Синева

27

КАМИЛА

Свет уличного освещения кусками врывается в тесную комнатку. Трясет и подбрасывает. В ее руках тихонько скулит Принц – во время рывка он ударился подбородком о колени и что-то прикусил во рту. Вытекло совсем немного крови, но они перепачканы ею, и острый кровяной запах усиливает животный страх. Камила, сидя на полу, вытянула ноги в разные стороны, упирается ими в стенки. Одной рукой держит сына, другой старается смягчить удары о края койки, с которой ей пришлось сползти. Все завалено коробками и вещами, заполнившими за две недели бокс. Где-то под этой кучей спортивная сумка с самым необходимым и самым важным, собранным, как было написано в записке. Камила пытается уследить за ее перемещениями. Тряска прекращается – они выехали на трассу, мимо проносятся редкие фонари. Она тянет за край простыни, слюнявит ее и обтирает перепуганную мордочку сына – ничего страшного, просто лопнула губка. Тс… все заживет, малыш, все заживет.

Так они едут довольно долго. Камила делает гнездо из одеяла, усаживает туда ребенка, аккуратно передвигаясь, находит воду, придвигает поближе сумку, пытается разглядеть хоть что-нибудь за стеклом. Кромка неба сереет и медленно набухает багрянцем. Мимо проносятся камни полевых оград посреди высокой травы. Спустя, может быть, час машина меняет направление, дорога становится ухабистой, колеса попеременно ныряют в ямы. Темными кучами мелькают беспорядочные навалы камней. Принца начинает тошнить, Камила хватает первую попавшуюся под руку тряпку, собирает в нее выброшенную маленьким тельцем жидкость. В руке мерцают чешуйки дорогого брендового платья, и девушка нервно смеется.

Она держит спеленутого одеялом сына, локти и колени у нее в ссадинах. Машина катится под уклон, и весь хлам в боксе валится на них. Машина останавливается, мотор глохнет. Камила раскидывает коробки, пытается увидеть, где они остановились. Кругом скалы, откуда-то сверху льется слабый утренний свет. Слышатся грубые мужские голоса, бросающие отрывистые фразы, размеренный шум – рядом плещется море.

У Камилы начинается приступ удушья, рыдания подбираются к горлу, и тело бьет мелкая дрожь. Она представляет, как они вечность дрейфуют в боксе по бескрайним водам… Или он слишком тяжелый и начнет погружаться под воду?! И тогда вода медленно-медленно будет заполнять их жилище через маленькие отверстия воздуховода и приемной кюветы, пока они не захлебнутся…

– Мама, – говорит Принц, – мы приехали?

Камила берет себя в руки. Сажает мальчика на кровать, прислушиваясь к голосам снаружи, находит чистую одежду, приводит в порядок себя и сына, придвигает сумку и ждет.

Она понимает, что ее жизнь изменилась. Что навязанная ей роль безвольной игрушки окончена. Она опять сама за себя. И не только за себя.

Подходит человек в робе, велит Камиле сделать тесты. Еще и еще – не нарушаем протокол выхода. Не понять, злится он или торопится. Она безропотно совершает необходимые действия. Они с сыном чисты. Подходит другой, его лицо закрыто бородой, он не смотрит на них, грубо приказывает:

– В угол!

Камила не расслышала, не поняла. Он снова рявкает, показывает, куда им следует забиться, размахивая бензопилой. Взрезает блокирующие дверь замки, открывает бокс и уходит.

Снова появляется первый мужчина. Он светлоглаз и полноват, лицо приветливое, со следами усталости. Протягивает Камиле руку, принимает сумку, а затем помогает взобраться по наклонной поверхности ей и ребенку.

Это маленькая бухта в расщелине высокого берега. Неподалеку на воде покачивается катер береговой охраны. Ранним утром вода гладкая, зеркальная, у самой кромки мелькают крошечные рыбешки. Маленький Принц моментально становится на колени и погружает ладошки в воду. Рыбки прыскают в разные стороны и тут же, любопытные, возвращаются обратно. Камила насторожена и готова отреагировать на любое внешнее воздействие. Катер приближается максимально близко к суше. Бородатый что-то гортанно кричит рулевому, подхватывает Принца на руки и заходит с ним в воду. Камила бросается следом. Их принимают на борт, и тут же рядом плюхается брошенная сумка.

– Отчаливай!

Капитан черный от загара и кареглазый. У него яркие белки глаз и зубы тоже, хотя они совсем не белые и даже не все на месте. Щедрая щербатая улыбка.

– Девушка будет кофе? – И уже наливает из термоса, не дожидаясь ответа. Подмигивает и достает пакет с печеньем: – Любимая позаботилась. Ну, как?

Камила принимает и то и другое, передает печеньице сыну. Мальчик голодный, но он захвачен происходящим – шумом, ветром, брызгами, криками пикирующих к воде чаек. Печенье ломается и падает, он испуганно смотрит на капитана.

Тот хохочет:

– Да ладно, малой!

Ставит между ними пакет, спускается в рубку и включает переговорное устройство.

Камила сжимает в руках стакан с кофе, следит за капитаном глазами, ей не разобрать слов, но она уверена – речь идет об их судьбе. Когда он возвращается, она так впивается в него взглядом, что улыбка сползает с его лица.

– Ты напугана? Вас никто не обидит. Мы привезем вас в город, и там вами займутся хорошие люди. Все будет в порядке.

Камила подносит кофе к губам. Он почти остыл, он горький, в нем нет ни сахара, ни молока, но он пахнет хорошим кофейным зерном, он пахнет обычной жизнью.