Слишком много

ГЛАВА 9

Талия

Прижимая к боку большую, тяжелую сумку, я стучусь в дверь квартиры Тео в пять минут седьмого вечера. Район один из самых шикарных — по крайней мере, выше среднего класса. Может быть, ниже и выше. Белоснежное здание выглядит чистым и ухоженным, как будто оно стоит здесь не так давно. Я пересекаю просторный коридор и стучусь в дверь на первом этаже.

Тяжелые, торопливые шаги раздаются внутри, и Тео распахивает дверь, его широкая грудь, одетая в черную футболку, оказывается у меня перед носом.

— Привет. — Он отступает в сторону, пропуская меня внутрь. — Все нормально?

Я киваю, входя в просторную прихожую со светло-коричневым деревянным полом и белыми стенами. Она легко перетекает в гостиную открытой планировки, за которой находится раздвижное окно, выходящее на уединенную террасу.

Что мне показалось странным, так это стерильная чистота в квартире.

Ни грязного белья, ни пустых коробок из-под пиццы, ни пивных бутылок. Высокие потолки, современный минималистичный дизайн и элитная мебель — повседневная изысканность.

Обувь Тео аккуратно расставлена в прихожей, большой телевизор с плоским экраном висит на мраморной стене в гостиной, а под стеклянным журнальным столиком лежит белоснежный пушистый ковер. У окон от пола до потолка, выходящих на юг, есть даже растение в горшке — все процветающее, зеленое и здоровое.

— У меня есть надежда, — говорю я, снимая белые кроссовки. — Ты не погубил растение, значит, и Арес должен выжить. По крайней мере, он даст тебе знать, когда проголодается.

— Спасибо, что так высоко обо мне думаешь. Не надо приписывать мне заслуги растения. Арес опрокинул его в пятницу, и оно так и стояло на полу, пока мама не зашла пересадить его вчера вечером.

Он ведет меня на кухню с барной стойкой, пыльно-голубыми шкафами и высококлассной техникой, которая выглядит совершенно новой, как будто ею еще никто не пользовался.

Это неудивительно. Ему двадцать с небольшим, и он явно не может пожаловаться на недостаток денег. Уверена, что ему не нужно готовить себе еду. Готова поспорить, что его рацион состоит из еды на вынос и хлопьев, а может, он живет на коробочных блюдах, приготовленных каким-нибудь диетологом нового времени. Это объясняет, почему на теле Тео нет ни унции жира.

Может, жизнь в Америке и не сложная, но культура отличается от той, к которой я привыкла. Возможно, сегодня я и ошиблась, но теперь уже поздно что-то менять.

Американцы не так непринужденны, как греки. Мы громкие, гордые, ориентированные на семью, любим вкусную еду, хорошую компанию и кулинарию. Я помогала матери на кухне с тех пор, как научилась держать ложку, и рано освоила искусство приготовления пищи. Спустя годы я отточила свои навыки в кулинарной школе и с тех пор мечтаю о собственном маленьком ресторанчике.

Насколько я поняла, американцы более сдержанны, поэтому моя блестящая идея кажется мне не слишком блестящей сейчас, когда я стою на кухне Тео.

Арес выбегает из комнаты дальше по коридору, виляя хвостом и осыпая небрежными поцелуями все мое лицо, когда я наклоняюсь, чтобы погладить его.

— Привет, у меня для тебя маленький подарок. — Я чешу ему уши, затем расстегиваю молнию на сумке настолько, чтобы просунуть руку внутрь и достать резиновый мячик с лакомствами, но не настолько, чтобы Тео увидел его содержимое. — Вот. Повеселись с ним и не грызи папины ботинки.

Он берет мяч и тут же выплевывает его, обнюхивая и тыкаясь в него носом, прежде чем снова взять его в рот. Виляя хвостом направо и налево, он убегает на большую, удобную собачью кровать в гостиной.

— Папин? — повторяет Тео, и в его тоне звучит веселье. — Не знаю, как я к этому отношусь. Хочешь пива?

— Конечно. — Я бросаю сумку на барную стойку. — Сейчас это кажется плохой идеей, но так вот… — Я расстегиваю молнию, шевеля пальцами. — Ты когда-нибудь пробовал греческую кухню?

Глаза Тео прыгают между мной и ингредиентами для блюда, которое я планирую приготовить на стойке, его бровь изгибается в знак вопроса.

— Хочешь приготовить?

Я не могу понять, удивлен ли он, раздражен, любопытен или считает, что я сошла с дистанции.

— Ты сказал, что мы поговорим о твоей игре. Уверена, это займет какое-то время, и я не хочу, чтобы ты заказывал еду, потому что не даешь мне заплатить, — хмыкаю я, бросая пустой пакет на пол, когда овощи, мясо и приправы закончились. — Я надеялась, что готовка для тебя не будет унизительной.

Он протягивает мне бутылку Будвайзера, опираясь на мраморную столешницу, руки прямые, плечи отведены назад.

— Ты хочешь приготовить для меня. Греческую еду.

— Да. Ты не против?

— Да, черт возьми! — Его пристальные, проницательные глаза пылают от возбуждения, и меня пробирает приятная дрожь облегчения. Это лотерея — пытаться вписаться сюда. — Я могу помочь?

— Не сегодня. Может быть, в другой раз. Сегодня я буду готовить, а ты задавай вопросы и записывай.

— Хорошо, но я сомневаюсь, что ты достаточно храбрая, чтобы есть то, что я приготовлю. Мы оба наверняка окажемся в больнице. — Он жестом указал на шкафы. — Чувствуй себя как дома, но если ты готовишь, то я мою посуду.

— С этим я могу согласиться. Где твои ножи?

Он показывает налево, и после еще трех вопросов о мисках, кастрюлях и разделочных досках я мою овощи и начинаю нарезать их кубиками, пока Тео сидит за стойкой для завтрака и заваливает меня вопросами. За час, который уходит на приготовление еды, он заполняет пять страниц аккуратным почерком, прислушиваясь к каждому моему слову о греческой мифологии.

Он открывает еще две кружки пива, когда я начинаю подавать, и мои щеки вспыхивают от жара, когда я оглядываюсь по сторонам. Меня нельзя назвать аккуратной кухаркой. Некоторые женщины убирают по ходу дела, но не я. Я слишком нетерпелива и сосредоточена на готовке, чтобы мыть посуду. Миски, вилки, лопатки и сковородки захламляют столешницу. Уверена, на кухне Тео никогда не было так грязно.

— Пахнет потрясающе, — говорит Тео, наклоняя голову, чтобы вдохнуть еще, когда я ставлю перед ним тарелку с сувлакисом, греческим салатом, чипсами и соусом цацики. — Если на вкус это так же хорошо, как пахнет и выглядит… — Он откусывает от куриного шашлыка, вяло жует, и его глаза закатываются обратно в голову. Его грудь резко вздымается, и он издает протяжный стон.

— Вкусно? — спрашиваю я, сгорая от того, что этот низкий, удовлетворенный стон крутится у меня в голове, и я… Я не могу… Боже, я не могу мыслить здраво. Я набиваю рот салатом, приходя в себя от кайфа, абсолютно ошеломленная тем, что он может завести меня одним звуком.

— Вкусно? — бормочет он. — Где, черт возьми, ты научилась так готовить? Это восхитительно.

— Греки любят еду, Тео. Ты с трудом найдешь гречанку, которая не умеет готовить, а я училась в кулинарной школе, так что это помогло.

Я готовила для многих людей, но наблюдать за тем, как Тео расправляется с едой с блаженной, мальчишеской улыбкой, которая выглядит сексуально, но неуместна на мужчине его роста, — это так приятно. Сидеть с ним за столом, разговаривать, улыбаться и смеяться, пока Арес царапает мне ноги, выпрашивая объедки, — это очень близко к счастью.

Чувство, которое ускользало от меня почти два года.

— Это было чертовски вкусно. — Он отодвигает пустую тарелку в сторону, вытирая губы салфеткой. — Спасибо.

Как только я заканчиваю, он начинает убирать беспорядок, который я устроила. Я заворачиваю остатки еды в пакет на чистой тарелке, чтобы у него был готов обед на завтра, затем вытираю посуду и убираю ее в шкаф, пока Тео протирает столы и берет еще две кружки пива.

Арес спит в своей кровати, но когда мы переходим в гостиную, он навостряет уши. Он запрыгивает на диван, устраиваясь поудобнее у меня на коленях, а Тео открывает ноутбук и показывает мне графику для своей игры.

— Что скажешь? — Он устраивается рядом со мной, и пьянящий аромат его одеколона снова щекочет мне нос.

— Персефона выглядит потрясающе, как и Аид, но, не хочу тебя обидеть, Зевс с молнией выглядит древним. Он же бог грома, так почему бы не вдохновиться эквивалентом из поп-культуры?

— Ты имеешь в виду Тора?

Я беру блокнот и ручку с журнального столика и грубо набрасываю образ в своей голове — высокий, широкий мужчина с белыми волосами и бородой. Он излучает молнии из своих рук, а его глаза сверкают такой же суровой белизной.

Тео молчит, словно не желая меня беспокоить. Он чешет Ареса за ушами, его предплечье упирается в мое бедро. От его прикосновения все мое тело охватывает сильный жар. Слишком давно никто не прикасался ко мне так.

— Ты никогда не говорила, что ты художница, — жалуется он, когда я протягиваю ему блокнот. — А у тебя неплохой талант.

— Ты многого обо мне не знаешь. — Я поправляю щенка, прижимая его к груди. Как только я сниму собственное жилье, я тоже заведу собаку. — Вот так я представляю себе Зевса. Современное воплощение.

Он еще некоторое время изучает рисунок, прежде чем закрыть блокнот и положить его на приставной столик у дивана.

— Ты готовишь как профессионал, рисуешь и, очевидно, отлично ладишь с собаками. — Он показывает на резиновый мячик, в котором закончились лакомства и который занимал Ареса в течение часа, пока я готовила. — Что еще?

— Мы должны оставить это на другой день, — говорю я, глядя в окно, где солнце уже село, и быстро наступают сумерки. — Уже поздно.

Он проверяет время на своем мобильном. Несколько неотвеченных сообщений из, как я думаю, группового чата ждут на экране, но он не удосуживается их прочитать.

— Сейчас только девять часов. Давай, еще одно пиво, и я закажу тебе такси.

— Нет, спасибо, я пойду пешком.

— Я ни за что не позволю тебе идти пешком, Талия. До мотеля сколько? Четыре мили?

— Пять, вообще-то.

Его лицо вспыхивает от узнавания, и он чуть не подавился глотком пива.

— Только не говори мне, что ты ходишь в Кантри Клаб каждый гребаный день.

Я кусаю себя за щеку и тихонько хихикаю.

— Ладно, не буду.

— Ты ходишь пешком? — рычит он, и Арес поднимает голову, глядя на него яркими любопытными глазами. — Почему?

— Это не так далеко и занимает всего полтора часа. Свежий воздух еще никого не убивал. — Я беру его за руку и слегка сжимаю. — Я могу позволить себе такси, Тео. Чаевые — это здорово, но я лучше сэкономлю деньги и выберусь из мотеля как можно скорее.

В моих волосах и одежде, даже сразу после душа, остается запах плесени и пыли, как будто я начинаю разлагаться, живя в тринадцатой комнате.

Глаза Тео впиваются в мои в напряженном молчании. С раздражением он хватает телефон и набирает номер.

— У тебя есть время? — Он делает паузу, прислушиваясь к тому, кто находится на другом конце линии. — Меня нужно кое-куда заехать. Тащи свою задницу ко мне как можно скорее.

— Это очень мило с твоей стороны…

— Ты не пойдешь пешком, — кричит он, шлепая телефоном по приставному столику и снова пугая собаку. — Прости, мальчик. — Он гладит собаку по голове и смотрит на меня. — По шкале от одного до десяти, насколько ты доверяешь мне теперь, когда немного меня знаешь?

В квартире воцаряется тишина, и мое сердце учащенно забилось, потому что я вдруг осознала, что мы одни — сцена, которую я представляла себе уже слишком много раз. В этих мыслях на нас не было одежды, и мы были намного, намного ближе.

Несмотря на противоречивые сплетни о братьях Хейс, которые я слышала от слишком многих людей, мало что из этого имеет отражение в реальной жизни. На самом деле я разочарована, что Тео не такой, как его описывают, — игрок, который трахает всех красоток, которые попадаются ему под руку. Я никогда не считала себя особенно красивой, но среди моих друзей и родственников всегда было именно такое мнение.

Но не для Тео, к сожалению. Либо я не в его вкусе, либо он не такой уж большой парень-шлюха.

Очень жаль. Он заставляет меня реагировать по-особенному. Меня привлекает и внутреннее, и внешнее. Начиная с его острого красивого лица и уверенной стойки, заканчивая обаятельным характером, коньячным цветом глаз и низким, хрипловатым голосом. Даже то, как он бездумно играет нижней губой, когда глубоко задумывается, заставляет меня жарко дышать.

Но доверяю ли я ему?

Он не дал мне повода не доверять. Он первый человек, рядом с которым я чувствую себя по-настоящему комфортно за долгое время.

— Восемь, я думаю, — говорю я после долгой паузы.

— Восемь — это хорошо. Тебе нужно знать две вещи: Я никогда ничего не делаю, если не хочу, и никогда не лгу.

Разговор превратился из непринужденного в наполненный скрытым смыслом. Смысл, который я не могу расшифровать. Тео не хочет объяснять, возвращая разговор к моей кулинарной школе.

Через десять минут раздается громкий стук в дверь. Дверь распахивается после того, как Тео кричит: «Войдите». В квартиру врывается молодой парень с ключами в руках, длинные волосы заправлены за уши, лишь несколько небрежных локонов украшают его красивое, юношеское лицо. В представлении нет необходимости. Имя было бы полезно, но одного взгляда достаточно, чтобы определить фамилию.

Передо мной стоит один из трех младших братьев Хейс. Сходство со старшими четырьмя безошибочно. Те же темные волосы, карие глаза, мощная челюсть и широкие плечи. Не могу дождаться, когда познакомлюсь с их родителями. Они должны быть самыми потрясающими людьми на свете, чтобы произвести на свет семерых безжалостно красивых сыновей.

— Это Коди, — говорит Тео, переключая внимание на брата. — Это Талия. Нас нужно подвезти.

Коди кивает, губы кривятся в широкой ухмылке.

— Шофер Коди в вашем распоряжении.

Тео ухмыляется себе под нос.

— Нико купил им каждому по «Мустангу» на семнадцатый день рождения, так что они готовы возить нас везде, где нужно.

Он купил им машины?

Девушки из клуба падают в обморок от Нико, хотя и только издалека, поскольку большинство боится приближаться к нему на расстояние крика. Они не забывают вскользь упомянуть в разговоре тот общеизвестный факт, что он страшно богат, но я все равно поражена. Нико не выглядит предусмотрительным, а покупка машин для своих младших братьев, несомненно, стоит на первом месте.

Тео подхватывает Ареса на руки. Похоже, щенок тоже собирается прокатиться. Я забираю свою сумку из кухни и следую за обоими братьями к выходу из здания. Тео открывает заднюю дверь блестящего, вишнево-красного Мустанга, пропуская меня вперед, затем подталкивает меня и садится вместе с Аресом.

— Ты новая девушка в Загородном клубе, верно? — спрашивает Коди, заводя двигатель, и смотрит на меня в зеркало заднего вида, а не на дорогу, пока машина мчится вперед.

Я хватаюсь за ремень безопасности и дергаю его за грудь, прежде чем вмять лицом спинку кожаного сиденья водителя, когда Коди решает затормозить.

— Да. Я вижу, что новости здесь распространяются быстро.

— Да, если ты Хейс, — признает Коди, глядя в зеркало заднего вида. — Куда мы едем?

— В мотель в Коста-Месе, — говорит Тео.

Коди никогда не будет моим основным водителем. Он слишком беспечен. У меня желудок завязывается в узел, когда он мчится по автостраде с удвоенной скоростью и паркуется возле заветного пункта назначения уже через десять минут.

— Спасибо. — Я чмокаю Тео в щеку, мои ноги шатаются, а сердце медленно забирается обратно в горло. — Если тебе понадобится помощь в игре, ты знаешь, где меня найти.

Он отдает Коди собаку, побуждая меня выйти из машины.

— Собери свои вещи, Талия. Все.

Мои брови сходятся в кучу.

— Что, прости?

— Я сказал, собирай свои вещи. Тебе нужно где-то остановиться, а у меня есть свободная спальня. Моя квартира всего в миле от Загородного клуба.

— Н-нет… — Я качаю головой и с немым недоумением смотрю на него, отступая назад, обеими руками обхватив лямки своей сумки. — Думаю, ты выпил слишком много пива, Тео.

Он сжимает в руке мое запястье, останавливая меня на месте.

— Я абсолютно трезв. Собирай. Свое. Дерьмо. Omorfiá. Ты только что нашла место, где можно остановиться без капающей раковины и пьяных идиотов, стучащих в дверь в любое время суток. Без арендной платы. Ну, типа того. Ты позаботишься о продуктах, готовке и поможешь мне с игрой.

Он не может быть серьезным. Это точно шутка. Кто в здравом уме предложит незнакомому человеку переехать к нему? Он ведь шутит, верно? Нет, не шутит. Он абсолютно серьезен, смотрит на меня с убежденностью, в его глазах застыла ярость, когда он сжимает челюсти, а пальцы сжимают наручники на моем запястье. Это прикосновение будоражит каждый нерв в моем теле.

— Это… это… это, — заикаюсь я, спотыкаясь на словах, испытывая сильное помутнение рассудка. Какого черта он делает? — Я не могу переехать к тебе.

— Можешь. И переедешь. Собирай свои вещи, пока я не сделал это за тебя.

— Тео, я…

Он выхватывает у меня сумку, сует руку внутрь, чтобы достать ключ от номера в мотеле, и проталкивается мимо меня, плечи напряжены, вена на шее быстро пульсирует.

Я пригибаюсь к земле, все еще не понимая, что, черт возьми, происходит, когда он врывается в тринадцатый номер, но как только он начинает бросать мою одежду в чемодан, стоящий у стены, я уже бегу.

— Что, по-твоему, ты делаешь? — На один долгий, путаный момент я думаю, что могу ударить его по яйцам и вытолкать отсюда. Моя голова… черт, мой разум просто ревет. Я никогда не была такой нервной внутри. — Стой! — Я огрызаюсь, вцепившись в его руку.

— Даже не пытайся спорить, Талия, — он вырывается из моей хватки, запихивая в сумку еще больше одежды. — У меня есть свободная спальня, которой никто никогда не пользуется. Ты сказала, что доверяешь мне, так назови мне хоть одну причину, почему бы тебе не стоит переезжать ко мне, а лучше остаться здесь.

Мой рот открывается и закрывается, но я не могу найти аргументы. По крайней мере, разумных аргументов.

— Договорились? — призывает он, держа в руках мою косметичку.

Мой разум раскалывается на две части. Одна сторона говорит мне оставаться на месте, другая кричит, чтобы я засунула свою гордость в задний карман и приняла его щедрое, хотя и странное и небрежное предложение.

Сейчас не время демонстрировать гордость. Скажи спасибо. Будь благодарна.

— Продукты, готовка, помощь в игре, — произношу я на выдохе. — Но еще я убираюсь и плачу за квартиру. Хотя бы немного, твоя квартира огромная. Она должна стоить…

— Она ничего не стоит. Это место принадлежит мне. Никакой арендной платы. Мы убираемся вместе, но ты можешь брать Ареса на прогулку время от времени, если хочешь.

— Ладно, ладно, — бормочу я, глядя на него, но скорее сквозь него, пытаясь успокоить свой бушующий разум. — Ладно, — хмыкаю я снова, и на третий раз мой разум проясняется. Инстинкт самосохранения берет верх.

Наблюдая за решимостью на лице Тео, я не могу представить, что когда-нибудь пожалею о принятом решении. Мы знакомы не так давно, но находимся на одной волне, как две капли дождя, упавшие в одну лужу.

— Спасибо. — Я подхожу ближе, обхватываю его шею руками, затем прижимаюсь губами к его щеке и прижимаюсь к его груди, без труда успокаиваясь, когда наши тела соединяются. — Это… просто спасибо.

Он обхватывает меня на секунду, затем отталкивает и хватает два чемодана на молнии. Он катит их к Мустангу, где Коди ждет у открытого багажника. Я бросаю остатки одежды в последний чемодан и беру подушку и одеяло с кровати, оставляя наматрасник.

Я выхожу из комнаты, чувствуя себя в десять раз легче и в десять раз тяжелее одновременно.