Слишком много

ГЛАВА 11

Тео

— ОХРЕНЕТЬ! — бормочет Логан, поглощая шпажки, приготовленные Талией. — Это так вкусно.

Я забыл про свой язык, когда он пришел с горячей малышкой под руку. Высокая, ноги до ушей, светловолосая и великолепная — стандартный тип Логана. Это не в первый раз, но это большая редкость, когда кто-то из нас приводить с собой пару. Мы не умеем ухаживать за женщинами дольше, чем час или два в клубе. Несколько напитков, несколько поверхностных комплиментов — и дело сделано, но эта девушка может потребовать больше внимания и обожания, чем обычные завоевания Логана.

Кроме Кэссиди, он никогда не водил женщин на свидания. По крайней мере, не публично. За эти годы он приводил нескольких ко мне домой, но ни разу не публично. Я очень надеюсь, что то, что я первым трахнул Кэсс, не стоило моему брату шанса на что-то настоящее.

— Так и есть, — соглашается Джек, обмакивая шампур в соус цацики. — Ты зря тратишь свой талант, детка. Ты должна быть шеф-поваром где-нибудь.

Все кивают в знак согласия, заставляя Талию улыбнуться. Я обожаю, когда она улыбается так, будто добилась невозможного: глаза сияют, щеки нагреваются до слабого розового оттенка, который почти не заметен на ее оливковой коже. Я столько раз изучал ее идеальные черты, что точно знаю, какого оттенка обычно бывает ее кожа.

— Арес, иди сюда, — воркует она, заманивая пса на кухню, чтобы покормить его объедками. Всего секунда моего невнимания, и кастрюли начинают греметь, а из крана течет вода.

— Даже не думай об этом, — говорю я, оглядываясь через плечо. — Ты знаешь, как это работает, не умничай со мной, omorfiá. Я мою посуду.

— Просто купите уже посудомоечную машину, — хмыкает Логан, но переводит взгляд на Талию, откинувшись в кресле. — Наша мама хорошо нас воспитала, дорогая. Садись. Возьми пиво. А мы тут приберемся.

Девушка Логана, Люси, проводит своими длинными белыми ногтями по руке Логана, оставляя бледные линии. Он отодвигает тарелку в сторону, обхватывает ее за плечи и притягивает ближе, прижимаясь губами к ее губам для короткого поцелуя.

В этом поцелуе нет ничего нежного. Это начало чего-то. Вступление. Обещание большего. Они похожи на возлюбленных из колледжа с его спортивным, почти юношеским чувством стиля и ее изящными чертами лица, но я знаю, что он не удержит ее дольше сегодняшнего вечера.

— Джаред устраивает вечеринку «Неожиданная правда» через несколько недель, — говорит Нико, собирая тарелки. — Загородный клуб забронирован на все лето, так что в этот раз мы устроим у меня. Вы все согласны?

А, знаменитая вечеринка «Неожиданная правда».

Как бы глупо это ни звучало, но это чертовски круто. Мероприятие только по приглашениям, слишком масштабное для шикарной публики. Заунывная музыка, алкоголь средней ценовой категории и необычный дресс-код — все белое. Не без причины, конечно. Чтобы попасть на мероприятие, вы должны написать неожиданную правду о себе на своей футболке или на том, что вы решите надеть. И с наступлением вечера становится весело.

В течение всего вечера люди используют черные карандаши, добавляя правду на свою одежду, а алкоголь продолжает литься рекой, делая их смелее. Пьяные люди — честные люди.

— Да, черт возьми, — радуется Шон, потирая руки. — Мне не нравится Джаред, но он точно знает, как устроить хорошую вечеринку.

Мои братья помогают прибраться после ужина, пока Талия убирает остатки еды и достает из холодильника еще пива.

— О, я не пью пиво, — морщит нос Люси, бросая взгляд на Логана. — Ты принес мое вино, малыш?

Медные монетки пляшут на моем языке, когда я прикусываю внутреннюю сторону щеки достаточно сильно, чтобы пустить кровь, пытаясь сдержать смех.

У меня наготове десять разных реплик, но если он не спровоцирует меня, я не стану портить ему шанс на секс.

Логан морщится от ласки, стараясь не смотреть в глаза ни мне, ни Нико, ни Шону. Он знает, что если осмелится посмотреть на нас прямо сейчас, то попадет в яблочко.

— Конечно, милая, — выдавливает он сквозь зубы, стиснутые с такой силой, что, кажется, они могут разлететься вдребезги. — Оно в багажнике. Я и игру захватил. — С ключами в руках он исчезает за дверью, чтобы вернуться с бутылкой в одной руке и маленькой оранжевой коробкой в другой. — Я купил это на Amazon вчера вечером. Это игра для выпивки.

Талия стащила с дивана подушку, бросила ее на пол и уселась, похлопывая себя по бедру, молчаливо призывая Ареса заползти к ней на колени. Мне начинает казаться, что он предпочитает ее мне, хотя он и мой пес.

— Иди сюда, мальчик, — говорю я, чтобы проверить теорию. Конечно, он не сдвинулся с места. — Ты украла мою собаку.

— Он к тебе потеплеет. — Она подмигивает, делая глоток своей Corona. — Хочешь сыграть в игру с пивом?

— Нет, детка, — говорит Джек, поднимая бутылку водки с пола у дивана, куда он спрятал ее час назад. — Погнали.

— В таком случае… — Она бежит в свою комнату и возвращается с двумя большими бутылками Ouzo. — Прямиком из Греции. Я надеялась, что у меня будет кто-то, с кем я смогу это выпить, когда покупала их в Салониках.

Моим братьям не терпится попробовать.

Салоники. Так вот откуда она родом. Ее глаза на секунду затуманиваются, когда она смотрит в мою сторону, проверяя, уловил ли я крошечную информацию, которой она явно не хотела делиться.

Да, omorfiá. Я внимаю всему, что ты говоришь.

Логану требуется время, чтобы убедить Люси, которая дуется, как маленькая дива, отказываясь попробовать Ouzo. Должно быть, ему очень хочется залезть к ней в трусики, раз он терпит это дерьмо.

— Все в порядке? — Он распаковывает карты, тасует, выбирает одну и ухмыляется, переворачивая ее, чтобы мы могли видеть. — Все пьют.

— Позвольте мне. — Талия подползает к столу, выставляя напоказ свой упругий зад, когда она расставляет рюмки на столе и наполняет их одним движением руки. — Ваше здоровье.

— О-о-о… похоже, мы столкнулись с профессионалом, — говорит Джек, полный благоговения. — Где ты научилась этому трюку?

— Я работала в баре несколько месяцев.

Жидкость обжигает горло, сладкий вкус аниса одновременно приятен и странен.

Шон берет следующую карту, пробегая глазами несколько строк, напечатанных на ней.

— А я-то думал, что это будет рейтинг PG (подростковый). Итак, продемонстрируйте свою любимую сексуальную позицию на человеке по вашему выбору. Провалитесь — и вы выпьете, преуспеете — и они выпьют. — Его взгляд остановился на Талии. — Давай, девочка. Посмотрим, на что ты способна.

Она спихивает Ареса со своих колен, на ее лице нет ни тени колебаний или смущения. Талия всегда готова попробовать что-то новое. На следующей неделе мы прыгаем с парашютом, и мне не потребовалось ни малейшего труда, чтобы убедить ее. Мне даже не пришлось объяснять, что я успешно не умирал шестьдесят девять раз. Жаль, что я не присоединился к Нико, когда он учился на инструктора. Сейчас мне бы не помешала лицензия, потому что тогда Талия могла бы прыгать со мной в тандеме, но в то время я не смог совершить более пятисот прыжков, чтобы получить квалификацию.

Шон схватил Талию за руку, глаза сфокусированы, ноздри раздуваются. Он разворачивает ее и прижимает к двери террасы, держа запястья одной из рук за спиной, настолько плотно, насколько позволяет ее большая грудь.

Она стоит лицом к террасе, густые темные локоны скрывают профиль ее лица, но язык ее тела говорит о многом. Судя по тому, как она тяжело сглатывает, как слегка прикрывает глаза и как на ее губах расцветает тень вздоха, ей нравится грубость.

Шон берет ее волосы в одну руку и тянет, пока она не обнажает горло.

— Как тебе это, детка? — дышит он ей в ухо, слегка покачивая бедрами. — Ты пьешь.

— Джек? — пробормотала Талия, все еще оставаясь в той же позе, ее голос игриво задышал. — Могу я ненадолго одолжить твоего жениха? Максимум на полчаса.

— Да ты бы отрубилась через две минуты, детка. — Шон отпускает ее запястья и отходит, чтобы наполнить свой стаканчик.

Я пытаюсь стереть из памяти последнюю минуту, как стирают данные с жесткого диска, но визуальный ряд продолжает подпитывать мое воображение образами моего тела, прижимающего Талию к стеклу. Я дрочу каждый день, думая о ней, но этого недостаточно.

Мне нужно пойти в клуб с Логаном и перепихнуться, пока я не наделал глупостей и не спугнул ее.

— Всем снять всю одежду выбранного мной цвета. Кто отказывается, тот пьет, — читает Нико, обводя комнату боковым взглядом. — Давайте выберем черный.

— Засранец, — бурчит Логан, но тут же раздевается до футболки и джинсов, весь в идеальных мускулах, безупречный, как Кен. Он раздраженно отмахивается, когда его Барби качает головой в знак решительного «нет», отказываясь сбросить юбку.

Нико стягивает футболку через голову, и Джек тоже, но мне нет до них никакого дела. На мне синее и белое, поэтому я остаюсь на месте, все мое внимание приковано к Талии. Она стоит на ногах, руки за спиной, под темным топом, возится с застежкой лифчика.

— Тебе помочь с этим? — спрашивает Джек, вылезая из своих брюк.

Она качает головой, стягивая бретельки с рук. Не прошло и пяти секунд, как черный кружевной бюстгальтер приземляется на подлокотник дивана в дюйме от моего локтя.

Трахните. Меня. Здесь же.

Он пахнет ее духами и лосьоном для тела, большие чашечки находятся прямо там, в моем периферийном зрении.

— Трусики в тон? — спрашивает Нико.

Она расстегивает пуговицу на своих джинсах с высокой талией, сдвигает правую сторону вниз и натягивает хлипкую белую лямку того, что, должно быть, является стрингами.

— Не сегодня.

Нико проверяет, кто снял, а кто не снял все черные предметы одежды, затем наливает проигравшим их рюмки.

— Каждый признается, как давно у вас не было секса. — Я читаю, и мой член пульсирует, напоминая мне, что прошло почти два месяца с тех пор, как он почувствовал вкус киски. — Кто дольше всех не занимался сексом, выпивает и выбирает другого человека, который будет пить с ним.

— Вот дерьмо. — Талия вздохнула. — Девятнадцать месяцев — вот кто победил. Есть желающие? — Она ползет к кофейному столику, чтобы взять бутылку. — Нет?

— Девятнадцать месяцев? — восклицает Джек, глаза расширены, брови сошлись на переносице. — Господи, бедняжка… Я передумал. Ты можешь взять Шона сегодня вечером.

Мы смеемся, когда Шон корчится от одной мысли о том, чтобы засунуть свой член в женщину.

— Почему так долго? — говорит Люси, ее голос звучит невнятно.

— Долгая история… — Талия откланивается, наливает две рюмки и передает одну мне, а затем выбирает карту. — Выбери человека, который разденется до нижнего белья. Если они отказываются, ты пьешь. Если они соглашаются, пьют все. — Она осматривает комнату, прикидывая, кто скорее всего потеряет одежду.

Мы все внезапно заинтересовались друг другом, полом, потолком и собакой, избегая пристального взгляда Талии, пока она решает, кто будет демонстрировать свой член. Она точно не выберет Люси, которая, почти невидимая, прячется за спиной Логана.

И тут, без предупреждения, Талия с тихим вздохом срывает с себя топ. Сиськи размером с мою гребаную голову вываливаются из своего заточения, гордо подпрыгивая. Розовые ареолы и конфетно-твердые соски мгновенно сводят меня с ума.

Мне жарко.

Меня лихорадит.

У меня стояк.

Голова кружится.

Мне хватает доли секунды, чтобы понять, что сейчас произойдет, когда она засовывает большие пальцы в пояс своих джинсов. Следующее, что я помню, — она в моих объятиях.

Как я вскочил на ноги, сделал пять шагов и притянул ее к себе, навсегда останется загадкой. Я прижимаю ее к груди, прикрывая своим телом самое сексуальное тело, которое я когда-либо видел, и слежу за тем, чтобы никто не смог подсмотреть, иначе я всех вырублю к чертовой матери.

— Ты сумасшедшая, Талия, — говорю я, и мой член дергается, когда я позволяю себе почувствовать, как ее голая грудь прижимается ко мне.

Миллиметр.

И все.

Один миллиметр ткани моей футболки отделяет мою кожу от ее, и от этого осознания мой живот скручивается, как выжатая тряпка.

— Ты выиграла. Мы все пьем. Ты должна была выбрать кого-то, а не раздеваться.

— Я выбрала себя. Ни у кого из вас не хватит смелости сделать это, а в этой игре все хотят напиться.

Шон останавливается рядом с нами, держит в руках футболку Талии, затем натягивает ее девушке через голову. Я перехватываю инициативу и смотрю на нее, когда она просовывает руки в рукава. По непонятной мне причине, скольжение этого лоскутка материала по ее телу, кончики моих пальцев, ласкающие ее бока, — это самое эротичное, что я когда-либо делал с женщиной.

— Вы, американцы, такие ханжи. — Она хихикает, расставляя рюмки в ряд, чтобы наполнить их.

Каждый раз, когда я моргаю, ролик с ее радостно подпрыгивающими сиськами проносится у меня под веками, как на экране какого-нибудь порнофильма, усугубляя ситуацию с твердым членом в моих штанах. Мне удается взять его под контроль в течение следующих нескольких раундов, пока мы все постепенно напиваемся.

Люси приближается к своему пределу, хихикая и невнятно произнося слова. Она вдруг вспоминает о том, что нужно снять черную одежду, и раздевается донага на семь раундов позже.

— Выберите двух человек, — начинает Джек. — Оба должны сказать или сделать что-то, что, по их мнению, убедит другого согласиться на что-либо. Без ограничений. Откажетесь — и выпьете. Преуспеете — выпьют все. — Он обводит взглядом комнату, пытаясь решить, кого выбрать. — Нико и Талия.

Мышцы моих плеч и шеи напрягаются, когда они синхронно поднимаются на ноги. Ни один из них не склонен проигрывать или сдаваться. Они доводят до конца любое дерьмо, которое, по их мнению, заставит другого разгорячиться.

— Хочешь начать? — спрашивает Нико. Мои мысли останавливаются, когда он во весь рост возвышается над ней. — Или я должен?

— Позволь мне. — Ее лицо и поза становятся беспомощными. Беспомощными. Она хорошая актриса, но плохо разбирается в характере. Нико любит, когда его женщины уверены в себе. Даже слишком уверенны. Самоуверенны. Кокетливы.

В комнате воцаряется тишина, если не считать тихой музыки, доносящейся из звуковой системы. Temptation группы WYR GEMI заполняет комнату, не прерываясь, кажется, целую неделю, пока Талия поднимает руку к обнаженному животу Нико, притворяясь неуверенной.

Она прослеживает его мускулы, прикосновения становятся легкими, когда она приближается к нему, наклоняя голову, чтобы встретиться с его глазами. Они большие, похожие на лань. В ее прикосновениях слишком много интимности, чтобы Нико это нравилось. Слишком много осторожности. Она проводит пальцами выше, через его плечо к изгибу шеи, и запускает их в волосы на затылке, нежно поглаживая кожу головы.

Напряженные плечи Нико опускаются. Глаза закрываются.

Тогда она медленно поднимается на ноги, словно обдумывая свои действия. Она подносит свои губы к его губам, их поцелуй происходит на одном дыхании.

— Пожалуйста, — шепчет она, проводя носом по его щеке. — Ты мне… нужен.

Что, черт возьми, происходит?

Сейчас Нико склонился бы достаточно низко, чтобы его лоб коснулся ее ног, если бы она попросила его об этом.

Как, черт возьми, она смогла залезть ему в голову?

Я хочу оттолкнуть его, утащить Талию в свою комнату и запереть дверь, но мне любопытно, как все обернется. Я доверяю всем своим братьям, но если бы я указал на того, кому доверю свою жизнь, то это Нико. У него больше чести, чем у всех нас вместе взятых, и он никогда не нарушит правило «руки прочь».

К тому же… это всего лишь игра.

Просто гребаная игра.

Атмосфера переходит на другой конец спектра, когда Талия удаляется, а Нико входит в образ.

От возвышенной деликатности к грубому контролю.

Он обхватывает пальцами ее горло, прижимая ее к стене, и сжимает ее запястья, держа их намного выше головы. Другой рукой он впивается в ее бедро, костяшки пальцев на секунду белеют от усилий, прежде чем он прослеживает изгиб ее талии и останавливается на ее грудной клетке, проводя большим пальцем под грудью.

Он опускает голову и проводит ртом по ее уху, задевая зубами мягкую кожу.

— Встань. На. Колени. — Он приказывает, каждое слово тише, но сильнее предыдущего. Его хватка на ее запястьях ослабевает, как будто он ожидает, что она подчинится.

И когда она опускается, я не знаю, хочу ли я убить Нико или стать Нико. Мне нужна его уверенность, потому что я точно не справлюсь с этой задачей.

Он загибает пальцы под ее подбородком, пока ее колени не коснулись пола.

— Хорошая девочка, — тихо говорит он, поглаживая линию ее челюсти, а затем разрывает чары, обнимая ее за плечи, чтобы помочь ей подняться. — Ты не покорная. Тебе нравится управлять так же, как и быть управляемой, верно?

Она кивает, задевая локтем его ребра.

— Ты не доминант, как таковой. По крайней мере, не в традиционном смысле. Ничего извращенного, но ты хочешь контролировать ситуацию в постели и вне ее.

Он ничего не отвечает. Я уверен, что это потому, что он ни хрена не понимает. Талия показала ему ту часть его характера, о существовании которой он даже не подозревал. Нико понадобится много времени, чтобы все обдумать.

Мы выпиваем по рюмке. Потом выпиваем еще две. Первую — потому что на карточке Логана написано «Выбирай, кто пьет», и он выбирает всех, а вторую — потому что на карточке Люси написано «Все пьют, если ты им мигнешь», и она так пьяна, что не колеблется.

Через минуту они с Логаном уходят. Учитывая, что они не вызвали такси, они, вероятно, трахаются в его машине. Я бы не отказался, чтобы он воспользовался моей ванной для быстрого секса, но присутствие Талии, должно быть, усмирило его несносность.

Приятно слышать. Я могу использовать это в своих интересах.

Через полчаса приезжает ночной шофер Конор, чтобы отвезти Шона, Джека и Нико домой. Талия убирает со стола рюмки и пустые пивные бутылки, когда мы остаемся одни.

— Там еще есть несколько рюмок. — Она показывает на бутылку узо. Она права. Там осталось около четырех пальцев. — Хочешь поиграть, пока мы не закончим?

По моим полупьяным подсчетам, она выпила больше всех, но она такая веселая и трезвая, как соловей в воскресное утро.

— Да, звучит неплохо. Хочешь еще пива?

— Я возьму. Ты голодна?

— Нет, я сыта. — Когда Талия уходит, Арес запрыгивает на диван и устраивается рядом со мной, положив голову мне на колени. — Смотрите, кто вспомнил, кому он принадлежит, — ухмыляюсь я, поглаживая его по голове.

— Он видит больше меня, чем тебя. — Талия протягивает мне бутылку Будвайзера и рюмку, у нее в руках идентичный набор.

— Он парень, и ему нравятся женщины. Все просто. — Я жестом показываю на карты. — Начинай.

Она берет одну карточку, читает ее, потом берет другую, потом еще одну, а потом с раздражением откладывает их в сторону.

— Будет не очень весело, когда нас будет только двое. Большинство заданий рассчитаны на групповую игру. Давай просто расскажем правду. Почему ты не дал мне снять джинсы?

Потому что мне пришлось бы вырубить четверых парней, а я не настолько крут.

— Если бы я знал, что ты собираешься сделать до того, как снимешь топик, я бы остановил тебя раньше.

— Это не отвечает на вопрос, Тео. — Она наклоняется, чтобы налить мне рюмку. — Надеюсь, я не опозорила тебя перед твоей семьей.

— Опозорила? Твоя челюсть оказалась бы на полу, если бы ты услышала, что мы делали на протяжении многих лет. В твоих девочках нет ничего постыдного, поверь мне. — Я отпиваю глоток из бутылки, вопрос о ее прошлом вертится на кончике моего языка. Он так и остается незаданным. Она отгораживается от меня, когда я начинаю приставать, а я еще не готов к тому, чтобы этот вечер закончился. — Как ты узнала, что Нико поддастся на нежность?

— Я понятия не имела. Не смейся, но он меня немного пугает. Я волновалась, как он отреагирует, если я сделаю что-то, что ему не понравится. — Она свела брови вместе. — Я даже не уверена, что произошло. Он производит впечатление мужчины, которому нравятся уверенные в себе, сексуальные женщины, и я ожидала, что он будет смеяться.

— Я тоже. Тебе не нужно его бояться, понимаешь? Он напряжен, осторожен и наполовину высокомерен, но он хороший парень, как только ты узнаешь его получше. Тот трюк с разумом, который ты провернул с ним? Проделай это со мной. Я хочу знать, как ты меня видишь.

Я провел тонкую линию на песке в наших с Талией отношениях. Я стараюсь держаться правой стороны, безопасной стороны, но эта просьба… она точно по другую сторону, в опасной зоне. Я играю со своей гребаной удачей, но я беззащитен перед собственным любопытством.

— Возвращаемся к заданиям? — Она хихикает, отставляя пиво в сторону. Забава исчезает с ее лица, когда она втягивает нижнюю губу между идеально ровными, белыми зубами. — Для тебя секс — это приключение. — Она откидывает массу вьющихся локонов на одно плечо, и воздух вокруг нас наполняется сексуальным напряжением, когда она переползает к тому месту, где сижу я, и наши лица оказываются на одном уровне, всего в нескольких дюймах друг от друга. — Тебе нравятся дикие девушки, — произносит она, сжимая в кулаке мою футболку.

Медленным, чувственным движением она перекидывает одну ногу через мою, упираясь коленями в диван по обе стороны от моих бедер, спина выгнута дугой, губы касаются моего уха. Она перекладывает мои руки на свои бедра, и я не могу удержаться, чтобы не прижаться к ней.

Меня больше нет. Меня окутывает толстое, тяжелое одеяло похоти, которое обволакивает мою кожу так плотно, что трудно дышать.

— Ты хочешь, чтобы они скакали на тебе, стонали так громко, чтобы практически кричали. Ты хочешь, чтобы они напрягались, чувствуя, как горят их мышцы от усилий. Ты хочешь, чтобы они боролись с изнеможением, пока не заставят тебя кончить.

Ее слова звучат задыхаясь, почти напряженно. Думаю, образы, которые она вызывает в моей голове, действуют на нее так же сильно, как и на меня. Уверен, она чувствует, как мой твердый член упирается в нее, когда она крутит бедрами, прижимаясь клитором к молнии моих джинсов, зрачки раздуваются, возбуждение на высшей точке.

Господи…

Мои яйца посинели, блять, навсегда.

Это была плохая, плохая идея. Я настолько тверд, что мой член может пробить гребаный бетон, как молот Тора.

Я сжимаю пиво сильнее и представляю, как бросаю бутылку через всю комнату, чтобы освободить руки и накрыть лицо Талии. Я представляю, как вплетаю руки в эти густые темные кудри и просовываю язык в ее теплый шелковистый рот, но не делаю этого.

Я просто продолжаю сжимать пиво с такой силой, что пальцы болят, пока она смотрит на меня в течение трех ударов сердца. А потом молчаливый смелый взгляд превращается в широкую улыбку — зубы и все остальное, — и она соскальзывает с моих колен.

— Как это было? — спрашивает она на выдохе, глаза блестят.

— Довольно близко к раю, — признаю я, во рту пересохло, сердце колотится. — Моя очередь.

Почему? Какого хрена я это сказал? Я должен допить пиво, встать и запереться в своей спальне, но нет… Я лучше поиграю с огнем.

И я не просто обожгусь.

Я превращусь в гребаный пепел.

Талия отходит в угол дивана, ожидая моего хода и нетерпеливо ерзая. На мгновение я замираю, раздумывая, хотя знаю, что не отступлю.

Я провожу долгим, подробным взглядом по ее телу, с легкостью снимая с нее темный топ, теперь я знаю, какой рай она скрывает под ним. Я быстро двигаюсь, продеваю пальцы в петли ремня на ее джинсах и притягиваю ее ближе, наслаждаясь видом ее распростертой на диване, с широко раздвинутыми ногами.

Она выглядит готовой.

Желающей.

Это пытка…

Мое лицо находится прямо над молнией ее джинсов, когда я закидываю ее ноги себе на плечи, вдыхая ее пьянящий, сладкий аромат. Я приподнимаю тонкую ткань ее топа, пока она еле прикрывает соски, а мои пальцы поглаживают ее ребра. Она вздрагивает, когда я провожу губами по ее животу.

— Есть разница между жестко и быстро, девочка.

Я опускаю руки ниже, к ее талии, захватываю мягкую плоть и переворачиваю ее, мои движения быстры, но точны, вырывая из ее губ полувсхлип-полустон.

Ей определенно нравится грубость.

Как только она оказывается на животе, я накрываю ее тело своим, переползая через красавицу, губами касаюсь ее шеи, ее волосы щекочут мне лицо. Я прижимаю одну руку к ее голове, заставляя прижаться щекой к подушке.

Мои мысли не сходятся. Каждый раз, когда я выравниваю одну из них, она рассыпается, разбрасывая остальные, и мой мозг превращается в гудящую кашу густого и липкого вожделения. Первобытная, животная потребность взять, потребовать и похоронить мой член глубоко внутри нее разрушает мое самообладание.

— Ты справишься с грубостью? — шепчу я, впиваясь пальцами в ее тазовую кость, моя грудь напряжена.

Это самая опасная игра, в которую я когда-либо играл. Мы подвыпившие, горячие и возбужденные. Ошибка висит в воздухе, давя на нас со всех сторон… и это единственная причина, по которой я призываю свое рациональное мышление и отступаю. Я ни за что не стану трахать ее, если она не может дать мне четкого, трезвого согласия.

— Было близко? — спрашиваю я, стараясь, чтобы тон моего голоса не показал, насколько нестабильно я себя чувствую.

— Довольно близко к раю…

У нее не было секса девятнадцать месяцев, и это видно — на ее красивом лице написана жгучая потребность. Если бы не алкоголь в крови, мы бы провели вместе самую потрясающую ночь. Мы были совместимы на стольких уровнях, что я готов поставить все свое состояние на то, что секс будет на высоте. Но в каком-то смысле я рад, что мы сейчас не думаем здраво.

Облегчение. Вот что я чувствую, и это самое причудливое чувство. Мне так тяжело, что больно, а мысль о том, чтобы снять напряжение в ее киске, звучит как воплощенная фантазия, но нет. Мы не пойдем туда.

Не сегодня, и, надеюсь, никогда…

Она намного лучше, чем просто секс на одну ночь.