Синева

15

Реакции молодого поколения старшему не понять. Лара с Макаром так бережно и трепетно преподнесли Маше новость об очередной отсрочке возвращения Славы, об его участии в испытании вакцины, что она тут же, ни на секунду не задумавшись, выпалила:

– Это же здорово!

Макар лишь хмыкнул, а Лара прямо таки задохнулась от возмущения – только она и переживает за их мальчика!

– А что у вас такие лица? Вы прививок боитесь? Надо вам со Стефой пообщаться – она вам вмиг все разъяснит!

– А она тоже вирусолог?

– Почему? Нет, она историк. Макар, вы же с ней без конца обсуждаете всякие исторические темы…

– Ну, может, она вундеркинд какой.

– У них дома за столом все разговоры о работе отца и мужа, так что она в вопросе разбирается на профессорском уровне. Рекомендую.

Стефа охотно даже не просветила, а обнадежила и воодушевила взволнованных родителей:

– У вас в стране разрабатывают крутую вакцину – она максимально результативна, да и побочка легкая, без развития патологий. Если бы мой отец работал на такой базе и на той же стадии к моменту нашей эвакуации, мы были бы не здесь, а привиты. Единственный и существенный момент – лекарство создается на основе наших препаратов. Да, конечно, организованы международные лаборатории, где умы ученых всех стран сливаются в едином усилии ради спасения человечества, но политические соображения и экономические выгоды никто не отменяет. Лене придется долго ждать.

– А мы тебя выкрадем и в обмен потребуем поделиться разработками! – брякнула Машка, намазывая тост клубничным вареньем, слизывая липкие капли с руки.

Опешили – это слабое слово для описания состояния Макара с женой. А Стеша лишь фыркнула – явно у подруг свое представление о юморе.

– Это бесполезно. Мой отец уже свое дело сделал – его можно заменить, а значит, государство не впишется. А вот получить контрабандную вакцину через него – это да.

– Будем иметь в виду! – не унималась Машка.

– Только при Марте ничего такого не говори – она сразу настучит, – серьезным тоном предупредила Стефания.

– Я – молчок, – заявила довольная собой Маша.

– Что значит «настучит»? – нахмурился Макар и пододвинул блюдце под капающее варенье.

– Тук-тук, вот так. Марта у нас шуток не понимает, а у нее миссия – за мной приглядывать.

Марта же записалась на уроки аргентинского танго, в связи с чем у нее появился четкий регламент свободного времени. Три урока в неделю и пятничная вечеринка – будьте любезны не беспокоить в эти священные часы. Надо заметить, она никого с собой не приглашала на свой личный праздник жизни. Щечки у нее зарумянились, глазки заблестели.

– Попомните мое слово! Мы еще замуж ее выдадим! – глумился над «белкой» Мартой Макар.

Нехорошо, нехорошо, Макарушка.

А хорошенького, как известно, помаленьку. Вроде бы все тревоги улеглись, все проговорили и выдохнули.

В последнюю ночевку Камилы и Принца на карантине Лариса подскочила посреди ночи с криком:

– Землетрясение!

Макар рывком сел на кровати, попытался сфокусировать взгляд на люстре, та вроде бы не качалась, а вот под окнами раздался громкий хлопок и ночь прострелило очередью сломанных веток.

– Лара! Выруби щиток! Быстро! Я – на воду!

И тогда бахнуло и вспыхнуло.

Теперь можно было спешить не так быстро. На ощупь, вдоль стен, прислушиваясь и вздрагивая от каждого звука, спустились вниз.

Абсолютная темнота – наверное, весь район обесточен, – и лишь вниз по улице стремительно удаляются габаритные огни грузовой машины. С тихим шипением из оборванного шланга выливается вода и впитывается в некошеную траву. Кричат и перелетают с ветки на ветку перепуганные птицы. Потрескивают поврежденные деревья. Люди на балконах окликают друг друга и скрещивают лучи фонарей.

Макар обесточил дом. Перекрыл воду. Взял большой фонарь и вышел на крыльцо. Пятно света перескакивало с места на место, ощупывало деревья, траву, горшки с цветами, ворота, светлый прямоугольник высохшей травы и щебня, черный ожог взрыва… Бокс исчез.

В садовых галошах Макар прочавкал по мокрой траве к месту происшествия – с этого ракурса впечатление не изменилось. Бокс исчез. В том месте, где раньше сад накрывала плотная крона старого ореха, свет далеких звезд, преодолев миллионы лет пути, встретился со своим отражением в дрожащих капельках воды.

– Макар, что нам делать? Куда звонить в первую очередь? – Лариса стояла рядом и протягивала ему телефон.

– В полицию. Как бы это ни выглядело, прежде всего, пропали два человека. Я посмотрю, что на улице.

Возле ворот личинкой извивался патрульный в коконе из липкой ленты и листьев, сбитых с веток магнолии.

– Ну, молодец. Сам позвонишь своим или я? А ты полежишь, отдохнешь еще маленько…

За всеми хлопотами завязался новый день, солнышко взошло и осветило двор. Урон хозяйству небольшой: электрики свою работу сделали, с водяным шлангом сам разобрался, от проплешин на газоне через пару месяцев и следа не останется, а вот старое дерево пострадало серьезно – обломаны крупные ветки, пошла трещина по стволу, и без помощи специалиста не обойтись.

– А ты все переживал, как нам от бокса избавиться. Видишь, какой неожиданный поворот сюжета. Они же не установят нам здесь новый?

Лариса поставила перед Макаром тарелку с глазуньей. Посередине стола потела нарезанная брынза, дольки помидора дразнили искрой на малиновой мякоти, в зеленой лужице оливкового масла медленно оседали крупные хлопья соли, подрумяненные ломтики хлеба разжигали аппетит, листики петрушки подрагивали на сквозняке.

– На каком основании? Слава теперь совсем в другой программе участвует, интереса у нас никакого, деньгами нас не соблазнить. Расторгнут договор по причине форс-мажора, да и все. Еще неизвестно, как они собирались свою часть контракта осуществить при новых-то ограничениях.

Приборы звякнули о край тарелки, хрустнул ломкой коркой хлеб, и крошки усыпали скатерть.

– Тоже все время об этом думала. Надеялась, все равно найдут лазейку, а нам надо лишь честно выполнять свои обязательства. – Лариса устало потерла лицо ладонями, тупой стороной ножа собрала в кучку хлебные крошки. – Позавтракаем, и я схожу предупредить детей.

– Знаешь, когда бахнуло, я все ждал, что сейчас прибежит Прокопий с ружьем. Видимо, и он иногда ночью спит.

– Так у него теперь такая жизнь веселая, что он и днем и ночью спит. Будешь еще кофе?

– Да, сам налью, сиди. Я узнаю, как долго у нас полиция будет ковыряться. Если нет нужды, пусть Машка не торопится возвращаться.

– Ты думаешь, ее не будут опрашивать?

– Опросят. Всю улицу опросят. Я имею в виду, что пока снимают следы на участке – пусть не мельтешат здесь.

– Макар, а что, думаешь, произошло?

– Поживем – увидим.

Макар сам для себя еще не решил, стоит ли рассказывать полиции о том, что видел. Если Питер ввязался в темные делишки и обидел важных людей, то его жену с сыном вполне могли выкрасть с целью шантажа. Уж если у их Марии взятие заложников – один из первых способов решения кризисных ситуаций, то криминалу это присуще и подавно. Хотя не проще ли было дождаться выхода женщины с мальчиком из бокса? Ну и мысли, спасибо, Маша. Или Питер сам прячется, а таким способом радикально решил вопрос воссоединения семьи, опередив недругов, а заодно и «закладку» свою не потерял, а может, вообще все случилось из-за этого «груза». Ну и третий вариант – бокс дрейфует в море или медленно погружается на его дно…

– Но они в безопасности? Я все переживаю, что если бокс не смогут открыть, то они задохнутся без вентиляции.

– Люди сейфы вскрывают и с медицинским боксом как-нибудь разберутся. Ты видела ее мужа? Это совершенно неведомый, непонятный нам мир. Женщины у таких мужчин готовы ко всяким передрягам. Ты, цветочек, в такой атмосфере и дня бы не продержалась…

– С чего это? – Лариса уперла руки в боки и задрала подбородок.

– Я что-то про тебя не знаю? – приподнял Макар бровь в притворном удивлении.

Переключились на дружескую пикировку и оставили в покое тему Камилы с Принцем. Пусть полиция разбирается с тем, что за публику на остров завозят. Будто своих проблем не хватает.

И тут Лариса как подпрыгнет на месте, Макар аж подавился и закашлялся.

– Мы забыли! Мы совсем забыли! – Жена стучала Макара по спине кулаком, и ее возмущение выплескивалось прямо в его раскрасневшееся от кашля лицо.

– Что?! Кха-кха. Кху…

– У Яна через неделю день рождения!

– О боже!

– А у нас ни подарков, ни площадки для праздника…

– Через неделю тут все будет в порядке. И подарки купим.

– Так, все. Я побежала к Прокопию – надо срочно все обсудить с Машей. Посуду вымой, все убери.

– Да уж разберусь.

Может быть, женщине, рожающей в год по младенцу, и приходится путаться в датах появления ее многочисленных детей на свет, этого не может доподлинно знать ни автор, ни Машка со Стефой, ни Лариса – это матери одного ребенка, и им никогда не забыть дня, когда произошла главная метаморфоза их жизни.

– В том году была такая ранняя осень и в день его рождения выпал первый снег!

– Пятого сентября?

– Да, представляешь? А в этом будет настоящая жара и даже дождей не обещают.

– Так здесь и климат другой. Можно вынести большой стол прямо на середину лужайки…

– И я заказала шарики там же, откуда привозили для Эвы с Карлом, большие такие фигуры мультяшных динозавров. Помнишь, я тебе рассказывала – у нас отсиживались бабушка с внуками… какие-то правительственные родственники… Еще мыльные пузыри, фокусник…

– Ээ.... а гости-то будут?

– Какие гости? Нас смотри как много! И торт хочу заказать яркий, тоже с динозаврами из шоколада…

– А Лариса не обидится? Может, она сама хочет торт испечь.

– Пусть печет, все съедим.

Вот так Маша со Стефой уже все решили и придумали. Почему Лариса пребывает в уверенности, что если она о чем-то не подумала, то об этом никто больше не в состоянии позаботиться? Эта черта появляется вместе с рождением ребенка и больше вообще никогда не проходит?