Серебряная герцогиня

Глава 9 Расторопный слуга

— Хозяин, вставай! Солнце уже встало. Я всё переделал: коней почистил, завтрак сожрал, небо подмёл.

Дьярви вздрогнул и распахнул глаза. Заморгал и зажмурился. Снова открыл. Да нет, показалось… На миг парню привиделось, что мир перевернулся и темноволосый мужик смотрит на него вверх-тормашками. Но нет, Хиус стоял на ногах и тряс его за плечо.

— Я хотел сегодня поспать до десяти, — жалобно протянул Дьярви и попытался закрыться от солнечного света подушкой.

— Долго спать — вредно, — уверенно возразил Хиус и, оторвав подушку от лица несчастного, швырнул её в угол. — Завтрак поспел, конь бьёт копытом. Подвиг зовёт. Дама ждёт.

— К-кто?

Дьярви резко сел на кровати, но слуга больше не обращал на него внимания: он, насвистывая весёлую мелодию, подошёл и распахнул створки окна. Обернулся, ухмыляясь.

— Жри быстрее, хозяин. Я уже готов.

— Нельзя так говорить, — поморщился «хозяин», испытывая странное ощущение, что поменялся ролью со слугой. — Надо говорить «ешьте».

Что-то ещё было не так, но Дьярви совершенно запутался. Слуг у него никогда не было, и парень плохо понимал, как правильно с ними обращаться. И всё же чувствовал, что что-то происходит не так.

— Ага, — согласился Хиус.

Сейчас, при солнечном свете, Дьярви наконец смог его рассмотреть.

Это был физически развитый молодой мужчина лет тридцати… Да нет, тридцати ему ещё не было. Тёмные волосы взлохмачены, глаза синие, насмешливые и дерзкие, но холодные, как Северное море. Неожиданно светлые губы, и их властный изгиб мог бы принадлежать королевичу, а не обычному сельскому парню.

— Почему ты решил пойти в услуженье ко мне? — спросил Дьярви, поспешно натягивая рубашку.

— Люблю рыжих. Там во дворе есть душ. Ты сначала иди вымойся, а то разит как от козла.

Парень подавился. Нахмурился:

— В выражениях поаккуратнее…

— Мы люди деревенские, красоте речи не обучены. Простите, господин хороший, коли обидели.

Это было скорее новое оскорбление, чем извинение. Но Дьярви постеснялся препираться с собственным слугой.

Богиня, неужели действительно пахнет? И Джайри…

Парень скинул рубашку и в одних подштаниках отправился искать душ. Отец всегда говорил, что лучший запах — запах мужчины, отлично поработавшего саблей. Но… Она, наверное, привыкла совсем к иному, а… Отец, если честно признаться, не во всём оказался прав.

К удивлению Дьярви, вода взбодрила его. Разум прояснился, и в усталое тело вернулась бодрость.

Одежда оказалась вычищенной и даже заштопанной аккуратными стежками. Сапоги сверкали. «Ну да, он грубоват немного, но зато своё дело знает», — решил молодой хозяин.

— Ты умеешь штопать?

— Я умею договариваться с теми, кто штопает, — рассмеялся непочтительный слуга. — Но да, умею. Просто лень.

— Всегда считал, что шить — это женское дело. А у тебя вроде как жена есть, — Дьярви не упустил возможности подколоть его.

— Жена сегодня есть, а завтра сдохла, — Хиус пожал плечами. — Да и пальцы у неё нежные… Жалко.

— И как её зовут?

Дьярви было плевать, как зовут жену его слуги, и он тут же пожалел, что задал этот вопрос. Нельзя вот так обращаться с подчинёнными, как с ровней. Он снова вспомнил короля Ульвара. Тот вроде бы разговаривал по дружески, но вот эта дистанция между лучником и его королём отчётливо ощущалась.

Хиус запрыгнул на подоконник, взял саблю господина и вынул её из ножен. Полюбовался.

— Зовут? М-м… Эрика.

— Совсем как принцессу… Наверное, твою жену назвали в её честь…

— Скорее наоборот. Принцессу в честь моей жены.

Дьярви облизнул ложку — он как раз приступил к трапезе — и с удивлением глянул на Хиуса.

— Это ещё почему?

— Так старушка она у меня. Ей уже лет сорок будет. А принцесса молода. Покажи мне, как её точить. Хороша, зараза!

Лучник не сразу понял, что слуга уже говорит о сабле.

— Ты должен ко мне на «вы» обращаться, — сообразил внезапно.

Синие глаза удивлённо глянули на него.

— Хорошо, господины хорошие, так вы покажете мне, как работать с этой штуковиной?

— С саблей… Нет, ты говоришь «вы», но…

Дьярви сбился. А потом решил махнуть рукой. Да какая разница? Мать всегда говорила: «Хоть горшком назови, только в печь не сажай». Потом манерам обучит… как-нибудь. Он доел, встал и молча показал, как точить саблю. А затем стал одеваться. Хиус принялся точить оружие, и у него неожиданно очень неплохо получалось. Да какое неплохо! Намного лучше, чем у самого Дьярви.

«Талантливый самородок», — подумал лучник. И вдруг замер.

— У меня для тебя коня нет… Я же верхом.

— У меня есть, — отмахнулся Хиус небрежно.

— Конь⁈ У тебя? Откуда?

Невозможно! У вилланов не бывает коней. Да и стоит лошадь столько, что… Слуга покосился на него, пожал плечами и честно признался:

— Украл по дороге. Идти-то далеко до Шуга.

А вот это уже было совсем нехорошо.

— И часто ты крадёшь?

— Случается, — Хиус задорно глянул на него и вдруг рассмеялся: — Да не боись, хозяин, у своих не краду. Не из таковских мы.

«Надо будет от него как-то избавиться… При случае. Вор — это совсем плохо».

— Иди, запряги лошадей, — излишне резко велел Дьярви.

Хиус вскочил, бросил саблю, внезапно очутившуюся в ножнах, в руки господина, и дверь за ним хлопнула.

Когда Дьярви вышел на улицу, у крыльца уже стояли обе осёдланные лошади. Бо-бо опасливо косился на странного соседа. Мощный, очень красивый, сверкающий вороными переливами шерсти, скакун. Ниже колен — длинная шерсть, ниспадающая волнами и полностью закрывающая копыта. Красавец громко фыркал и пытался повернуть морду к Бо-бо. Хиус обоих держал за узду стоя между ними.

«Я буду глупо смотреться на своём старике рядом со слугой на таком…».

Дьярви любил лошадей. В них было что-то не от мира сего, благородное и доброе. Парень протянул руку к вороному, предлагая яблоко. Чёрные глаза уставились на него, бархатные ноздри раздулись. Конь потянулся к руке лучника, и отчего-то Дьярви показалось, что жеребец ухмыльнулся.

— Цыть! — рявкнул слуга и ударил кулаком в морду. — Жри яблоко и думать не смей!

— Нельзя бить лошадей, Хиус! — возмутился Дьярви.

Вороной всхрапнул и тёплыми губами осторожно взял фрукт.

— Этого можно, — не согласился слуга. — Но ты прав, я его продам, пожалуй. Нахрен мне такое сокровище сдалось?

— И за сколько продашь?

Дьярви вдруг захотелось самому купить такого коня. Нет, ну скажите, какой красавец! Вот только шерсть выглядит так, словно её постригли… Но коням же не стригут шерсть?

— За пятьдесят серебряных щитков отдам. Такие стоят золотых, да палиться не хочется.

— Ладно, — выдохнул Дьярви, — поехали.

Да, такие стоят много золота. Но у лучника даже серебра не было.

— Хочешь, я тебе тоже коняху украду? — внезапно предложил Хиус, когда они подъезжали к калитке королевского сада. — Не дело это молодому парню шкандыбать на такой кляче.

Стражник вытаращился на них. Дьярви покраснел.

— Пока ты служишь у меня, — произнёс гневно, — никаких краж!

Хиус пожал плечами:

— Нет, так нет.

Когда они подъехали к флигелю капитана Ференка, то увидели, что вся разношёрстная компания лучников столпилась во дворе верхом на конях, и явно чего-то ждёт. Дьярви отыскал Габора.

— Что происходит?

— Ференк объявил, что мы будем сегодня репетировать встречу принцессы.

— Кого?

— Король Ульвар женится на принцессе Гленна, и она уже в пути.

Двери распахнулся и по мраморной лестнице сбежал сам капитан, натягивающий на руки грубые перчатки. Окинул подчинённых хмурым взглядом.

— Что за старухи собрались⁈ — прорычал громогласно. — Спины ссобачили, груди на животы легли. Позор!

— Так специально ж! Чтобы принцесса не перепутала, кто из нас её жених. Всё во благо короля, — раздалось позади Дьярви громкое и ехидное.

И Дьярви с ужасом понял, чей голос услышал.

— Кто это сказал⁈ — прорычал Ференк. — Вперёд строя выдь!

Хиус лихо выехал вперёд. К удивлению Дьярви, лошади испуганно расступались перед красавчиком конём.

— Ты ещё откуда? Я тебя в лучники не принимал.

— Из Горного щита мы. Хотя, как посмотреть… С Медвежьего нас тоже видать.

— Это мой слуга.

Дьярви сам не узнал свой голос, неожиданно пискнувший. На него начали оглядываться. Ференк смерил господина и слугу мрачным взглядом.

— Вот и смотри, чтобы его пасть оставалась закрытой.

— Хиус, — тихо позвал Дьярви, — вернись мне за спину и замолчи, богини ради!

— Ну разве что ради бабы, — засмеялся слуга и вернулся на место.

Ференк ещё о чём-то распинался, разрубая воздух рукой, но Дьярви плохо слышал своего командира. Он всё время прислушивался к тому, что делалось за его спиной, краснел и боялся, что Хиус что-нибудь брякнет снова. Однако страхи его оказались напрасными: Хиус молчал.

Строем, несколько сбиваясь с непривычки, они проехали в центральные ворота. Ференк орал, отсчитывал ритм, но лошади, не привычные ходить строем, не умели ступать в такт. Бо-бо трусил, злился и прижимал уши к голове, скалясь. Один только конь Хиуса рассекал отряд, будто овчарка — стадо овец.

— Ехал лучник мимо бабы, — вдруг запел Хиус жизнерадостно, — прямо да наискосок, хэй!

Песня была незамысловата, каждый куплет состоял из двух строк и повторял последнюю строку предыдущего. Дьярви обернулся и вдруг понял. Подхватил. К ним присоединился сначала один, затем два голоса, и вскоре весь отряд из ста человек распевал незатейливую строевую песенку шутливо и ритмично. В Шуг они въехали намного более ровным строем, чем выезжали из королевской резиденции: раз-два-три-четыре — отдавался ритм. Песня оказалась довольно пошловатой по содержанию, особенно там, где этот самый «лучник» залез той самой бабе под юбку. Дьярви отчаянно краснел, Габор тоже, но остальным, по-видимому, легкомысленная песенка вполне зашла. К тому же она легко запоминалась.

После того, как лучники прогарцевали по Набережной Щитов, за ними побежали мальчишки, а на проспекте святого Фрэнгона чопорные аристократки закрывали приоткрытые было окна особняков, зато простые горожанки с интересом заглядывались на бравых — плечи назад, грудь вперёд — молодцов.

Ференк расставил своих людей вдоль проспекта с обеих сторон. Дьярви оказался где-то в конце, рядом с громадным мужиком, одна ручища которого по толщине едва ли не превосходила талию парня. Однополчанин кривил толстые губы и с какой-то странной усмешкой косился на Дьярви. Тот отвёл взгляд.

— Рыжие все бесстыжие, — проворчал гигант как бы про себя.

Дьярви отвернулся и сделал вид, что не слышит. «Зато ты не пил с самим королём!», — подумал зло. И тут вдруг увидел невесту Бэга, как её… Девушка стояла напротив и испуганно смотрела на рослых всадников. «Что она тут делает?» — удивился Дьярви и вспомнил: Отама. Её так зовут. Русые волосы были убраны в белый чепец, и от их отсутствия голова казалась слишком большой на тоненькой шейке. Огромные серые глаза, чуть приоткрытые губы и тонкие пальчики, вцепившиеся в корзину. Взгляд Отамы скользнул по постояльцу, и девушка словно облегчённо выдохнула.

— Как тебя зовут красотка? — нагло спросил её тот, чей конь находился рядом.

Капитана не было, а потому лучники нарушили строй и расслабились. Всадник развернул коня и протянул было руку к девушке, то ли чтобы сорвать чепец, то ли что бы потрогать, но та резко нагнулась, перебежала мостовую и встала слева от Дьярви. Смутилась, задрала голову и посмотрела на него. Её тоненькая кожа покрылась румянцем.

— Доброе утро.

Дьярви ободряюще улыбнулся робкой девушке:

— Доброе утро.

— Эй, милая, — заржал верзила, — это твой жених, что ли? Бросай его к юдарду! Он тебя этими ручонками даже обнять как следует не сможет.

Горец нахмурился, положил руку на саблю, но драться, понятное дело, было нельзя, а вот с остроумными ответами у парня не ладилось.

— Да, братан, у тебя-то руки что надо, — раздалось ехидное позади. — Брось в воду — всплывёшь, не утонешь. Столько жира накопил!

Верзила побагровел и обернулся.

— Ты плетей давно не получал?

Бросил коня к вороному, поднял кнут, но неожиданно серый скакун нападавшего захрипел и попятился.

— Не получал. А ты?

Вокруг сдержанно захихикали. С гигантом боялись связываться. Но женщины, открыто флиртующие с лучниками, засмеялись не в пример громче.

— Дьярви, заткни своего ублюдка!

— Заткнись сам, Рэг, — Дьярви внезапно вспомнил имя задиры. — Не Хиус первый начал.

— Ты меня со своим слугой сравниваешь?

— Причём не в твою пользу, милейший Рэг, — съязвил Хиус. — Эй, девушки, не верьте толстым мужикам! Он не то, что вас не поднимет, он себя с трудом носит!

Рэг побагровел, спрыгнул с коня, а затем внезапно встал на руки, поднял ноги вверх. Постоял несколько секунд, снова встал и зло глянул на Дьярви.

— Ну, малыш, так умеешь? Что, есть мускулы в руках?

Женщины заахали, мальчишки засвистели. Вокруг раздались одобрительные возгласы товарищей по луку. Дьярви сглотнул. Он не умел. Разве что рядом со стенкой…

— Пф-ф-ф, — Хиус фыркнул презрительно. — И это всё, на что ты способен? Да у нас в Горном щите любая баба так сможет! А вот пройти на руках через проспект сможешь? Или слабо?

— Уйми своего слугу, Дьяр, или я…

— А в самом деле, Рэг, — заинтересовалась пышногрудая молочница справа, — сможешь?

— Ну давай! — взвизгнула радостно другая девица, торговавшая зеленью.

Лучники с азартом подключились:

— Рэг! Я на тебя ставлю щиток!

— Давай, кто дальше пройдёт!

В отсутствие командира парни скучали, и сейчас все азартно оживились. Посыпались ставки. Дьярви беспомощно оглянулся на слугу. «Что ты наделал!» — орал взгляд господина.

— Ну, давай, — ухмыльнулся Рэг. — Ставлю десять щитков на свою победу.

Дьярви беспомощно слушал всё новые и новые ставки. Левая рука тотчас заныла в предвкушении позора.

Наконец Рэг разрубил ладонью воздух, а затем, демонстративно размялся, вызвав дружный женский «ах», снова встал на руки, поднял ноги. Качнулся, шагнул правой рукой. Ноги заболтались, но Рэг удержал их вертикально. Затем левой. Ещё шаг и ещё.

— Раз… два… три… — считала толпа азартно.

— Семь… восемь…

Однако на восьмом шаге рука подломилась, ноги шатнулись, и Рэг, чудом избежав падения, вскочил на ноги.

— Теперь ты, Дьяр.

— И это всё, что ты можешь, кабанина? — засмеялся Хиус и внезапно оказался пешком и впереди строя. — М-да… Нет уж, ради такого неумёхи хозяин даже с коня слезать не станет. Жирный, как баба. Так что сравни себя не с хозяином, а со слугой, потому как до Дьярви тебе ещё тренироваться и тренироваться.

И наглец прыгнул, перевернулся в воздухе, оказался на руках, подпрыгнул, хлопнув в ладоши, а затем попросту перебежал на другую сторону. На руках. Сделал в воздухе сальто, вскочил и снова рассмеялся.

— Говорю ж тебе, у нас любая баба может как ты. А ты смоги сначала, как я.

Рёв восторга стал ему ответом. Дьярви выдохнул. Девицы завизжали, мальчишки снова восторженно засвистели

— Тебе не жить, Дьяр! — прорычал Рэг.

Но тут вдруг впереди поднялась суета, лучники поспешили оттеснить зевак и сомкнуть конную цепь.

— Король, король едет, — раздался шелест.

Дьярви выпрямился, выпятил вперёд подбородок. Сердце глухо билось. Из-за тех, что стояли справа от него, ему не было видно короля, но приближение монарха чувствовалось. Хиус снова убрался за спины лучников.

Когда Ульвар поравнялся с Дьярви, сердце парня сделало кульбит. По правую руку монарха ехала Джайри. Солнце золотилось в её русых волосах. Девушка хмурилась, кусала губы.

— Нет, Уль. Это никуда не годится! Не красиво. Посмотри, вон у того — рыжий камзол, у этого — кожаная куртка, а тут мы видим синий дуплет. Это всё смотрится как… как хаос, как обычная толпа.

— Ты предлагаешь всем одеться в один цвет? — поинтересовался Ульвар лениво.

— Да. Как одеваются герольды.

— Цвета сеньора?

— Ну… Достаточно одного цвета. Например, красного.

— Как у палача?

Король рассмеялся. Джайри закусила губу.

— Хорошо, пусть будет синий. Или голубой.

Она остановила коня. Кивнула Дьярви, не смущаясь присутствия посторонних, и продолжила:

— Твой цвет, Уль, определённо, голубой. Представь: две голубых человеческих линии вдоль проспекта… Это будет красиво! И… выровнять их по росту… Да, определённо. А хозяев домов обязать украсить фасады цветочными гирляндами.

— Хорошо, — кивнул король. — Джай, делай, как считаешь нужным. Но только учти, даже в Шуге нет столько портных, чтобы в такие короткие сроки одеть всех в одежду определённого цвета.

Девушка задумалась, укусила себя за губу. Кивнула.

— Тогда можно сделать одинакового цвета плащи. Их шить быстрее и легче. Такие, закрытые, чтобы на груди тоже были. И тогда уже будет неважно какого цвета штаны и камзолы.

Ульвар снова рассмеялся, а Дьярви вдруг заметил, что король несколько побледнел и осунулся. Под голубыми глазами пролегли тени.

— Неплохо, Джай. Ференк, ты слышал?

Король обернулся к капитану, ехавшему позади. Тот сдержанно кивнул.

— И да… я снова забираю у тебя Дьярви. Времени остаётся мало — принцесса пересекла Горный щит. Думаю, ей понадобится дня три, чтобы добраться до Шуга. Джай, учти всё это в своих планах.

С этими словами король пустил коня вскачь, оставив позади и герцогиню, и капитана. Джайри кивнула Дьярви, и тот выехал вперёд. Девушка сузила глаза, посмотрела за его спину. Парень обернулся и снова покраснел. Невесть откуда взявшийся Хиус уже стоял позади, держа коня в поводу.

— Это мой слуга… Он может помочь…

Джайри кивнула.

— Отлично. Двое лучше, чем один. Капитан, мы вас оставим. Полагаю, вы лучше меня знаете, что надо делать. Дьярви, следуйте за мной.

— Выскочка… подхалим, — проворчал кто-то за спиной.

И совсем тихо:

— Он просто хорошо подменяет короля…

Тихий смешок.