Серебряная герцогиня

Глава 8 Двойник

Когда Ульвар, усталый и мрачный, вернулся обратно в кабинет, от стены отделилась тёмная фигура и шагнула навстречу.

— Да, Дьярви, — кивнул король, поднял левую руку, укусил перчатку за конец пальца и стал её стягивать. Ногой открыл дверь в кабинет. — Пфофоди.

— На герцогиню было покушение!

Уль кинул на лучника быстрый взгляд. Выплюнул перчатку в левую ладонь.

— Ты ел?

— Н-нет… Мы не успели. Мы как раз зашли в таверну, чтобы перекусить, и Джа… герцогиня заказала еду. Это «Озорной тефтель» недалеко от кладбища…

— Ясно. Подожди. Садись.

Король кивнул на кресло напротив стола и позвонил в колокольчик. Почти мгновенно на пороге нарисовался камердинер.

— Будь любезен, принеси нам с господином Дьярви поесть. И вина. Желательно персикового. Тинатинское больно крепкое.

— Мне, я…

— Дьярви, — Ульвар устало прикрыл глаза, опустился в кресло и стянул с правой руки перчатку, — когда-нибудь, уверен, ты достигнешь небывалых высот и должностей. Однажды к тебе даже постучатся титул и богатство. И вот тогда вспомни мои слова: всегда корми своих людей. Не забывай уточнять у них: сыты ли они, спали ли они. И как себя чувствуют. Голод — не лучший советник рассудка, поверь.

Король вытянул ноги, блаженно выдохнул.

— Садись, — снова кивнул в кресло напротив. — Я тоже с утра ничего не ел. Сейчас нам что-нибудь принесут, и потом мы поговорим. И ты расскажешь мне всё настолько подробно, насколько сможешь вспомнить.

Дьярви неловко присел на край кресла.

— Вы устали? — прошептал застенчиво и вдруг смутился.

— Очень, — признался король, открыл глаза и вдруг весело глянул на своего лучника. — Ничто так не утомляет, как неприятные разговоры. Особенно с плачущими красавицами. Знал бы заранее, что мне предстоит, сразу бы удалился в… милосердные братья.

Дьярви не удержался и хохотнул. Милосердными могли быть только сёстры, и потому шутка прозвучала немного на грани приличия.

Дверь открылась, вошли двое слуг, принесли на подносах еду и в корзине — вино и фрукты. Всё аккуратно расставили. Разложили фарфоровые тарелки, серебряные вилки, полотняные салфетки. Бесшумно удалились.

Ароматы блюд сводили с ума. Дьярви невольно сглотнул. Отвёл взгляд и заторопился:

— Сначала мы…

— Подожди. Давай поедим, — прервал его Ульвар. — Успеешь.

А затем неловко разрезал какую-то зажаренную птицу едва ли не пополам и положил половину на тарелку Дьярви.

— Ешь. Или ты думал, что я всё это сам осилю? Давай, помогай своему королю.

С едой они покончили быстро. Дьярви даже удивился, обнаружив опустевшие тарелки. У обоих собеседников оказался неплохой, честно сказать, даже волчий аппетит.

— Налей нам обоим вина, — попросил Уль. — Одной рукой это делать проблематично, а звать слуг я не хочу.

Это признание сильным своей слабости растрогало Дьярви. Юноша поторопился выполнить волю короля. Ульвар взял бокал, задумчиво посмотрел в его играющие рубиновым огнём грани.

— А теперь рассказывай.

И Дьярви начал рассказывать с самого начала, стараясь не упускать даже мельчайших подробностей. Ульвар хмыкал и иногда смеялся.

— Я действительно велел экономить… Ну, Джайри… Тысячу лет хочет? Гм. Ладно.

Выпив первый бокал, Дьярви осмелел и начал изображать в лицах. Король хохотал. Но едва речь зашла о трактире, лицо Ульвара сделалось серьёзным. Он, молча цедя вино, выслушал всё до конца.

— Это был тот самый тип, что тогда приставал в «Рыжей кошке», и, знаете, государь, я не верю в такие совпадения.

— Я тоже, — прошептал Уль. — Он не называл своего имени?

— Фьерэй. Ещё в первую нашу встречу он представился именно так.

Ульвар слегка побледнел и откинулся на спинку кресла.

— Вот как? А старика-звездочёта этот самый Фьерэй назвал братишкой?

— Да, всё верно. Только вряд ли тот был стариком, думается мне.

Ульвар встал, поставил бокал на стол и прошёл к окну. В кабинете воцарилось молчание.

— Ты, конечно, не знаешь, кто такой Фьерэй? — прервал наконец тишину король. Но оборачиваться не стал.

— Нет.

— Удивительно, но этот человек назвал тебе своё подлинное имя. Судя по твоему описанию, это действительно он. Фьерэй, Железный дракон из Тинатина, один из немногих, кто мог бы убить князя Тивадара. Это очень опасный человек. Если в «Рыжей кошке» ты остался жив, то лишь потому, что Железный дракон этого хотел.

Дьярви вспыхнул:

— Я не очень хорошо дерусь, но…

Король обернулся.

— Дьярви… Дам тебе ещё совет: свои слабые места нужно знать едва ли не лучше, чем сильные. Именно в них бьют враги. Никогда не стыдись признавать то, что знают они. Хотя бы самому себе. В мире не так много мастеров первого удара. Один из них, Глематис Гленнский, скоро приедет в Шуг. Вместе со своей принцессой. И упаси богиня тебя встать этому мерзавцу на пути. А второй, значит, почему-то хочет поговорить с Джайри… Интересно, о чём?..

— Может, он хочет её похитить?

— Нет. Давно бы увёз, если бы хотел. Не тот человек. Его опасался сам Тивадар, а это говорит о многом. Думаю, Фьерэй действительно желает именно поговорить. Вот только… Как поступит после разговора? Ты правильно сделал, что унёс герцогиню… Ты сказал, против воли?

— Да, она, видимо, испугалась за старика и хотела вернуться обратно…

— Вот как.

Ульвар снова задумался.

— Дьярви, тебе случалось не спать ночь?

— Конечно, мой король!

— А на следующий день снова быть на ногах?

— И ночь, и день, а потом ещё ночь и день.

— Так долго, надеюсь, не понадобится. Мне нужно, чтобы ты подежурил в саду Её светлости. Знаю, ты умеешь выслеживать. Ты горец, поэтому даже спрашивать об этом не буду. Этот Фьерэй непременно появится. Не знаю где и когда. Но он умеет добиваться своего. И вот, когда ты его снова увидишь, скажи, что с ним хочет поговорить король.

— Но это же опасно!

— Жить вообще опасно, — хмыкнул Уль. — А жить с короной на голове — опасно вдвойне.

Дьярви с уважением посмотрел на государя.

— А если он откажется?

Ульвар открыл ящичек и вытащил серебряный свисток.

— Крик козодоя — один из самых мерзких в природе. Покричи в него, когда увидишь Фьерэя. Если увидишь.

— Вы будете в особняке? — уточнил Дьярви, и сердце его вдруг упало.

Король будет с Джайри… Лучник укусил внутреннюю поверхность щеки. «Идиот!» — выругал себя мысленно.

Ульвар снова набросил плащ на плечи.

— Да, — ответил, уже подходя к двери, — я буду ночевать в Серебряном особняке. И ты меня туда проводишь.

Джайри скинула сорочку и встала боком к зеркалу, с любопытством глядя на свой живот. Но ещё ничего не было видно. Она коснулась его пальцами.

— Здравствуй. Кто ты? — спросила тихо.

Лунные лучи заливали спальню. Свет от свечей, поставленных по обе стороны от зеркала, придавал отражению немного тепла. И в этом мерцающем свете фигурка девушки казалась ещё более хрупкой. Джайри положила ладонь на живот, прислушиваясь. Повитуха сегодня подтвердила беременность, но о поле младенца судить было ещё рано. Ульвар был не прав в своих определениях. Даже сроках судить было рано.

Малыш не откликался. Ничего не билось, не дёргалось, вообще — тишина.

«И не должно пока», — напомнила себя Джайри.

— Если ты будешь девочкой, я назову тебя Лэйдой, — предупредила она. — Это моя сестра. Она очень хорошая… была.

Ком сжал горло, и Джайри поторопилась прогнать болезненную мысль. Не думать. Только не сейчас.

«Наверное, ты всё же Лисёнок, — размышляла она, не решаясь произнести такие слова вслух даже наедине с собой, — иначе почему я везде вижу его? Даже в том старике…».

И ей снова вспомнилась высокая, неуклюжая фигура в сером плаще, в колпаке и с длинной седой бородой, закрывавшей лицо наполовину. Джайри попыталась вспомнить, какого цвета у старика были глаза, но не смогла — в трактире было слишком темно, а спасителя девушка видела только мельком.

Но почему тогда на какую-то долю минуты ей показалось, что это… Шэн? Она снова и снова перебирала краткие воспоминания и не могла найти ответа.

— Я просто сошла с ума, — грустно призналась самой себе. — Слышишь, малыш, твоя мама — сумасшедшая.

И замерла…

Тот жест, которым Звездочёт выхватил стилет. Его не было. Вернее, Джайри не уловила мгновенное движение. И вот эта неуловимость была — его. Белого Дракона, её Лиса. И… такая особенная расслабленность руки, державшей оружие.

Джайри вспомнила краткий поединок Шэна и Натфари, и её сердце гулко застучало. Натфари был напряжён и гибок, как дикая кошка на охоте, а Шэн… Лис был расслаблен. Полностью. Он словно дремал или… Джайри с трудом подбирала определения. Вот и звездочёт — тоже. В его руке стилет выглядел скорее цветущей веткой в руках замечтавшегося влюблённого.

— И всё равно я сошла с ума, — заметила девушка, глядя на своё отражение.

— Это очевидно, Джай, — весело заметил Ульвар.

Джайри вскрикнула и резко обернулась. Король стоял у двери, прислонившись к косяку, и весело наблюдал за ней.

— Как ты… неслышно. Давно ты здесь?

— Я что-то пропустил?

Ульвар подошёл к ней, обнял, прижал к себе, тоже посмотрев на их отражение. Он снова повернул Джайри лицом от себя, прислоняя спиной к груди, и его левая рука скользнула ей на живот. Девушка ахнула.

— Я только одного не могу понять, Джай, — хрипло прошептал он, — как ты могла так долго бороться со мной? Пять лет… И это с твоей то страстностью!

Уль поцеловал её макушку и стал спускаться поцелуями по волосам, по шее…

— Отпусти, — взмолилась она, — я не хочу…

— Врёшь. Лгунишка. Хочешь. Всегда хотела. Не меньше меня…

Джайри тихо всхлипывала во сне и прижималась к его боку. Свеча догорала, и её свет стал красным. И можно было бы зажечь новую, но Ульвар не хотел. Он тяжёлым взглядом смотрел на любовницу, и, если бы Джайри могла увидеть этот взгляд, то очень испугалась бы. Жестокий и холодный, по-королевски властный.

Ульвару не спалось. С некоторых пор он стал испытывать проблемы со сном. Редко, но сегодня была именно такая ночь.

Он наблюдал за девушкой долго-долго, словно пытаясь проникнуть в её мысли, а затем легко вскочил с кровати, оделся и вышел. Надо ещё раз взглянуть на карты и схемы. На рассвете, скорее всего, прибудут вороны из щитов, с краткими докладами о мерах обороны. Но он знал, что дня три у Элэйсдэйра есть в запасе. И всё же медлить не стоило.

Король пересёк сад и тихо посвистел.

— Иди спать. Он не придёт, — сказал, не оборачиваясь. Дьярви умел ходить бесшумно, но Ульвару шум и не был нужен. — Думаю, завтра до одиннадцати можешь быть свободен.

И пошёл дальше, на набережную Шугги. Идти до королевского дворца было далеко, но Уль любил пешие прогулки. И надо было подумать о многом.

Он шёл вдоль реки и смотрел направо, на чёрные развалины Запретного острова. Сейчас их одели в леса, и архитектор обещал, что через пять лет можно будет использовать тюрьму по назначению. Конечно, полностью строительство не завершится, но хоть что-то…

Ульвар остановился, положил руки на чугунную ограду, посмотрел вниз, на переливающуюся чёрную воду.

Столица спала. Не было слышно ни лая собак, ни людского говора. Даже преступники и те спали, скорее всего. Завтра короля ожидало множество дел: руководство обороной побережья, совет гильдий. И надо было назначить военачальника в Шёлковый щит, потому что князь Эвэйк не станет медлить с нападением. Глупый мальчишка вряд ли подождёт лучшего времени.

Но зачем в Шуг прибыл Фьерэй? И зачем он назвал своё подлинное имя? Его послал Эвэйк? На чьей стороне вообще Железный дракон, сумевший выжить в большой резне, устроенный Тивадаром много лет назад?

Ульвар не находил ответов. Вернее, их было слишком много, и они противоречили друг другу.

Внезапно король заметил слева от себя фигуру в сером плаще. Она стояла шагах в сорока и смотрела на него. Ульвар незаметно вытащил стилет и обернулся.

— Чудесная ночь, не правда ли? — поинтересовался дружелюбно.

Но фигура не ответила, отвернулась и пошла прочь.

— Постой, — приказал король, но незнакомец, не ускоряя и не замедляя шаг, продолжал уходить.

Ульвар рассердился. Резко запахнулся в плащ и быстрым шагом двинулся за ним. Минут через пять он понял, что расстояние не сократилось, и ещё прибавил шаг. Человек впереди не спешил, но у короля не получалось его догнать. Ульвар тихо выругался и перешёл на походный шаг, который был похож скорее на бег.

Но и тогда ничего не изменилось.

— Стоять! — рявкнул Уль.

Фигура не замедлилась.

Да что ж это такое⁈ Королём овладело бешенство. Он бросился бегом и, наконец, догнал уходящего. Схватил за плечо, дёрнул, и тот обернулся.

Перед Ульваром стоял… он сам.

Сердце скакнуло и сжалось, болезненно заныв. Уль замер, чувствуя, как его охватывает волна иррационального ужаса. Тело стало ватным.

— Кто ты? — прохрипел, пятясь и с трудом переставляя ноги.

Голубые глаза пронзительно, насмешливо и холодно смотрели на него.

— Король.

Ульвар не понял, произнёс ли двойник это слово, или оно прозвучало лишь в голове.

— Нет, — прошептал, отступая и чувствуя, что весь дрожит.

— Король всегда один.

Эти три слова словно ударили его, и Уль закричал, не помня себя от ужаса.

Под утро стало зябко и неуютно, и Дьярви прижимался к шее коня, пытаясь согреться его теплом. Он был горд и очень доволен собой. Король ему доверяет! Король лично даёт ему поручения! И ещё, государь сказал: «ты достигнешь небывалых высот и должностей»! Парню хотелось танцевать и петь, но город спал.

Подъехав к «Рыжей кошке», лучник спрыгнул с коня, взял его подузцы, и тогда вдруг из темноты появилась тёмная фигура. Она, словно ждала его, отделилась от стены и шагнула к лучнику.

Дьярви бросил повод и схватился за саблю.

— Не надо меня колотить саблей, господин, — произнесла тень хриплым, словно каркающим голосом. — Она острая, и мне будет больно.

Дьярви замер.

— Кто ты?

— А это от тебя зависит, господин. Хочу вот к тебе в слуги наняться. Возьмёшь?

— В слуги? Ночью?

— Так с вечера жду! Все штаны отсидел. Возьми. Тебе понравится.

— Я… мне не нужен слуга!

— Так ты ж просто не видел меня в деле! — возразил мужчина и подошёл совсем близко.

Он был довольно высокого роста, темноволос, темноглаз. Светлая кожа, узкое, немного вытянутое лицо. Борода и усы коротко подстрижены и больше похожи на щетину. Одежда из небелёной грубой шерсти. Тёплый плащ. Крестьянин? Охотник?

Дьярви нахмурился.

— Мне не нужен слуга, — повторил, стараясь подражать интонациям Ульвара, чтобы звучало властно и уверено. — Я сам со всем справляюсь.

Мужик хмыкнул, ухмыльнулся, блеснув белыми зубами.

— Так оно-то да, но вот рассуди сам: вот у тебя, положим, дыра на плаще-то, а на куртке — пятно. И вот ты едешь по королевскому заданию, весь эдакий герой. А она губки морщит, потому что — баба. А баба такие вещи сразу замечает.

Дьярви вздрогнул.

— Кто — она?

— А просто — она. Вы ж, господин хороший, наверняка в королевском дворце бываете, а там завсегда баб много.

Проситель стоял в какой-то очень уж уверенной позе, широко расставив ноги и склонив голову набок. Дьярви чувствовал, что безудержно краснеет.

— Ну и потом… Дворянин без слуги — это всё одно что не дворянин. Так, голытьба… А со слугой — совсем иное дело, значицца.

«Он прав», — подумал Дьярви.

— У меня денег нет, — возразил грубо.

— А я не за деньги, — наглец снова ухмыльнулся, — я за науку. Хочу потом тоже лучником пойтить.

— Ты ж не дворянин…

— Так я ж бастард. А папашка у меня — чистокровный дворянин. Как есть. А, значит, и я тоже. Потому что кто важнее: баба али мужик? Мужик. Значит по мужику и род.

Дьярви хмыкнул.

— Ну и как тебя зовут?

— Хиус.

— А отца?

— Так а мамка не говорила. Сказала только, что птица важная. Ну что, господин хороший, возьмёшь?

Дьярви задумался. Конечно, ещё одни руки не помешают, но…

— Мне только жрать надо давать, — заметил Хиус. — А так и тратиться не придётся… И ты ведь снял две комнаты… Оно-то выгодно, да только вторая пустует. Это уже убыток. А тут я. Со всех же сторон замечательно.

— Из какого ты щита, Хиус? И кто твой лорд?

— Так эт-та… Из Горного мы. Из деревеньки за Кривой горой. А лорда у нас отродясь не было. К нам когда за данью от герцога Ингемара приезжают, мы говорим, что герцогу Яру всё отдали, а когда от Его высочества, так мы завсегда уверяем, что ингемаровские. Пограничье — милое дело.

— Ну и зачем ты сюда приехал?

— Так а деток кормить надоть. Вот я тебе, господин хороший, год прослужу, всему научусь, а потом как стану лучником, так у них жалованье-то ого каковское! Так разом всех деток и накормлю.

Дьярви рассмеялся.

— За конём ходить умеешь? — сдаваясь, спросил он.

— А чё не уметь-то? Сызмальства ходим.

Лучник кивнул и устало передал повод новообретённому слуге. Как раз будет за конями присматривать, пока он, Дьярви, во все глаза приглядывает за герцогиней. Хиус тихонько засвистел, забрал коня и стремительным шагом направился в конюшню. Он не шёл, не бежал, а скорее летел.

«Ишь какой спорый!» — порадовался Дьярви, зевнул и отправился спать. У него оставалось не так много времени на это приятное дело.