Слишком много

ГЛАВА 15

Талия

Летние месяцы в Ньюпорт-Бич проходят бурно.

Я работаю семь дней в неделю, совмещая работу в загородном клубе и официанткой. Я также подменяю других девушек, когда Джаред просит. Я пытаюсь вернуть его расположение к себе после того, как две недели назад провела четыре дня, восстанавливаясь после тяжелейшего гриппа. Тео взял отгул на работе, чтобы позаботиться обо мне, следил, чтобы я вовремя принимала таблетки, и баловал меня едой на вынос, сладостями и объятиями. Он спал в моей постели три ночи подряд, утверждая, что так безопаснее.

Я не протестовала. Мне нравилось, что он рядом.

Жаль, что в какой-то момент я должна была поправиться. Я бы проболела еще немного, если бы хоть как-то контролировала свое самочувствие.

Возможно, даже дольше, чем на немного.

Сейчас мы оба наверстываем упущенное на работе, так что я вижу его только между делом. Он спит, когда я прихожу домой после работы официанткой, обычно слишком уставший, чтобы раздеться, и все еще спит, когда я встаю в пять утра.

Я устала, поэтому решила пока не работать на вечеринках по пятницам и субботам. Всем нужно иногда отдыхать.

В пятницу днем Тео нет дома, но Арес встречает меня в прихожей, просясь на руки. Я даю ему горсть лакомств и наполняю его миски свежей водой и кормом. Через несколько минут дверь снова открывается. Арес выбегает из кухни, чтобы поприветствовать Тео.

— Привет. — Он входит с ящиком пива в одной руке и двумя коробками пиццы в другой.

— Привет. — Я отстраняюсь, когда он подходит ближе, чтобы поцеловать меня в щеку. — Твои братья придут?

— Нет. Ты сегодня не готовишь. У тебя не было выходных с тех пор, как ты заболела. Спроси, сколько ты должна мне за пиццу, и я накрою твое милое личико подушкой, пока ты будешь спать и смотреть, как ты делаешь свой последний вздох.

Я ударяю локтем по его ребрам.

— Это очень описательно. Если ты ждешь, что я скажу: «О, это так ненужно, ты же знаешь, я не против готовить», то не надейся. Я открываю крышки на двух бутылках пива, прежде чем мы садимся за стол и принимаемся за еду. — Спасибо. Мне нужен был выходной. Я думала, что справлюсь, но недооценила, сколько сна нужно моему телу.

— Я все время говорю тебе перестать работать официанткой. Я знаю, что ты хочешь снять жилье, но тебе не нужно спешить уезжать отсюда.

О, если бы он только знал, что у меня уже давно достаточно денег, чтобы снимать небольшую однокомнатную квартиру. Я не тороплюсь уезжать отсюда, хотя, возможно, мне стоит уехать. Мои чувства к Тео выходят из-под контроля, а он все еще держит меня на расстоянии.

— Я хочу, чтобы ты пошла со мной на вечеринку «Неожиданная правда» у Нико завтра.

— Мы уже говорили об этом. В воскресенье я работаю, а вечеринка, скорее всего, закончится только рано утром. Я слишком устала, чтобы снова пропустить время сна.

— Вообще-то, ты не работаешь в воскресенье. Я попросил Джареда дать тебе выходной. Не сердись, ладно? Я просто думаю, что тебе не помешает ночь, чтобы расслабиться, отдохнуть и…

— Он согласился дать мне выходной? — вмешалась я, мои брови сходились узлом. — Я спросила его об этом на прошлой неделе, и он сказал, что ни за что. Как ты это сделал?

Тео пожимает плечами, чувствуя видимое облегчение от того, что я не сержусь. Вечеринка «Неожиданная правда» звучит захватывающе, а с тех пор как я приехала в Америку, у меня не было времени на развлечения, кроме той ночи, когда я встретила Тео.

— Я очень убедителен.

— Безусловно. Спасибо.

Улыбка на его лице превращает мою кровь в газированную воду. Жить с ним с каждым днем становится все сложнее. Я думаю о нем двадцать четыре часа в сутки, и перед тем как заснуть, представляю его руки и губы на себе, скучая по теплу его тела.

— Вот дерьмо! — Я опускаю кусок пиццы обратно в коробку. — Кажется, у меня нет ни белого платья, ни даже блузки, чтобы надеть. Какие-нибудь бутики открыты в это время?

— Я позабочусь о тебе. — Он исчезает в своей комнате и возвращается с белым мини-платьем с рюшами. — Я попросил Шона и Джека подобрать для тебя наряд.

— Они думают, что я уменьшилась за последние две недели? — Я проверяю этикетку. — На нем написано, что размер 6, но выглядит он как 2. — Я потянула за обе стороны, чтобы проверить, растягивается ли ткань. — Может, подойдет.

— Подойдет. Тебе нравится?

— Нравится. Ты попытаешься задушить меня подушкой, если я спрошу, сколько я тебе должна?

Он кивает с суровым выражением лица.

— Определенно.

— В таком случае, — я приподнимаюсь на носочках и прижимаюсь губами к его щеке. — Спасибо.

— Не за что. А теперь иди прими душ или ванну, а я пока поставлю Озарк.

В комнате темно, когда мочевой пузырь пробуждает меня от глубокого сна. Проходит мгновение, прежде чем мои глаза адаптируются, и еще одна секунда, прежде чем я оцениваю свое положение.

Я не в постели.

И я не одна.

Я на диване, завернутая в объятия Тео под мягким одеялом, моя голова прижата к его шее. Ритм моего сердца мгновенно становится неровным. Эндорфины смешиваются с ощущением пушистости в груди, сдобренным легким диким вожделением.

Прекрасно, кучей вожделения.

Почему он всегда так соблазнительно пахнет?

Должно быть, мы заснули за просмотром Озарка. Хотя… если бы это было так, разве телевизор все еще не был бы включен?

Мягкое, всепоглощающее тепло заполняет мои внутренности. Он решил остаться со мной на диване после того, как я задремала. Мне нужно в туалет, но вырваться из его объятий, не разбудив его, может оказаться невыполнимой миссией. Мне слишком комфортно, чтобы прервать объятия. Слишком безопасно, когда его теплое тело прижимается к моему.

Я скучала по этому.

Мое колено согнуто, моя нога расползлась по его бедрам, и я держусь за его футболку, как будто бессознательно отказываюсь позволить ему отодвинуться. Если он проснется, мне придется идти в свою комнату, и кто знает, когда еще представится такая возможность? Я пытаюсь обмануть свое тело, что мне не нужно в туалет, и я продержусь еще два часа. Сейчас три часа ночи, а будильник прозвенит в пять, чтобы разбудить меня на работу.

Мой мочевой пузырь сопротивляется. Мой живот прижат к тазобедренной кости Тео, что не помогает делу, и в итоге я меняю положение.

Он вздрагивает, крепче прижимается ко мне и зарывается лицом в мои волосы.

— Даже не думай выбираться отсюда, — говорит он, его голос хриплый. — Засыпай.

— Я пытаюсь, но мне нужно в туалет.

С глубоким стоном он поднимает руку и отбрасывает одеяло в сторону.

— Давай быстрее.

Темнота в комнате скрывает огромную ухмылку на моем лице, когда я на цыпочках пробираюсь в ванную. Тео все еще в той же позе, когда я приползаю к нему через три минуты, но у меня нет возможности снова спрятать лицо у него на шее. Он переворачивает меня, прижимая спиной к своей груди, одну руку кладет мне под голову, а другой обхватывает талию.

— Спи, omorfiá.

Он называет меня так с самого первого дня, но это не перестает заставлять меня трепетать внутри. Я набираюсь храбрости и беру его руку, переплетаю пальцы и провожу большим пальцем по костяшкам его пальцев, погружаясь в сон. Проходит не более пяти минут, когда срабатывает будильник, но в этот раз в комнате светлее, что намекает на то, что прошло больше времени.

— Еще пять минут, — бормочет Тео. — Нажми «отложить».

Это его лучшая идея на сегодняшний день. Я наклоняюсь, чтобы взять телефон с журнального столика, затем прижимаюсь к Тео и снова закрываю глаза.

— Я подброшу тебя до работы, — хмыкает он, когда будильник снова начинает пищать. Он забирает телефон у меня из рук и, постучав по экрану, устанавливает еще один будильник, а затем кладет мобильник на подлокотник, притягивая меня к себе.

Я не могу удержаться от хихиканья, когда он прижимает меня к себе как можно ближе.

— Кто бы мог подумать, что Тео Хейс любит обниматься?

— Никто тебе не поверит.

Я снова выхватываю телефон, чтобы сделать селфи, на котором мы запечатлены в объятиях друг друга. Его глаза распахиваются при звуке щелчка фотоаппарата. Он пытается забрать телефон, но я не собираюсь позволять ему удалить единственную нашу фотографию.

Мы играем в борьбу, пока я пытаюсь не дать ему одолеть себя, но он сильнее, и я оказываюсь под ним, засовывая телефон в лифчик.

— Думаешь, это меня остановит? — бормочет он, держась за мою талию. — Отдай мне телефон. — Его пальцы исчезают под подолом моего топа, его прикосновения становятся легкими, заставляя меня извиваться, когда он прослеживает изгиб моей талии. — Не испытывай меня.

Мы находимся в самом компрометирующем положении, которое только можно себе представить. От давления его утренней эрекции на мое бедро мое тело воспламеняется от возбуждения. Я мгновенно готова, трусики мокрые, соски твердые. Он не пытается скрыть это, не подстраивает свое тело, чтобы скрыть, насколько он тверд.

Мои внутренности сжимаются в предвкушении с каждым дюймом моей кожи, к которой он прикасается. Атмосфера становится тяжелой, в ней гремят сексуальные угрозы, достаточно сильные, чтобы испепелить бриллианты.

Его сердце учащенно бьется о ребра, которые вдавливаются в мою грудь, и мое сердце принимает вызов, подстраиваясь под ритм. Каждый мой вдох становится неглубоким, коротким и напряженным.

Боже, я хочу его так сильно, что чувствую вкус собственного желания.

Благоговение в его глазах возрастает в десятки раз. Он словно околдован, заворожен ощущением моей кожи под кончиками пальцев. Когда его глаза встречаются с моими, зрачки раздуваются.

В любой момент.

Он поцелует меня.

И это будет впечатляюще.

Я представлял себе этот момент неделями, но реальность будет лучше. Она уже лучше, чем бесконечные сценарии, которые придумывало мое воображение. Я готова. Жду. Надеюсь.

— Ты такая красивая, детка, — шепчет он, пожирая глазами мое лицо.

Моя грудь вибрирует.

В буквальном смысле.

Будильник срабатывает, разрушая чары, вырывая нас из сексуальной, красной дымки как раз в тот момент, когда его пальцы касаются моего лифчика, и Тео отодвигается быстрее, чем мне хотелось бы.

Это больно.

Я достаю телефон и думаю о том, чтобы швырнуть его в стену, но, глубоко вздохнув, отключаю сигнал будильника и открываю фотогалерею, чтобы показать ему фотографию. На ней он спокоен, лицо расслабленное и довольное. Таким я его еще не видела.

Братья Хейс — профессионалы в сохранении бесстрастного, безэмоционального лица. Тем не менее я знаю Тео достаточно давно, чтобы улавливать его настроение по мелким жестам: сужению глаз, раздуванию ноздрей, вздергиванию уголков рта, когда он забавляется, но не хочет этого показывать.

— Мне нужно собираться на работу.

Он берет телефон, но не удаляет фотографию. Вместо этого он отправляет копию самому себе.