Слишком много

ГЛАВА 21

Тео

ОДНИ. Мы наконец-то остались одни после трехчасового ужина с моими братьями, которые просто не могли удержаться от того, чтобы не рассказать Талии все постыдные истории о ее парне — то есть обо мне.

Да, это официально.

Я парень, а моя девушка? Эта женщина дикая. Страстная. Решительная. Она не терпит компромиссов и говорит все, что думает. Мне почти стыдно, что именно ей пришлось действовать в соответствии со жгучей похотью, которая поглотила нас обоих с тех пор, как я подошел к ней в Tortugo все эти недели назад. Почти. В основном я просто чертовски благодарен за то, что самое сложное — первый шаг — позади.

После умопомрачительного минета я отвел ее вниз и усадил нас на огромный диван в гостиной Нико. Я не мог отказать себе в удовольствии прижать Талию к себе, поэтому усадил ее к себе на колени.

Шон и Джек ухмылялись как идиоты, Нико отнесся ко мне с редкой полуулыбкой, а Логан окончательно охренел, когда я обхватил Талию руками, давая понять о своем новом статусе отношений. Этого не скрыть. И не нужно было приуменьшать… не то чтобы я хотел приуменьшать.

Она моя. Она стала моей, как только я ее увидел. Мне нужен был лишь маленький толчок, чтобы действовать, и она его дала — отказалась оставаться в странной, слишком близкой зоне друзей.

Если бы не она, то это был бы я.

Вчера вечером я уже решил, что хочу ее для себя. Она просто опередила меня.

Арес встречает нас на пороге, прыгая и лая. В квартире царит абсолютный хаос. Думаю, ему не нравится проводить ночь в одиночестве. Он продемонстрировал свое неодобрение, пожевав мои ботинки и угол ковра под кофейным столиком. Он еще и помочился на него.

Ну и ладно.

У меня есть дела поважнее, чем уборка беспорядка.

— Мы должны вывести его на прогулку, — говорит Талия, наклоняясь, чтобы почесать его за ушами, и ставит крест на моих планах.

— Мы должны раздеть тебя, — отвечаю я, притягивая ее к себе и прижимаясь к ее губам своими.

Теперь, когда я могу, я, вероятно, буду целовать ее каждую чертову минуту дня. Я уже три часа подряд думаю о том, чтобы войти в нее, и вот-вот готов взорваться.

Талия отстраняется.

— Терпение, детка. Ты прогуляешься с ним, я уберу этот беспорядок, а потом мы разденемся и останемся голыми до утра. — Она чмокает меня в щеку и бросается прочь, прежде чем я успеваю схватить ее и попытаться переубедить.

— Ладно, — хмыкаю я, снимая поводок с крючка у двери. — Полчаса, и ни минутой больше.

Она приветливо машет мне рукой, когда я пристегиваю поводок к ошейнику Ареса и вывожу его на очень-очень быструю пробежку в ближайший парк. Он мчится за мячом, бежит так быстро, что несколько раз спотыкается о лапы. Он не очень хороший пес, и в этом виновата Талия. Они слишком много времени проводят вместе. Арес растет таким же неуклюжим, как его мама.

Она врезается в дверные рамы, ударяется головой об открытые кухонные шкафы и постоянно роняет вещи. На ней всегда есть хотя бы один пластырь, обычно на пальцах, которые она случайно порезала ножом во время готовки.

Невозможно отрицать, что Арес — наш, а не только мой. Талия любит этого пса, а он любит ее в ответ. Было бы здорово, если бы он любил меня больше, но мне не повезло. Талия — его любимица.

Я продолжаю бросать мяч в течение двадцати минут, затем снова сажаю Ареса на поводок и иду домой, мой шаг более прыгучий, чем обычно. Талия на кухне, и квартира безупречна. Она опирается на столешницу, в руке чашка кофе.

— Почему ты не голая? — спрашиваю я, пересекая комнату и стягивая футболку через голову. Она смеется, когда я хватаюсь за край столешницы, любуясь ее румяными щеками. — Поцелуй меня и разденься.

Она делает глоток, смакуя коричневую горьковатую жидкость и изображая стон восторга.

— Хочешь кофе?

— Нет, я не хочу гребаный кофе. — Я наклоняю голову, чтобы поцеловать ее в шею. — Я хочу, чтобы ты была голой, дрожала и выкрикивала мое имя достаточно громко, чтобы вся улица знала, чем мы занимаемся. — Я отставляю чашку в сторону и поглощаю ее нахрен.

Мой язык проводит по всей длине ее рта. С коротким вздохом она впускает меня глубже, поднося руки к моей челюсти, чтобы управлять моим лицом. Я хватаюсь за ее круглую попку, поднимая Талию на руки. Ее теплая влажная киска прижимается к моему животу, когда она обхватывает меня ногами за талию, прижимаясь ко мне.

— Я терпеливо ждала, — шепчет она, проводя пальцами по мышцам на моей спине. — Я ждала тебя, Тео. Столько ночей мечтала о твоих прикосновениях.

— Боже, Талия, moró mou — детка.

Она вздрагивает, и я оцепеневаю от жара, исходящего от нас. Наш поцелуй усиливается с каждым шагом ближе к моей спальне. Я не вижу, куда иду, крепко прижимаясь к ее губам, но я много раз проделывал этот путь в темноте.

— Повтори еще раз, — произносит она, когда я укладываю ее на кровать, нуждающуюся, мокрую и готовую к встрече со мной.

— Moró mou, — шепчу я, стягивая платье через голову, затем расстегиваю бюстгальтер и откидываюсь назад, любуясь открывшимся видом. Гладкая оливковая кожа, припухшие румяные губы и возбужденные карие глаза. — Ты чертовски красива, малышка.

Она прижимает меня к себе, и я провожу поцелуями по ее шее, обнимая грудь. Подушечкой большого пальца я поглаживаю ее покрытый мурашками сосок, прежде чем продолжить путешествие вниз по ее теплому телу. Она раздвигает губы, выгибает спину, когда я проникаю между ее ног и ласкаю влажную теплую плоть.

Я застыл, завороженный чистым блаженством на ее великолепном лице, когда ее глаза закрываются. Как я так долго сдерживал себя? И почему?

Кого, черт возьми, я обманывал?

Она опускает руки на подушку, отдавая свое тело и разум мне, моим прикосновениям и моим требованиям. Я скольжу губами по шелковому изгибу ее шеи, умирая от желания попробовать на вкус розовые соски. Провожу языком по одному из них, посасывая и покусывая, заставляя ее вскрикнуть, и она поднимается, запутывая пальцы в моих волосах, чтобы удержать меня на месте, безмолвно умоляя о большем.

И она получит больше.

Я позволяю своему голоду взять над ней верх. Я никак не могу контролировать раскаленную до бела похоть, когда каждое прикосновение моих рук к ее телу приводит ее в неистовство. Она голодна. Отчаянно жаждет человеческой связи, прикосновений, поцелуев, ощущения близости после двадцати месяцев отсутствия близости.

Она проводит коготками по моей спине, рисуя длинные линии от затылка, вниз по лопаткам и бокам, пока не добирается до резинки моих тренировочных штанов. Она просовывает свою маленькую руку внутрь моих боксеров и обхватывает пальцами мой член.

— Я хочу попробовать еще раз, — говорит она, поглаживая и сжимая меня короткими, размеренными движениями.

Возможно, это самая сексуальная фраза, которую я когда-либо слышал. Мужчина может понять, нравится ли женщине вставать на колени или она сосет, потому что должна. Талия определенно наслаждается тем, что доводит меня до грани одними губами. Она так чертовски хороша в этом, что я наполовину уверен, что она посещала курсы по обращению с членом.

Я выиграл в лотерею…

Я поднимаю ее, маневрируя, пока она не оказывается сверху, а я лежу, прислонившись головой к подушке. Она перекидывает мои боксеры через плечо, облизывая губы, словно собирается попробовать свой любимый десерт, но потом хмурится и спрыгивает с кровати.

— Одну секунду! — Она выбегает из комнаты, ее грудь подпрыгивает по пути.

Я лежу на спине, и мой член стоит наготове, как у какого-нибудь крутого, злого, лысого генерала. Все происходящее находится в режиме ожидания, а музыка вместо гудка это все, чего не хватает, но, к счастью, я не одиннадцатый в очереди, прежде чем ко мне подойдет оператор. Талии нет всего десять секунд, и она снова появляется с волосами, завязанными в беспорядочный хвост.

Боже, ты создал совершенство.

— Готова. — Она улыбается, проводит руками по моим бедрам, и ее теплое дыхание овевает головку моего члена. Она пробует на вкус первую каплю спермы, а изящные пальчики крепко обхватывают рукоять, медленно поглаживая меня. Она облизывает слишком чувствительный гребень, прежде чем ее розовые губы касаются головки, и засасывает меня в рот.

Я едва не кончаю на месте.

Тихий стон вибрирует по моему стволу, ощущения несравнимы с теми, что я испытывал раньше. Она погружается глубже, ее движения становятся торопливыми, когда головка моего члена ударяется о заднюю стенку ее горла.

— Ты так чертовски хороша в этом, Omorfiá, — простонал я, едва сомкнув пальцы вокруг ее тяжелого хвоста.

Она профессионал, чередует ласки с игрой с моими яйцами, сохраняя при этом требовательный темп своих губ. Я долго не выдержу. Я уже чувствую, как оргазм зарождается в основании моего позвоночника, и на этот раз я ни за что не смогу кончить куда-то еще, кроме ее киски.

Эротический гул Талии заполняет мою голову, шелк ее рта почти опрокидывает меня за край за несколько секунд до того, как она отпускает мой член с мягким хлопком.

— Теперь твоя очередь, — говорит она, прикусывая кончик указательного пальца и поднимаясь выше с наглой улыбкой, ее колени по обе стороны от моей головы. — Глубоко дыши, детка.

— Где, блять, ты была всю мою жизнь? — Я просовываю локти под ее бедра, когда она оказывается достаточно близко, хватаю ее за талию и дергаю вниз, прижимая ее горячую киску к своим губам.

Она на вкус как рай, солнечный свет, весенний дождь и все то, что заставляет меня чувствовать себя хорошо. Я собираюсь провести много времени между ее бедер. У меня голова идет кругом, когда я облизываю ее, проводя языком по набухшему бутону. Каждый раз, когда я это делаю, она выгибается навстречу мне, ее вздохи становятся все громче.

— Пожалуйста… — произносит она, размазываясь по моему лицу. — Mi stamatás.

Мне не нужен словарь, чтобы перевести эти слова — не останавливайся. Сексуальна… она так сексуальна, когда играет со своей грудью, сосредоточившись исключительно на удовольствии, проходящем через ее тело.

Самое возбуждающее зрелище, которое я когда-либо видел.

Я дразню ее вход языком, но не проталкиваюсь внутрь. Не в этот раз. Скоро, но не сейчас. Мой член должен быть внутри нее, иначе я буду проклят.

Ее стоны становятся чаще, и она быстрее скачет по моему лицу, пока оргазм нарастает, набирая обороты. Я разрываюсь между желанием почувствовать ее вкус, когда она кончит, и желанием ощутить ее пульсацию вокруг моего члена, но потребность овладеть ею побеждает.

Я стискиваю ее бедра, останавливая ее движения.

— Еще нет.

— Пожалуйста, Тео…

— Ш-ш-ш. — Я переворачиваю ее, раздвигая ее бедра коленом, меня гипнотизирует ее взволнованное лицо, яркие глаза и припухшие губы, когда я скольжу членом по ее влажным складкам, испытывая собственное терпение. — На этот раз ты кончишь со мной.

Я на секунду отворачиваюсь от красивой девушки в моей постели, когда откидываюсь назад, чтобы открыть прикроватную тумбочку, но этого достаточно, чтобы ее умелые пальцы нашли ее клитор.

Мой член набухает, яйца наполняются болью, а смелая брюнетка доводит себя до грани головокружительной разрядки. Я разрываю зубами упаковку с презервативом, надеваю его и сжимаю запястья Талии, останавливая ее усилия, прежде чем она испортит удовольствие нам обоим.

— Нет. Пока. Ты кончишь, когда кончу я. — Мои колени упираются в кровать, головка моего члена проникает между ее складок. — Притормози, детка, — прохрипел я, медленно погружаясь внутрь, и ее тепло и влажность поглощали меня дюйм за дюймом.

Я подаюсь вперед, мои глаза прикованы к ее расслабленному теплу, когда она задыхается и дрожит, выгнув спину, закрыв глаза. Я наклоняю голову и глажу ее по плечу, вставляя последний дюйм.

— Вот так… черт, ты идеальна.

Я переплетаю наши пальцы, прижимая ее руки к груди, и проникаю глубже, наблюдая, как она впивается зубами в нижнюю губу. Похоть пылает в нас, дикая и яростная, когда я отступаю, переходя на торопливый, интенсивный ритм, наслаждаясь тем, как ее тугая киска засасывает меня внутрь. Большие пышные сиськи подпрыгивают в такт моим толчкам, и через несколько минут наши тела покрывает туман пота. Учащенное дыхание, тихие вздохи и низкое рычание наполняют комнату.

Талия поднимает колени, обхватывая ногами мою талию, и выгибает бедра навстречу моим торопливым ударам. Я погружаюсь глубже, поглаживая ту жизненно важную точку, которая заставляет ее вздрагивать и стонать.

— Дай мне прикоснуться к тебе, — вздыхает она, сопротивляясь моим рукам, и как только я отпускаю ее, она обхватывает мое лицо и притягивает к себе, осыпая мои губы требовательными поцелуями. Я опираюсь на один локоть, держась за ее попку, и вхожу в нее все сильнее и глубже, когда ее стенки сжимаются вокруг меня. Меня никогда не волновало, достигнет ли женщина в моей постели своего максимума, но я хочу, чтобы Талия кончила.

Мне нужно, чтобы она кончила.

Я хочу, чтобы она потеряла себя в моих объятиях, но она еще не дошла до этого. Почти… так близко, но не совсем.

— Скажи мне, что тебе нужно, — говорю я, когда она прикусывает губу, извиваясь подо мной. — Скажи мне, что делать, детка.

Она просовывает мою руку между нами, заставляя мои пальцы прижаться к ее клитору. Я растираю тугие круги в течение нескольких секунд, пока дыхание Талии не становится коротким, отчаянным. Она ищет мое лицо, глаза расфокусированы, каждый звук срывается с ее губ все громче. Мои движения учащаются с каждым толчком, осознание того, что она наконец-то принадлежит мне, настигает меня внезапно, и все мое тело содрогается, затопленное волной интенсивного жара, распространяющегося во всех направлениях.

— Черт, — заикаюсь я. — Смотреть, как ты принимаешь меня… твое прекрасное лицо… знать, что ты моя… — Еще одна волна пылающего жара разливается в моей груди. — Я тысячу раз представлял себе этот момент, но…

— Реальность не сравнится, — заканчивает она за меня. — Боже, я… Я так близко, что, кажется, я…

— Кончай, черт возьми, — говорю я, поглаживая ее быстрее. — Сейчас, omorfiá.

Она двигается вместе со мной, судорожно пытаясь освободиться.

— Т-тео, — заикается она, теряя рассудок. Ее спина отрывается от кровати, она трясется, стонет так охренительно громко, что, я уверен, ее слышит все здание. — О, Боже… Тео, да!

Ее ноги смыкаются вокруг моей спины, и я опрокидываюсь на край вместе с ней, не в силах сдержаться, наблюдая за тем, как чистый, необработанный экстаз окрашивает ее лицо. Мой оргазм ударяет в меня, как молния, всепоглощающий и мощный, настолько, что мое зрение затуманивается белыми пятнами. Я останавливаюсь глубоко внутри нее, держась за ее бедро, пальцы впиваются в мягкую плоть, словно это может закрепить меня на месте, иначе я могу улететь к чертовой матери. Мы оба обессилены, наши дыхания сбиваются. Не думаю, что я когда-либо кончал так сильно.

— Черт, — говорю я на глубоком выдохе. — Это было…

— Потрясающе, — заканчивает она, блаженная улыбка расцветает на ее припухших вишневых губах.

— Не двигайся. — Я подталкиваю ее нос своим, запечатлевая поцелуй на ее голове. — Оставайся здесь. Я вернусь через минуту.

Я встаю на слабые ноги, мои мышцы горят сильнее, чем после самой тяжелой тренировки, а сердце барабанит в груди. Я запираюсь в ванной и смотрю на свое отражение: взъерошенные волосы, яркие глаза и длинные разгоревшиеся линии на спине. Я выбрасываю презерватив, привожу себя в порядок и держусь за край фарфоровой раковины.

Обычно к тому времени, как я выхожу из ванной, женщина, застилавшая мои простыни, уже одета или на полпути к этому, но сегодня этого не произойдет. Талия живет здесь. Не то чтобы она поцеловала меня на прощание и позволила себе уйти.

Она не смогла бы, даже если бы попыталась.

Она моя и никуда не денется. Меня чертовски смущает то, что я чувствую облегчение, а не тревогу. Двадцать четыре часа назад от одной мысли об отношениях у меня начинала болеть голова, потому что что я знаю о том, как заботиться о женщине так, как она того заслуживает?

Теперь, когда я рядом с Талией, сомнения исчезли.

Я могу это сделать.

И я могу сделать это хорошо.

Я забочусь о ней с тех пор, как она переехала сюда. Мало что изменится, а все, что изменится, будет лишь приятным бонусом: умопомрачительный секс и мой статус.

В отношениях.

Талия все еще в постели, обнаженное тело прикрыто одеялом, лицо наполовину скрыто между двумя подушками. Волосы распущены, масса локонов перекинута через одно плечо.

Я заползаю рядом с ней, испытывая странное умиротворение, когда ее губы проводят по моей шее. Она толкает меня на спину и прижимается ко мне, заставляя меня обхватить ее изможденную, горячую фигуру. Я не пропускаю ни одного удара, притягивая ее ближе и прижимая к себе красивую брюнетку.

Это только начало. Самое начало для нас.

— Наверное, мне нужно переехать, — шепчет она, проводя пальцами вверх и вниз по моему торсу, прослеживая каждый изгиб.

— Да, наверное. — Я целую ее в висок, затем хватаю ее за челюсть, поворачиваю ее голову и нахожу эти идеальные губы. Она слегка напрягается, не зная, шучу ли я. — Тебе нужно освободить гостевую спальню и перенести свои вещи сюда, omorfiá.