Серебряная герцогиня

Глава 5 Поручение короля

За окном стучал дождь. Джайри проснулась и, не раскрывая глаз, попыталась вспомнить ночной кошмар. Что-то ей приснилось ужасное, даже ужаснее обычных снов. Девушка тихо простонала и открыла глаза. В утренних серых сумерках проступала мужская фигура. Уль лежал рядом и смотрел на Джайри.

— Доброе утро. Ты снова кричала во сне. И плакала. Кофе будешь?

И девушка сразу всё вспомнила: Лэйда. Ребёнок…

— Уль…

Король легко вскочил с постели, встряхнул головой. Он был одет и, очевидно, ждал только её пробуждения. Камзола и плаща не было, но вчера Ульвар прискакал без них. Джайри внезапно вспомнила, что этой ночью между ними не было интимной близости, только объятья и нежность. Это было непривычно и странно. И страшно от мысли, насколько хорошо Уль её понимает.

— Если хочешь остаться дома, останься, — разрешил король, — могу прислать тебе кого-нибудь, если тебе одиноко. Но я бы на твоём месте отправился в Университет. Сейчас там роют фундамент.

Девушка скривилась. Она смотрела на мужчину, не поднимаясь с подушки. В ватным одеялом накрывала апатия.

Уль кивнул:

— Да, я примерно то же чувствовал, когда мне сказали, что правой руки больше нет со мной. Вернее, она есть, но наши отношения не взаимны. Ты поступай, как хочешь, Джайри. Я готов неделю потерпеть твоё отсутствие. Если ты хочешь отдохнуть. Но не советую. Мне помогло только дело. Да, не хочется. Да, плевать на всё. Но шаг за шагом ты словно просыпаешься.

— Уль… Ты вчера дал клятву… Но слово короля как флюгер…

Она пристально смотрела на него. Ульвар хмыкнул. «Интересно, хоть что-то может надолго погрузить его в отчаяние или горе?». Железный король… безжалостный, несгибаемый…

— Понял. Ты всерьёз рассматриваешь вопрос, не по моему ли приказу убита Лэйда. Хорошо, давай подумаем вместе. Сейчас в Морском щите смута. Я не получал оттуда ни чаек, ни других известий, но это само собой понятно. Род твоего отца пресёкся. Да, есть ты, но герцог не может сменить щит, это всем известно. А твои дети… Их попросту не примут на Солёных островах. Итак, смута. Если вспомнишь мятеж, поднятый твоим отцом, то поймёшь, какие сейчас настроения царят у недавних пиратов. Очевидно, что Морской щит мы потеряли. А теперь назови мне хоть одну причину, по которой ради убийства твоей сестры я бы согласился потерять Морской щит — морские ворота Элэйсдэйра?

— Ты её не любил…

— Не любил. На свете вообще мало людей, которых я люблю. Ничтожно мало. Любовь — это блажь, которую правитель не может себе позволить.

— Уль… ты понимаешь, что я имею ввиду.

Джайри приподнялась, подтянула ноги и села, положив подбородок на колени. Она не сводила взгляд с любовника, пытаясь проникнуть за голубую завесу его глаз.

— Как мужчине, Лэйда мне нравилась. Яркая, уверенная в себе, харизматичная. И бесила. Как королю… Такие подданные — отдельная головная боль. Но, Джайри, у меня не было и нет ей замены. Лэйда мне была нужна. И это всегда перевешивало все мои личные симпатии и антипатии.

«Он прав, — подумала девушка. — Уль никогда не руководствуется чувствами». Или почти никогда.

— Ну так скажи мне причину, ради которой я был бы готов потерять Морской щит и ввязаться в долгую, кровавую войну на Западе. Сейчас мне понадобится множество усилий, чтобы противостоять пиратам. Теперь, случись война с Тинатином или с кем-то другим из соседей, я не могу вывести войска ни из Серебряного, ни из Золотого, ни из Медвежьего щитов. Как только выведу, вольные чайки тотчас высадятся на берег. Устранение лично мне неприятного человека того стоит?

Джайри посмотрела на него долгим взглядом.

— Тебе не кажется странным, Уль, что мы с тобой об этом говорим вот так…

— Нет. Не кажется.

Девушка продолжала молча созерцать его лицо. Снова вспомнила, как нежно он вчера обнимал. Ночью Уль был не так сдержан, как сейчас. Кажется, вчера он даже испугался. Хотя вряд ли… Уль — испугался? Быть не может. Но одно можно сказать точно: вчера король плохо владел собой. Когда там в кабинете, он прижал её к себе, Джайри почувствовала, что его рука дрожит. Такое невозможно сымитировать.

Ночью девушка плохо понимала, что происходит, но сейчас послушная память, привыкшая всё отмечать, подсовывала мозгу всё новые и новые детали. У короля были расширены зрачки… Так бывает и при испуге, и при страсти, и даже при гневе. Хриплый голос чуть подрагивал. И губа верхняя. «Да… он точно был испуган. Очень.». Но — почему? Из-за потери Морского щита?

Сейчас ничто в лице Ульвара не выдавало пережитых накануне эмоций. Он был спокоен, чуть насмешлив и бесконечно терпелив.

— Прости, Джай, мне пора. Я уже разослал ворон, пока ты спала, и через три часа у меня военный совет. Срочный военный совет.

— И ты, вместо того, чтобы готовиться к нему, ждал, пока я проснусь?

Она недоверчиво подняла бровь.

— Слово короля — это флюгер, — напомнил Уль, — но если есть возможность его сдержать, почему бы и не сдержать? Я ведь обещал тебе, что буду рядом. Но мне пора. Ты останешься дома?

— Нет. Поеду в Университет.

«Дома я с ума сойду».

— Тогда подожди немного, пока я не пришлю тебе Дьярви. Хочу, чтобы он тебя сопровождал.

— Дьярви?

— Вчерашний мальчишка, чья лошадь съела тюльпаны персикового шаха. Он мне показался толковым малым.

— Ты уже успел принять его на службу и…

— Да. Мы вчера пообщались, и я лично вручил парнишку капитану Ференку.

— А тюльпаны…

— Всего лишь цветы. Так ты подождёшь?

— Хорошо.

Король наклонился к ней, встав коленом на постель рядом, взял лицо в левую ладонь и поцеловал. Легко и нежно.

— Джай… думай о ребёнке. Сейчас это важнее всего.

Она отдёрнулась.

— Наследнике Тинатина?

— Нет, — Ульвар рассмеялся. — Извини. Я бываю жесток. Иногда совсем забываю, какая ты нежная. Вчера, по-видимому, я тебя напугал. Джай, политические игры — это игры. Оставь их мне. На тебе и твоём ребёнке они никак не отразятся.

— А если я его не полюблю? Если это… если это плод насилия? Действительно сын Тивадара, и характером он пойдёт в отца? Как я на него буду смотреть и видеть в нём…

У него были очень красивые глаза: голубая радужка в тёмно-синем кольце, которое ещё более подчёркивало голубизну. Не однотонные: нежно-, ярко-, тёмно-голубые. Это придавало особенную глубину. Драгоценные камни, на которые можно любоваться бесконечно.

— Нет, Джай, — шепнул Ульвар, снова касаясь её губ. — Это твой ребёнок. Только твой. И для меня — тоже. Мне наплевать, чья сперма заронила в тебе жизнь. Для меня он — твоё дитя. И я обещаю тебе, что никогда не причиню ему зла.

— Слово короля…

— Слово мужчины, — мягко возразил он, — ему можешь верить.

Он притянул девушку к себе, целуя, и она поддалась. Целовал долго-долго, а затем оторвался и встал.

— Джайри, ты — лучшее, что есть во мне. Просто оставайся собой. И люби меня.

— Что?

Но Уль не ответил, направился к дверям.

— Ты говорил, что Лэйда может поднять бунт, — вдруг вспомнила Джайри.

Король обернулся, приподнял тёмную бровь.

— И поэтому я её убил, чтобы эта неприятность побыстрее случилась? Вот прям, чтобы до моей коронации успеть?

Рассмеялся и вышел.

«Он говорит правду или лжёт?» — думала Джайри, снова откинувшись на подушку и глядя в потолок. Это ложь или правда? С Ульваром никогда нельзя быть уверенным наверняка. И ей вспомнился другой человек. Тот, с кем наоборот можно было быть уверенным.

Джайри всхлипнула.

— Шэн, — прошептала с горечью, — Шэн, я не понимаю, почему тебя нет? Если ты жив, то почему тебя нет до сих пор?

Она обхватила подушку и расплакалась. Горько и беспомощно. И ей показалось, что кто-то незримый мягко коснулся её волос и прошептал: «Я же обещал. Сделаю и приду».

Дьярви проснулся в прекрасном настроении. Рука почти не болела, немного ныла, но её уже не дёргало. Ему всю ночь снились прекрасные сны. В них Дьярви спас короля на поле боя, закрыв своей грудью. А потом в одиночку разгромил целый отряд врагов. Кем были враги, парень не помнил, но их было много, и вместо лиц у них были свиные хари. Противники жутко визжали, когда Дьярви выпускал в них — одну за одной — нескончаемые стрелы.

«Ты один стоишь всего моего войска!», — сказал король, вытирая благодарную слезу.

И тотчас назначил Дьярви капитаном. На свадьбе с Серебряной герцогиней парень как раз и проснулся. Джайри даже во сне смотрела на него своим насмешливым взглядом чуть свысока. И всё же утренняя эрекция чутко отозвалась на томительные грёзы.

Дьярви простонал и счастливо уставился в низкий потолок.

Юдард побери! Как же хорошо…

Ему было немного стыдно, но… Юноша вскочил и прошёл в душ. Когда он спустился вниз, его уже ждал плотный завтрак. За окном было ещё темно и шёл дождь. Дьярви принялся с жадностью есть, вспоминая события вчерашнего дня и тщательно вырезая из них девушку, смущавшую его целомудрие.

С ним вчера говорил сам король!

— Ваш отец — Домар сын Гаэтана? Да, помню его. Очень суровый воин.

И лёгкая усмешка. Король словно понял всё, абсолютно всё. Даже то, что Дьярви бежал из дома.

— Не могу представить, чтобы горец не владел умением стрелять без промаха, но капитан Ференк обязан проверить ваши умения. Мне же от вас нужно не только мастерство, но и преданность короне. Считайте, что вторую проверку вы прошли. Сколько у вас с собой денег?

— Это неважно.

Ульвар приподнял бровь.

— Дьярви, запомните: король никогда не задаёт неважных вопросов.

— Тридцать. Я взял с собой тридцать медных щитков, когда выехал из Горного щита.

Король с любопытством глянул на него и проницательно усмехнулся.

— А сколько их осталось сейчас?

Дьярви залился краской. Опустил глаза. Монарх ждал.

— Их не осталось. Но это неважно, Ваше величество! Я снял комнаты с завтраком и… Всё это неважно.

Ульвар хмыкнул.

— Люблю горцев, — признался откровенно. — Нет более непреклонных врагов и нет более верных друзей, чем жители Горного щита. Ну что ж, если капитан Ференк одобрит вашу кандидатуру, то вы завтра заступаете на службу. На восходе солнца нужно быть в корпусе стражи. Семь дней в неделю вы будете посвящать тренировкам. Восьмой — ваш свободный день. Жалованье — пятьдесят медных щитков. Выдаваться будет в определённый день месяца. Вопросы есть?

— Нет.

Дьярви вытянулся, с обожанием глядя на монарха. Отец не прав! Ульвар — благородный и отважный король. Тот, за кого можно отдать жизнь без размышлений.

— Хорошо. Я велел позвать капитана. Он проводит и покажет вам всё, что нужно. А теперь… Сегодня вы не были лучником, однако послужили мне. Когда я приказывал никого не пускать в кабинет, я не имел ввиду моего брата. Мало кто способен выдержать напор Медведя. Считаю, что обязан вас наградить за службу. Помимо жалования. Не возражайте.

Дьярви дёрнулся было, но последние слова короля попали прямо в цель и прозвучали приказом. Пришлось проглотить свою гордость. Но ведь это — награда, верно? А кто, как не король, имеет право награждать?

Ульвар открыл ящичек стола, вытащил небольшой полотняный мешочек и протянул Дьярви. Почему-то юноше показалось, что король его кинет, но нет. Ульвар вежливо подал прямо в руку. Горец сглотнул, и сердце затопило теплотой. Да, за этого короля умереть — самое меньшее, чего тот достоин.

— Ваше величество…

— Не стоит благодарить. Вы это заслужили. Просто оставайтесь таким же верным и преданным своему королю…

На этом их прервали. Капитан Ференк оказался среднего возраста высоким мужчиной со сломанным носом. Не надо было страдать особой наблюдательностью, чтобы понять, что капитан — бывалый вояка. Остаток дня прошёл в бесконечных тренировках: стрельбе из лука по мишеням, рубке чучел саблей…

«Я — лучник короля!» — думал Дьярви, когда Отама — так звали невесту хозяина таверны — молча собирала посуду.

Эта же мысль билась в голове, когда парень подъезжал к калитке, ведущей в королевский сад. И губы сами собой широко растягивались в улыбке. Он никогда ещё не был так счастлив! Даже тогда, когда старший брат взъерошил волосы младшего и сказал: «Отличный выстрел, Дьяр». Дьярви было тогда шесть лет, и он поразил стрелой свою первую козу.

Вчера новоиспечённый лучник пересчитал деньги, данные ему королём. Там было восемьдесят медных щитков. Восемьдесят! И это не была подачка, нет! Это был королевский дар… Его величество оценил смелость своего лучника и его верность. Сердце захлестнула волна радости при одном только воспоминании.

Дьярви стрелял по мишеням, когда к нему подошёл Анрэг, один из лучников, и передал приказ капитана явиться. Дьяр поспешно вытащил стрелы из сердца мишени, одёрнул куртку и бросился в капитанский флигель. Парню вдруг почему-то подумалось, что сейчас Ференк передаст ему тайное поручение от короля. Например, срочно скакать на Юг, в Персиковый султанат и там… там… Дальше воображение подводило, рисуя вместо связной картины какие-то вылазки, стрельбу и разъярённых врагов.

Ференк стоял у окна и барабанил пальцами по подоконнику. Оглянулся, окинул юношу суровым взглядом светло-серых глаз.

— Следуйте за мной.

Дьярви резко кивнул, пытаясь подражать военному приветствию самого капитана. Вчера Ференк именно так приветствовал короля.

Они прошли по узкому коридору, вышли в сад и направились к уже знакомому корпусу. Тому самому, где Дьярви впервые увидел своего короля. Поднялись по мраморной лестнице мимо напыщенных придворных и флиртующих дам. Дьярви старался не пялиться по сторонам, но сердце внезапно учащённо забилось. А вдруг она… тоже тут?

Но её здесь не оказалось.

В королевском кабинете находился лишь Его величество. Просторный, отделанный мрамором кабинет с высокими окнами и незажжённым камином, казался каким-то ледяным. Он был выполнен в серо-голубых тонах. Очень светло и очень холодно.

Ульвар оторвался от разложенных на столе карт.

— Ференк, я вас позову. Дьярви, подойдите.

Капитан тряхнул головой в кивке и молча вышел. Горец приблизился. Сердце стучало так громко, что парень испугался не услышать тихих слов государя.

— У меня будет к вам поручение. Необычное. Вчера вы уже видели Джайри, герцогиню Серебряного щита, верно?

Бух. Сердце грохнуло и сжалось. Дьярви облизнул резко пересохшие губы.

— Да, ваше…

— Мне очень дорога герцогиня, — честно признался король. — Она так же важна для королевства. Одна из умнейших женщин Элэйсдэйра, между нами говоря. Я знаю, что вы заступились за её жизнь и честь в «Рыжей кошке». Джайри пережила трагическую гибель супруга, после чего её светлый ум… Одним словом, вы же понимаете меня?

Дьярви вспомнил хмельную герцогиню в кабаке и кивнул.

— Мне нужно, чтобы рядом с ней был верный человек. Надёжный. Способный защитить при случае. Но не только. Иногда герцогиню нужно защищать от неё самой.

Ульвар снова замолчал, будто ожидая ответа.

— Я… я понимаю, — хрипло прошептал Дьярви.

— Женщины, — вздохнул король печально. — Даже самые умные из них излишне эмоциональны. И непредсказуемы.

Он снова замолчал, и Дьярви не решился нарушить воцарившееся молчание.

— Вы очень молоды. Боюсь, вам сложно понять, насколько много иногда зависит от женщин. И как много порой эти дивные создания могут принести проблем. Я поручаю вам сердце Элэйсдэйра. Сберегите её для меня и королевства. Будьте её телохранителем, другом и стражником. И помните, что вы отвечаете за герцогиню головой.

— А если… если её светлость захочет снова…

Ульвар усмехнулся.

— Хороший вопрос. Я рад, что вы меня понимаете. Если её светлость захочет чего-то, что будет угрожать её жизни, здоровью и чести, а она непременно этого захочет, то напомните ей обо мне.

Дьярви опешил.

— Ваше величество, — голос его дрожал от напряжения, — я могу запретить герцогине… что-то?

— Нет, мой друг. Ты — не можешь. А я — могу. И я хочу, чтобы ты стал моей недостающей правой рукой. Считай это поручение моим вторым испытанием. Первое — на верность — ты прошёл. Второе сложнее. На ум, на сообразительность. На умение решать сложные задачи.

Юноша задохнулся от того доверия, которое ему оказал государь. Голова закружилась и стало страшно.

— Постарайся не злоупотреблять своей властью. Я хочу, чтобы Джайри нашла в тебе друга, а не соглядатая. Меньше всего женщины любят, когда их свободу ограничивают. Но больше всего нуждаются именно в этом. Твоя молодость и неопытность — враги тебе. Но твоя наивность и искренность — союзники. Знаешь, где Серебряный особняк?

— Да, — прохрипел Дьярви. Воздуха не хватало.

— Тогда выезжай немедленно. Коня возьми в Синей конюшне. Любого, который тебе понравится. Будь рядом с герцогиней. Везде, куда бы она ни пошла. Когда Джайри вернётся в особняк, жду тебя в этом кабинете.

— Вы хотите, чтобы я… доносил?

Кровь отлила от лица горца. Он вздрогнул. Неужели…

— Богиня! Нет, конечно. Дьярви, я не хочу превращать тебя в соглядатая или доносчика. Но, зная Её светлость, предполагаю, что ты захочешь посоветоваться со мной. Я не стану требовать от тебя докладывать о том, о чём ты сам не захочешь мне рассказать. Просто сохрани её. Я не могу быть всё время рядом с ней, а когда я не рядом, с ней всё время происходит какая-то… неприятности.

— Как мне сказать её светлости о том, кто я и…

— Никак. Всё нужное я уже ей сказал. Ступай, она тебя ждёт.

Дьярви по-военному кивнул, развернулся кругом и вышел, споткнувшись на пороге.

«Он действительно её любит… Она — его любовница… Но почему тогда король женится не на ней, если любит?».

Всё это было до странности дико и неправильно, и Дьярви не понимал, как ему ко всему этому относиться. А потому решил просто не думать. В конце концов, он на службе короля. Настоящего короля. Его величество Ульвар точно знает, что и как делает. И можно ли сомневаться в его благородстве?

≡=

«Твой отец поднял…» — о восстании герцога Ларана подробнее рассказано в «Хранителе чаек». Для понимания этой книги не существенно