Глава 21 Пожар

В полумраке комнаты его глаза казались серыми, но Джайри помнила: у них зелёный оттенок.

— Обними меня, — прошептала она. — Пожалуйста.

Шэн запрыгнул на кровать, вытянулся и прижал девушку в одеяле к себе.

— Я скучала.

— Я тоже.

Она глубоко выдохнула, как будто не выдыхала с самого дня их прощания. Прижалась макушкой к его шее.

— Почему тебя так долго не было?

— Я был ранен. Мне повезло, что стрелял не профессионал.

— Почему ты так считаешь?

— Мастер бы перепроверил. И добил.

— И ты бы тоже?..

Шэн промолчал. Как всегда: не ответит на вопрос, на который отвечать не хочет.

— Это сделали по приказу Уля?

— Думаю, да, — осторожно шепнул Лис. — Когда ты уезжала в карете. Выстрел был произведён в спину, поэтому я не знаю автора.

— Бэг. Я знаю.

Она прижалась к нему, зарылась лицом в грудь и порывисто вздохнула. Они лежали и молчали, а потом Джайри призналась:

— Шэн, это, наверное, ужасно, но я не могу судить Уля за этот поступок… Он даже льстит моей гордости.

— Не можешь, — согласился Лис. — Уль — твой мужчина. Ты не должна его осуждать.

Джайри отстранилась, приподнялась на локте, вглядываясь в раскосые глаза.

— Мой мужчина? Ты так спокойно это говоришь? Ты не станешь за меня сражаться?

В голосе её прозвучал холодок. Шэн чуть улыбнулся.

— Стану. Если ты захочешь.

— А сам?

— Если ты захочешь быть со мной и быть моей женщиной, то я сражусь с твоим бывшим мужчиной. Или если он станет тебя обижать. Но если ты хочешь быть с ним — нет.

— И ты не станешь ему мстить за… попытку тебя убить?

— Нет, — Шэн покачал головой. — Зачем?

— Но это был предательский выстрел в спину…

— А как по-твоему убивал я, Джайри? — его шёпот стал совсем тихим. — Тивадар говорил мне кого убить, я шёл и убивал. Не спрашивая о вине, не давая возможности воззвать к правосудию или милосердию. Даже увидеть меня он не мог. Так делает Фьерэй. Так делает Джарджат. Так делают все убийцы. Мы не вызываем жертву на поединок. Мы приходим и забираем нужную душу.

Джайри содрогнулась и снова прижалась к нему.

— Я беременна. Ты знаешь?

— Да.

— И я не знаю, кто из вас троих — отец моего ребёнка.

На этот раз вздрогнул Лис.

— Не знаешь?

— Нет.

— А король…

— Он сказал, что для него самое важное, что это — мой ребёнок.

— По-мужски, — уважительно кивнул Шэн.

— Ты меня не ревнуешь? Совсем?

— Нет.

Джайри закусила губу. Ей вдруг стало досадно. И почему-то захотелось, чтобы Шэн злился и ревновал, но… разве дождёшься таких эмоций от Белого дракона?

— Почему?

Лис непонимающе посмотрел на девушку, нахмурился, словно пытаясь понять вопрос. Потом очень осторожно и полувопросительно ответил:

— Если я тебя люблю, значит ты для меня важнее меня. И твоё счастье — важнее. Если ты выбираешь его, значит, тебе с ним лучше. Почему я должен злиться на тебя или на него? Я хочу, чтобы ты была счастлива.

— Я бы так не смогла, — Джайри поёжилась. — Если бы ты полюбил какую-нибудь другую женщину…

Она поймала его любопытный взгляд.

— И что бы ты стала делать?

— Не знаю… Убила бы её, или тебя, или… Ну поплакала бы, например.

— Но разве не ты готовила королевскую свадьбу?

Джайри сердито закусила губу.

— Это другое. Это брак короля. Политика и интересы королевства.

Шэн продолжал внимательно смотреть на неё. Джайри отвернулась. Хлюпнула носом.

— Мне было больно, — призналась тихо.

Лис поцеловал её волосы. Нежно и трепетно.

— Понимаю. Но ты остаёшься с ним, Джайри.

— Свадьба закончится через три дня, и я смогу вернуться в свой щит. Поедешь со мной?

— Нет.

Она удивленно обернулась и недоверчиво заглянула в его лицо.

— Нет?

— Место не важно, — ответил он. — Останешься ли ты в Шуге или уедешь в Ботонд. Это неважно. Важно, где останется твоё сердце.

— Но ты мне нужен!

Шэн промолчал. Джайри не сводила с него взгляд, и вдруг заметила, что правая сторона его нижней губы чуть вздрагивает. Словно пульсирующая венка. Но…

— Ты лжёшь, — уверенно заявила девушка и села на кровати, обернувшись в одеяло. — Ты лжёшь, что ты спокоен, Шэн. Тебе больно, и ты ревнуешь. И нет, ты не испытываешь счастья лишь только потому, что счастлива я.

В закрытое окно бился ночной мотылёк. Он всё пытался прорваться к свече, догорающей на письменном столе. Лис молчал.

— Шэн?

— Это неважно. Чувства следуют за разумом.

— Разум у меня и самой есть. И я могу сама рассуждать, что правильно, а что нет. Мне нужны твои чувства. Ты говоришь, что ты меня любишь, но я этого не ощущаю! Любовь Уля — чувствую, вижу. Может, поэтому не могу от него отказаться. Его ревность, злость, даже покушение убить тебя, понимаешь?

Она вскочила, стискивая пальцы в кулаки и не стесняясь своей наготы.

— Твои слова и мой разум говорят, что ты меня любишь, но глаза… не видят. Ты хочешь, чтобы я сама решила, с кем буду и кого буду любить. И это разумно. Это правильно. А Уль не даёт мне такого выбора. Он не готов меня отпустить. Никогда. Чтобы ни случилось… И моё сердце ему верит. Вот в это страшное, уродливое, корявое оно верит больше, чем…

Внезапно двери на балкон распахнулись и в комнату влетел… Хиус.

— В городе бунт, — прорычал он. — Толпа с факелами, кольями и всем, чем придётся, валит на набережную.

Шэн вскочил. Джайри побледнела.

— Отвернись, — приказала немеющими губами.

Хиус фыркнул и отвернулся. Девушка принялась поспешно одеваться.

— Дьярви с тобой?

— Нет.

«Тогда откуда ты здесь?». Но это был лишний вопрос, а времени не было. Из распахнутых дверей доносился рокот, словно на город надвигался океан.

— Ты слышал, что они кричат?

— Кто-то пытался убить короля. Шэн, надо уходить. Забирай девку, потом договоришь.

Пальцы Джайри задрожали. Кто-то хотел убить Уля?

— Пытался? — тоненьким голоском уточнила она, отчаянно пытаясь справиться со шнуровкой корсета. — Он жив?

— Не знаю. Кричат «смерть убийце короля» и «да здравствует король», пойди их разбери.

Шэн подошёл и молча помог ей одеться. Джайри сухо велела:

— Хиус, вели оседлать коня… Или сам оседлай…

— Поедем на моём, — возразил слуга. — На твоём опасно.

Лис задрал девушке юбку, помог натянуть чулок и завязать. Потом вторую ногу. Как куклу усадил на кровать и обул в сапожки.

— Отвези меня во дворец, — приказала Джайри Белому дракону.

Времени для вежливых просьб не было. Девушка набросила плащ и бросилась на балкон. Под ним она увидела двух коней. В одном из них Джайри узнала Соловья из собственной конюшни. Сбежала по лестнице и направилась было к нему, но Хиус вдруг перехватил её за талию и зашвырнул на хрипящего скакуна с короткой, но густой чёрной шерстью.

— Шэн! — испуганно крикнула Джайри.

Лис взлетел на Соловья, пригнулся и крикнул Хиусу:

— Во дворец.

— Ты сдурел⁈

— Так надо.

Слуга запрыгнул позади герцогини, обхватил её талию рукой и засвистел. Странный скакун рванул вперёд, перемахнул садовую решётку, словно тренировочный барьер. «Он не простолюдин, — холодея подумала Джайри, — нет… совсем нет! Он лгал. Но и на рыцаря не похож… Кто же тогда Хиус⁈». Но тотчас другие мысли ворвались и заняли её разум.

Уль! Уля пытались убить! А, может, даже и убили… в брачную ночь? Но — кто? И откуда в городе стало известно про покушение?

Набережную заполнила толпа. Лица людей были искажены гневом. Отовсюду слышались крики «Смерть!», «Смерть!», а всё остальное тонуло в рёве. Конь Хиуса широкой грудью прорубал проход в толпе, а Соловей следовал за ним. Было в этом вороном что-то мистически-ужасное: люди отшатывались, расступались перед ним.

Мрачный особняк Медвежьего герцога угрюмыми глазницами окон надменно взирал на разбушевавшихся горожан. Шёлковый дворец закрылся ставнями на первом этаже, а из окон второго на толпу смотрели арбалеты. Защищаются. У мятежников, видимо, не было намерения разгромить Шёлк, но кто же знает, куда раздуется пожар народного гнева? А вот в особняке Южных герцогов происходило неладное. Из разломанных окон торчали взлохмаченные головы. Люди с факелами бегали по комнатам…

Альдо? Нет, нет… он же в тюрьме… Но тогда почему — Южных герцогов?

— Куда спешишь, парень? Поделись девкой!

Чьё-то смазанное, бородатое лицо замельтешило впереди. Огромных рост, ручищи, в них — топор… Вороной поднялся на дыбы и резко опустился, напрыгнул. Раздался странный хруст. Кто-то завизжал, но всадники уже промчались вперёд.

Перед особняком Лэйды народа заметно поубавилось, и конь перешёл на рысь, а после развилки за Шугом: одна дорога — к королевскому дворцу, другая — на Северный тракт, — они помчались галопом.

— Быстрей, быстрей, — шептала Джайри.

Сердце сковал ледяной ужас.

Девушка не заметила, когда Шэн отстал от них. Вдвоём с Хиусом они оказались перед калиткой королевского сада. Тут уже было несколько угрюмых простолюдинов, но вся толпа, явно направляющаяся именно сюда, ещё не прилила. Мрачный стражник держал пику наизготовку.

— Пропусти, — велела Джайри.

— Кто будешь?

— Перед тобой — Серебряная герцогиня, идиот! — гаркнул Хиус. — Жить надоело⁈

Калитка распахнулись. Вороной помчал по газонам, растаптывая цветы и можжевельник. И Джайри задохнулась от страха: всё было освещено. Чем ближе к королевскому флигелю, тем больше — стражников, лучников. Казалось, во дворце не спал никто.

Едва они подъехали, Джайри буквально соскользнула с коня и бегом бросилась в спальню.

— Где король? — крикнула ближайшему стражнику.

— В Голубом кабинете.

Джайри развернулась, подхватила юбки, едва ли не до колен обнажив ноги, и побежала в другую сторону. Что-то произошло. Что-то ужасное. Все встречные были бледны и растеряны. Даже стражники! Юдард возьми, даже они! Уль никогда не допустил бы такую панику…

Не чувствуя слёз, Джайри взбежала вверх по лестнице, буквально взлетела, пронеслась по коридору…

«Но он сказал: в кабинете. Значит, Уль жив…»

Схватилась за ручку двери, однако лучник, дежуривший перед дверью, вклинился, отстраняя её.

— Король приказал никого не пускать.

Дьярви?

— Дьярви, пусти меня, пожалуйста…

— Приказ короля.

— Немедленно! — закричала Джайри зло. — Слышишь⁈ Прочь с дороги!

Она ринулась на дверь, но Дьярви, весь красный, не сдвинулся с места. Девушка зарычала и ударила его кулаками в грудь.

— Я приказываю!

И тогда дверь распахнулась. Её открыл сам король. Джайри громко всхлипнула и бросилась ему на грудь. Обняла, вся дрожа, уткнулась лицом в камзол.

— Ты жив… Уль… ты жив!

Ульвар обнял её левой рукой.

— Дьярви, спасибо. Больше никого.

Ввёл в кабинет и закрыл за ними дверь. Погладил по голове, но без нежности, а затем отступил.

— Джайри, приди в себя. Я ранен, но страшно не это. Соберись. В городе мятеж. Люди требуют выдать им Альдо.

— Альдо? — Джайри вздрогнула и попятилась, широко распахнув глаза. — Но почему… Альдо?

— Сегодня ночью с помощью сообщников лорд Рандвальд Южный бежал из темницы, — ровным, жёстким голосом сообщил король. — Он ворвался в мою спальню и пытался убить меня, но смог лишь ранить.

— Нет, нет, нет, — прошептала Джайри пятясь, — пожалуйста, нет!

Ульвар тихо и глухо зарычал, шагнул к ней и встряхнул за плечо.

— Джайри, кончай истерить! Город поднялся на дыбы, дворец Южных герцогов громят, но этим дело не закончится.

— Выйди к ним, скажи им…

— Выйду и скажу. Если ты не можешь владеть собой, иди в мои покои. Ляг и спи. И не мешай мне разбираться.

Джайри сильно укусила себя за губу. Вытерла слёзы. Опустилась в кресло, схватившись за голову. Закрыла глаза и попыталась успокоиться.

— Что теперь будет с Альдо?

— Джай… Ты серьёзно? — закричал он. — Тебя сейчас волнует судьба придурка, который меня чуть не убил? Прости, но это была уже не вспышка тупой ревности и идиотской ярости. Он трижды наносил мне удар, Джай. Трижды! Я мог бы уже валяться трупом.

Джайри закусила губу. Да, Ульвар прав… Нельзя переживать за того, кто… это почти предательство. Но Альдо… Богиня…

Король подошёл к двери и снова распахнул её:

— Дьярви, передай приказ. Мне нужен Ференк и Рэнд. Срочно.

«Капитан лучников и капитан королевской стражи». Только сейчас Джайри поняла, что задыхается. Жёсткий тон Уля прозвучал обидно, но разбираться с этим не сейчас.

Богиня… Альдо пытался убить Уля! Город сошёл с ума… Народ требует крови…

— Ты напрасно приехала, — мрачно заметил Ульвар. — Я со всем сам разберусь. Ты мне будешь только мешать.

— Я боялась, что ты… что тебя…

Король мрачно взглянул на неё, подошёл, присел на корточки, взял левой рукой её ладонь. Тон прозвучал терпеливо, но девушка услышала, что Ульвар взбешён и с трудом держится:

— Я жив, Джай. Всё хорошо. Успокойся. Ладно? Было бы очень хорошо, если бы прошла в мою спальню и попыталась уснуть. Это было бы самое лучшее.

— Нет, — отчаянно прошептала она, стискивая его пальцы.

Она видела, что её присутствие его раздражает. Ульвар закусил губу, резко поднялся.

— Хорошо. Тогда останься в кабинете. Пришлю тебе начальника тюрьмы, расспросишь его.

— А ты?

— А я поеду общаться с народом, — король криво усмехнулся.

Она давно не видела его настолько злым.

— Я с тобой.

— Нет. Ты останешься. Это приказ, Джай.

— Но…

На его щеках заходили желваки.

— Юдард раздери, — зарычал он, — или ты остаёшься здесь, или я прикажу тебя арестовать, и ты заночуешь в тюрьме.

Она вспыхнула и вскочила.

— Арестуй. Я буду спать в тюрьме.

Ульвар схватил стульчик для ног, размахнулся и шарахнул его об стену. Джайри попятилась, закусив губу. По лицу короля тёк пот. Глаза сверкали злобой. «Он меня сейчас ударит», — вдруг поняла девушка, и ужас захлестнул, скрутил. Она вспомнила другое лицо, и в её ушах зарычал голос, который она часто слышала во сне: «серебряная шлюха». Джайри зажмурилась.

— Тш-ш, — Ульвар мягко прижал её к себе. — Джай… Тише. Прости. Прости меня. Я тебя напугал.

Он коснулся её макушки губами… Девушка почувствовала, что его тоже трясёт.

— Тише, моя хорошая. Я никогда тебя не обижу.

Погладил, уже мягко и нежно, снова поцеловал макушку. Джайри судорожно всхлипнула. Уткнулась носом в его плечо.

— Пойми меня, моя хорошая, — зашептал Уль с непривычной мягкостью, — я за тебя боюсь. Я рад, что мать не в городе. Её бы точно разорвали на части. Толпа — это страшно. Сейчас они готовы порвать за тебя любого, а через десять минут растопчут тебя как злейшего врага. Я не хочу, чтобы ты пострадала. Ты или твой ребёнок. Малышка, будь умной девочкой, пожалуйста. Оставайся во дворце. Ты мне нужна.

Потёрся, тихо застонав, о её волосы и добавил хрипло:

— Я тебя люблю, Джай.

— Ваше величество? — грубоватый голос капитана Ференка заставил Джайри очнуться и вздрогнуть.

— Полк выстроен?

— Да, Ваше величество.

— Капитан Рэнд?

— Да, мой король.

Ульвар отпустил Джайри, и та увидела обоих капитанов: седовласого худого Ференка с носом-уточкой и грузного Рэнда, чьи маленькие глазки остро смотрели из-под низко надвинутого на них лба.

— Людей беречь. В бой без моего приказа не вступать, — резко бросил король, обернулся, взглянул на Джайри.

Кивнул и вышел. Оба капитана поспешили за ним.

— Никого не впускать и не выпускать, — услышала Джайри последний, глухой приказ за дверью.

Не выпускать — это её. Понятно.

— Сама виновата, — проворчала Джайри, — повела себя как психованная девчонка.

Она плотно закрыла дверь на балкон, снова опустилась на кресло, подтянула колени к подбородку. Её била крупная дрожь. Джайри уткнулась лбом в коленки, попыталась расслабиться. Но мысли не уходили.

Бунт в городе…

Альдо пытался убить Уля…

Альдо ранил Уля… пролилась кровь короля.

Джайри зазнобило. Она машинально погладила живот и откинулась на спинку кресла. Потом резко вскочила и принялась ходить по комнате взад-вперёд. Голова и сердце разрывались на части.

«Он его казнит», — вдруг осознала девушка.

Это было самое логичное и правильное решение в этой ситуации. Народ обожал своего короля. Теперь, после брачных торжеств — особенно горячо. Толпа хотела растерзать злодея. Есть только два решения: выдать Альдо толпе на растерзание или ввести войска. Отозвать Яра в Шуг и… воевать со своим городом. А потом повесить зачинщиков…

Джайри знала, какой вариант выберет Уль.

Лучше пусть погибнет один невиновный, чем погибнут тысячи… Тем более, Альдо виноват.

И всё же…

Девушка подошла и прижалась лбом к стеклу двери на балкон. Сад опустел. Огни погасли.

Альдо… друг Лари. Единственный сын тёти Ювины, которую ларанята долго считали сестрой своего отца.

— Папа, — прошептала Джайри тихо, — что мне делать?

А потом решительно тряхнула головой. Нет. Она — дочь Ларана, Морского герцога и пирата. Дочь Джии, княжны кровавых всадников. Она не будет сидеть, рыдать и надеяться не понятно на что.

Распахнув дверь, герцогиня вышла в обезлюдевший сад.

Загрузка...