактически, была введена новая монетная система (если что, 1 доллар = 100 песо):

Монета номиналом в 50 долларов — золотая монета весом 20 грамм. Так как была установлена пропорция между весом золота и весом монеты в 0,9 к 1, то получается, что на золотую монету весом 20 грамм приходилось 18 грамм золота.

Монета номиналом в 20 долларов — золотая монета весом в 8 грамм, на которую приходилось 7,2 грамма золота.

Монета номиналом в 10 долларов — золотая монета весом в 4 грамм, на которую приходилось 3,6 грамма золота.

Монета номиналом в 5 долларов — золотая монета весом в 2 грамма, на которую приходилось 1,8 грамма золота.

Монета номиналом в 2 доллара — серебряная монета весом в 12,8 грамма, на которую, в соответствии с всё той же пропорцией 0,9 к 1, приходилось 11,52 грамм серебра.

Монета номиналом в 1 доллар — серебряная монета весом в 6,4 грамма, на которую приходилось 5,76 грамма серебра.

Монета номиналом в 50 песо — серебряная монета весом в 3,2 грамма, на которую приходилось 2,88 грамма серебра.

Монета номиналом в 25 песо — серебряная монета весом в 1,6 грамма, на которую приходилось 1,44 грамма серебра.

Монета номиналом в 10 песо — медная монета весом 20 граммов весом, на которую приходилось ~19,584 грамма меди (в данном случае речь идёт о меди с чистотой в 97,92 %).

Монета номиналом в 5 песо — медная монета весом в 10 граммов, на которую приходилось 9,792 грамма меди.

Монета номиналом в 1 песо — медная монета весом в 2 грамма, на которую приходилось 1,9584 грамма меди.

Кстати, как можно увидеть из несложного соотношения, в рамках монеты 1 грамм золота оценивался в 16 граммов серебра. Соотношение металлов для меди — 1 грамм серебра за 34 грамма меди и 1 грамм золота за 544 грамма меди.

Кроме монет, выпускались банкноты номиналом 1 000 долларов, 500 долларов, 100 долларов, 50 долларов, 25 долларов, 10 долларов, 5 долларов, 2 доллара и 1 доллар. Ну, а также банкноты номиналом 50 песо, 25 песо, 10 песо и 5 песо.

Жалование всех государственных служащих, от моряков и солдат до высших чиновников, выплачивалась в банкнотах. Заработная плата на всех государственных предприятиях также выплачивалась в банкнотах.

Займы, обеспеченные государством, также обязательно выдавались в банкнотах. Остальные виды займов могли выдаваться как в монетах, так и в банкнотах, но по кредитам, выдаваемым в банкнотах, ключевая ставка была слегка меньше. Всё это, естественно, касалось только физических лиц.

И, разумеется, банкноты всех номиналов можно было без проблем обменять на золото или серебро в виде монет.

Однако, существовал лимит бесплатной конвертации — банкноты можно было бесплатно конвертировать только до момента достижения установленного лимита.

Банкноты на любую сумму свыше установленного лимита облагались комиссией. В зависимости от степени превышения лимита применяемый при начислении комиссии коэффициент варьировался.

Размеры лимитов и коэффициенты комиссии за превышение лимитов устанавливались на срок финансового года непосредственно Центральным банком.

Устанавливались они сразу на три года вперёд, и могли быть в течение этого срока изменены по решению специальной комиссии при Центральном банке Испанской империи.

Лимиты и коэффициенты для иностранных граждан, понятное дело, были значительно более жёсткими, как и правила выдачи кредитов. Им любые кредиты, кроме валютных займов, выдавали исключительно в банкнотах.

Что касается старых монет, то их, разумеется, не запретили тут же к обращению. Им обозначили жизненный срок — через 3 года с момента вступления закона в силу все старые монеты будут запрещены к обращению.

Их всё ещё можно будет сдать в обмен на новые после истечения обозначенного срока, но уже по существенно более низкому курсу. Ну и, разумеется, монетные дворы тут же приступили к чеканке монет и выпуску банкнот.

По замыслу, монетные дворы должны быть способны в течение 3 лет, то есть, к концу 1793 года (закон был принят ещё в мае 1790 года, но вступил в силу только в январе 1791 года), полностью заменить все имеющиеся в текущем обращении монеты.

Чтобы было понятно, вес чистого серебра в национальном серебре (real national) был ~3,03 грамма в период 1786–1791 год (89,6 % от общей массы; из марки весом 230,046 граммов делалось 68 монет).

Эта оценка, как и все нижеследующие, весьма примерна. Монеты разных по происхождению выпусков, разумеется, имели разное содержание. Более старые выпуски, понятное дело, имели более высокую пробу.

Вес чистого серебра в провинциальном серебре (real provincial), обращавшегося только на территории полуострова, составлял ~2,4 грамма в период 1786–1791 год (80,2 % от общей массы; из марки того же веса делалось 77 монет).

Вес чистого золота в национальном золоте (escudos) составлял ~2,95 грамма в период 1786–1791 год (87,5 % от общей массы; из марки того же веса делалось 68 монет).

Вес чистого золота в провинциальном золоте (veinten) составлял ~1,50 грамма в период 1786–1791 год (84,9 % от общей массы; из марки того же веса делалось 130,56 монет).

Как можно заметить, монеты Артёма были значительно более увесистыми и дорогими. И, как ни странно, номиналов было сильно больше. Разновидностей монет, впрочем, было значительно меньше.

Как можно заметить, самые разные монеты (различные разновидности реалов, эскудо, вейнтены и мараведи) свелись к двум видам — долларам и песо.

Доллары — это основная единица, а песо — это разменная единица в рамках новой десятичной денежной системы. Как можно заметить, весьма удобно.

По крайней мере, явно удобнее условного вейнтена, стоившего 21,5 реала. И это ведь мы даже цирк с мараведи и биллонными реалами (они порой были такого низкого качества, что уже через несколько лет службы было невозможно различить номинал монеты) не обсуждаем. Там вообще полный праздник жизни и кошмар финансиста.

Теперь, когда понятно, что собой представляет новая монетная система, стоит дать представление о том, что и сколько стоит. Возьмём самый простой пример — гектолитр пшеницы.

Гектолитр пшеницы, то есть, 100 литров пшеницы, стоил в Севилье (это Андалусия) в 1791 году 110 граммов чистого серебра (150 грамм в Барселоне, это в Каталонии, 140 грамм в Валенсии и Мурсии).

То есть, за 100 литров пшеницы, а это примерно 84,7 килограмма пшеницы, в Севилье в 1791 году вы бы отдали 36,3 национальных реала (49,50 в Барселоне, 46,20 реала в Валенсии и Мурсии), либо 19,1 доллара (26,04 доллара в Барселоне, 24,31 доллара в Валенсии и Мурсии).

Гектолитр вина стоил в Мадриде (Новая Кастилия) в 1791 году 300 грамм чистого серебра (100 грамм в Валенсии, 175 грамм в Севилье, 150 грамм в Вальядолиде, Старая Кастилия и Леон, и 110 грамм в Толедо, Новая Кастилия).

Это 99,01 национальных реала в 1791 году (33,03 для Валенсии, 57,76 для Севильи, 49,5 для Вальядолида и 36,3 для Толедо), либо 52,08 доллара в 1791 году (17,36 для Валенсии, 30,38 для Севильи, 26,04 для Вальядолида и 19,1 для Толедо).

Естественно, это стоимость без учёта налогов. Вино облагалось по той же схеме, по которой в современной России облагается алкогольная продукция.

Вино имеет ставку в 5 песо за каждый литр. Соответственно, у нас есть стоимость вина в Валенсии — 17 песо за 1 литр. Добавляем к этой сумме 5 песо и получаем 22 песо за 1 литр.

Теперь облагаем эту стоимость налогом на продажи (единая ставка в размере 10 %; акцизные товары облагают по их стоимости с начисленным акцизом), получаем 2,2 песо налога (округляем до 2, ибо положено по закону) — в сумме 1 литр вина в Валенсии обойдётся вам в 24 песо. Уже не так весело, да?

Гектолитр оливкового масла стоил в Валенсии в 1791 году 480 грамм чистого серебра (330 для Севильи, 510 для Толедо и 620 в Мансилье). Это 158,42 национальных реала в Валенсии (108,91 для Севильи, 168,32 для Толедо и 204,62 для Мансильи).

В новой системе это будет, соответственно, 83,33 доллара для Валенсии в 1791 году (57,29 для Севильи, 88,54 для Толедо и 107,64 для Мансильи).

Килограмм баранины стоил в Валенсии в 1791 году 5 грамм серебра (5,1 грамма в Мадриде, 4,5 в Толедо, 4,2 в Севилье и 4,1 в Вальядолиде). Это 1,65 национальных реала в Валенсии (1,68 в Мадриде, 1,49 в Толедо, 1,39 в Севилье, 1,35 в Вальядолиде).

В рамках новой денежной системы это 87 песо в Валенсии в 1791 году (89 песо в Мадриде, 78 песо в Толедо, 73 песо в Севилье и 71 песо в Вальядолиде).

В среднем, подмастерье каменщика получал в день в 1791 году в Мадриде 13,6 грамма чистого серебра (2,36 доллара), а в Валенсии около 9,3 грамма чистого серебра (1,61 доллара). В Севилье подмастерье получал примерно столько же, сколько и в Валенсии.

В среднем, чернорабочий получал в день в 1791 году в Мадриде 5,9 грамма чистого серебра (1,02 доллара) и 6,5 грамма чистого серебра (1,13 доллара) для Валенсии.

Всё это, разумеется, не чистый нал на руки работнику. Работодатель обязан удержать в пользу казны подоходный налог с заработной платы рабочего.

Это, соответственно, 24 песо для подмастерья каменщика в Мадриде, 16 песо для подмастерья каменщика в Валенсии, 10 песо для чернорабочего в Мадриде и 11 песо для него же в Валенсии.

Соответственно, подмастерья каменщика в Мадриде уйдёт домой с зарплатой 2,12 доллара, он же в Валенсии уйдёт с зарплатой 1,45 доллара. Чернорабочий из Мадрида уйдёт с 0,92 доллара (92 песо), а чернорабочий из Валенсии уйдёт домой с 1,02 доллара.

Условный подмастерье каменщика из Валенсии на свою дневную плату может купить 6 литров вина (24 песо за 1 литр), 5,58 литра пшеницы (26 песо за 1 литр), 1,59 литра оливкового масла (91 песо за 1 литр). Ну, а также 1,51 килограмма баранины (96 песо за 1 килограмм; к слову, баранина — это самое дешёвое мясо из представленного на рынке ассортимента).

Инвестиционный пакет Испании во Францию, который предусматривалось потратить в течение нескольких лет, составил 50 миллионов долларов.

Это 52 083 333,33 килограмма баранины (если мы её покупаем в Валенсии и платим при этом налоги, разумеется). Как можно заметить, весьма гигантская сумма.

Расходы короны на войну против Франции в 1791 году составили 245 924 479,16 доллара. И это, между прочим, 60 % всех бюджетных расходов Испании за 1791 год. И они, при этом, в 3 раза больше, чем таковые за 1790 год.

В 1791 году Испания потратила в рамках бюджета всего 409 874 131,94 доллара. В 1790 году Испания потратила в рамках бюджета 136 624 710,65 доллара.

В 1791 году доходы Испании в рамках бюджета составили порядка 368 229 166,67 доллара (дефицит в 41 644 965,27 доллара). В 1790 году доходы Испании в рамках бюджета составили 349 817 708,33 доллара (профицит в 213 192 997,68 доллара).

Как можно заметить, инвестиционный пакет маленьким не был. Так что да, наступил момент, когда мы упомянем самую важную деталь всей схемы. Эта деталь — этот инвестиционный пакет не совсем был инвестиционным пакетом.

Дьявол вот в чём — эти деньги французы могли потратить только на товары, работы и услуги испанских фирм. На эти деньги они могли покупать станки и прочее оборудование испанского производства, строить торговые корабли на испанских верфях.

Они могли закупать на эти деньги строительные материалы испанского производства и так далее. Они могли нанимать на подряд испанские строительные фирмы для производства работ на территории обоих Королевств.

В общем, они могли употребить эти огромные суммы на своё благо, это правда, но приобрести на эти деньги они могли только товары, работы и услуги испанских фирм.

Они могли, например, на эти деньги закупить стройматериалы в Испании, нанять там же строительную фирму для подряда, а затем построить условный речной канал где-нибудь во Франции.

Они бы этот канал построили, организовали его в акционерное предприятие, и после этого владели бы им на 80 %. Оставшиеся 20 % акций принадлежали бы испанскому правительству, соответственно.

После этого они могли бы просто продать все свои акции и дополнительно заработать на этом. Как вы могли заметить, просто идеальная ситуация для французского правительства.

Испанское правительство не только выплатит за него всю сумму репараций самостоятельно, но ещё и вложится в экономическое восстановление Франции.

Правда, потратить денежные средства инвестиционного пакета можно только на испанские товары, работы и услуги. Не очень удобно, да, но это явно лучше, чем ничего.

Это предложение, как-никак, всё ещё очень выгодно французскому правительству. Предприятия то на французской земле, и производят они товары для единого франко-испанского рынка.

Это предложение тем более выгодно, что испанское правительство обещало рассмотреть вопрос о расширении текущего инвестиционного пакета, а также нового инвестиционного пакета.

Ну и, естественно, как уже упоминалось ранее, французское правительство согласилось на инвестиционный пакет, предложенный испанским правительством.

И, как ни странно, потратило его наиболее разумным образом — на развитие речной инфраструктуры. Если быть точнее, то на речные каналы — лучшее вложение средств в конце XVIII века — начале XIX века (читай про каналоманию в Великобритании).

Так, деньги были израсходованы на возобновление строительства Канала Рона в Сете (Canal du Rhône à Sète), Канала Иль-и-Ранс (Canal d’Ille-et-Rance; смета также составила 2 миллиона долларов).

Деньги также были истрачены на строительство Канала Нант-Брест (Canal de Nantes à Brest; смета расходов составила 15 миллионов долларов; в реальности на него потратили 2 580 444 444,44 доллара, но там работы длились с 1803 по 1858 год из-за постоянного недофинансирования, затоплений и даже бунтов).

Кроме них, деньги были потрачены на Канал Блаве (Canal du Blavet; смета расходов составила 2 миллиона долларов), Канала Ниверне (Canal du Nivernais; смета составила 4 миллиона долларов) и других.

Деньги также были потрачены на Бургундский канал (смета составила 5,6 миллиона долларов; в нашей реальности на него изначально предполагалось потратить что-то около 5 547 049 долларов).

Как удобно, что к текущему моменту были составлены полные планы строительства каждого из каналов, причём каждый в нескольких вариантах (и нет, это не шутка).

Вообще-то, к большинству из этих проектов уже была создана подробная маршрутная карта с детальными комментариями многих выдающихся специалистов (многие из проектов и вовсе берут своё начало из XVI века). Пожалуй, Артёму стоит поблагодарить своих французских предков, что они их не реализовали, хотя у них был практически доведённый до совершенства план работ во многих случаях.

Ну и да, остальные денежные средства были предусмотрены для закупки оборудования для верфей, мануфактур, арсеналов и так далее, а также строительства торговых кораблей. Часть из оставшихся средств также была зарезервирована под возможные нужды в будущем. Например, на нужды строительных работ в рамках строительства каналов, если там, например, случится условный потоп, в результате чего возникнут дополнительные издержки, не вписывающиеся в смету. Ну и так далее.

Эффект от инвестиционного пакета был заметен, впрочем, уже в 1792 году. Для строительства всех этих каналов крупнейшие испанские строительные фирмы образовали крупнейшую строительный конгломерат в Европе (не трудно, когда ты один из первых).

По понятным причинам — это очень крупные проекты, и риски по ним тоже были не маленькие. Наиболее разумным для нанятых французским правительством подрядчиков было бы объединить их ресурсы в рамках одной фирмы. Они, собственно, и объединились — в промышленную группу с названием «Дноуглубительные и строительные работы» (Dragados y Construcciones). Вот, видите, инвестиции уже принесли свои первые плоды. Крупнейшая строительная компания в Европе с обширным опытом строительства каналов.

Осталось только или банку купить компанию, или компании купить банк, чтобы устроить мировой империалистический капитализм и вертеть странами согласно своему желанию. Всё, как дедушка Ленин завещал. Впрочем, если отставить в сторону шутки, плоды инвестиции действительно принесли, и уже немалые. Во-первых, эти деньги попали в экономику Испании.

Очевидно, это придало её развитию немалый стимул. В частности, немалый стимул получило развитие строительной области — двигателя экономического прогресса в период начала индустриальной революции. Банковская сфера тоже получила немалый стимул от данного мероприятия — кому-то же нужно было обслуживать все эти работы с финансовой точки зрения.

Многим крупным банкам пришлось объединиться в ещё более крупный банковский конгломерат, чтобы банально получить право обслуживать финансовые операции, связанные с этими проектами. Страховой рынок тоже получил немалый стимул, так как все эти работы были застрахованы. Это, в свою очередь, вызвало создание ещё одного конгломерата — на этот раз, в страховой сфере.

По тем же самым причинам — чтобы адекватно обслуживать страховые мероприятия всех этих проектов, необходимо было объединение множества страховых компаний в единое, крупнейшее предприятие. Собственно, хотя бы потому, что никому из этих компаний иначе просто не досталось бы страхование этих проектов.

Ну и так далее по списку. Именно благодаря этому крупнейшему в истории Испании (на 1792 год) инвестиционному пакету произошла дальнейшая и довольно значительная по своим масштабам концентрация капитала в самой Испании.

Значительное число предприятий появилось в Испании исключительно благодаря необходимости обслуживания этих проектов. Развитие промышленного производства в Испании также было подстёгнуто этими инвестициями.

Кто-то же и где-то же должен был, как-никак, произвести для всех этих проектов строительные материалы, оборудование и так далее по списку. Выиграла от этого и инфраструктура Испании. Морская, речная и дорожная инфраструктура одновременно, если что.

Видите ли, правительство под руководством Артёма не остановилось на 50 миллионах долларов инвестиций. Нет, новые инвестиции были пролоббированы уже к концу 1792 года. Новый инвестиционный пакет, направленный исключительно на внутреннее потребление, скажем так, имел размер в чудовищный 1 миллиард долларов.

Ассигнации на этот инвестиционный проект должны были выделяться правительством каждый год в течение 20 лет. То есть, правительство должно было каждый год инвестировать в экономику 50 миллионов долларов (288 миллионов грамм чистого серебра).

План предусматривал развитие дорожной (дорожное строительство) инфраструктуры. План предусматривал развитие морской (строительство морских портов, верфей) инфраструктуры. План предусматривал развитие речной инфраструктуры (строительство речных портов, причалов, шлюзов, каналов, мостов и других сооружений).

План предусматривал развитие городской инфраструктуры (строительство библиотек, школ, колледжей, университетов, музеев, городских парков, кофеен и ресторанов быстрого питания, озеленение дорог и улиц, и так далее)

План предусматривал развитие горной промышленности (строительство карьеров, шахт, комбинатов, рельсовых колей и так далее). План предусматривал также развитие промышленного производства (строительство мануфактур, фабрик, арсеналов, мастерских и других промышленных объектов).

План предусматривал развитие сельского хозяйства (строительство различных гидротехнических сооружений для ирригации, распашку пустотных земель под сельскохозяйственные угодья, строительство пасек, плантаций и так далее).

В общем, план был просто монструозный и был крайне амбициозным. Денег Артёму было не жалко. Не жалко потому, что у него их было с избытком. Не то чтобы Испания была самой богатой страной в Европе. Нет, она была одной из самых нищих стран Европы, особенно на фоне Великобритании и Нидерландов, промышленно развитых стран.

Просто Испания располагала теперь просто чудовищными колониальными владениями. Присоединив французские колонии и создав новые, Испанская империя значительно увеличилась в своих размерах. И не только расширилась в своих размерах, но ещё и экономически процветала. Теперь Испания была практически монополистом в деле производства сахара, красителей, кофе, табака и других очень прибыльных колониальных товаров.

Плантации в колониях росли, словно на дрожжах. В колониях, словно на дрожжах, росла и горная добыча, особенно в Мексике. Потому, что активно растущей испанской экономике нужны были драгоценные металлы в просто безумных количествах. Особенно после монетарной реформ Артёма.

Испания активно развивала в своих колониях меховую торговлю, жемчужные промыслы, крабовые промыслы, китобойные промыслы и прочие промыслы, вырубку драгоценной древесины. В общем, колонии активно развивались экономически, и экономическая связь их с метрополией, Испанией, довольно быстро росла, как следствие экономического её роста, а также, что более важно, её промышленного роста.

Быстро росло производство торговых судов и в колониях, и в метрополии, отвечая, как не трудно догадаться, потребностям быстро растущей торговли. Вот отсюда, собственно, деньги у Артёма и взялись — росли доходы от национальных монополий на многочисленные колониальные товары, росли налоговые и неналоговые доходы колоний и самой метрополии.

Артём просто реинвестировал всё это обратно в экономику. То, что, вообще-то, уже делали его предшественники, прежние короли из династии Бурбонов. Он ничего нового в этом плане не придумал. Однако, естественно, подобный быстрый рост Испанской империи, её экономической и военной мощи, её агрессивное расширение, не могло нравиться другим колониальным державам…