Серебряная герцогиня

Глава 24 Темные воды

Утро после кошмарной ночи Ильдика встретила бодрствованием. После того, как муж ушёл, она так и не смогла сомкнуть глаз. Лежала, ходила из угла в угол с саблей в руках, и, едва рассвело, поспешно оделась в мужскую одежду и выбежала в сад.

Её мучил стыд. Ильдика не могла забыть, как, совершенно нагая, обезумевшая от ужаса, она просто визжала, даже не попытавшись защищаться. А ведь тренировалась с четырнадцати лет! Восемь лет тренировок! Восемь! Толку то в том, что ты умеешь атаковать, отбивать удары и фланкировать, если в решительную минуту пугаешься настолько, что даже не помнишь, что стоишь перед всеми совершенно голая?

Если бы не Ульв… Если бы не он…

Ильдику передёрнуло.

Глематис, по обыкновению, ждал её у Синей конюшни. Увидел, ухмыльнулся зло:

— Я думал, ты не придёшь. Про Ульвара говорят, что он едва ли не бог в постели. Врут, видимо.

«Не врут, — мрачно подумала королева. — Интересно, а кто говорит?».

— Я пришла с тобой не разговоры разговаривать, — резко оборвала она и встала в позу.

Глематис помахал саблей, как тигр хвостом, внизу, покачивая остриём от одной ноги к другой. Хмыкнул и напал резко, неожиданно. Ильдика отразила удар и перешла в атаку. Спустя минут двадцать ожесточённого поединка, Глематис отступил, опустил саблю вертикально вниз.

— Что-то произошло, принцесса?

— Ты скоро всё сам узнаешь, — буркнула Ильдика.

Отвернулась и пошла прочь.

— Узнаю что? — крикнул ей Глематис вслед и добавил язвительно: — Что сразу после ночи с тобой твой муж отправился к любовнице и до сих пор не вернулся от неё?

Ильдика сильно укусила себя за губу, потом с улыбкой обернулась:

— Это я и без тебя знаю. — И, взглянув насмешливо и безмятежно, добавила: — Странно слышать подобные сплетни от рыцаря.

— Это не сплетни. Это правда.

Королева пожала плечами и ушла.

Она ворвалась в покои, словно раненный смерч. Очень хотелось убивать, но было некого. Сорвала с себя одежду, вбежала в душ и до предела открыла кран холодной воды. Стояла, стуча зубами.

Он отправился к ней! После всего, что… Хотя, а что было-то? Ну, взял жену, ну… Какая же она дура, что…

И тут ей в голову пришла отличная идея… Ильдика упала на кровать и дала волю слезам. Ну сколько можно их сдерживать?

Когда Ульвар подскакал к Полю Легенд — ровной, утоптанной и достаточно просторной площадке для турниров северо-восточнее дворца — первая часть мероприятия уже близилась к завершению. Лорд Арсленд мчался навстречу неизвестному для Ульвара рыцарю, видимо, кому-то из приезжих. В последнее время король настолько был загружен делами, что против обыкновения не о каждом рыцаре из свиты супруги навёл справки. Впрочем, не всё ли равно? Они скоро отбудут. Завтра — охота, послезавтра — заключительный бал.

Копья скользнули по щитам, никого не задев толком, но остриё незнакомца оказалось удачливее и на излёте легко ранило Арсленда в шею. Победа была засчитана гленнцу.

Или не гленнцу? Может, кто-то из опоздавших на свадьбу подданых?

Герольды взревели трубами, над полем поднялся королевский стяг. Зрители поднялись, приветствуя своего короля. Ульвар растянул губы в улыбке и помахал рукой. Проехал по полю, спрыгнул у королевской ложи, поднялся и увидел, что место королевы пустует. Вопросительно посмотрел на сиру Надиру, восседавшую справа от места своей повелительницы. В данный момент та, конечно, стояла.

— Приветствую вас, Ваше величество, — сира присела в реверансе. — Её величество после треволнений этой ночи плохо себя чувствует. Я вызвала ей лекаря, и тот дал королеве снотворное, запретив вставать.

Ульвар учтиво поблагодарил и занял своё место. «Жаль, я так не могу, — подумал с завистью. — Трое суток подряд не спать — это слишком даже для меня». Откинулся на спинку кресла и натянул на лицо величественно-любезную маску. Он смотрел на рыцарей, лихо скачущих друг к другу и пытающихся сбить противника с седла, и не видел их. Предстоял разговор с Джайри, и сейчас это волновало его больше, чем всё остальное. Разговор до предела сложный.

«Завтра, — подумал Уль малодушно. — Это ужасно, её нельзя оставлять одну сейчас, но… придётся. Я не выдержу». И на этой мысли он вырубился. Король умел спать с открытыми глазами, не теряя приветливой улыбки на лице.

Разбудил его один из оруженосцев, когда первая половина турнира, та, что на копьях, завершилась. Он о чём-то спрашивал, а затем коснулся руки короля. Ульвар вздрогнул и очнулся.

— Государь?

Король поднялся, махнул белым платком, возвещая перерыв, и двинулся, кивая направо и налево, прочь. Добрался до ближайшего кабинета, велел слуге разбудить в нужное время, задёрнул шторы, разложил походную кушетку, рухнул и снова вырубился. Ему ничего не снилось — слишком устал. Слуге пришлось приложить немало усилий, чтобы потом разбудить своего короля.

Ульвара знобило. Он с трудом преодолел желание челюстей стучать друг о дружку. Накинул на плечи зимний плащ и вновь двинулся на праздник. Подозвав к себе распорядителя турнира, тихо спросил:

— Убитые есть?

— Нет, Ваше величество. Только лорд Радарс: копьё сира Глематиса пробило щит и попало ему в шею. Лорд жив, но вряд ли дотянет до утра.

— Ясно. Во второй части турнира ставьте сира Глематиса в пару только с гленнцами. Гостей, убитых на свадьбе, я переживу, а моих подданных мне жаль.

— Да, Ваше величество.

«Я придумал тебе суровое наказание, Джайри. Ты будешь терзаться всю ночь в ожидании разговора, пока я немилосердно сплю» — эта мысль показалась Ульвару до крайности забавной. Он снова величественно прошествовал на своё место, с трудом удерживаясь, чтобы не зевать во всё горло.

— Вы так прекрасны, моя дорогая, — сказал, обращаясь к Эйдис, сидевшей неподалёку от него в ложе Шёлковых герцогов. — Эти голубые тени под глазами вам очень идут.

— Вы очень жестоки, мой король, — тихо ответила девушка.

— Да. И советую никогда об этом не забывать. И, кстати, о жестокости… подойдите ко мне.

Королевы по-прежнему не было. «Надеюсь, она проспит до утра и не будет мне мешать», — подумал Ульвар.

Эйдис подошла и присела в реверансе.

— Прежде всего, дорогая, спешу тебя порадовать: в заговоре против меня ты не принимала участия, а, значит, никаких действий, ущемляющих твои права после казни супруга, я предпринимать не стану…

Завыли трубы. Король махнул рукой. Девушка встала позади его кресла.

— Твоё приданое остаётся твоим, и более того, ты останешься леди Юга, то есть, земли твоего покойного мужа перейдут тебе. Разумеется, те, которыми он владел, а не те, в которые бы вступил по наследству.

— Благодарю вас.

— Выше нос, Эйдис. Мне скучно видеть твою постную физиономию. Но я и в этом облегчу тебе жизнь. После завершения свадьбы ты отправишься в Шёлк, в свои родовые земли. Можешь навестить кузенов и кузин. Заодно поплакать или что там полагается. Ну, и у тебя появится возможность так или иначе сталкиваться с Медведем. С этим не торопись: быстрых результатов я от тебя не жду. Братик не должен заподозрить намеренность этих встреч.

— Я вас поняла, ваше величество.

Первая пара рубилась саблями. Турнирные доспехи, которые элэйсдэйровцы никогда не надевали в бою, защищали рыцарей от случайного смертельного удара. Лица надёжно прятались под забралами.

— Но до конца торжеств у меня к тебе иное поручение. Сир Глематис. Не надо строить рожицы, их могут заметить, а я всё равно не смогу спиной оценить всю их кривизну. Да, я знаю, что рыцарь вряд ли является пределом твоих мечтаний. Но две ночи — две, Эйдис! — уверен, ты сможешь потерпеть. Тебе будет необходимо оповещать меня вороной, когда любовник покидает спальню. Двумя воронами. Одну из них направляй в особняк Джайри. Без писем. Просто повяжи ногу птицы ленточкой.

Зрители торжествующе закричали. Победитель в первой паре определился.

— Я вас услышала, государь.

— Всё. Ступай.

Леди прошелестела юбками в новом реверансе. Ульвар прикрыл глаза. От солнца его защищал шёлковый балдахин лоджии, а вот что защитит усталые глаза от соблазнительной тени? «Есть множество способов сабельного боя, — размышлял король, наблюдая за дерущимися парами. — Один из них — метод жёсткого превосходства, который исповедовал герцог Эйдэрд. Сир Глематис, князь Тивадар, Ветер Андраш, Яр — его убеждённые сторонники. Натиск, быстрота, атака. Другой я бы назвал „подставь подножку ближнему своему“ ну или как-нибудь про скользкую змею. Но скорее его бы стоило называть методом Ларана. Изящество и непредсказуемость. А третий… О третьем я лишь слышал. Лучше всего подошло бы название „один удар“. Тот самый, которым Ветер Джерго едва не облегчил мою жизнь. Погиб бы один Альдо, и сколько всего удалось бы избежать! Но я его ни разу не видел. Им не сражаются на турнирах, да и воины так драться не умеют…»

Ульвар начал писать книгу поучений для потомков, а потому в периоды отдыха мысленно складывал слова в подобающие фразы, чтобы потом их легче было записывать.

И тут его внимание привлёк тот самый неизвестный паренёк. Что-то с ним было не так.

«Мальчишка фехтует в эйдэровском стиле… Однако на его месте, при его размерах, я бы выбрал ларановский».

Ульвар закрыл глаза. На минуту, на одну лишь минуту отключился, но, когда снова их открыл, из всех рыцарей на ристалище осталось лишь четыре пары. В одной из них ожидаемо находился сир Глематис. А вот во второй неожиданно — тот самый безымянный юный рыцарь. «Парень уверенно движется к собственной смерти», — хмыкнул Ульвар. И тут увидел Дьярви. Рыжий лучник стоял среди зрителей попроще и мялся, не отводя нерешительного взгляда от короля.

«Что он тут делает?» — испугался Уль, кивнул парню. На сердце похолодело. Дьярви обрадовался и двинулся к королю. Если бы что-то случилось с Джайри, он вряд ли был бы так спокоен, разве не так?

Глематис быстро расправился с противником и, опершись о саблю, с кривой усмешкой ожидал нового. Минут пять спустя перед ним встал тот самый мальчик. «Да он не так прост», — подумал Уль и стал следить за приближением Дьярви.

— Ваше величество! — радостный лучник по знаку короля поднялся в королевскую лоджию и преклонил колено. — Я подумал, что надо доложить, но не знал точно, могу ли вас отвлекать…

— Можешь. Докладывай.

Сабли вспыхнули, сверкнув лучами солнца. Король кивнул Дьярви, чтобы встал справа. Тот поднялся и выполнил молчаливый приказ.

— Её светлости стало лучше. Мы с ней поели, и она решила лечь спать. А мне велела ехать на турнир, и завтра рассказать, что тут было.

Ульвар покосился на него и вернул внимание к необычной паре, совершенно не подходящей друг другу по габаритам. Мальчишка яростно атаковал. И это было верное решение: в затяжном поединке у него против Глематиса и вовсе не было шансов. Впрочем, их не было и сейчас…

И всё же что-то тут было не так…

— Легла спать?

«Что ж, наконец-то ты благоразумно поступаешь, Джайри… Сон — это то, что нам с тобой обоим нужно».

— Да, Ваше величество.

— И в каком настроении ты её оставил?

Глематис оборонялся лениво и почти насмешливо. Бережёт силы на последнюю схватку… Юдардов гленнский убийца!

— О, в очень хорошем, — Дьярви не удержал смешливую улыбку. — Герцогиня даже женить меня решила.

— Вот как? — Ульвар не отводил взгляда от гленнской пары.

Что же не так?

Дьярви, смущённый собственным присутствием в ложе короля, инстинктивно засунул руки в карманы, не зная, куда девать. И охнул.

— Ох, я забыл про подарок!

— Подарок? — тупо переспросил король и обернулся к нему.

— Да. Стеклянный браслет. Красивый очень. Её светлость велели Отаме передать, а я совсем о нём забыл!

Дьярви вытащил из кармана таинственно мерцающее украшение и две пары глаз уставились на него. Ульвар резко побелел.

— Ваше… — начал было лучник, но его величество вскочил, одним махом перепрыгнул через перила лоджии и, ни на кого не обращая внимания, метнулся к лошадям участников турнира, птицей взлетел на одну из них и пустил во весь опор, прильнув к её могучей шее.

Дьярви захлопал глазами. Зрители ахнули, начали перешёптываться, и тут Глематис ударом сабли отсёк забрало с лица противника, так, что оно перекосилось. А затем, скривив губы, преклонил колено:

— Ваше величество. Приятно видеть, что мои уроки не прошли для вас даром.

Тонкий, изящный юноша зло глянул на рыцаря и снял шлем. Длинные каштановые волосы золотистым покрывалом упали ему на спину.

— Королева… королева… — зашептались потрясённые зрители.

— Вы меня выдали, — прошипела Ильдика сквозь зубы.

— Иначе мне пришлось бы вас убить. Или покалечить. То и другое — преступление против красоты. Но и проигрывать я не умею.

Глематис язвительно улыбался. Сира Надира взирала на свою госпожу с осуждением. Но Ильдика вдруг вспомнила слова, сказанные ей королём: «Знаешь, что для тебя изменится завтра? Разные скучные и глупые люди перестанут говорить тебе что можно, а что нельзя». Она гордо вскинула голову, улыбнулась и вскинула руку:

— Приветствую вас, славные рыцари и прекрасные дамы! Наши верные подданные и дорогие гости!

И, сделав вид, что всё идёт по протоколу, прошла и села на своё место. Махнула рукой герольдам:

— Продолжайте.

— Но сир Глематис…

— Проиграл. Вы все свидетели, что он преклонил колено перед противником.

И не без удовольствия увидела, как ярость перекосила лицо её верного рыцаря.

Уль не знал, чей это конь. Взгляд короля профессионально выхватил лучшего из скакунов. Он вихрем влетел в Шуг и, высекая подковами искры из булыжной мостовой, пролетел по набережной щитов. Ульвара душили страх и злоба, переходящая в ненависть.

Только бы успеть!

«Я тебя спасу, а потом своими руками убью!»

Джайри он увидел на гранитном спуске. Девушка стояла над рекой, словно завороженная её течением. Ульвар спрыгнул с коня, почти рухнул с круговых ступеней и схватил её обеими руками со спины. Джайри дёрнулась, пытаясь выскользнуть, но он рванул на себя, увлекая прочь от кромки берега.

— Отпусти! — просипела неудавшаяся самоубийца. — Ненавижу!

Уль вжал её в себя и прошипел:

— Это взаимно.

— Отпусти!

— Нет! Дура! Юдард тебя раздери! Я же сказал, что мы поговорим…

Джайри всё-таки вывернулась, обернулась к нему. Её серые глаза стали почти чёрными из-за расширившихся зрачков.

— Мне не о чем с тобой говорить, Уль!

Он зло приподнял брови.

— Мне плевать, Джай. С тобой есть о чём поговорить мне. Значит, ты будешь говорить.

— Не буду.

Она шагнула от него. Ульвар сузил глаза в ледяном бешенстве.

— Ещё шаг, Джайри, — вкрадчиво прошипел он, — клянусь, ещё шаг, и я схвачу тебя за волосы, и вот прямо так, за волосы, потащу по ступенькам наверх.

Девушка вздрогнула. Губы дрожали от ненависти и отвращения.

— Ненавижу.

— Не равнодушна — уже хорошо, — насмешливо заметил король, кривя губы. — А теперь слушай, девочка. Ты сейчас идёшь со мной, садишься вместе со мной на коня. Мы едем в Берлогу. Не в твой теремок, милая, а в Берлогу. Потому что ты меня довела до белого каления. И там разговариваем. Учти: я не спал трое суток. Я в таком состоянии, что могу не удержаться и ударить тебя. Поняла? Не провоцируй.

Взгляд серых глаз замораживал холодом. Но Ульвара это не напугало.

— Джайри, ты поняла меня?

— Да, ваше величество.

— Это ты меня так попыталась унизить? Плохо получилось, милая. Видимо, Тинатин плохо действует на мозги. Руку.

Джайри смерила его взглядом, отвернулась и, не подавая руки, шагнула вверх по ступенькам. Ульвар рванул её вниз и протянул руку.

— Любое слово короля, Джайри, это приказ. Даже если выглядит как просьба.

Девушка вздрогнула. Закусила губу, но всё же положила пальцы на его ладонь.

— Да. Именно так. Я говорю — ты выполняешь.

Они молча поднялись вверх по ступенькам. Ульвар вскочил на коня и снова подал ей руку. Джайри всё так же молча взялась, наступила ногой на его стопу, словно на ступеньку, подпрыгнула. Король подхватил и помог сесть перед собой.

— Этого я тебе никогда не прощу, — прошептала девушка.

— А что ещё ты мне не простишь? — поинтересовался Ульвар, пуская коня на северную сторону.

— Ты убил Лэйду.

— Даже так? Жаль, что ты догадалась всё-таки. Ну что ж… Да, Джайри, я убил Лэйду. Рад, что твои мозги, пусть и плохо, но продолжают работать.

Девушка судорожно всхлипнула, закусила губу.

— Ты мне клялся, Уль! Ты клялся, что это не ты!

— Это не я. Это Берси.

— Ты знаешь, что я имею ввиду! — закричала она и закашлялась.

Крика не получилось: связки были сорваны, и из её горла вырвался лишь болезненный сип.

— А что я должен был ответить тебе, Джай? — тихо и холодно уточнил король. — В тот момент, когда ты с ума сходила от боли? Сказать: «да, это я»? Чтобы добить?

Они подъехали к кованной решётке — копьям, связанным полосами металла. Король спрыгнул с коня, открыл калитку. Взял скакуна под уздцы, ввёл внутрь. Пристально и тяжело глядя на спутницу, вновь протянул ей руку.

Джайри подала свою, и Ульвар помог ей сойти с коня.

— Прошу. Нам есть что обсудить.

— Ты же не надеешься, что я когда-нибудь смогу простить тебе смерть моей сестры?

Ульвар криво усмехнулся и не ответил.