Сделаем Испанию снова великой!

Глава 9. Революция сверху. Часть I

ШЕСТНАДЦАТЫЙ ГОД

В принципе, ничего особенно интересного. В 1786 году на трон Пруссии сел слабовольный гедонист, иначе его и не назвать, Фридрих Вильгельм II Прусский, племянник Фридриха II Великого.

В октябре, а если быть точнее, то 14 октября 1786 года, тем временем, официально и фактически заканчивается период регентства, длившийся более 10 лет.

Наконец, Артём становится полноправным королём Испании и Индий. Первым же делом он, разумеется, устраивает празднества по этому случаю. Впрочем, празднества были лишь прикрытием для его махинаций.

Не церемонясь, во время пышных празднеств, когда народ слишком весел, чтобы как-либо отреагировать на политическую борьбу между различными классами, он произвёл, в некотором смысле, переворот.

Правда, обо всём по порядку. В самом начале своего правления Артём, понимая необходимость данного шага, инициировал масштабную административную реформу.

Метрополия, сама Испания вместе с Канарскими и Балеарскими островами, была разделена на 17 регионов. Регионы — это крупнейшие территориальные единицы, обладающие определённой автономией.

Их границы практически идентичны границам наших современных испанских «автономных сообществ», ибо они, в общем-то, во многом повторяют границы исторических регионов.

Так, например, артёмовский регион «Арагон» во многом повторяет границы исторического Арагона, так же как и современное автономное сообщество «Арагон».

Так что да, это не случайное совпадение границ. Напротив, это совпадение обусловлено практически идентичным подходом к административному делению.

В любом случае, регионы, в свою очередь, делятся на провинции — всего их 50. В принципе, они практически идентичны в своих границах современным, нашим испанским провинциям. Разумеется, потому что подход во многом тот же самый.

Провинции, в свою очередь, делятся на округа — аналог испанских комарок. Правда, комарки в нашей, современной Испании — это административный ад.

В отличие от них, артёмовские округа в Испании — это территориальные единицы с чётким правовым статусом, границы которых обусловлены географическими факторами.

Наконец, самая малая территориальная единица — муниципалитеты. Ну, тут всё понятно — муниципалитеты являются основным субъектом территориальной организации.

Число я их раскрывать не буду — это всё равно для нас не важно. Что для нас важно, так это то, что в рамках своей административной реформы Артём упразднил различные феодальные пережитки в Испании.

Под раздачу попало, естественно, титулованное дворянство и духовенство — около 3% населения, которым принадлежали судебные права в рамках их сеньориальных юрисдикций, которые, к слову, распространялись на 68% всех земель в Испании, причём только 50% из этих сеньориальных юрисдикций были светскими.

Первой под раздачу, впрочем, попала именно церковь. Уничтожение власти церкви в Испании, начатое ещё при предшественниках, продолжилось при Артёме.

Только его успели церковники помазать на царствование, как он принялся за дезамортизацию — превращение неотчуждаемого недвижимого имущества в отчуждаемое.

Первым же «Декретом о дезамортизации» от 17 октября 1786 года Артём изъял у церкви практически всё имеющееся у неё недвижимое имущество. Впрочем, естественно, всё было не так просто.

Артём не просто изъял у церкви её имущество. Вначале он, как уже было ранее упомянуто, конфисковал у церкви её земли, больницы, приюты, богоугодные заведения, сиротские дома, дома призрения, дома братств и так далее, однако оставил в собственности Церкви, собственно, сами церкви.

Изъятое же имущество он продал, и, в полном соответствии с декретом, поместил вырученные деньги в Амортизационную кассу, под 3% годовых, до полного возвращения стоимости распроданного имущества.

Разумеется, речь шла о стоимости в момент продажи имущества. Правда, Артём схитрил и продал имущество порциями. Первые четыре доли распроданного имущества были проданы по фиксированной цене.

Фиксированная цена, впрочем, немного снижалась с каждой последующей продажей. Последняя доля, цена которой и легла в качестве стоимости имущества, впрочем, была продана уже по рыночной стоимости.

Рыночная стоимость церковного имущества, разумеется, к этому моменту из-за массовой его продажи сильно упала. И, чтобы избежать обвинений со стороны церкви, Артём устроил фикцию, выставив это «изменение» ценовой политики требованием податного сословия.

Таким образом, бывшие владельцы имущества в лице церкви, хоть и формально, получили «справедливое» возмещение утраченному ими имуществу, хотя фактически Артём их обокрал.

Тем более, что уже через неделю изданный Артёмом «Декрет о церковных правах, обязанностях и привилегиях» от 24 октября 1786 года фактически упразднил все привилегии Церкви, поставив её под государственный контроль.

Изданный же им буквально на следующий день «Декрет о свободе совести» от 25 октября 1786 года объявлял католическую веру государственной религией Испании.

Впрочем, отныне любые притеснения других конфессий и их представителей стали незаконным на территории всей Испании. Преследование по религиозному признаку стало в Испании уголовным преступлением.

«Декрет о трибунале священной канцелярии инквизиции» от 26 октября 1786 года ликвидировал испанскую инквизицию окончательно и полностью.

Правда, генеральный инквизитор был отправлен в отставку не с голой задницей, а с назначением очень достойной по тем временам пенсии и с получением весьма почётного, и прибыльного, чина.

Сам же Артём вёл себя так, будто действовал с подачи самого генерального инквизитора и видных представителей испанской католической церкви, что подтверждал назначением им пенсий и прибыльных, но не влияющих на политику государства, чинов.

Национальный банк имени Святого Карлоса, бывший частным предприятием, которое правительство использовало для финансирования своих нужд, был реорганизован.

Разумеется, он был реорганизован в соответствии с «Декретом о государственных облигациях и Банке Испании» от 23 октября 1786 года. В соответствии с декретом вышеупомянутый банк был выкуплен и превращён в Банк Испании.

Именно ему, как вы могли догадаться, и было поручено управление Амортизационной кассой. Ему, уже как Банку Испании, также перешло право эмиссии монет, государственных ценных бумаг и, в частности, банкнот. В общем, самый обычный такой ЦБ.

На этом, в общем-то, наступление на церковь и закончилось. Естественно, Артём у Папы Римского ничего не спрашивал, сделав всё на австрийский манер — самовольно.

Предупреждая реакцию титулованной аристократии, Артём издал свой «Декрет о земельных правах и частной собственности» от 22 октября 1786 года.

Декрет лишал титулованную аристократию большей части её феодальных прав, включая их права на сбор алькабалы и баналитеты, а также лишал их имущество статуса неотчуждаемого.

Правда, вместе с тем, он закреплял право титулованной аристократии на её имущество и гарантировал её неприкосновенность на государственном уровне.

Кроме того, взамен утраченных налоговых привилегий, доходов от сбора алькабалы, баналитетов и прочего титулованной аристократии были дарованы различные милости.

Так, аристократия могла претендовать на доход с церковных приходов в пределах своих владений, значительные пенсии, льготное кредитование и специальный налоговый режим.

Естественно, всё это великолепие даровалось не за красивые глазки. Скажем так, доступ к кормушке получили только те, кто эти изменения поддержал.

Поддержал в публичном поле изменения? Молодец, держи доходы с нескольких приходов, щедрые пенсии, подарки и льготные кредиты под закупку инвентаря, а также многие прочие уступки экономического характера.

Более того, вот тебе специальный налоговый режим, поощряющий экономическую деятельность за счёт уменьшения налогового бремени по мере роста суммы документально подтверждённых инвестиций в испанскую экономику.

Этот режим, правда, распространялся вообще на всех жителей, вне зависимости от их социального происхождения, но, очевидно, больше всего от него получали самые богатые.

Всё это, как вы заметили, произошло менее чем за месяц. И, разумеется, очень многие аристократы остались недовольны, однако поделать они с этим ничего не могли.

Артём предусмотрительно значительно продвинул по службе своих доверенных лиц. Разумеется, последние не были бездарными бездарями, но факт остаётся фактом — за счёт продвижения своих доверенных лиц по службе он поставил под свой полный прямой контроль армию и флот.

Низшие слои населения же были рады наступлению короля на пятки аристократии, так как это привело к отмене ненавистных баналитетов и алькабалы.

Ах да, точно! Последняя была отменена и заменена тремя налогами — налогом на наследство, налогом на продажи и налогом на дарение. Все три налога собирались уже не местной знатью, а королевскими чиновниками.

Впрочем, аристократии не из-за чего было расстраиваться — доходы от сбора алькабалы, доходы от баналитетов и прочего были с лихвой возмещены доходами с церковных приходов и прочими поблажками.

Как-никак, им в руки попала церковная десятина, которой они могли распоряжаться по своему усмотрению, но при условии, что церкви и монастыри при этом будут хотя бы минимально содержаться ими.

В целом, весь оставшийся год Артём будет заниматься приведением административной реформы, первым из своих проектов, в жизнь. Последнее, разумеется, не было лёгким делом.

Так что да…

СЕМНАДЦАТЫЙ ГОД

В целом, работа по приведению административной реформы в жизнь всё ещё продолжалась. Деньги для её проведения, к счастью, он уже получил за счёт продажи церковного имущества.

И, в целом, работа шла ударными темпами. Благо, что Артём лично следил за её ходом, хотя не вмешивался в неё активно. Тем более, что он предпринял более грандиозную реформу.

Если быть конкретнее, то административную реформу уже колониальных владений. Если вкратце, то, в целом, подход был тот же, но со своей спецификой, выразившейся в увеличении автономии колоний.

Последнее, к слову, стало частью уже другой его реформы. Реформы, как вы уже могли догадаться, политической. Реформа эта, в свою очередь, была своеобразным продолжением административной реформы.

В мае 1787 года Артём издал свой «Декрет об Индиях» от 9 мая 1787 года. Этот Декрет, собственно, и ознаменовал административную реформу колониальных владений.

Однако уже на следующий же день был издан «Декрет о депутациях» от 10 мая 1787 года, который провозгласил создание Генеральных кортесов в Испании. То есть, единого парламента Испании.

Как ни странно, Артём создал в рамках новой административной системы новые избирательные округа по всей Испании. Последние, к слову, были устроены весьма просто.

Итак, следите за руками. У нас есть избирательный округ, допустим, избирательный округ Мадридской провинции. Итак, за этим избирательным округом закреплено ровно 1 депутатское кресло.

Оно ему принадлежит и оно неотъемлемо — у Мадридской провинции обязательно будет хотя бы 1 депутатское место в Конгрессе депутатов Генеральных кортесов, нижней палате парламента. Оно за ним закреплено железобетонно.

Разумеется, это не все депутаты Мадридской провинции в Конгрессе депутатов Генеральных кортесов. Помимо одного гарантированного места, у Мадридской провинции в Конгрессе депутатов Генеральных кортесов может быть и больше мест.

Это, в свою очередь, зависит от того, сколько населения имеет Мадридская провинция. Чем больше её доля в общем населении Испании, тем больше депутатских мест она может занять в парламенте.

Разумеется, это число ограничено, так как в Конгрессе депутатов всего 350 депутатских мест. Из них 50 мест — это вышеупомянутые гарантированные места.

Остальные 300 депутатских мест распределяются между 50 провинциями Испании. Соответственно, если в одной провинции проживает, допустим, 10% от населения Испании, то из этих 300 мест ей отойдут дополнительные 30 мест.

В любом случае, все депутаты нижней палаты избираются в соответствии с прямым тайным голосованием в рамках их избирательных округов.

Границы избирательных округов, в свою очередь, не железобетонные. Парламент провинции в полном праве самостоятельно определять их. Само же число округов прямо равно количеству депутатских мест провинции.

В принципе, ничего сложного. Что касается Сената, верхней палаты, то тут немного сложнее. Для начала, парламент каждого из 17 регионов избирает 3 представителей в Сенат.

Кроме этого, между ними распределяются ещё 102 депутатских места. Разумеется, в соответствии с тем, насколько велика их доля в общем населении Испании.

Таким образом, всего в верхней палате избирается 153 депутата — это представители от региональных парламентов. Правда, это не все депутаты Сената.

Представителями Сената также являются представители наследственной аристократии. Разумеется, не все. Наследственная аристократия на специальных ассамблеях самостоятельно избирает своих представителей.

Всего избирается до 6 представителей на каждый регион. Таким образом, количество депутатов от аристократии варьируется от 0 до 102 человек. Как следствие, всего депутатов в Сенате может быть от 153 человек до 255.

Что касается полномочий Сената и Конгресса, то тут всё довольно просто. Сенат обладает правом отлагательного вето в отношении решений, принимаемых Конгрессом депутатов.

Кроме того, именно Сенат подтверждает все законы, принимаемые Конгрессом депутатов, в том числе и государственный бюджет. В эксклюзивном ведении Сената находятся вопросы обороны и внешней политики.

Именно Сенат принимает резолюцию об объявлении войны, хотя подписывает её, в конечном итоге, сам Король, обладающий правом отлагательного вето на любые решения Генеральных кортесов Испании.

Конгресс депутатов Генеральных кортесов Испании, в свою очередь, занимается всем остальным. Нам это «всем остальным», к слову, лень расписывать, так что можете подумать сами.

Таким образом, за период с 1786 по 1787 год Испания получила свой единый парламент, административную реформу, решившую сразу множество вопросов, включая самый важный — земельный вопрос, а также какое-никакое подобие Центрального Банка.

Теперь же, когда были созданы основы единого Парламента, необходимо было, собственно, этот парламент организовать. Для чего, в свою очередь, были произведены выборы в этот самый парламент.

Выборы эти проводились с 25 мая по 24 июня, то есть, в течение 30 дней со дня официального вступления в силу «Декрета о депутациях» от 10 мая 1787 года.

Как результат, разгромная победа либерально настроенных политически элементов. Кто бы мог подумать, что так выйдет, да? Особенно после того, как Артём прямо заложил в устройство парламента мощный перевес в сторону наиболее населённых провинций и регионов.

Последние, разумеется, являются ещё и наиболее промышленно развитыми частями страны. Как следствие, и более прогрессивными частями страны, по отношению к своим «недоразвитым» соседям.

Ну, а так как более «прогрессивный» в XVIII веке подразумевает более «либеральный», то сами можете догадаться, кто в силу самого устройства Генеральных кортесов Испании должен был преобладать в составе I-го созыва.

Впрочем, Генеральные кортесы были не единственным парламентом на полуострове. Как многие могли уже заметить, есть также парламенты регионов и провинций.

Одновременно с Генеральными кортесами Испании существуют также Кортесы регионов, например, Кортесы Каталонии, Кортесы провинций, например, Кортесы провинции Барселона.

Наконец, существуют Кортесы округов — например, Кортесы Барселоноса, одного из округов провинции Барселона, а также Кортесы муниципалитетов — например, Кортесы Барселоны, города и одноимённого муниципалитета.

Ну и, как вы понимаете, эта лестница Кортесов отражает их иерархию. Федеральные законы стоят выше региональных законов, и в случае конфликта предпочтение будет отдано федеральному закону, а не региональному.

Это может показаться несколько несправедливым, но не бойтесь — в ведении федерального парламента находятся не все вопросы. Каждый из уровней административного устройства обладает довольно значительной автономией.

Хотя, в любом случае, разумеется, всё упирается в Конституцию. Последняя, разумеется, была создана с нуля Артёмом и отражала, в первую очередь, его личные взгляды.

Во многом, это была самая прогрессивная Конституция на всём белом свете. Конституция, настолько прогрессивная по меркам своего времени, что даже слишком прогрессивная. Даже для сегодняшнего дня, на самом-то деле.

В итоге, Артёму пришлось сильно ограничить свои поползновения на традиционные ценности. Конституция 1787 года провозглашала принцип разделения властей, свободы печати, свободы предпринимательства и незыблемости частной собственности.

Кроме того, она же провозглашала всеобщее избирательное право для лиц старше 18 лет. Правда, с оговоркой, что есть имущественный ценз, позволяющий голосовать только налогоплательщикам с, как минимум, средним уровнем дохода.

По той простой причине, что только последний позволяет лицу платить достаточный объём налогов, чтобы у него было право голосовать на «всеобщих выборах».

Расовый, половой и религиозный цензы, вопреки яростным требованиям консервативных элементов, включены в Конституцию не были. Правда, был включён образовательный ценз — лицо без хотя бы среднего образования участвовать в выборах не могло.

Что, в свою очередь, исключало практически всех женщин из «всеобщего» голосования, ведь их доступ к получению образования был не формально, но фактически ограничен.

Ну, а также большинство лиц с цветом кожи, отличным от белого. По той простой причине, что и у последних лиц тоже были проблемы с получением даже начального образования.

Так что, на практике, голосовать могли не более 10 % населения Испании. В принципе, и Артёма, и аристократию, и основных интересантов в лице зарождающегося капиталистического класса это вполне устраивало.

При этом, чисто формально, конституция разрешала участвовать в выборах и женщинам, и людям не белой расы. Определение брака, как основы семьи, тоже было сформулировано хитро.

Формально говоря, брак не обязан был быть именно союзом женщины и мужчины, однако само его определение, подразумевающее необходимость признания данного союза государством, исключало однополые браки, ведь последние не признавались самим государством. По крайней мере, пока что.

Вообще, Артём везде понатыкал подобные хитрые формулировки, которые сильно облегчат ему и будущим поколениям жизнь в будущем, позволив как ему, так и им признать и принять неизбежные социальные и культурные изменения без необходимости менять под это дело саму конституцию. Согласитесь, весьма мудрый шаг со стороны Артёма.

В общем-то, шаг, такой же мудрый, как и закрепление свободы совести и вероисповедания, при одновременном признании католичества государственной религией Испании.

Наконец, эпоха всесильной католической церкви подошла к концу, и, хотя само католичество осталось государственной религией Испании, со всеми вытекающими, теперь перед Испанией открывались новые возможности.

Например, привлечение в страну лиц, притесняемых в других странах Европы из-за их веры. Как-никак, теперь люди мусульманской веры, иудеи, православные, протестанты и даже язычники были защищены от преследований по религиозному признаку.

Кроме того, Конституция 1787 года установила, собственно, конституционную монархию. Хотя, разумеется, сам Артём перестраховался и сделал для себя возможным активно влиять на все ветви власти.

Правда, не за счёт самой Конституции, а за счёт временных поправок к Конституции — так называемых «Поправок адаптационного периода», дарующих Королю практически неограниченную власть в вопросах «защиты» Конституции на определённое время.

Если быть точнее, то 50 лет со дня вступления Конституции в силу, или же до тех пор, пока сам Король не посчитает должным денонсировать их в силу своей «уверенности в устойчивости достижений Конституции».

По сути, королевский диктат парламентаризма. Звучит забавно, ведь делает саму идею Парламента бессмысленной в своём корне. Кроме того, создаёт опасный прецедент диктатуры, равно как и крайне опасный прецедент оправдания его некими благими намерениями.

Впрочем, посмотрим, что из этого выйдет. Пока что же всё, в принципе, довольно понятно. Ну и да, были, разумеется, и другие принципы конституционного строя Испании.

Например, принцип единства экономического пространства, равенстве всех подданных короны в правах, и так далее. Всё это, как можно понять, присутствовало в Конституции 1787 года.

Правда, не обязательно присутствовало в Конституциях регионов. Впрочем, Конституции последних по своему приоритету ниже даже обычных федеральных законов, так что ничего страшного.

Так что да, всё ещё самая прогрессивная конституция на планете Земля, несмотря на потенциально очень опасные «Поправки адаптационного периода». По крайней мере, в XVIII веке.

Благо, что Артём хотя бы поклялся себе, что не будет пользоваться последними до самого последнего момента, когда иных средств уже просто не останется…