Слишком много

ГЛАВА 10

Тео

— ОНА ЖИВЕТ С ТОБОЙ? — буркнул Логан, устраиваясь на нескольких декоративных подушках на чудовищном П-образном диване в гостиной Нико.

Мы смотрим тренировку Гран-при Италии Формулы-1. Не то чтобы кто-то из нас сильно разбирался в автоспорте или интересовался им. Мы — автолюбители, но в более практическом смысле — сами водим и чиним, а не смотрим, как водят другие. Мы смотрим его только потому, что встретили директора команды McLaren в Кантри-клубе на прошлой неделе и нам стало любопытно.

Пока что это чертовски скучно. Тройняшки, правда, жужжат, и плоский экран их довольно сильно занимает, так что мы его не выключаем. Если мы это сделаем, они начнут разбрасываться своими подростковыми премудростями, а это дерьмо никому не нужно.

Моя голова ударяется о спинку дивана, а пальцы сжимают горлышко бутылки пива.

Попросить, а точнее, приказать Талии переехать ко мне было идеей, возникшей внезапно. Не самый удачный момент, признаю, но теперь я ничего не могу с этим поделать.

Мы все иногда ошибаемся.

Ошибка стала очевидной уже через час после того, как я спрятал чемоданы Талии в гостевой спальне. Она вышла из ванной после горячего душа, завернутая в полотенце, кожа блестела от лосьона или чего-то еще, пахло так чертовски съедобно, как летние ягоды и взбитые сливки. Этот запах заполнил квартиру, повис в воздухе и часами сводил меня с ума.

На следующий день я снова осознал свою ошибку, когда будильник Талии прозвенел в пять, вырвав меня из беспробудного сна. Нет, я не возражал против слишком раннего для любого здравомыслящего человека пробуждения. А вот то, что последовало за этим, заставило меня выдернуть волосы из головы.

Я обнаружил ее на кухне, варящей кофе, все еще в пижаме. Если самые короткие шорты, которые когда-либо были изобретены, в сочетании со скудным топом на бретельках можно назвать пижамой.

Мои яйца теперь синие.

Навсегда. Блять. Синие.

И что самое ужасное? Я не могу убедить свой испорченный мозг, что трах со случайной телкой поможет мне в моем деле. Я ехал в одиночку, чтобы сбросить накопившееся разочарование, засевшее глубоко в основании моего позвоночника. Дрочка помогает ненадолго, пока очередная невинная встреча не доведет меня до бешенства.

Прошлая ночь — яркий тому пример.

Я вернулся домой с работы около семи. Тишина в квартире заставила меня поверить, что Талии нет дома, она работает на очередной модной вечеринке. Я ворвался в ванную, чтобы принять душ, но обнаружил ее погруженной в ванну…

Иисус милостивый.

То, что ее дымящееся горячее тело скрывалось под толстым одеялом мыльных пузырей, наполнявших ванну, ничего не значило. Мое воображение компенсировало это в десятикратном размере.

В любом случае… это все хорошее развлечение.

Я только ненавижу, когда она рядом, потому что мой член начинает работать сам по себе, когда она рядом. Даже зная, какие пытки ожидают меня по ту сторону, я все равно попросил бы ее занять гостевую спальню.

Когда она намекнула, что каждый день ходит пешком пять миль до Загородного клуба, туда и обратно, я вышел из себя. Как будто недостаточно того, что она одна в Америке; нет семьи или друзей, которые могли бы ей помочь, нет никого, кто мог бы оказать эмоциональную поддержку.

Это еще не все.

У меня есть шесть братьев, родители, бабушки и дедушки, армия друзей на расстоянии телефонного звонка, которые всегда готовы прийти на помощь, оказать эмоциональную поддержку или составить компанию. Талия сейчас одна, но она по-прежнему самый позитивный человек из всех, кого я знаю. Я пересматриваю свою жизнь с ее появлением, потому что последние несколько лет меня поглощали деньги.

Большие. Всепоглощающие. Нескончаемые.

Идиотизм, на самом деле.

У меня комфортная жизнь. Большая квартира, новенькая машина, достаточно денег, чтобы тратить их на предметы первой необходимости, роскоши, а потом еще на кое-что, что оперативно переводится Нико, чтобы он мог сделать меня еще богаче. Я не почувствую счастья и удовлетворения, пока не стану богатым, верно?

Чушь.

Талия счастлива, живя в моей гостевой спальне, работая на двух работах, а в промежутках подрабатывая в моей квартире.

На прошлой неделе она вычистила все до блеска…

Ну, половину, потому что она уделила время глубокой чистке всего — окон, плинтусов и дверей в том числе.

Я орал во все горло, когда вернулся поздно вечером после четырнадцати часов работы в офисе. Уборка не является частью сделки, но Талия не обратила внимания на вылетающие из моего рта ругательства и на следующий день вычистила все остальное.

Она готовит мне завтрак, обед и ужин. Она выводит Ареса на прогулку по утрам и варит для меня кофе, чтобы мне не пришлось вставать с постели через час после ее ухода.

А записки… или лучше сказать — загадки?

Она приклеивает маленькие стикеры к кружке и стеклянным контейнерам для хранения продуктов, которые купила, чтобы упаковать мой обед: вопрос спереди, ответ сзади.

Почему банан пошел к дерматологу?

У него появились черные точки.

Что дают больному лимону?

Витамин С.

Банальные.

Глупые.

Абсолютно уморительные.

— Да, это так, — говорю я, отклеивая этикетку с бутылки. — Тебе стоит зайти как-нибудь. Я попрошу ее что-нибудь приготовить, и ты поймешь, почему я здесь выигрываю.

Уже почти восемь вечера, и Талия работает официанткой на закрытом мероприятии за углом от дома Нико, но я все равно отправляю ей сообщение.

Я: Ты работаешь завтра вечером?

Талия: Нет, а что?

Я: Я хочу пригласить своих братьев. Мы можем приготовить те куриные шпажки с салатом?

Талия: Ты недостоин семейного рецепта. Я сама приготовлю.

— Всем ли завтра удобно? — Я оглядываю комнату. На диване Нико без проблем поместились мы семеро, и еще семь лишних человек могли бы с легкостью разместиться.

Весь дом очень большой и показной. Шесть спален, гараж на пять машин, подъездная дорога, на которой могут уместиться еще двадцать, и задний двор размером с футбольное поле. Все это обтянуто самыми дорогими материалами: мрамором, золотом, шелком, бархатом и черным деревом. Все это было здесь, когда он купил дом, но мы до сих пор укоряем его за роскошный вкус.

— На этот раз нам придется пропустить веселье! — восклицает Конор, устремив взгляд на плоский экран, где — сюрприз, сюрприз — машины все еще гоняют по трассе. — Брэндон устраивает вечеринку. Мы не можем ее пропустить.

Слава Богу. Они еще слишком малы, чтобы общаться с нами четырьмя. Слишком шумные и раздражающие своим подростковым поведением, тарабарщиной, которую они называют сленгом, и постоянными разговорами о кисках.

Может, через пару лет…

Логан достает еще одно пиво и приступает к ритуалу отклеивания этикетки. Хорошо, что тройняшки заняты, а то они предложили бы ему трахнуть одну из своих слишком юных школьных подруг, что разозлило бы Нико до предела.

— Надеюсь, ты получишь эту задницу, — щебечет Логан.

Внезапное желание впиться ногтями в его лицо накрывает меня ни с того ни с сего. Я не святой, но в то же время я не из тех, кто теряет самообладание по щелчку пальцев, как Нико или Логан. У них самые короткие предохранители, они всегда готовы к драке в любой момент.

Я делаю глубокий вдох, изо всех сил пытаясь сдержать свой темперамент, но мне удается убедительно сыграть на этом.

— Нет. Она друг. Она помогает мне с игрой. На этой неделе я предложил идею нескольким компаниям, так что надеюсь, я получу ответ в течение месяца.

— Долго же ты ждал. — Кольт смеется. — Я хочу получить бесплатную копию до ее выхода. Звучит заманчиво.

Ах, снова бы стать семнадцатилетним. Никаких обязанностей, никаких забот, никаких серьезных жизненных вопросов. Все, о чем они беспокоятся, — это откуда берутся деньги на топливо. Чаще всего это делает Нико. Он настолько мягкотелый, когда дело касается тройняшек, что просто чудо, что он до сих пор думает о том, чтобы позволить им переехать сюда, вместо того чтобы уже перевезти свое дерьмо.

— Значит, если она просто друг, я могу ее трахнуть, так? — продолжает Логан, поправляя бейсболку. — Это справедливо, брат.

— Ни за что. — Только через мой труп, блять. — Я налагаю на Талию запрет. Она живет со мной. Будет неловко, если один из вас намочит свой член и сбежит, как всегда.

Чушь. Я ввел это правило не потому, что будет неловко жить под одной крышей с Талией, если один из моих братьев трахнет ее, а потому, что она мне нравится.

Я не знаю, как справиться с этим знанием или внезапным чувством собственничества, проносящимся в моей голове. Меня мутит при мысли о толпах захудалых игроков в гольф, которые пристают к ней каждый день.

Я постоянно напоминаю себе, что мы друзья.

Просто друзья.

На самом деле мы отличные друзья.

На прошлой неделе мы не проводили много времени вместе, но на этой неделе я начал сокращать свои рабочие дни, приходя домой около пяти вместо обычных семи или восьми. Я хочу быть там, когда она вернется из загородного клуба. Таким образом, мы проведем вместе два-три часа, прежде чем она уйдет работать официанткой.

Она готовит, мы едим, смотрим сериал по Netflix и гуляем с Аресом. За всю свою жизнь я никогда не улыбался так часто, как с Талией. Ей тоже становится все комфортнее рядом со мной. Только сегодня утром она вытащила меня из постели в пять тридцать, крича во всю мощь своих легких из душа, чтобы я принес новый флакон шампуня из ее спальни.

Как джентльмен, я не заглянул за занавеску, но она выглянула оттуда с улыбкой, лицо мокрое, волосы прилипли к шее и плечу, и этого было достаточно, чтобы мой утренний стояк стал тверже стальной дубинки.

И я вернулся в постель, чтобы снова подрочить.

Она такая сексуальная и беззаботная, поет по-гречески и танцует на кухне, пока готовит. Я представлял, как трахаю ее десятью разными способами, но держал первобытную потребность на коротком поводке. Секс разрушил бы нашу дружбу, которую мы строили. Как бы сильно я ни хотел овладеть ее телом, узнать, какова она на вкус и на ощупь, я не хочу ее потерять.

Я залез слишком глубоко, и от одной мысли о том, что я могу устроить с Талией обычный трах и забыть, мой пульс учащается до безумия. Я бы, наверное, сделал больно и любому другому ублюдку, который попытался бы провернуть с ней такое дерьмо.