Сделаем Испанию снова великой!

Глава 19. Контрреволюционная реакция

И, продолжая тему о форсировании военных действий, отметим, что французский флот попытался воспротивиться энергичному захвату колониальных владений Франции в Вест-Индии.

К сожалению, революция фактически разложила французский флот, и последний оказался не в состоянии эффективно воспротивиться испанскому флоту, значительно улучшившемуся по всем показателям.

Именно поэтому испанцы без значительных затруднений смогли захватить все французские владения в Америке. Французская колониальная оборона оказалась просто не готовой к подобному повороту событий.

Ну, а с захватом колоний Франции в Америке её колониальная империя, по факту, просто рухнула. Как бы печально, для самих французов, это ни звучало.

Собственно, с этого война между Францией и Испанией и началась. И, разумеется, боевые действия не ограничились одним лишь захватом французских колоний в Америке.

Испанцы высадились в Корсике, которую захватили не без труда, конечно, но и без особых потерь. Испанское наступление через Пиренеи, в свою очередь, оказалось также очень успешным.

Революционная армия Франции оказалась банально не готова к сопротивлению значительно усилившейся Испании, и она утратила многие свои позиции.

Всего испанские силы были представлены на этом направлении тремя армиями. Первая находилась на границе Гипускоа и Наварры под руководством генерала Вентуры Каро. Вторая находилась в Арагоне под руководством принца Кастельфранко. Наконец, третья армия, самая многочисленная из всех, находилась в Каталонии под руководством генерала Антонио Рикардоса.

Первая армия, численностью 23 тысячи человек, без особого сопротивления перешла границу и стала продвигаться вглубь Франции, в сторону Байонны.

Вторая армия, численностью 19 тысяч человек, также перешла границу без особого сопротивления и стала продвигаться вглубь Франции, в сторону Тарба.

Третья армия, размером в 43 тысячи человек, напротив, встретила отчаянное сопротивление на границе, и вынуждена была вступить в кровавые бои за французский Руссильон, медленно продвигаясь в сторону Перпиньяна.

Впрочем, под руководством Антонио Рикардоса испанцы, более чем двукратно превосходившие французов в числе (43 тысячи у испанцев против 21 тысячи у французов), всё же принудили последних к поражению, несмотря на их отчаянное сопротивление.

Всего на границе с Пиренеями наступало 85 тысяч человек. Французы на границе имели лишь 40 тысяч человек. Испанцы были лучше снабжены и обучены, а офицерский корпус испанской армии не уступал офицерскому корпусу французской армии накануне революции.

Как вы понимаете, при более чем двукратном преимуществе в численности более подготовленная армия, а ею в данном случае была испанская армия, просто обречена на успех.

Собственно, наступление, начавшееся уже 23 июня 1791 года, уже к концу июля продемонстрировало ошеломительный успех, преодолев Пиренеи и захватив значительные французские территории.

Разумеется, проблемы начались тут же. Испанские солдаты вели себя по отношению к местному населению очень некрасиво. Если же без прикрас, то они местное население грабили, насиловали и убивали.

Даже несмотря на крайне жёсткий запрет — солдата, пойманного за насилием по отношению к гражданскому населению на оккупированных территорий, ждала только смерть на столбе, они продолжали вести себя подобным образом.

И, вообще, по идее, должна была начаться партизанская война. Но не началась. Потому что был один фактор. Этот фактор — это Людовик XVII. Многие регионы, особенно на сельском юге, особой лояльностью к республике не отличались. Их устраивала и монархия. Преимущественно конституционная, но всё же монархия.

И многие жители этих регионов искренне верили, что короля убили сторонники республики в своей попытке свергнуть монархию. Многие даже верили, что короля пытались убить в Париже, и именно поэтому он попытался сбежать с семьёй.

Ну, а дальше уже разные варианты того, что дальше произошло. Варианты были самые разные — от смерти в пути от ножевого ранения, полученного ещё в Париже, до повторного нападения во время бегства, в ходе которого короля и убили.

Во всяком случае, короля многие видели не предателем нации, коим он, в общем-то, и был, а мучеником, павшим жертвой «жестоких» республиканцев. Тем более, что определённая часть прессы, подконтрольная Артёму, очень активно пыталась убедить в этом население Франции.

Как следствие, за пределами Парижа особой поддержкой новое, республиканское правительство не пользовалось. В том числе и потому, что именно оно объявило о массовой мобилизации, о регуляции цен на продукты питания и так далее.

Ну и, как следствие, жирондисты стремительно теряли в популярности, особенно в Париже, где продовольственная ситуация быстро становилась всё более тяжёлой после начала военных приготовлений.

Жирондисты имели относительно сильные позиции в регионах из-за своей политики федерализации, это правда, но проблема была в том, что имели они подобные позиции не во всех регионах.

Многие регионы были недовольны. Например, была недовольна Вандея. Вандея восстала после начала массовой мобилизации, подстёгнутая сильными позициями роялистов и началом интервенции в пользу Людовика XVII.

Многие другие регионы, где и после революции продолжили править отдельные влиятельные семейства, существовавшие и процветавшие ещё при королевском режиме, также восстали под флагом роялистов.

Таким образом, примерно 1/3 французских департаментов, разбросанных по всей Франции, восстала под роялистским стягом. Ситуацию для жирондистов усугубляло ещё и то, что Мария-Антуанетта, являвшаяся регентом при малолетнем Людовике XVII, находясь под давлением Артёма, дала письменную клятву французскому народу, что не станет от имени Людовика XVII посягать на Конституцию 1789 года.

Да, это поубавило популярности малолетнего короля у крайних правых, а также прочих радикальных реакционеров, но позволило роялистам заручиться поддержкой представителей более умеренных политических течений.

Это, в свою очередь, лишило республиканцев возможности организовать эффективное партизанское движение против интервентов в лице испанских и португальских сил.

Да и, в принципе, против кого бы то ни было ещё, потому что уже через месяц, в августе, в войну вступят Великобритания, Австрия, Пруссия и Российская Империя.

Ну, а также Швеция, Нидерланды, Сардинское, Сицилийское и Неаполитанское королевства. Кроме них — Ганновер, Бавария, Вюртемберг и другие германские княжества в силу официальной декларации войны императором Священной Римской Империи германской нации.

Как можно заметить, против французской революции в крестовый поход выступили довольно внушительные военные силы. Наглядно демонстрирует, как сильно европейские монархии перепугались французской революции.

Объединённые флоты Швеции, Нидерландов, Великобритании, Португалии, Испании, России и других стран загнали дряхлый французский флот в свои базы и устроили Франции тотальную блокаду всего французского побережья.

Любой импорт по морю, то есть, весь импорт во Францию вообще, стал физически невозможен. Цены на различные импортные товары, как следствие, взлетели просто до небес.

Благо, контрабандой занимались все из сторон, а особенно — британские и испанские купцы. Солдаты вот залпами из пушек вражину громят вот, да, а контрабандисты — зверскими ценами на импортные товары. Стратегическое разорение французского населения, так скажем. Так что слава героям контрабандного труда!

Ну, а если серьёзно, то, разумеется, полное доминирование союзников на море принесло французам много бед, ведь испанцы, искусно овладевшие мастерством амфибийных операций, тут и там высаживались небольшими отрядами, всячески подрывая стабильность в прибрежных регионах и провоцируя там роялистские восстания.

Силы германских держав, преимущественно австро-прусские войска, а с ними и российские подкрепления, энергично догонявшие немцев, намеревались задавить революцию ещё до того, как она распространится на соседей.

Австрийские силы, при поддержке армий местных итальянских держав и швейцарцев, напали также на французов с юга, через Альпы. Всё ещё лояльные уже мёртвому королю подразделения швейцарской и королевской гвардий, в свою очередь, находились в осаде и надеялись на выручку интервентов.

Ну, а интервенты времени зря не теряли. Артём ещё до вступления остальных игроков в войну, осадил Бордо, Тулузу и Монпелье силами первой, второй и третьей армий соответственно.

С вступлением Пруссии и Австрии в войну, французы получили вторжение, как уже упомянуто было ранее, со стороны Альп и Рейна. Британские силы высадились в Нормандии и Бретани.

Для республики всё было уже кончено. Жёсткая и быстрая реакция монархий, подстёгнутая активной работой Артёма с существовавшей тогда прессой и парочкой заговоров, разумеется, предрешила судьбу Республики.

Захватив Монпелье, Тулузу и Бордо, Артём двинулся далее. Первая армия двинулась к Нанту без какого-либо сопротивления. Вторая и третья армии, поддержанные свежими подкреплениями в размере 40 тысяч человек, двинулись к Марселю и Лиону соответственно.

Тем временем, австрийцы при поддержке итальянских королевств и герцогств, пройдя через территорию Королевства Сардинского, уже осадили Тулон.

Они же, но уже с пруссаками и голландцами, подступили к самому Реймсу. Британцы, в то же самое время, высадились в окрестностях Шербура, откуда подступили к Канам.

Как можно заметить, союзники продвигались довольно стремительно, так как из терпящей поражение за поражением республиканской армии массово дезертировали солдаты, а от массовой мобилизации население столь же массово уклонялось.

К концу сентября 1791 года силы Артёма уже взяли Нант, Марсель и Лион, несмотря на жёсткое сопротивление со стороны стремительно теряющих популярность республиканцев.

Британцы, в то же время, уже захватили Каны и двинулись прямо к Парижу. Армии Артёма также двинули на Париж. Пруссаки, австрийцы и голландцы, захватив Реймс, вторили им.

К концу октября 1791 года силы интервенции взяли Париж в кольцо окружения, после чего физически принудили последний к капитуляции. Парижанам было унизительно наблюдать британские пушки на Марсовом поле, но, увы, поделать было нечего.

Уже к концу ноября интервенция закончилась полным поражением республиканского правительства. Людовик XVII был коронован в декабре, причём в Реймсском соборе, как и все прочие уважаемые короли Франции.

Год, как вы понимаете, завершился весьма ожидаемо. Реакция победила республиканское движение. Во Франции же была установлена конституционная монархия.

К власти, как следствие, вновь пришли фельяны. Ну, а дальше реформы пошли тем путём, каким они шли, собственно, при фельянах. Франция была принуждена к отказу от своих американских колоний в пользу Испании.

На Францию были наложены довольно весомые контрибуции, а её колонии в Индиях были отняты. Колонии в Вест-Индии — в пользу Испании, а колонии в Ост-Индии — в пользу Великобритании. Взамен, обе страны отказывались от репараций.

Таков был прелиминарный мирный договор, заключённый в Реймсе буквально на фоне коронации Людовика XVII. Окончательный мирный договор будет подписан только в следующем, 1792 году…

ДВАДЦАТЬ ВТОРОЙ ГОД

Начался год для нас с заключения окончательного мирного договора. Реймсский договор 1792 года содержал не очень много статей, на самом деле. Большинство статей касалось денежных репараций.

Сразу же после заключения этого договора Испания обновила Парижский договор 1761 года, более известный как Фамильный пакт. В обмен на подтверждение двусторонних фамильных обязательств, Испания взяла на себя ряд финансовых обязательств.

Если же точнее, то Испания согласилась помочь Франции выплатить её контрибуцию, но при условии, что к Фамильному пакту будет заключено дополнительное соглашение.

Это соглашение, в свою очередь, создавало единую экономическую зону Франции и Испании. И хотя в нашей реальности это соглашение бы лишь навредило Испании, причём довольно сильно, в этой реальности французская промышленность была слабее испанской.

Была слабее потому, что испанцы намеренно вредили французской промышленности на юге страны. Назад в Испанию тащили всё — от станков до скота.

Формально, никакой вины испанская сторона за собой не признала, но согласилась уплатить за Францию часть её контрибуции, дабы «сохранить сердечные отношения между королевскими домами».

Французское правительство согласилось. Согласилось оно и с предложением о единой экономической зоне, так как за последнее Испания была готова уплатить всю оставшуюся контрибуцию и помочь в восстановлении французской экономики за счёт инвестиционного пакета.

Всё это, разумеется, легло довольно тяжким бременем на испанский бюджет, что было довольно неприятно, но бюджет всё же сумел удержаться на плаву. За это решение, разумеется, Артёма в будущем очень много ругали.

Они, впрочем, не понимали, что Артём инвестировал в будущее. Видите ли, теперь, когда Франция стала конституционной монархией с буржуазией во главе, а он смог ей навязать ряд выгодных ему экономических соглашений, ему было очень выгодно помочь Франции восстановиться в кратчайшие сроки.

Во-первых, потому, что он бы помог ей при помощи инвестиций, а они, в свою очередь, помогут ему заработать на восстановлении французской экономики.

Во-вторых, потому, что у Испании не так много союзников, и Франция, по большому счёту, её главный союзник, раз уж большинство территориальных владений Испании на континенте отошло другим странам, и Испания более не мешала экспансии Франции в Европе.

И Испания не выигрывает от слабости своего главного союзника, разумеется, а проигрывает. Испания, разумеется, стала значительно сильнее. Недавние победы во Франции — тому прямое доказательство.

Тем не менее, одной Испании не выстоять против Англии и её союзников в будущих европейских конфликтах. Тем более, что Испания под началом Артёма уже отличилась крайне агрессивной экспансионистской политикой, просто на других континентах.

Великобритания восстанавливает свои силы, и Франции также нужно их восстановить скорейшим образом, чтобы у Испании был мощный союзник в случае войны с Великобританией.

И раз уж эта помощь будет выгодной для обеих сторон, то почему бы и нет, верно? Ну, примерно так и думал Артём. Уж не знаем мы, ошибался ли он, но факт есть факт — он озаботился послевоенным восстановлением Франции…